Преследовать не надо.
Возможно, она с кем-то встретится и что-то этому человеку передаст. Тогда
объект меняется - вы идете следом за тем человеком.
- И долго мне так ходить следом? - удивленно спросила Катя.
- Когда объект сядет в темно-вишневую "вольво", можете сделать ему
ручкой и возвращайтесь сюда, - парень наконец-то усмехнулся, но
симпатичнее от этого не стал. - Садитесь, заказывайте себе обед и ждите.
- Но я часов до пяти успею? - забеспокоилась Катя, потому что
некормленный Павлик мог много что сказать вечером о ее опоздании.
- Успеете гораздо раньше, - обнадежил парень. Потом он расплатился за
свой кофе и вывел Катю на улицу. Машина у него была скромная -
"фольксваген-гольф". Правда, ярко-желтая и потому немного забавная.
Они остановились напротив парикмахерской.
- Зайдите в магазин, встаньте поближе к витрине и ждите, - велел
Вадим. - Она выйдет из парикмахерской. Меня и мою машину она видеть не
должна. Она будет в желтом широком пальто, как раз под мою машину, и с вот
такой сумочкой.
Вадим показал пальцами что-то вроде почтового конверта.
- Ну, я поехал.
- Постойте! - Катя удержала его за рукав. - А вдруг там две женщины в
желтых пальто? Какие у нее еще приметы?
- Приметы? Ну, волосы как у вас, немного светлее... - Парень даже не
приемом, а легким намеком на прием избавил свой рукав от Катиной руки. -
Да, на всякий случай - ее Инессой зовут. Лет - как вам... Пока! Ни пуха!..
"Фольксваген-гольф" отчалил от тротуара и потерялся в ярком потоке
автомобилей. Катя вошла в магазин и выбрала место между прилавком и
витриной. Вроде бы она манекен в песцовой шубке изучает... Инесса - это
хорошо. Это для объекта удачное имя. Теперь Катя не сомневалась, что
справится с заданием. Инессу она не упустит.
Это имя Катя попросту ненавидела.
Она погладила рукав шубки. Ну, положим, выходя за Павлика, она знала,
что песцовых и прочих шуб не предвидится. Все шло нормально, родился
здоровый ребенок, что по нашим временам редкость, свекровь не сражалась за
сферы влияния, а это еще одна редкость. Если бы не проклятая политика, то
жили бы мирно и дальше. Чего же не жить со спокойным, послушным,
добродушным Павликом?
Лежит этот добродушный, будь он неладен, на диване перед телевизором,
жует бутерброд, правда, толстый, но с дешевой колбасой. И ждет - пока
кто-то повернет к лучшему его судьбу, а также судьбу его жены и его сына.
А сам он не знает, как это делается. Как конструировать радиоаппаратуру -
знает, а как жить за пределами разогнанного КБ - уже не знает.
Хорошо хоть не пьет...
Тут из дверей парикмахерской кто-то собрался выходить. Катя
подобралась - нет, не пальто вовсе, а лиловая куртка. Ладно...
Она проводила взглядом еще утепленный плащ неопределенного цвета,
коричневую куртку, зеленую удлиненную куртку и четыре разнообразных
кожаных. Наконец в дверном проеме засветилось и пронзительно-желтое
пальто.
На выход - приказала себе Катя. Марш, голубушка, отрабатывай сто
долларов.
Когда она вышла из магазина, желтое пальто уже повернуло к
перекрестку.
Катя шла следом метрах в десяти.
Женщина явно не подозревала, что за ней следят. Она двигалась
неторопливо, да и поди поторопись на таких каблуках. Аккуратная головка
проплывала мимо витрин. Женщина поглядывала на витринную роскошь без
особого интереса, и Катя вдруг осознала - это была несерьезная для такой
женщины роскошь.
Ее маленькая сумочка, повешенная наискосок, съехала вперед, и Катя
видела только пересекающий спину ремень. Ноги у этой Инессы были весьма и
весьма. Даже Катя сто раз бы подумала, прежде чем надевать пальто такой
опасной длины - точнехонько по колено. А вот Инесса надела. Наверно, у нее
дома и всякой кожи с замшей навалом.
Инесса вошла в дверь с зеркальным стеклом. Это было настолько новое
кафе, что Катя, бывавшая в этих краях довольно часто, даже припомнить не
могла - когда успели закрыть галантерейку, чтобы еще и отремонтировать
помещение?
Катя решительно вошла следом, моля Бога, чтобы не пришлось
раздеваться. Свитерок на ней был старый, а юбка зашита небрежно.
