Dauphin Харьков; 1994
Оригинал: Edgar Wallace, “The Feathered Serpent”, 1927
Эдгар Уоллес
ПЕРНАТАЯ ЗМЕЯ
Глава 1
История, которую я хочу вам рассказать, долго держала в оцепенении весь Лондон. Никогда еще люди не испытывали такого страха за свою жизнь.
Когда репортеру «Криминального курьера» Джеку Девину сообщили о пернатой змее, он громко расхохотался. Такие басни, считал он, возможны только в театре.
…Когда Элла Кред снова вышла на сцену, ее встретил оглушительный гром рукоплесканий. Изящный, отделанный искусственными бриллиантами, костюм, плотно облегал ее стройную фигуру. Она очаровала своих поклонников пленительной улыбкой, подарила воздушные поцелуи и, едва поклонившись, упорхнула за кулисы, но тут же появилась снова.
Актриса кивнула дирижеру, и оркестр заиграл первые аккорды шлягера — «Люблю все то, что так чарует сердце». Под звуки этой банальной мелодии, Элла заняла свое место на сцене, за ней выпорхнули девочки. Словно в вихре эксцентричного танца, кружилась гибкая фигура примадонны. Наградой ей был ураган аплодисментов.
Когда все закончилось, Элла подошла к дирижеру.
— Третья девушка в правом ряду не чувствует пьесу и работает только на зрителя. Она должна быть уволена. Зачем вы поставили блондинку в ряду? Я вам уже сто раз говорила, что фоном могут служить только брюнетки!
— Простите, мисс Кред! Я сегодня же уволю девушку.
— Что значит уволите? Вышвырнете! — зло взвыла Элла. — Выдайте ей месячное жалованье, и духу чтоб ее здесь не было! Все!
Элла Кред слыла неотразимой красавицей, для некоторых мужчин — недосягаемым идеалом девочки-душечки, но когда она выясняла отношения с дирижером, это была уже не обворожительная фея сцены. Под густым слоем грима отчетливо выделялись ее тонкие жесткие губы. Для Эллы рамок приличия в таких случаях не существовало. Она также считала зазорным уходить за кулисы вместе с труппой. Слишком велика была разница между нею и просто артистками, которые здесь служили. Да, да! Мисс Кред была хозяйкой театра, где сама и выступала. Она была жестокой повелительницей этой сцены, где каждый вечер блистала неувядаемой красотой.
Примадонна прошла между девушками, которые боязливо расступились перед ней. Некоторые кланялись и подобострастно улыбались, но мисс Кред игнорировала эти приветствия.
Маленькое, роскошно обставленное помещение, обитое шелковыми обоями, служило актрисе гардеробом. Камеристки помогли раздеться, она облачилась в шелковое кимоно и велела снять с себя грим.
В дверь постучали.
— Что там еще, узнайте! — нетерпеливо воскликнула Элла. — Я никого не принимаю.
Камеристка вернулась и тихо сказала:
— Вас желает видеть мистер Крюв.
— Хорошо. Пусть войдет. Быстрее снимите грим и отправляйтесь.
Крюв вошел, улыбаясь. Это был высокий, стройный мужчина с жесткими, морщинистыми чертами лица. Видно было, что он подкрашивал свою редкую шевелюру, в которой уже проглядывала седина. Он был во фраке и рубашке, застегнутой на три бриллиантовые пуговицы.
— Подожди меня, я скоро, — попросила Элла. — Можешь курить. — Дайте мистеру Крюву сигарету и поторопитесь, — обратилась она к камеристкам.
Гость расположился в кресле и наблюдал, как звезда сцены освобождалась от грима и покрывала лицо душистой пудрой. Но, похоже, это его мало интересовало. Элла встала и скрылась за шелковой портьерой. Он слышал, как она резко отчитывала камеристок. Было ясно, что актриса сегодня не в лучшем настроении, но Крюв не обратил на это внимания. Мало что могло вывести из равновесия преуспевающего биржевого спекулянта, и все же сегодня утром произошло нечто из ряда вон выходящее.
Наконец появилась Элла — в красном вечернем туалете, жемчужном колье, на груди красовалась брошь с пятью смарагдами. Эти украшения стоили бы целого состояния, если б не были искусной подделкой.
— Я все устроил так, как мы условились, — любезно проговорил мистер Крюв, когда камеристки оставили их наедине. — Но ты сошла с ума, если носишь с собой все драгоценности.
— Имитация! — небрежно бросила она. — Неужели ты думаешь, Билли, что я такая дура и стану рисковать двадцатью тысячами фунтов стерлингов! Что тебе нужно? Я сегодня приглашена на ужин.
Последние слова актриса произнесла резким, ледяным тоном, но гость был холодно невозмутим.
— Кто же станет сегодня твоей невинной жертвой? — спросил он, улыбнувшись.
— Молодой джентльмен. Англичанин. У его отца десять миллионов или около того. Эти люди так богаты, что не знают, в какие дыры запихивать свои капиталы. Он сейчас будет здесь. Что ты, собственно, хотел?
