Колин Уилсон. Башня

(Мир пауков 3)

Найла мучила бессонница. Он подошел к окну и выглянул на улицу.
Проспект внизу был залит призрачным лунным светом.
Вокруг не было ни души. А вдалеке, если встать в угол комнаты,
виднелась Белая башня, словно светящаяся изнутри таинственным ровным
сиянием.
Юношей вдруг овладело невыразимое, смутно влекущее чувство. Подобно
луне, она казалась отдаленной, недосягаемой, неприкосновенной.
Сейчас он не думал ни о Мерлью, ни о ком бы то ни было еще; все
внимание замкнулось на башне.
Найл поднял лежавшую на стуле металлическую трубку и потянулся к
кнопке. Удивительно: нажимать ее на этот раз не понадобилось, она
раздвинулась сама.
Наконечник вызывал пощипывание в пальцах; ощущение такое же, как нынче
утром, когда приложился ладонями к башне.
Юноша ступил в коридор, прикрыв за собой дверь.
Кто-то в дальнем конце коридора прошелестел вверх по лестнице - должно
быть, одна из служанок.
Найл остановился, переждал, пока она не поднимется, и прошел на
верхнюю площадку. Едва начав спускаться, он услышал, как чуть слышно
щелкнул язычок дверного замка.
В коридоре показалась Мерлью.
Найл видел, как она тихонько постучала в дверь его комнаты; чуть
подождав, повернула ручку и вошла. Найл решил спускаться дальше.
В огромной парадной было пусто. Попробовал главную дверь - заперта.
А вот выход во внутренний двор оказался открыт, равно как и ведущие на
улицу ворота.
Найл не пытался укрываться.
Он знал, что смертоносцы охотятся с помощью воли, а не зрения, и
странное внутреннее спокойствие давало ощущение неуязвимости.
Башня с надменной безучастностью возвышалась в конце проспекта. Даже
исполинские соседние здания в сравнении с ней как бы мельчали, а свет луны
будто увеличивал ее в размерах.
Взгляд идущего по проспекту юноши был прикован к белому светящемуся
столпу.
Выйдя к площади, он увидел двух бойцовых пауков, недвижно караулящих
вход в здание с черным фасадом. Они безо всякой агрессивности наблюдали,
как Найл пересекает площадь: видно, у двуногого действительно есть
неотложное поручение, коли он безо всякой опаски вышагивает по площади в
запретный час.
В непосредственной близости от башни воздух все еще попахивал порохом.
Земля под ногами в том месте, где сегодня спешно подсыпали грунт, была
мягкой и податливой.
Найл медленно тронулся вокруг подножия башни, неотрывно всматриваясь в
молочно-белую поверхность.
Вблизи свечение даже перекрывало лунный свет, словно действительно
сочилось изнутри.
А тело постепенно наводнялось странным, крепнущим предчувствием.
Трубка ощутимо покалывала повлажневшую ладонь, словно выстреливая
крохотные округлые искорки незримого света. Нечто подобное он испытывал в
прошлом, когда выискивал воду в пустыне, а теперь неуловимая тяга словно
сама влекла его к определенному месту на северной стороне башни.
По мере приближения, потаенная уверенность крепла.
Найл обеими руками взялся за концы трубки. И едва он сделал это, как
тело его словно пробило разрядом.
Голова закружилась, закачалась под ногами земля. Найл пьяно поднял
непокорную голову. Башня была непередаваемо огромной, ум заходился при
попытке осмыслить, где у нее вершина.
Трубка нечаянно чиркнула о поверхность, и головокружение, резко
усилившись, стало невыносимым.
Ноги подкосились, и он, тяжело покачнувшись, начал безудержно валиться
в темный, бездонный омут.
Но муть рассеялась, и не было уже темноты, а только свет.
Найл стоял внутри башни.
Ощущение, что он находится именно в башне, продлилось ровно столько,
сколько требуется глазам, чтобы привыкнуть к свету.
Молнией полыхнуло осознание происшедшего, и у Найла перехватило
дыхание. Оказалось, он стоит на отлогом морском берегу.
Секунду думалось, что все это ему лишь снится. Но невозможно было
усомниться в достоверности волн, бьющихся в десятке метров, или в
скользковатых на вид, покрытых водорослями острых камнях, уступом вдающихся
в море.
В том, что именно произошло, сомнения не было. Уж сколько сказок и
легенд доводилось слышать от деда; невозможно было не распознать искусные
колдовские чары.
Распахнутыми глазами юноша оглядывал влажно-голубые небеса,
нескончаемую цепь утесов, теряющуюся вдали, и все пытался как-то освоиться
в создавшемся положении.
Прохладное дыхание свежего ветра, белые облака, бороздящие небосвод,
указывали, что его занесло далеко от пустыни. Деревья, оторачивающие
вершину утеса, откровением не стали. Правда, были они выше, и зелень
темнее, гуще.
