— Что это? — прошептала Эльза.— Весьма смахивает на гараж, — ответил спокойно Эмери. — Дэм, знаете, что это мне напоминает? Это напоминает место казни. Дыра могла бы быть немного шире и немного глубже, деревянный помост, рычаг для поднятия, крепкая дубовая балка и стальной ворот. Какое ужасное чувство, когда вас подымут в шесть часов утра и прикажут надеть робу, в которой вы были на суде. Я видел, как сходили с ума люди намного лучше вас, Дэм…— Замолчите! — громко заорал Дэм. — Я вырву вам язык, если вы не заткнете глотку!Эмери иронически усмехнулся.Дверь отворилась, и вошел какой-то человек.— Подойдите сюда, — обратился Дэм к девушке.Глаза Эмери вспыхнули.— Дэм, вы ее не тронете! Помните, что еще можно отвертеться от простого убийства, а всякие отягчающие обстоятельства могут вызвать озлобление присяжных и повредить вам и вашему другу Стильману!— Выведите ее отсюда немедленно! — закричал Дэм. Его руки дрожали как в лихорадке. Девушка прижалась к Эмери.— Не отпускайте меня, не отпускайте меня! — просила она, вне себя от ужаса.— Я слишком люблю вас, дорогая, чтобы вам повредить! — сказал Эмери. — Вы это должны запомнить. «Зловещий человек» любит вас больше всего на свете!Он склонил свою голову к ее бледному лицу, и в эту минуту наивысшего счастья она забыла весь ужас положения, забыла про опасность, в которой они находились. В следующую минуту рука другого человека грубо схватила ее, оттащила в сторону, к двери. Она попыталась сопротивляться, бороться, но потрясение было так велико, что Эльза потеряла сознание.«Она без чувств… Слава Богу», — думал Эмери, провожая девушку глазами, пока не захлопнулась дверь. Он остался с глазу на глаз с человеком, которого считал своим палачом… Глава 47 — Итак, молодой человек! — сказал весело Дэм. — Недолго осталось вам жить, и это время не будет слишком скучным!В углу стоял небольшой бочонок, который он подкатил к яме, затем опрокинул и высыпал на пол цемент. В другом конце помещения был кран и два ведра, и Эмери видел, как Дэм пустил воду. Через некоторое время он вернулся с полными ведрами и, сделав углубление в куче цемента, осторожно налил в него воду.— Я вижу, вы тут главный палач, — произнес спокойно Эмери.Несмотря на внешнее спокойствие, он дрожал с ног до головы.— Нет, вы ошибаетесь, — ответил Дэм, — это звание не принадлежит мне. Но свое дело я знаю…— Штукатур? Глядя на вас, я думал, что вы столяр, — сказал Эмери.Дэм вскинул голову.— Кто это вам сказал? Да, я был столяром, но не собираюсь больше с вами разговаривать.Он помешивал, сильно нажимая на лопату, все время подбрасывая песок, и вскоре приготовил густой раствор. Тогда он остановился, опершись на лопату. В эту минуту дверь, прикрытая одеялом, распахнулась, и Эмери, повернув голову, увидел человека, который ненавидел его смертельной, патологической ненавистью маньяка. Бородатый, высокий, в автомобильных очках, этот человек, по прозвищу Стильман, любезно кивнул и улыбнулся. Борода была приклеена так хорошо, что создавала полную иллюзию настоящей.— Да, Эмери, вам, наверное будет интересно узнать, что ваш китаец в данный момент очень жалеет, что впутался в эту историю…— Вы удивляете меня, — сказал Эмери.— Разыскивая вас, он погнался за нашей машиной. Но мы его поймали в конце Ладброк-Гроу, и он не единственный, кто умеет владеть ножом.— Да, это я знаю, — сказал Эмери, — вы можете быть весьма полезны в этом отношении. Бедный старый Морис Тарн знал это, если он вообще что-нибудь знал. Странно… Я думаю, вы были на высоте. Что же дальше?