Он заплатил по счету, и они вышли на улицу.
— Я не хотел бы вас оплакивать, — сказал он, подводя ее к извозчику. — Наслаждайтесь жизнью! Но настанет время, когда я все-таки приду и вас арестую, несмотря на то, что это мне будет сделать очень мучительно. Ну, а теперь исчезните как можно быстрей!
Кэтти вскочила в экипаж и кивнула ему на прощанье.
Майкл сердцем чувствовал, что девушка правдива в своих рассуждениях. Ему было жаль ее, ее молодость.
Угнетенный возвращался он в Скотленд-Ярд. По дороге вспомнил, что забыл написать отчет. Своим появлением он удивил графа Фланборуга: тот как раз собирался уткнуться в подушку после сытного обеда.
Майкл извинился необычно вежливо, так что граф тут же растаял.
— Бетси куда-то ушла, — объяснил он.
— Я постараюсь пережить ее отсутствие, — ответил Майкл и сел у письменного стола графа Фланборуга.
Покончив с отчетом, он сложил его и сунул в карман.
— Могу ли я задать вам несколько вопросов, касающихся Кэтти, или мисс Тенби, как вы ее называете. Боюсь, что нагнал на вас страху сегодня утром.
— Во всяком случае это было неожиданностью, — согласился граф. — Кто, собственно говоря, эта Кэтти? Мы осмотрели весь дом, но насколько нам удалось выяснить, она ничего у нас не украла.
Майкл засмеялся.
— На этот счет можете не беспокоиться. Кэтти не принадлежит к девушкам, опускающимся до мелкого воровства. Ее настоящее имя Кэтти Вестхангер; она племянница полковника Вестхангера и ей всего восемнадцать или девятнадцать лет. Ее мать была благочестивой женщиной, а отец — подлецом, которого в связи с каким-то хищением выбросили из армии. Ее дедушка со стороны матери, сэр Саун Массерфилд, владевший имением по соседству с моим братом, был самым большим стратегом, которого когда-либо имела британская армия. Кэтти унаследовала его гениальность, но, к сожалению, не его честность. Отец умер, когда ей минул шестнадцатый год, и ее дядя, который был еще большим плутом, нежели когда-то ее батюшка, — а Вестхангеры могли гордиться тем, что в течение двухсот лет они всегда имели в своем роду преступников, — завершил ее образование. Кэтти воспитана для воровства, но для воровства чрезвычайно исключительного. Она, полагаю, сумела создать самую большую преступную организацию в мире. Каждый член ее шайки, по меньшей мере, один раз был за решеткой, но до сих пор нам еще не посчастливилось уличить Кэтти. Она совершает самые великие мошенничества — одно гениальнее другого — но она лично при этом остается неуязвимой.
— Но все-таки как же это возможно, чтобы полиция была бессильна? — начал граф Фланборуг.
— Мы — полицейские, мои дорогой Фланборуг, — усталым голосом возразил Майкл, — тоже люди, а не чародеи и ясновидящие. Законы этой страны, к сожалению, так ограничены, что преступник имеет больше возможностей, чтобы удрать, чем полицейский, чтобы его поймать. Мы знали, что Кэтти была соучастницей большого ограбления голландского банка, из сейфов которого были выкрадены два миллиона крон. Она же организовала в июне неслыханные налеты на ювелирные магазины Лондона. Кэтти — мать преступной братии. Эта братия вам не знакома? Я при случае покажу ее убежище, если вас это интересует, но предупреждаю заранее, что вас ждет разочарование, если полагаете, что увидите там всех подонков. Их квартал внешне выглядит так же благопристойно, как любой другой в Лондоне. Находчивость и выдержка Кэтти прямо поразительны! А вернулся я сюда затем, чтобы узнать, зачем она была у вас и какие обязанности исполняла в вашем доме?
— Ну, как я вам уже сказал… — снова начал граф Фланборуг.
— Ради Бога, — перебил его Майкл, — не говорите только, что она унесла какие-нибудь драгоценности! Уверяю, Кэтти даже булавки не взяла из вашего дома. Нет, нет, она не для этого к вам пришла. Как долго прожила она у вас?
— Почти четыре недели, — несколько раздраженно ответил граф.
— Каковы были ее обязанности?
— В ее обязанности входила самая обыкновенная работа секретарши, то есть, она писала письма Бетси. Притом она обладала отличными рекомендациями.
— Этому я охотно верю, — снова нетерпеливо перебил его Майкл. — Человек, их написавший, живет на улице преступников № 9, и его имя — Миллет.
— Она замечательная стенографистка, — заметил граф, вероятно, пытаясь оправдать свою непредусмотрительность.
— Это я знаю. Она, как вы говорите, самая быстрая машинистка на свете, да еще очень образованна, говорит на пяти языках, а французский язык уже выучила в десять лет. Но что еще она здесь делала?
Граф Фланборуг на минутку задумался.