Мистер Крюв достал из бумажника аккуратную маленькую карточку, чем-то походившую на дамские визитки, но, в, отличие от них, на ней отсутствовало имя владельца, а в центре располагалась загадочная фигурка — изображение пернатой змеи. Под ней выделялись слова:
«Чтобы вы не забыли».
— Что это? Оригинальная загадка — пернатая змея?
Крюв утвердительно кивнул.
— Первую карточку мне прислали по почте неделю тому назад, а эту я нашел сегодня утром на своем туалетном столе.
Она пристально посмотрела на него.
— Что это может быть? Реклама?
Крюв неопределенно покачал головой и еще раз прочел:
«Чтобы вы не забыли».
— Что-то подсказывает мне, что это предостережение. Надеюсь, это не ты подшучиваешь надо мной?
— Я?! Неужели мне больше нечем заняться? Или я сошла с ума? Или ты считаешь, что меня хватает только на такую дурость? Почему ты думаешь, что это предостережение?
Крюв озабоченно потер лоб.
— Пока ничего определенного не могу сказать.
Элла громко рассмеялась.
— И поэтому ты пришел ко мне? Информацию получил, прощупал… А теперь можешь отправляться дальше, у меня сейчас нет времени. Ко мне должен прийти человек, ты же знаешь. Я не хочу, чтобы он видел тебя здесь.
Она открыла свою маленькую золотую сумочку и потянулась за носовым платком. Крюв увидел, как выражение ее лица мгновенно изменилось. Сумочка упала на пол. Элла держала в руках точно такую же карточку, как у него.
— Что это?
Ее взгляд стал настороженным и подозрительным.
— Когда я пришла в театр, карточки здесь не было, — сказала она нервно и вызвала звонком камеристку.
— Кто положил это в мою сумку? Ну, живо! Я хочу знать, кто позволяет себе так неудачно шутить? Или мне придется вас уволить!
Ни первая, ни вторая камеристка ничего не могли сказать и упорно отрицали свою вину.
— Я бы прогнала их, но они мне нужны, — сказала Элла, когда заплаканные девушки вышли.
— Нельзя из-за этого терять голову. Наверное, просто оригинальная кинореклама. Дай им, господи, удачи.
— В таком случае на будущей неделе афиши с таким рисунком украсят все рекламные места Лондона. А мне он даже чем-то симпатичен, этот змей! Ну, все, Билли, меня ждет кавалер. Будь здоров! — Она кивнула ему и удалилась.

Кафе де Реймс всегда славилось своей кухней. Здесь Элла и ужинала со своим спутником. Этот молодой человек был владельцем крупной фирмы по обработке и производству шерстяных товаров. После ужина он захотел проводить ее домой, но актриса, соблюдая приличия, попросила понять ее и не провожать после первой же встречи.
Она жила в небольшом красивом домике, отгороженном от улицы высокой каменной стеной. В ней была узкая калитка, выходившая на мощеную дорожку, которая вела к парадной двери. Элла отпустила шофера, вошла во двор и заперла за собой вход.
В холле дома горел свет. Камеристка всегда оставляла его, когда ждала хозяйку из театра. Она сделала несколько шагов…
— Не вздумайте кричать, или я откручу вам голову! — этот угрожающий шепот заставил Эллу замереть на месте. Из тени вынырнул высокий мужчина. Лицо его было завязано темным платком. Невдалеке она заметила второго бандита и чуть не упала от страха. Большая тяжелая рука зажала ей рот.
— Задушу, если будете дергаться!
Все погрузилось во мрак. Элла Кред впервые в жизни лишилась сознания.
Она очнулась у входной двери в дом. Нападавшие уже исчезли с ее украшениями. На шее вместо колье была уже знакомая карточка. Элле не нужно было читать ее. Она сразу запомнила слова:
«Чтобы вы не забыли».
Глава 2
— По счастливой случайности Элла Кред имела при себе не драгоценности, а великолепно изготовленную копию. Так что негодяи остались ни с чем. Карточка, естественно, оказалась в руках полиции. С изображением пернатой змеи стражи порядка пока не сталкивались. Теперь мы ждем развития событий, — сказал редактор информационного отдела «Криминального курьера». — Пернатая змея сделает честь каждому, кто будет участвовать в разгадке ее тайны.
Он предположил, что это дело может стать основой для создания сенсационного криминального романа.
— Почему в таком случае вы не пригласите на должность репортера какого-нибудь известного романиста? — поинтересовался Джек Девин.
Это был высокий, просто одетый молодой человек. Во фраке он выглядел импозантным и привлекательным. Но мигом расправился бы с каждым, кто осмелился бы сказать ему об этом. В редакции «Криминального курьера» говорили, что его хобби — тяжкие преступления, и что его кредо: даже в раю можно семь дней быть сыщиком и вечно исследовать самые невероятные и жуткие убийства.
