— Я вел его последнее дело, — ответил Кларк. — Это бывший заключенный, который обязан каждую неделю являться в отделение для регистрации. Опять что-то натворил?
— Он хотел продать мне одну информацию.
— Неужели?
— А что вы можете рассказать о банде Рика? Но это не по теме, — сказал репортер.
— Фальшивомонетчики, — обернулся Кларк. — Я накрыл их всех, кроме девчонки — она была еще ребенком.
Внимательно посмотрев на Джека, он спросил:
— Неужели она в Лондоне?
— Собственно говоря, это она занималась подделкой, — продолжал Джек, якобы не услышав вопроса. — Неужели так талантлива?
— О, да, — подтвердил Кларк. — Она получила за свои рисунки золотую медаль от одного общества, когда ей было всего двенадцать лет. Все, кто занимался тогда этим делом, говорили, что у нее редкий талант, что ее ожидает большое будущее.
— Как ее звали?
— Паула.
— Паула?.. Паула Рик?
Джек вопросительно посмотрел на Кларка.
— Значит, это она изготавливала гравюры?
— Конечно, — ответил Кларк. — Может быть, она не подделывала английских билетов, но тысячефранковые бумажки наверняка. Специалисты говорили, что эти рисунки были настоящими произведениями искусства. Они никогда не видели лучшей работы. Мы не могли тогда арестовать ее, и я очень этому рад. Ее отец был старым фальшивомонетчиком, и если бы не застрелился, то получил бы пожизненное заключение. Вы думаете, что рисунки пернатой змеи тоже дело ее рук?
— Уверен, что нет, — ответил Джек, направляясь к двери.
— Как вас понимать? — возмущенно воскликнул Кларк. — Вы приходите, расспрашиваете, потом исчезаете.
— Мне известны уже несколько версий о пернатой змее, — обернулся Джек. — Думаю, что не за горами тот день, когда я доберусь до истины. Обещаю вам как джентльмен, уважаемый Кларк, что вы узнаете обо всем этом прежде, чем материал будет сдан в набор. Теперь я должен найти дверь, которая открывается таинственным ключом, и еще узнать, для чего Фармеру понадобилось мифическое слово «Гукумац». О'кей, мальчики! — кивнул Джек и быстро удалился.
Глава 12
Девин посетил известную фирму «Архитектура и градостроительство».
— Мистер Вальбер уже пять лет как умер. После него у нас мистер Денни, — ответил клерк.
Репортер познакомился с худощавым нервозным человеком, на которого даже слова «Редакция „Криминального курьера“ не произвели никакого впечатления. Джек развернул перед ним план, найденный в письменном столе Фармера и помеченный штемпелем „Вальбер-Денни“.
— Это один из чертежей мистера Вальбера. К сожалению, я не могу ничего сообщить по этому поводу. Мистер Вальбер любил чертить такие фантастические планы. Посмотрите, что это такое? Девять этажей! Разве строительная комиссия утвердит что-нибудь подобное? Или, например, этот колоссальный лифт. Бедный мистер Вальбер был великим фантазером.
— Вы не могли бы мне сказать, для кого был сделан этот чертеж?
— Один Бог знает, — ответил Денни. — Вальбер часто и много рисовал их для собственного удовольствия. Он надеялся, что найдется какой-нибудь миллионер и воплотит его труд в жизнь. Но миллионеры большей частью — практичные люди и не жалуют архитектуру.
— Вы уверены, что этот план никогда не проходил через ваше бюро? — складывая листок и пряча его, спросил Девин.
— Совершенно уверен.
— Чем вы можете это доказать?
— На плане тогда стояла бы еще одна печать. Мы также никогда не используем такую бумагу.
Джек спросил, не слыхал ли Денни о мистере Фармере. Архитектор раскрыл книгу, в которую заносились имена клиентов, но такого имени в ней не нашел. Тогда Девин распрощался с ним и направился в институт истории и этнографии, в отдел геральдики. Он пробыл там около часа и вышел удовлетворенный. Ему удалось приподнять кончик завесы, скрывающей пернатую змею. Но самое трудное было впереди.

Паула Стейнс оказалась дома. Горничная проводила Девина в приемную, стены которой были сплошь увешены разнообразными рисунками. Видно, хозяйка квартиры обладала незаурядным вкусом. Репортер увидел перед собой Паулу Стейнс. Она сидела за маленьким столом, на котором лежал лист рисовального картона. При появлении гостя женщина прикрыла рисунок. Она была своеобразно красива. Девин знал, что ей было за тридцать, но выглядела Паула намного моложе. Она откинулась в кресле и приветствовала его странной улыбкой.
— Большая честь для меня, мистер Девин! — Вы пришли взять у меня интервью?
В ее голосе слышалась ирония. И прежде чем он успел ответить, миссис Стейнс протянула ему лист картона.
— Я рисую пернатых змей. Они очень фантастичны и красивы, не правда ли?
Девин увидел несколько прекрасных эскизов и этюдов головы.