Оказалось, внутри имеется собственно кафе, со всякими изысками, вроде
увитого искусственными цветами зеркального потолка, и то, что Катя назвала
"предкофейником". Там был бар, стояли два столика и три игровых автомата,
тут же перегородил дверь прилавок гардероба - пока, к счастью, закрытого.
Между кафе и предкофейником была стенка из металлических черных
выкрутас, тоже с искусственными цветами.
Катя села в уголке со своей законной чашкой кофе и раскрыла "Бурду".
Оттуда, из-за выкрутас и "Бурды", ей было прекрасно видно, как Инесса
садится за столик, спиной ко входу, как поправляет прическу, как берет
меню. Из-за стойки вышел бармен, присел к ее столику, они о чем-то весело
заговорили. Потом бармен встал и провел Инессу за стойку, туда, где в
уголке стоял телефон.
Катя заволновалась - ей за то обещали платить деньги, чтобы она
сообщала цифры и факты. Но разглядеть с такого расстояния, какой номер
объект набирает в темном углу, тоже невозможно.
Катя засекла время. Разговор длился минуты полторы. Она записала это
в блокнот. Пока записывала, Инесса опять оказалась за столиком спиной к
Кате, и бармен - при ней. Высоченный плечистый бармен явно был приятелем -
угостив Инессу кофе и чем-то в маленькой рюмке, не взял с нее денег.
Инесса направилась к выходу. И все время, пока она шла, довольная,
нарядная, гордая, Катя сидела, словно окаменев, и глядела в это ухоженное
лицо из своего уголка.
Это действительно была Инесса, та самая Инесса, не совпадение имени!
Это была единственная в мире женщина, которую Катя ненавидела всеми силами
души.
Пропустив ее мимо, Катя взяла себя в руки, встала и пошла следом. При
всем своем атеизме она захотела поблагодарить какое-то Высшее Существо,
хоть Аллаха. Вот и встретились. Вот дорожки и пересеклись. Есть правда на
небесах. Божьи жернова мелют медленно, но верно. Чем бы ни согрешила
Инесса, Катя уж позаботится, чтобы эта тварь получила по заслугам.

Артем уже не раз замечал - если кого-то вдруг начинаешь к месту и не
к месту вспоминать, этот человек возьмет и объявится.
Он вспоминал Катю.
Тогда он считал себя мужчиной в расцвете лет, а она так не считала.
Она по уши влюбилась в другого, это за версту видно было. Другой, изящный,
как статуэтка темного дерева, помышлял только об отвлеченных предметах -
восточной философии, йоге, гравюрах какого-то сбрендившего на
парадоксальной стереометрии итальянца. Вот любопытно, за него ли она вышла
замуж?
Артем осторожно походил-походил вокруг, понял, что и тут - неудача,
вежливо отступился. А девчонка была - высший класс. Когда она выходила на
узенькую сцену в этом черном трико, в этой черной ушастой полумаске, и
по-кошачьи опускалась на пол, и ставила перед собой руки на манер звериных
лап, и замирала, как велел режиссер - спокойная и независимая... да, тогда
в нее несложно было влюбиться.
Впрочем, он и тогда не называл это любовью. Обычный мужской интерес к
молодому и красивому телу. Серьезной ставки на пантомиму и вообще
искусство Катя не делала - знания и таланты Артема были ей вроде и ни к
чему. Она училась в каком-то институте, писала какие-то контрольные, и
явственно давала понять, что ее ждет не дождется Большая Наука.
Потом, в других городах, были другие женщины, постарше и более
сговорчивые. Артем очень скоро забыл Катю. А вот теперь принялся
вспоминать... Очевидно, это означает старость, сказал он себе.
Он увидел Катю на улице три дня спустя после похода на рынок и
теперь-то узнал на самом деле. Она шла навстречу, легкая, в летящем
плащике, изящная и сосредоточенная. Походка и фигура не изменились, так же
стройны были ноги, мелькавшие между расходящимися полами плаща.
Правда, лицо стало суше и строже. Но это ей даже шло - она уже не
была заносчивой девчонкой с кругленькими щечками, она стала интересной и
знающей меру женщиной.
Артем заступил ей дорогу.
- Привет, - сказал он. - Катенька, это я, Артем. Не узнаешь?
- Привет, - удивленно ответила она. - Узнала, конечно. Я про тебя в
газете читала... Прости, спешу. Какими судьбами?
- Приехал с программой на два месяца, - объяснил он, оттягивая
любознательного Арго. - Приходи в цирк. Я кое-что теперь интересное делаю.
