Стрелять начало всего восемь или десять человек, остальные бросились наутек. Орбан и Рудковский исчезли мгновенно. Я сделал несколько выстрелов, тщательно целясь, добежал до края траншеи, вылез наверх и направился к куполу.
Тельциане пускали ракеты, но большинство из них шло слишком высоко. Двоих все же разорвало, когда я покрыл почти половину расстояния до купола. Я укрылся за обломком скалы и осторожно осмотрелся. Только два или три тельцианина находились в пределах дальнего лазерного огня, и я решил, что лучше зря не выдавать себя. Добежав до границы стазис-поля, я обернулся и начал стрелять. Почти сразу стало ясно, что я только привлекаю к себе внимание, потому что к куполу бежал всего только еще один человек.
Почти рядом со мной пронеслась ракета - я мог коснуться ее. Тогда я, напружинив ноги, оттолкнулся и финишировал внутрь купола в не очень благородной позе.
7
Ракета, которая едва не задела меня, плавно проплыв сквозь серые сумерки купола, слегка приподнялась в самом конце, когда она исчезла за противоположной границей поля. Оказавшись на той стороне, ей суждено было мгновенно испариться, так как вся энергия, потерянная ею при вторжении в стазис-поле, должна была вернуться в виде тепла.
У самого входа в купол лежало девять мертвых. Этого следовало ожидать, хотя такие вещи заранее не говорят солдатам.
Их боекостюм был в порядке - иначе они не добрались бы до купола - но в неразберихе боя и отступления была повреждена особая изолирующая прослойка, предохранявшая от воздействия стазис-поля. Едва они оказались внутри стазис-поля, как вся электрохимическая активность в их организмах прекратилась и они погибли на месте. И поскольку ни одна молекула не могла двигаться здесь быстрее, чем со скоростью 16,3 метра в секунду, они тут же замерзли до каменной твердости, температура их тел установилась где-то около 0,426 по Кельвину.
Я решил пока не переворачивать их, чтобы узнать имена. Потом. Нужно было сначала развернуть хоть какую-то оборону, пока тельциане не проникли в купол. Если они только выберут этот вариант.
Красноречивыми жестами я собрал людей в центре купола, у хвоста шлюпки, где хранилось оружие.
Оружия было вдосталь, так как наша численность уменьшилась в три раза. Раздав всем шпаги и щиты, я начертил на снегу вопрос: "Хорошие лучники? Поднять руку." Вызвалось пятеро, я назначил еще трех, чтобы использовать все луки. Двадцать стрел на каждый лук. Это было самое эффективное дальнобойное оружие в наших условиях: несмотря на медленный полет, стрелы были почти невидимы и разили насмерть - наконечники были с алмазными остриями.
Я расположил лучников вокруг шлюпки (посадочные опоры дадут им дополнительную защиту) и между парой лучников поставил других людей: копейщиков, паличника, солдата с алебардой и дюжину метателей ножей. Теоретически мы могли встретить врага таким образом на любой дистанции от границы купола до рукопашной.
На самом же деле, при таком соотношении сил - 600 против 42 - они бы могли входить в поле с камнями вместо копий и щитов, и закидать нас, как говорится, шапками.
Если они только уже знакомы со стазис-полем.
Мы ждали несколько часов. И даже начали уже скучать, насколько вообще это возможно в ожидании смерти. Поговорить нельзя, смотреть не на что, кроме серой стены купола, серого снега, серого корпуса шлюпки и однообразно серых солдат.
Некоторые, еще заинтересованные боем, следили за нижним краем поля, ожидая появления противника. Поэтому мы несколько секунд не могли сообразить, что происходит, когда началась атака. Облако дротиков пронзило стену купола, направляясь точно к его центру.
Щиты были достаточно большие и прикрывали человека почти полностью, стоило лишь присесть. Те, кто в этот момент повернулся спиной к месту схватки, или дремал, мог надеяться только на удачу - предупредить их не было возможности, а дротик достигал центра купола всего за три секунды.
Нам повезло, мы потеряли всего пятерых. В том числе одного лучника, Шубика. Я поднял ее лук, мы ожидали немедленной атаки самих тельциан.
Они не спешили. Полчаса спустя я прошел вдоль цепочки солдат и жестами объяснил, что в случае нападения каждый должен подтолкнуть стоящего справа.
Именно это и спасло мне жизнь. Вторая туча дротиков появилась с другой стороны несколько часов спустя. Я почувствовал толчок, толкнул соседа справа, обернулся и увидел, как летят дротики. Я едва успел прикрыться щитом.
Положив на снег лук, я начал вытаскивать застрявшие в нем дротики, когда началась следующая атака.
Невероятно, жуткое это было зрелище. Около трехсот тельциан вошли в купол плечом к плечу, взяв нас в кольцо. Они шагали плечом к плечу вперед, у каждого имелся круглый щит, едва прикрывавший его массивную грудь. Они метали дротики.