— Да благословит вас Бог за то, что вы облегчаете мою задачу, — восторженно произнес он. — Как раз я за этим и пришел.
— Я об этом подумала сразу, как только прочла вашу визитку, — ответила женщина с ледяной улыбкой. — Но вы неправильно судите обо мне. До сих пор я никогда не слыхала о пернатых змеях и не имею никакого отношения к убийству.
Ее серые глаза открыто смотрели на него. Но можно ли было им верить?
— Вы, конечно, пришли по поводу убийства. Как это ужасно!
Девин понимал, почему она так считает, но не открывал сразу своих карт. Он только начал расспрашивать Паулу о Фармере, которого та хорошо знала.
— Теперь, мистер Девин, откройте мне настоящую причину вашего прихода.
— Я буду с вами совершенно откровенен. Мне нужно узнать кое-что о пернатой змее. Вы говорите, что ничего не знаете. Но, по-моему, вам должно быть кое-что известно, — заметил он, отметив ее нервозный жест. — Несколько лет тому назад…
— Я не участвовала в деле, — спокойно возразила она. — Можете мне не верить, но это так. Я ничего не знала до последней минуты. Больше мне нечего вам сообщить.
— Но почему? Вы мне уже сказали так много.
— Думаете, что раскопали что-то, касающееся меня? Я поняла это по выражению вашего лица, когда вы только вошли. Я ошибаюсь?
— Вы — Паула Рик!
— Да, я — Паула Рик. Но что это может вам дать?
— Вы знали Вильяма Лена? — спросил он.
Но, к его удивлению, она отрицательно покачала головой:
— Я его никогда не видела и ничего не слышала о нем до его ареста. Потом, конечно, мне стало о нем известно. А разве то, что я Паула Рик — преступление? Вы не можете меня заставить покинуть Лондон. Полиция ничего не имеет против меня, — она испытующе посмотрела на него. — Я вам расскажу версию полиции, но правды не знает никто. Я делала все гравюры, которые были нужны отцу для печатания французской валюты, уверенная в том, что это просто развлечение. Правда, потом, когда я узнала правду, мне это тоже доставило известное удовольствие. Но больше я не сделала ни одной гравюры.
Девин оглянулся по сторонам.
— Но ведь все это стоило денег, мисс Рик? Простите, но мне кажется, что вы не замужем. Вряд ли вы смогли бы так роскошно меблировать вашу квартиру и жить на заработок художницы!
— То, что вы видите — моя собственность, мне оставили после отца все. Потому что я была ребенком и не отдавала себе отчет в том, что делала.
И добавила:
— Говорят, что вы очень умны, мистер Девин. Так вот, разгадайте загадку! — Она встала и нажала на звонок. — Время пить чай, прошу вас, составьте мне компанию. Я была не права вначале, что боялась вас. Меня испугал ваш визит.
— Почему же?
— Сама не знаю. Я боялась, что вы узнаете о моем происхождении. Именно так и получилось. Но в действительности все оказалось совсем не так страшно. Вы были сегодня в Скотленд-Ярде и там сообщили об этом? Не правда ли?
— Откуда вы знаете? — удивился Джек.
— Все очень просто, — спокойно ответила она. — В течение последних тридцати шести часов за вами следили мои люди. Мисс Ольройд — очень красивая девушка.
Он заметил ее лукавую улыбку и покраснел.
— На роль сыщика вы пригласили, случайно, не мистера Стеббингса?
— Конечно, вы видели его. Что за дурацкая манера лепить себе бороду? Это всегда бросается в глаза.
Беседа была прервана появлением горничной. Когда она подала чай и вышла, Паула продолжила:
— Случай с мистером Фармером ужасен. Я могла бы многое рассказать вам. Но вы настолько умны и профессиональны, что сумеете докопаться до всего сами.
— Это оскорбление или комплимент?
— Думаю, что грубый комплимент был бы для вас не лучше оскорбления.
Девин отпил из своей чашки и пристально взглянул на хозяйку.
— Я хотел бы произнести тост. Он состоит из одного слова: «Гукумац»!
Чашка выпала из ее рук и разбилась. Паула побледнела, как смерть.
— Гукумац… гукумац… — бормотала она.
Ее грудь высоко вздымалась. Еще мгновение, и женщина раскрыла бы ему тайну, но горничная пригласила ее к телефону. Паула быстро вышла из комнаты, а когда возвратилась, то уже овладела собой.
— Будем благоразумны, — произнесла она.
— И откровенны, — добавил Джек.
— Взаимно. Признаюсь, что вы очень меня испугали. Это то самое слово, с которым все время носился Фармер. Вы, кажется, любите сенсации?
— Совершенно верно! И, тем более, о гукумац.
— Какое сумасшедшее слово. Клянусь вам, что я его не слышала до…
— До каких пор? — быстро спросил он.
— Пока не прошел год после известного случая. Но что вы хотите от меня узнать?
— Это подлинное имя пернатой змеи, — медленно произнес он.
Паула долго смотрела на него, затем упала на стул и закрыла лицо руками. Когда она поднялась, ее нельзя было узнать.