— Она переписывала некоторые письма и отчеты.
— Что это за отчеты?
— Это были отчеты нашего южноафриканского общества. Как видите, Майкл, я не перестал интересоваться этим предприятием.
— Они были очень важны, эти отчеты?
— И да, и нет, — медленно ответил Фланборуг. — В них шла речь о производстве и себестоимости, да еще о предполагаемом плане пароходных нагрузок общества.
— Какую работу вы ей еще поручали?
— Дайте вспомнить…
— Ведь вы раньше, если я не ошибаюсь, пользовались содержащимся в строжайшей тайне кодом, ключ к которому записали в какой то записной книжке.
— Верно, но она его, конечно, не увидела.
— Куда вы спрятали эту книжку?
— Она в моем письменном столе.
— Допускаете ли вы что Кэтти видела ее?
— Такая возможность не исключена… Но она не могла ее переписать, я в этом убежден.
— Оставалась ли она когда-нибудь в этой комнате одна? И если да, то как долго?
— Время от времени, минут пять — не больше.
Майкл в раздумье потер подбородок.
— Случайно не заставали ее здесь, ну, скажем, в полуобморочном состоянии? — спросил затем сыщик.
Граф Фланборуг был поражен.
— Неужели она вам об этом рассказала?
Майкл отрицательно покачал годовой.
— Нет, она мне ничего не рассказала, но ваше удивление убеждает меня в том, что что-то подобное действительно произошло…
— Да, это случилось как-то раз утром с этой бедной и, гм… достойной сожаления девушкой.
— И вы, конечно, выбежали из комнаты, дабы принести ей стакан воды, не правда ли? — с насмешкой спросил Майкл.
— Да, конечно.
— Ну теперь мне все понятно! — воскликнул Майкл. — Застигнутая врасплох за проверкой ваших частных документов, она, в то время как вы поспешили за водой, успела все привести в должный порядок. Не обратила ли Кэтти ваше внимание, ну скажем, на разбитую вазу или косо висящий портрет?
Граф Фланборуг снова был крайне удивлен.
— Да, она как-то указала мне на стеклянный шкаф, спросив, знаю ли я, что его дверца лопнула… Как потом выяснилось — была абсолютно цела.
— Но вы подошли к шкафу, чтобы его осмотреть?
— Само собой!.. — ответил хозяин дома.
— Это была всего лишь уловка с ее стороны, — объяснил Майкл. — В то время как вы осматривали стеклянную дверь, она вложила в ящик письменного стола прочитанные документы.
— Я хотел бы только знать… — испуганно начал граф. — Она готовит нападение на наш дом?
— Будем надеяться, что нет, — сказал Майкл серьезно, — однако мое сердце радуется от этой мысли.
— Оставьте вашу иронию! Ведь вы же знаете, что я этого не переношу. Полагаю, вы не сердитесь на Бетси…
— Напротив, благословляю ее каждый раз, когда думаю о ней, — вставил Майкл. — Когда она отвергла мое предложение, то тем самым оказала мне наибольшую услугу, какую только один человек в состоянии оказать другому. У меня сейчас в голове нечто большее, чем Бетси. А теперь пока, папочка. До встречи.

Глава 3
Майкл Претерстон вовремя вернулся в Скотленд-Ярд, застав своего шефа еще до того, как тот начал свой ежедневный обход.
Комиссар Смит, которому наш аристократический отпрыск вручил свой рапорт, сегодня был в скверном расположении духа.
— Если бы даже под каким-нибудь предлогом арестовали Кэтти, то и тогда это мошенничество не прекратится, — объяснил он. — Поверьте, она уже мобилизовала всех своих помощников… Но для вас, мой друг, у меня припасен разумный совет, а именно: берегитесь! Ваша жизнь в опасности до тех пор, пока Кэтти вас боится!
— Сегодня утром у меня не создалось такого впечатления, будто она боится меня!
— Она пускает вам пыль в глаза! Будьте осторожны! Возможно, что вы уже сегодня были несколько легкомысленны!
— Отнюдь! — запротестовал Майкл.
Смит засмеялся.
— Лучше бы она вас не узнала.
— Как я мог этому помешать?
— Не знаю, — ответил Смит — Но берегись ее!
Майкл, быстро забыв совет начальника, использовал свободный вечер для того, чтобы самому сделать маленькую разведку на улице преступников. Эта улица не была обозначена ни на одном плане Лондона. Но если вы посмотрите на какую-нибудь специальную карту, то найдете неправильно расположенную группу домов, носящую название «Амберскомбский сад». Среди этих домов четыре — под номерами 2, 4, 6, 8, а другие, расположенные по овальной кривой, носят номера 1, 3, 5, 7 и 9.
Эти девять домов были известны полиции под названием «улица преступников».