Я поставил щит вертикально перед собой - у нижнего края имелось специальное ребро - и, выпустив первую стрелу, понял, что у нас есть шанс. Стрела ударила тельцианина в центр щита, пробила его насквозь и пронзила изоляцию его костюма.
Это было избиение. Дротики никакого вреда нам не причиняли, хотя, когда один из них проплыл у меня над головой, появившись из-за спины, по коже у меня пробежали мурашки.
Двадцатью стрелами я убил двадцать тельциан. Когда кончились стрелы, я попытался бросать их же дротики, но тельцианские щиты оказались непроницаемыми для их наконечников.
Половину тельциан мы уничтожили стрелами и копьями прежде, чем они подобрались к нам на расстояние рукопашного боя. Я вытащил шпагу и приготовился. Их все еще было в три раза больше, чем нас.
Когда до тельциан оставалось метров десять, в бой вступили метатели ножей - чакр. Хотя летящий диск ножа легко заметить, ему требовалось полсекунды, чтобы покрыть расстояние до шеренги противника, большинство попыталось закрыться щитами... Тяжелые, острые, как бритвы, ножи пронизывали щиты, словно картон.
В рукопашную первыми вступили паличники. Палица достигала двух метров в длину, на ее конце имелось обоюдоострое лезвие. Но с ними тельциане расправились хладнокровно - они просто хватали лезвие и умирали. Пока человек пытался вырвать оружие из мертвой хватки трупа, вооруженный метровым ятаганом второй тельцианин делал шаг вперед и убивал.
Кроме ятаганов у них имелось что-то вроде резинового лассо эластичный шнур с куском колючей проволоки на конце и грузиком для метания. Это было опасное оружие, эластичный шнур тянул грузик и проволоку обратно и вполне приканчивал непокорную жертву. Но тельциане бросали эту штуку весьма метко, целясь по незащищенным ступням и лодыжкам.
Став спина к спине с рядовым Эриксоном, мы ухитрились оставаться в живых еще несколько минут. Когда от тельциан осталось дюжины две, они просто повернули кругом и замаршировали обратно. Мы побросали им вслед дротики, убили еще троих, но преследовать не решились. Нас осталось двадцать восемь. Убитых тельциан было в десять раз больше, но радоваться было нечему.
Они могут повторить все сначала, со свежими тремя сотнями. Мы собрали разбросанные тут и там стрелы и копья и снова заняли кольцевую оборону вокруг шлюпки. Я занялся счетом: Чарли и Диана были еще живы (Холлибоу пала жертвой своей палицы), кроме того, еще два офицера из вспомогательного персонала: Вилбер и Шидловска. Рудковский ухитрился уцелеть, а Орбан попал под дротик.
Через сутки начало казаться, что враг решил вести войну на измор и не повторять атаки. Хотя продолжали время от времени появляться дротики, но уже не роем, а по два или по три. С разных точек и под разными углами. Постоянно быть настороже мы не могли, каждые три-четыре часа кто-то погибал.
Мы установили вахты и спали по два человека на кожухе генератора поля. Упрятанный непосредственно под днищем шлюпки он был самым безопасным местом в куполе.
Время от времени на границе поля появлялся одиночный тельцианин чтобы проверить, наверное, сколько нас еще осталось. Мы от скуки стреляли по ним из лука.
Через два дня они перестали бросать дротики. Я решил, что у них кончился запас, или что они считают два десятка выживших достаточно минимальным числом.
Делались и другие, более реальные предположения. Я взял одну палицу и подойдя к границе поля, высунул кончик наружу. Когда я втащил обратно, он был оплавлен. Я показал его Чарли и он покачался взад-вперед (так в боекостюме можно было изобразить кивок головой) - это был уже не первый случай в истории войны.
Тельциане охватывали купол сплошной линией лазерного огня и ждали, пока один из нас не свихнется от страха и не выключит генератор. Сидят себе, наверное, в катерах и играют в тельцианский пинокль своими тельцианскими картами.
Я пытался думать. Трудно было сосредоточиться на одной мысли в таком угнетающем окружении, каждую секунду ожидая дротика в спину. Что-то ведь такое придумал Чарли. Что-то он говорил только вчера. Я никак не мог поймать мысль. Помнил только, что его идея не пошла нам. Тогда. И тут я вспомнил.
Я собрал всех вместе и написал на снегу: "СНЯТЬ НОВА-БОМБУ С КОРАБЛЯ, ОТТАЩИТЬ К ГРАНИЦЕ ПОЛЯ, ПЕРЕМЕСТИТЬ КУПОЛ".
Шидловска знала, где на шлюпке лежат нужные нам инструменты. К счастью, перед включением поля мы оставили открытыми все люки - они управлялись компьютерами и теперь бы мы не смогли проникнуть в шлюпку. Шидловска знала, как снять защитный кожух с бомбового гнезда в кокпите, и я последовал за ней по метровой ширины трубе.