— Может быть, вы зайдете ко мне завтра? — допросила она, подавая безжизненную руку. — Нет, нет! Сегодня я не могу говорить. Лучше завтра.
Миссис Стейнс проводила его до двери, а когда он ушел, позвала горничную.
— Идите сию же минуту в бюро Кука и возьмите два билета на «Ориент-экспресс». Никто не должен знать, что мы уезжаем завтра утром. Потом принимайтесь укладывать вещи и отправьте их ночью на станцию. Управляющему скажите, что я уезжаю, по крайней мере, на год! Только в самый последний момент.
Паула вернулась к своему письменному столу. Весь вечер она уничтожала счета и письма. Ее отец всю жизнь руководствовался принципом, который передал и ей: «Избегай запутанного!».
Весь Лондон ждет разгадки тайны! Страшный трагический клубок постепенно начинает разматываться.
Глава 13
Кабинет мистера Брейка представлял собой большую красивую комнату с дубовыми панелями, сплошь заставленную книгами. Дафнис работала в комнатке неподалеку, но большую часть времени проводила в его библиотеке. Через широкое окно открывался вид на расположенный у дома небольшой сад. Дом стоял на углу улицы, и садик, обнесенный высокой кирпичной стеной, каким-то чудом сохранился в этой густо застроенной части Лондона. В стене сада, выходящего на улицу, была дверь, которой когда-то пользовалась прислуга и поставщики. Брейк приказал снять ее и заделать отверстие. Затем по настоятельному требованию полиции согласился посыпать стену битым стеклом. Он часто спускался в сад, вымощенный гранитными плитами, где с обеих сторон буйно цвели экзотические цветы. Мистер Брейк не выносил затворничества. Поэтому окна его кабинета и комнат никогда не зашторивались. Он с упоением говорил о благотворном действии свежего воздуха и солнечного света, и, кроме того, окна его комнат выходили в сад, и никто не мог заглянуть к нему снаружи. Но у него были еще и другие маленькие странности. Никто не мог входить к нему в библиотеку без его звонка. Если дворецкому нужно было спросить что-нибудь, то он звонил хозяину по внутреннему телефону. Он посвятил Дафнис во все эти подробности.
Придя на работу в это утро, она застала шефа прогуливающимся в саду. Руки его были заложены за спину, в зубах он держал фиалку. Брейк не курил и не пил. Первый же вопрос, которым он встретил девушку, был неожиданным. Это был вопрос о Джеке. Она немного смутилась, но рассказала все честь по чести.
— Я уверен, что он очень умен, — улыбнувшись, произнес Брейк. — Красивый молодой человек. О его профессиональных способностях не могу судить, так как почти не интересуюсь прессой. Это ваш жених?
— Боже милостивый! Нет, — Дафнис покраснела. — Ведь я всего неделю знакома с ним.
— Иногда встречаешь людей, к которым сразу чувствуешь симпатию или антипатию, — заметил он, лукаво поглядывая на ее зардевшееся лицо. — Я часто думаю о том, что несчастные браки бывают оттого, что молодые слишком долго встречались после помолвки. Им приходилось все время сдерживать свои естественные потребности, а потом они стремились наверстать упущенное.
— Вопрос о нашей свадьбе еще не обсуждался, — рассмеялась она. — Вы так уверенно говорите об этом, мистер Брейк.
— О, нет! — ответил он, и девушка заметила тень, скользнувшую по его лицу. — Я был однажды женат и не люблю вспоминать об этом.
Несмотря на их недавнее знакомство, Дафнис уже успела отметить, что он обладал обширными познаниями во многих сферах. У него была большая коллекция минералов. Среди бумаг она нашла научный труд, исписанный его мелким изящным почерком, об отношении заработной платы к прожиточному минимуму. Мистер Брейк был авторитетом в археологии Южной и Центральной Америки, хотя не опубликовал ни одной строчки. Он показал ей копии старинных записей на древнеиспанском языке и языке майя.
— Здесь вы найдете массу указаний о пернатой змее. Вы не знаете испанского? Очень жаль. Сложные церемонии древних ацтеков ничем не отличаются от ритуалов ныне существующих тайных обществ. Только боги изменили свои имена.
В то утро, работая в библиотеке, девушка увидела новую вещь. К стене напротив окна была прислонена дубовая дверь. С одной стороны она была обита стальным листом. Брейк объяснил, что ее достали из сарая, когда-то эта дверь была в кирпичном заборе, пока не заделали выход. Теперь ему в голову пришла фантастическая идея нарисовать на ней один из древних рисунков ацтеков. За интересной работой время летело быстро. Дафнис спохватилась только тогда, когда он показал ей часы.
О Джеке ничего не было слышно. Дома она не нашла от него никаких известий. Элла не упоминала в своем письме, в каком платье ей прийти, но раз она приглашала к ужину, то девушка, подумав немного, надела черное шелковое платье и закуталась в старинную венецианскую шаль — одну из немногих ценных вещей, доставшихся ей от матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14