Бородатый человек закурил папиросу, прежде чем ответить.— Я? О, я просто наблюдаю. Я — заинтересованный зритель. Большой человек делает большую работу. — Он посмотрел на яму, с ямы перевел глаза на незастывший цемент. — Дэм и я — два простых гробокопателя — больше ничего.— Что вы хотите сделать с девушкой?— Я не знаю. Большой человек имеет виды на нее. Она знает больше, чем это нужно. Я думаю, вы это тоже знаете, Эмери…— Она ничего не знает. Она даже не знает, кто я.Мистер Стильман поднял брови.— Не хотите ли этим сказать, что вы не открыли ей важную подробность? Клянусь, я думал, что для вашей же безопасности вы должны были ей сказать, что вы стоите во главе сыскного отделения по борьбе с наркотиками, что они перевели вас, когда бедный старый Бирксон потерпел неудачу. И это сделали после того, как тупоголовые власти решили послать вас в Шанхай, чтобы распространить в Англии слух о вашей мнимой опале и тем самым исключить подозрения… Действительно, тупоголовые… Признаюсь, даже я был обманут вами, но только на короткое время. Теперь этому конец, Эмери…Эмери осторожно тронул свои наручники.Когда-то один заключенный-индус открыл ему способ, как можно освободиться от наручников. Пригоршня рупий купила тайну. Он внутренне подобрался…Неожиданно Стильман подошел к нему, вынул ремень из кармана и, наклоняясь, связал ему ноги. Эмери медленно сжимал кисть, именно так, как учил его индус.Но вскоре он осознал правдивость его слов: «Господин, вы должны упражняться каждый день, иначе у вас ничего не выйдет».— Что это будет? Повешение или расстрел?— Я думаю, ни то, ни другое, — сказал Стильман, бросив взгляд на Дэма.— Пойдите лучше и присмотрите за девушкой, — сказал он. — Я подожду хозяина — а вот и он! Вернетесь через четверть часа. Я думаю, вам не придется ждать дольше…Опять одеяло колыхнулось, хлопнула дверь, и на одеяло легла белая пухлая рука, а затем появилось и улыбающееся лицо Тэппервиля, банкира и пуританина. Глава 48 Широкое жирное лицо Тэппервиля выражало страдание и брезгливость. Его мягкие глаза искали пленника, на минуту остановились на нем и затем обратились к глубокой яме и груде цемента.— Все сделано так, как должно быть сделано, — сказал он, — это такое облегчение — иметь дело с друзьями! Я должен сказать, что мы страдали от плохой работы подчиненных…Эмери презрительно улыбнулся, но промолчал.— Даже в тривиальных жизненных делах, — сказал Тэппервиль серьезно, — люди любят иметь дело с теми, кто от них зависит…Говоря это, он все время что-то вертел в своем кармане, и когда вытащил из него руку, то Эмери увидел в ней толстую палку довольно необычной формы. Он сразу узнал орудие, которым был поражен банкир в ту ночь, когда он и его сообщники предприняли попытку нападения и когда Тэппервиль, будучи в возбужденном состоянии, подошел слишком близко к нападающему.— Я думаю, вы узнаете то, что мои друзья, которые, посетив ваш дом, с целью… гм… гм… его обследования, взяли из вашего кабинета. Это пятно — он показал на конец бруска — кровь. Это моя кровь. Запомните это…Он наклонил голову так, что Эмери мог увидеть шрам, который остался от его удара.— Я очень ценю мою кровь, — сказал Тэппервиль. — Она для меня даже важнее, чем… вы знаете сами. Этим орудием можно бить человека так, что он потеряет сознание, бить, пока не умрет…Тэппервиль осмотрел цепи и болты, ощупал наручники и ремень на ногах узника и, казалось, остался доволен своим осмотром. Он перешагнул через яму, положил палку и аккуратно расстелил на полу платок, снял с себя пиджак, сложил его и очень бережно опустил на платок. Сверху он положил свою блестящую шелковую шляпу, затем вынул из манжет рубашки тяжелые золотые запонки и, засучив рукава, обнажил свои большие руки.