Вода имела угрюмо свинцовый цвет и казалась студенее на вид, чем море,
по которому довелось плыть два дня назад.
Найл принялся снова озирать берег, и неожиданно заметил старца,
сидящего на камне.
Юноша вздрогнул: он мог бы поклясться, что несколько секунд назад
берег был совершенно безлюден.
Теперь уж сомнения насчет колдовства развеялись окончательно.
Когда старец поднял голову, пришлось поневоле вздрогнуть еще раз: Найл
узнал своего деда Джомара. Лишь подойдя ближе, он стал замечать различия.
Этот человек выше, и взгляд совершенно иной, чужеземный какой-то.
Вместе с тем сходство было поразительное, он вполне мог сойти за брата
Джомара.
Когда Найл приблизился достаточно, тот встал.
Его одеяние изумляло своей нездешностью. Сероватое, вплотную облегает
тело от шеи до самых ступней.
Штанины внизу переходят в блестящие черные башмаки.
Найл поднял руку ладонью наружу - так приветствуют друг друга жители
пустыни.
Поскольку незнакомец был гораздо старше, невежливо было затевать
разговор первым.
Старец улыбнулся. Глаза у него были светлые, серо-голубые.
- Тебя зовут Найл. - Это был не вопрос, а скорее утверждение.
- Да, господин.
- Не стоит называть меня господином. Мое имя Стииг. Уж лучше зови меня
так. Здравствуй.
Старец неуловимо отстранился, упредив движение Найла, думавшего
дотронуться до него предплечьем в знак приветствия.
- Касаться меня не нужно, ни к чему. - Старец улыбнулся, явно не желая
обидеть юношу. Указал на камень:
- Не желаешь присесть?
Найл опустился на покрытый путаницей водорослей камень.
Старец опустился на прежнее место и несколько секунд молча глядел на
юношу. Затем спросил:
- Знаешь, где ты находишься?
- Я... я был внутри Белой башни.
- Ты и сейчас в ней. Закрой-ка глаза. Найл повиновался.
- А теперь проведи рукой по камню, на котором сидишь.
Найл провел и с удивлением почувствовал, что у камня гладкая плоская
поверхность.
Открыв глаза, он глянул вниз: зеленая паутина водорослей, изъеденный
гранит. Коснувшись, он убедился, что очертания обманчивы; кончики пальцев
ощущали что-то, напоминающее отполированное дерево.
- Сними сандалии и прикоснись ногами к песку, - велел старец.
Найл так и сделал.
Надо же! Ноги ступили на идеально ровную поверхность.
Когда он по ней ходил, у него и тени сомнения не возникало, что это
песок, настолько натурально тот смотрелся.
- Ты, наверное, великий чародей, - произнес негромко Найл.
Собеседник покачал головой.
- Никакой я не чародей. - Он кивком указал на берег. - И это вовсе не
колдовские чары. Все это называлось в свое время панорамной голограммой.
Когда люди еще жили на Земле, это был обычный аттракцион в детских парках.
- Ты знаешь что-то о той поре, когда люди были хозяевами Земли? -
затаив дыхание спросил Найл.
- Я знаю о ней все.
- А сам ты один из древних людей? Старец покачал головой.
- Нет. По сути, меня здесь нет вообще, в чем ты убедишься, если
попробуешь до меня дотронуться.
Он протянул руку. Когда Найл попытался ее сжать, пальцы прошли
насквозь, ничего не ощутив.
Однако юноша ничуть не встревожился. Улыбка у старца была такой
располагающей, а манеры такие открытые и естественные, что бояться его,
очевидно, совершенно не было причины.
- Но ты, наверное, очень стар?
- Отнюдь. Я гораздо младше тебя. По сути, мне от роду лишь несколько
минут. - Старец улыбнулся растерянности юноши. - Не беспокойся. Все
разъяснится по порядку, должным образом. Хотя думаю, прежде чем начать, нам
надо будет перейти наверх.
Найл бросил смятенный взгляд на небо. А оно истаивало на глазах.
Вместо него проступили очертания белого, слабо фосфоресцирующего
купола.
Там, где виднелись уходящие вдаль утесы, теперь плавно круглились
стены башни. Не было уже и покрытого морскими травами камня, а был просто
гладкий табуретик из светлого дерева. Старец сидел на таком же.
В остальном, это округлое помещение казалось пустым, за исключением
столпа в самом центре, устремленного из пола в потолок. Однако поверхность
колонны была не ровной, а плавно переливающейся, словно там, внутри
неспешно клубился дым.
Старец поднялся.
- Ну, что, хочешь, пойдем со мной? Он приблизился к столпу и исчез в
нем, попросту истаял. Но откуда-то изнутри, из-под дымчатой поверхности
донесся его голос:
- Шагай, как я.