Обычно здесь, думаю, всегда было темно, как под землей. Но теперь стазис-поле наполняло все тем же мутным серым свечением. Вдвоем там было трудно повернуться, и я остался в проходе.
Шидловска открыла люк бомбовой камеры - это был простой ручной штурвал - но вытащить саму бомбу оказалось тяжеловато. Наконец, она вернулась в двигательное отделение и отыскала там лом. Я подвел бомбу, она выкатила ее из держателя. Таким же манером мы освоили и вторую бомбу.
Когда мы спустились на грунт, сержант Ангелов уже возился со взрывными механизмами. Это было несложно - требовалось только отвинтить крышечку на носу бомбы, привести в действие часовой механизм.
Мы быстро оттащили бомбы к границе купола - каждую несла шестерка человек - и положили рядом. Потом мы помахали людям у генератора. Они взялись за рукоятки и перенесли генератор шагов на десять в противоположном направлении. Бомбы исчезли за стеной купола.
Они взорвались, в этом не было сомнений. На несколько секунд пространство снаружи превратилось в недра звезды, даже стазис-поле не смогло полностью игнорировать факт - на мгновение часть купола засветилась бледно-розовым, и опять погасла. Мы почувствовали некоторое ускорение, купол сползал на дно кратера. Не погрузимся ли мы в расплавленный камень, словно мухи в янтарь? Не стоило даже гадать. Если случится это, то не беда - пробьемся наружу с помощью гигаваттного лазера на шлюпке.
Двенадцать выживших пробьются наружу.
- СКОЛЬКО? - нацарапал Чарли на снегу у моих ног.
Чертовски удачный вопрос. Я знал примерно только общее количество энергии, высвободившееся при взрыве двух бомб. Я не знал размеров кратера, ни теплопроводности местных скал, ни точки плавления местного камня. НЕДЕЛЯ? НАДО ПОДУМАТЬ.
Компьютер на шлюпке мог бы сказать мне срок с точностью до тысячной доли секунды, но он был нем. Я начал набрасывать уравнение на снегу, пытаясь определить минимальное и максимальное время охлаждения ближайшей местности до 500 градусов. Ангелов, имевший более современную подготовку по физике, тоже делал вычисления по другую сторону шлюпки.
У меня получилось что-то от шести часов до шести дней (шесть часов это если местная скала обладает теплопроводностью меди), у Ангелова - от пяти часов до четырех с половиной дней. Я проголосовал за шесть дней, никто не стал возражать.
Почти все время мы спали. Чарли с Дианой играли в шахматы, рисуя фигурки на снегу. Я несколько раз проверял вычисления и все время получалось шесть дней. Я проверил вычисления Ангелова, ошибки в них не нашел, но остался при своем мнении. Ничего страшного, если лишний день просидим в боекостюмах. Мы с ним добродушно спорили, царапая реплики на снегу.
Шесть дней спустя я опустил руку на выключатель генератора. Что нас ждет снаружи? Бомбы уничтожили тельциан поблизости, но они могли оставить где-нибудь резерв. Теперь они терпеливо ждут у гребня кратера. Правда, мы уже зондировали обстановку с помощью палицы, она возвращалась обратно целой и невредимой.
Я велел людям растянуться по всей площади купола, чтобы они не накрыли нас одним выстрелом. Потом, готовый снова включить поле в случае опасности, я повернул выключатель.
8
Коммуникатор у меня был включен по-прежнему на общую частоту, а после недельной тишины меня оглушило счастливое тарахтенье в телефонах.
Мы стояли в центре кратера почти километровой длины и глубины. Его стены покрывала сверкающая белая корка, местами ее пересекали красные трещины. Было горячо, но в пределах безопасности.
Полушарие грунта, входившее в сферу поля, погрузилось на дно кратера метров на сорок. Теперь мы стояли на своего рода пьедестале.
Нигде ни следа тельциан.
Мы бросились в шлюпку, задраили люки, наполнили кораблик прохладным воздухом и расстегнули боекостюмы. Я не стал требовать первой очереди на посещение единственного душа. Просто сидел на противоперегрузочной койке и дышал чистым воздухом, который не отдавал регенерированным выдохом Манделлы.
Корабль был рассчитан максимум на двенадцать человек, поэтому мы по очереди выходили наружу, чтобы не перегружать систему жизнеобеспечения. Я посылал сообщения второму штурмовику, который все еще был в шести неделях пути. Сообщалось, что мы в хорошей форме и ждем, чтобы нас подобрали. Я знал, что у него найдется семь свободных мест - обычно боевой экипаж составлял три человека.
Хорошо было снова ходить и разговаривать. Я приказал отставить всю армейскую рутину до прибытия на Старгейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29