— У вас есть передник? — спросил он.Эмери не видел длинного черного одеяния, которое висело на стене в глубине помещения.— Подобные носят мясники, — сказал мистер Тэппервиль, надевая на себя длинный черный передник, который застегивался сверху до низу.Он поднял фонарь и придвинул его к узнику.— Я хочу видеть, что я делаю, — сказал он, улыбаясь и смочил себе ладонь. — Вы уходите?— Да, я ухожу, — сказал Стильман мрачно.— Может быть, это к лучшему, — сказал Тэппервиль очень вежливо. — К счастью, у меня совсем нет нервов. Когда вы через несколько минут вернетесь, то меня здесь уже не будет, а мистеру Дэму и вам останется немного работы. Ну, майор Эмери, вы готовы?Звук первого удара достиг слуха Стильмана, когда он поспешно закрывал дверь…Он нашел Дэма в кухне, перед бутылкой виски, наполовину выпитой. Вид у него был ужасный — все лицо в слезах, и когда Стильман вошел, он пробормотал:— Все, все кончено? О, Боже, Боже! Вы слышали, что он говорил о том, как будят рано утром? Вы присутствовали когда-нибудь при казни? Это ужасно!— Замолчите, вы, сумасшедший, — прошипел бородатый человек.Он посмотрел на дверь, в которую только что вошел.— Тэппервиль мог воспользоваться ножом, — проворчал он. — Это уже превратилось в бойню… Где девушка?— Она здесь, — мистер Дэм движением головы указал на дверь. — Там кладовая, и там у меня есть кровать. Что мы будем с ней делать?— Усыпите ее вот этим.Он бросил маленькую бутылочку на стол. Дэм стал ее тупо рассматривать.— Это он достал?Стильман кивнул.— Все предусмотрел, — сказал Дэм.— Накапайте ей несколько капель в чай, — сказал Стильман, — и она нас не будет беспокоить. Что, комнаты наверху меблированы?Дэм утвердительно клюнул носом.— Положите ее туда. В котором часу вы ждете свою дочь?Дэм посмотрел на стенные часы, которые громко тикали над камином.— Сейчас только двенадцать. Боже мой, только двенадцать, а казалось… годы. Что он хочет с ней сделать?— Я не знаю, — сказал он нетерпеливо, — он решит завтра. Она вас больше не будет беспокоить. Ей совершенно достаточно этой дозы.Он открыл дверь и заглянул в кладовую.Там не было лампы, но при свете, который падал из кухни, он увидел в углу складную кровать и на ней фигуру, которая лежала без движения.Закрыв бесшумно дверь, он вернулся к Дэму, погруженному в размышления. Глаза обоих обратились к часам.— Десять минут, — сказал Дэм. — Вы поможете мне?Стильман быстро огляделся вокруг.— Это не мое дело, Дэм… не притворяйтесь дураком. Там работы не больше, чем на десять минут.Дэм кусал губы.— Если только они его ищут, то прежде всего явятся сюда, осмотрят пол и заметят свежее зацементированное место…— Кто будет искать его? Фенг? Можете успокоиться, Фенг умер. Я сам с ним расправился. Смотрите…Он приподнял рукав пиджака. На белом манжете рукава была кровь. У Дэма вырвался глубокий вздох.— О, Боже! Хотелось бы мне не участвовать во всем этом.— Не говорите этого ему, — сказал Стильман, — а то он вас удалит таким образом, какой вам совсем не понравится.Часы медленно тикали, так медленно, что казалось, стрелки совсем не двигались. Они сидели молча и ждали назначенного времени.Пятнадцать бесконечных минут, наконец, прошли.— Идите теперь, кончите свое дело, — сказал Стильман.