Послушавшись, молодой человек почувствовал, как белый туман окутал его
и повлек вверх. Секунда, и Найл с легким толчком остановился.
- Теперь еще раз шаг вперед, - послышался голос.
На миг Найлу показалось, что он стоит под ночным небом.
Над головой виднелась луна, звезды, вокруг безмолвно раскинулся город
пауков.
Вон оно, метрах в двухстах, здание с черным фасадом - обиталище
Смертоносца-Повелителя.
Различались даже бойцовые пауки, застывшие на страже возле входа. Но
когда, шагнув вперед, Найл протянул руку, то наткнулся на стекло.
Оно было таким прозрачным, что совершенно не отражало света,
наполняющего помещение. Найл указал на бойцовых пауков.
- А им нас оттуда видно?
- Нет. Свет может проникать в эти стены, но обратно не выходит.
Помещение было уютно обставлено мебелью, в целом похожей на ту, что во
дворце у Каззака.
Кресло и диван обтянуты гладким черным покрытием, похожим на кожу, на
полу мягкий черный ковер. Необычным было лишь устройство - большой черный
короб, стоящий возле прозрачной стены. На его скошенной лицевой части
находилось подобие окошка из матово-белого стекла.
Многочисленные кнопки, рядком идущие сверху вниз, чем-то напоминали
загадочную машину, которую Найл некогда обнаружил в пустыне.
- А это еще что такое? - поинтересовался юноша.
- Самый ценный здесь предмет. Он один стоит больше, чем весь этот
город.
- А что он делает?
- Для начала, он создает меня. Найлу вспомнились легенды о сотворении
мира, что в детстве рассказывала мать.
- Это... бог? - спросил он робко, сам стесняясь своего вопроса.
- Ну, нет. Это всего-навсего машина.
- А я думал, создавать может только бог.
- Не совсем так. Ты же создаешь меня. Утверждение было настолько
нелепым, что
Найлу оставалось лишь сидеть, вытаращив глаза.
- Я реагирую на твои вопросы и ответы. Даже моя внешность заимствована
из твоей памяти.
Найлу потребовалось время, чтобы все это осмыслить.
- А башня?
- Эту башню создали люди, прежде чем оставить Землю. Вначале здесь
предполагалось создать музей - место, где воссоздается история планеты и
человеческого общества. Когда строительство уже близилось к концу, людям
стало известно, что Земле предстоит пройти через хвост огромной
радиоактивной кометы.
- А что такое комета?
- Сейчас покажу. Смотри.
Не успел старец договорить, как небосвод на глазах изменился.
Полная луна превратилась в узенький месяц-серпик, зависший над
силуэтами зданий.
Неожиданно преобразились и сами здания. Их окна наполнились светом, а
фасады тех, что выходят на площадь, заиграли фонарями подсветки.
А на южном небосклоне, прямо над главным проспектом, распустил космы
мохнатый огненно-белый султан света, отягченный в нижней части зеленоватым,
светящимся наконечником.
Это чем-то напоминало застывший росчерк падающей звезды. Найлу много
раз доводилось видеть их в пустыне, но то, что показалось сейчас, было
огромных размеров и висело неподвижно.
- Комета Опик, - пояснил старик. - Голова у нее тысяча двести миль в
диаметре, а кома - оболочка, окружающая ядро, - пятьдесят тысяч миль в
поперечнике. Хвост длиной более семи миллионов миль.
Она, кстати, не такая грозная, как кажется. Голова у нее состоит из
крохотных частичек, в основном, не больше песчинки.
Даже врезавшись в планету напрямую, она не наделает серьезных
разрушений. Но Опик явилась откуда-то из-за пределов Солнечной системы и
несла мощный заряд радиации, то есть содержала вещества, способные погубить
все живое.
У людей оставалось около года, чтобы приготовиться к эвакуации -
вынужденному переселению.
Больше ста миллионов человек - подавляющее большинство жителей -
отбыли на гигантских космических транспортах. Но прежде чем уйти, они
достроили эту башню - для той эпохи, когда люди вернутся. Найл сокрушенно
покачал головой:
- Я мало что понимаю.
- Вот для этого и выстроили башню, чтобы люди будущего могли уяснить
всю картину
- Боюсь, я какой-то непрошибаемый болван, - вздохнул Найл.
- Нет, неправда. Твой ум способен вмещать ничуть не меньше, чем разум
создателя машины, Торвальда Стиига. Только Стииг давным-давно умер, и тебе
попросту трудно понять его язык.
- Но ты же сам сказал, Стииг - это твое имя.
Старец улыбнулся.
- У меня есть право зваться этим именем. Я - все, что осталось от
разума Стиига, - он указал на черный короб.
1 2 3 4