— А теперь серьезно, — продолжил редактор. — Не сомневаюсь, что это тема лубочного романа. Пернатая змея! Чем не сенсация! Держу пари, что Элла Кред сама выдумала такой прием, чтобы привлечь внимание к себе и своему заведению. Дама ведь еще в соку. Она готова прыгнуть вниз головой без парашюта, чтобы только сделать себе рекламу!
— Разве она прыгала когда-нибудь с парашютом? — заинтересовался Девин.
— Пока еще нет.
— Передайте это дело театральному корреспонденту, пусть хоть раз покопается в интригующей теме.
— Признаться, я сам затрудняюсь в оценке этого материала. Что-то подсказывает мне о его сенсационности, и в то же время… Но вашего сарказма я не потерплю!
Мистер Персон указал на дверь. Джек был опытным журналистом и знал, что информационного редактора можно выводить из себя только до известной степени. Об этом неудачном разговоре он поведал сочувствующим коллегам.
Никакая змея не заставит его бросить свое дело, что отлично знал и информационный редактор.

«Способный тридцатилетний человек всегда доверяет интуиции. Знакомиться с людьми в кафе всегда опасно».
Так рассуждала Дафнис Ольройд, направляясь в гостиницу «Астория». Формальное знакомство — еще не гарантия порядочного поведения. Но она была убеждена в том, что Джек Девин — порядочный человек. Она больше доверяла ему, чем Лейгестеру Крюву и его несимпатичному другу.
Она не особенно задумывалась, принимая знаки внимания Девина. У нее был свой принцип оценки людей. Дафнис надеялась, что этот высокий парень не осудил ее, когда она сразу же приняла его приглашение на чашку чая.
Молодой человек стоял в вестибюле гостиницы, с волнением поглядывая на входную дверь, и заметил девушку, как только она вошла.
— Я выбрал столик подальше от этой несносной музыки. Но, может, вы хотели бы сесть ближе к оркестру?
Они шли к столику, и Девин на ходу рассказывал ей о присутствующих и связанных с ними сплетнях. Это ей нравилось.
— По субботам здесь много народа. Вход свободный… Вон парень в пестрой рубашке… известный шулер, только что вернулся из Нью-Йорка…
Джек казался ей сейчас компасом в бушующем море. С ним не собьешься с курса.
— Вот наш столик. Прошу.
Девина здесь хорошо знали. С ним многие раскланивались. Посетители еще никогда не видели его с дамой. Но главное, что его знали кельнер, управляющий и портье.
Дафнис только сейчас узнала, кто он по профессии, и ее это очень заинтересовало. Журналисты всегда казались ей людьми, окутанными ореолом таинственности.
— О чем вы пишете? — спросила она.
— Главным образом о преступлениях, убийствах, нападениях.
Он надел большие роговые очки и посмотрел в зал.
— Когда мало преступлений, пишу о королевских свадьбах и пышных похоронах. Однажды я даже написал отчет о заседании парламента.
— Нужно менять очки — я ничего не вижу, — невзначай сказал он.
— Зачем тогда вы их надели?
— Это не мои, — ответил Джек, снимая их.
Затем он стал беззастенчиво разглядывать свою собеседницу. Это ее однако ничуть не смутило.
— Ну и как? Я вам нравлюсь?
— Вы очень милы. Я заметил это с первого взгляда. Мне даже присниться не могло, что снова увижу вас. Конечно, я был немного навязчив, пригласив вас на чашку чая? Люди всегда считают меня таким, а я просто интересуюсь ими как журналист.
— Нет, — ответила она. — Мне сразу показалось, что вы не обычный человек.
— В чем-то вы действительно правы. Я никогда не любил милых барышень, потому что, увлекаясь ими, мужчина рискует потерять рассудок и остроумие. Вы понимаете, что я хочу этим сказать? Человек теряет свое достоинство и характер, — вместо одного шара он бросает все сразу. Это смешно, но, к сожалению, горькая правда. Я никогда не был таким сумасшедшим.
Кельнер поставил перед ними чашки.
— Вы служите секретарем у мистера Крюва?
Вопрос показался ей неожиданным.
— Я вас видел, когда был в его доме. Только сегодня я об этом вспомнил.
Он задумчиво помешивал чай.
— В старых книгах рассказывается о прекрасных девицах, служащих у банкиров-мошенников и собственников игорных притонов, и там все, как говорится, сходит им с рук. И вообще я давно не слышал о скандалах в банковском мире. Обычно так не бывает.
— Я ничего не знаю о высшем свете. Я принадлежу к среднему сословию.
Он отреагировал на это с пониманием.
— Не терплю людей, которым вечно в чем-то не везет, — продолжал Джек. — Вы знакомы с той дамой, она все время на вас смотрит?
Дафнис обернулась.
— Это миссис Паула Стейнс, — ответила она, разглядев женщину, сидящую в полумраке. — Дальняя родственница мистера Крюва.
Джек попытался рассмотреть эту даму, но она сидела так далеко, что затея оказалась непосильной.
— Вы довольны своей работой? — спросил он вдруг.
— Нет. Я ищу другое место, но у меня мало надежд на успех.
Молодой человек прищурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14