Дэм не двигался. Уже прошло двадцать минут. Стильман опустил ему руку на плечо, и Дэм с воплем вскочил. Казалось, он ничего не видит.Спотыкаясь, он спустился в сад и минут пять простоял у двери гаража. Он весь дрожал. В конце концов, стиснув зубы, он толкнул дверь. Свеча почти догорела. Она два раза вспыхнула и потухла совсем. Но при ее свете он успел рассмотреть висевшие на стуле наручники, а когда украдкой бросил взгляд на дно ямы, то разглядел там человеческую фигуру.Дэм, весь в поту, работал, как сумасшедший, истерически рыдая и швыряя лопатой липкий цемент в яму.Наконец все было кончено.А потом надо было ждать, но он больше не мог оставаться в темноте и, резко распахнув дверь, бросился в сад. Ему казалось, что зловещий дух Эмери стоял за его спиной.Стильман бросился навстречу Дэму. На нем не было лица, ноги его не слушались. Стильман посадил его на стул и налил полный стакан виски.— Пейте! — сказал Стильман. Он оглянулся на дверь кладовой. — Я повесил замок — вот ключ. Смотрите за ней. Слышите?Дэм кивнул.— Вы поняли? Ее надо перенести наверх и там спрятать. Ни в коем случае ее не должны найти!Еще секунда — и Дэм один, один со своими привидениями, страхами, страшными ночными звуками, которые сводили его с ума.Вдруг он вспомнил глаза Эмери и, опустив голову на руки, зарыдал, как испуганный ребенок. Глава 49 Эльза Марлоу сознавала, что упала в обморок, сознавала это, еще не окончательно придя в себя. Она знала также, что-то страшное, ужасное случилось, и стонала, не находя места на своей жесткой кровати. Она задела локтем за стену; вызванная ударом боль была так сильна, что привела ее в сознание. В голове у нее стучало, а когда она попробовала встать на ноги, они подкосились, и она повалилась снова на кровать.Холодея от ужаса, она все вспоминала… Поль Эмери в заточении, и они хотят его убить, его… который так ее любит!Собрав все свои силы, она подползла к четырем маленьким, горящим в темноте кружочкам. Это были четыре отверстия, сделанные в двери кладовой. Через них она увидела кухню, которую сначала не узнала. За столом сидел человек. Голова покоилась на руках, перед ним стоял пустой стакан и почти пустая бутылка.Мистер Дэм? Отец Джесси?Она попробовала открыть дверь, но дверь была на замке. И все-таки надежда была, так как мистер Дэм спал крепко, и если бы ей только удалось открыть дверь, побег был бы возможен. Но ее отчаянные усилия были явно напрасны. Ничего нельзя было сделать, надо было ждать. Она ждала, с ужасом думая о судьбе человека, в глазах которого она прочла столько любви и нежности, сколько, ей казалось, не было во всем мире.Эта мысль приводила ее в отчаяние. Снова бросилась она к двери, и снова отступила, измученная и усталая. Но вдруг она услышала шаги в передней. Сердце ее остановилось. Потом послышались шаги на лестнице и опять наступила тишина… через некоторое время кто-то снова спустился по лестнице, и раздался голос:— Отец!Это была Джесси Дэм.— Джесси, ради Бога…Услышав этот полный ужаса шепот, Джесси Дэм направилась к двери в кладовую.— Кто это? — спросила она.— Это я, Эльза Марлоу!— Где же ты! О, как ты меня напугала! — прошептала девушка.— Не шуми. Я здесь.— В кладовой? — спросила Джесси.— Выпусти меня, пожалуйста!Джесси Дэм говорила с ней, не спуская глаз со спящего отца.— Дверь заперта… ключ, наверное, у него в кармане. Это он тебя сюда посадил? О, Боже! Сколько у него теперь будет хлопот! Я знала, что это будет так…Она попробовала открыть замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31