В доме № 1, самом лучшем из этих зданий, обитал некий доктор Филипп Гарон, практикующий врач из Америки, часто приезжавший из-за Атлантического океана и регулярно после своего возвращения вносивший в один из больших банков Лондона значительные суммы. Прибыльности своих поездок через океан доктор Гарон был обязан убеждению многих пассажиров, считающих, что висящее в комнате для курящих предостережение не играть в карты с незнакомыми путешественниками относится не к ним, а к другим людям.
Дом № 3, красивый, обросший зеленью, с белыми оконными рамами и стенами из красного кирпича, который придавал ему чрезвычайно солидный вид, принадлежал господину Куннингхаму по кличке «Мусси». Господин Куннингхам называл себя независимым, чем, очевидно, давал понять, что не подвластен понятию «честным трудом зарабатывать на жизнь». Он пользовался наибольшей известностью в этой колонии, ибо уже дважды отбывал тюремное заключение: один раз в Англии, а затем во Франции. Кроме того, он прославился своим исключительным умением взламывать любые сейфы так ловко, что равных ему в этом деле не было.
Жильцом дома № 5 был господин благородного вида и большой благотворитель, прозванный друзьями и недругами «Бишоф». Настоящее же его имя было Броун, и так же как все его коллеги, он замешан в различных банковских мошенничествах, но накрыть его удалось один только раз, причем он отделался чрезвычайно легким наказанием — девятью месяцами исправительных работ.
Обитатель дома № 7 был записан в местной адресной конторе как «Господин Жак Колинг, частный инженер», а в справочных книгах уголовной полиции о нем можно было прочесть: «Изумительный стрелок», и рядом примечание, что при его аресте, в связи с ограблением голландского банка, он был совершенно безоружен и за недостатком улик до сих пор избежал наказания в Англии, но уже ознакомился с французской тюрьмой.
Дом № 9 местный гид показывал всем туристам как убежище известного фальшивомонетчика Миллета. Он уже раз был осужден к пятнадцати годам заключения, но уже через два года освобожден. Вслед за этим последовали аресты некоторых его друзей, что вызвало подозрение в воровском мире и даже поговаривали, что Миллет их «засыпал».
В доме № 2 проживал Мулбэрри, благовидный, педантичный господин, который ежедневно, год за годом, поездом в 9 часов 15 минут уезжал в свое бюро и вечерним поездом в 17 часов 30 минут возвращался домой. Это был писака прошений высокого стиля, которые он составлял в такой трогательной форме, что ему почти всегда удавалось выманить у своей жертвы желаемый гонорар.
Дом № 4, второй по величине на этой улице преступников, занимал «господин Грэгори, учитель языков». Он был мастером на все руки. Так, например, он доказал Чилийскому банку, что его «неподдельные» банкноты, которые, к слову сказать, оказались сложными для фальшивомонетчиков, могут быть изготовлены серией в десятки тысяч экземпляров, а шесть красок, необходимых для подделки их облигации, для знатока, имевшего зоркий глаз и знающего толк в красках лучше любого художника, не являются преградой.
В № 8 жили два брата — выходцы из Германии — Томас и Францис Штокмары, выдававшие себя за политических беглецов, на самом деле являлись особо опасными преступниками. Лица их были суровыми, бледными, волосы короткие, щетинистые. Они были наименее авторитетными членами этой колонии.
Описание дома № 6 умышленно оставлено в конце, ибо он считался полицией достойным наибольшего внимания среди других в стране преступников. Здание было на один этаж выше остальных — постройка массивная и грубая. Третий этаж представлял собой большую комнату с множеством окон со всех четырех сторон, откуда можно было наблюдать за всем этим «садом». Говорили даже, что шестой дом так построен специально, чтобы, в случае необходимости, его можно было превратить в крепость и с третьего этажа вести последний смертельный бой. Здесь обитали полковник Вестхангер и его племянница.
Майкл Претерстон не был новичком в этом притоне, ибо часто его посещал. По его инициативе на этой улице, уводящей в Амберскомбский сад, однажды утром появилась группа рабочих для ремонта мостовой. При этом был обнаружен подземный ход, соединявший оба конца улицы и начинавшийся под одним маленьким летним особняком, расположенном в одном из садов в центре логова и ведущий прямо в сарай дома № 3.
Обитатели этого квартала говорили, что они и не догадывались о его существовании, и что он, наверное, был проложен до того, как они здесь поселились.
Когда Майкл вечером, помахивая тростью, проходил мимо моста, где начинался подземный ход, он стал прикидывать, где бы мог находиться новый тоннель, в существовании которого не сомневался.
…Быстро надвигалась ночь. Окно столовой доктора Филиппа Гарона было залито светом. Справа, в квартире господина Мулбэрри, освещения не было. Дом господина Куннингхама, как и обиталище «Бишофа», притаился во мраке. Из спальни дома № 7 пробивался свет, — окна в шестом и восьмом были темны.
Заметив Миллета, который курил возле ограды своего сада, Майкл направился к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16