- Непременно.
Но это "непременно" означало, что за два месяца она вряд ли выберет
два свободных часа.
Артем подумал, что у нее наверняка должны быть дети, хоть один
ребенок, но спрашивать не стал. С этими юными красавицами бывают такие
приключения, что вопрос о детях становится для них навсегда неприятным.
- Где работаешь? - спросил он.
- На фирме одной, - и она вытянула шею, разглядывая что-то вдали. -
Ой, извини, я очень спешу! Пока!
С тем и ушла торопливым шагом.
Артем потянул носом воздух. Катя надушилась "Опиумом", духами не
слишком модными, но узнаваемыми. Артем, конечно, не помнил названия, но
определил этот аромат как французский и дорогой.
- От тебя нахватался, мой мальчик, - сказал он псу, который тоже
старательно принюхивался. - Что ты об этом думаешь? Странно, да?
Катя прятала глаза. Могла ли она три дня назад стоять на базаре с
дурацким щитом? А если могла, что означает этот маскарад?
Словом, Артем пошел следом за Катей. Пошел просто так - тем более,
что вышли-то с Арго именно на бесцельную прогулку - но, может, и не
просто, а словно одиннадцать с чем-то лет назад. Ну, нравилось ему
смотреть, как она идет.
Но дело было не только в красоте походки. Артему стало тревожно.
Ему доводилось бывать во всяких ситуациях. И он знал - если женщина
куда-то безоглядно несется, не разбирая дороги и со счастливой рожей, то
жди неприятностей.
А Катя действительно была счастлива.
Она уже выяснила, в чем дело. Инесса собирала коммерческую информацию
и продавала ее конкурирующим фирмам. То есть, ее подозревали. Она заводила
легкомысленные дамские знакомства и за чашкой кофе выкачивала драгоценные
цифры и факты. Но решающее слово было как раз за Катей. Для этого Катю и
наняли. Раньше работала другая женщина, но сдуру попалась Инессе на глаза.
Когда Катя в первый день дождалась Вадима и выпалила ему все, что
накопила, да еще с блокнотом сверилась, он присвистнул. Кате удалось
записать номер машины того толстого дядьки, с которым Инесса болтала в
фойе торгового центра. Она подробно описала ту подружку Инессы, с которой
объект провел в торговом центре сорок минут, выбирая костюм и туфли к
нему. Кате удалось приблизиться настолько, что она слышала кое-что
интересное. Инесса назвала две фамилии, язвительно описала какую-то фирму
с непотребным названием и продиктовала подружке телефон - впрочем,
непонятно чей. Катя двадцать пять минут твердила этот телефон, прежде чем
смогла достать блокнот и записать его.
Словом, она пришла к Вадиму с победой и с урожаем.
Вадим уточнял подробности и восхищался. Когда подошел официант со
счетом, он не позволил Кате заплатить, а сам достал бумажник.
Рассчитавшись, он вынул из кейса папку с документами.
- Сколько часов? - спросил он.
- Да, пожалуй, часа четыре... - Катя изумилась тому, сколько времени
она бродила следом за Инессой.
- Восемь долларов? У меня и бумажки-то такой нет, - пошутил Вадим. -
Пусть будет для ровного счета десять!
Он записал в ведомости Катину фамилию, вид работы, срок, и велел ей
расписаться за деньги.
- Поздравляю с удачным началом, - сказал он на прощание. - Завтра в
девять здесь же. В конторе вам лучше не мелькать. Никто не должен знать,
что вы у нас работаете. Мир тесен - агент должен быть невидимкой, как
утверждает Чадович. А вы очень даже ничего невидимочка...
Но Кате было не до него. С такой шеей и ушами нельзя делать намеки
красивым женщинам - это она тоже знала с детства.
Она прошлась по магазинам и снялась на удостоверение. Приятно было
после долгого перерыва опять прицениваться к достойным внимания вещам и
покупать хорошую пищу. Катя давно уже не стряпала. Теперь-то она могла
себе позволить это удовольствие.
Вечером Павлик спросил, почему это она такая довольная. Тогда Катя
наконец призналась, что поменяла работу. Смешное суеверие мешало ей с
самого начала рассказать о затее Длинного мужу. Вот он тоже несколько раз
хвастался, что предложили приличное место, - а до сих пор сидит дома...
вернее, лежит.
Катя не ругала его, не срывала на нем злость. Просто вздыхала. Если
подумать, он и не виноват.
Между делом она спросила у Вадима, нельзя ли и мужа к Чадовичу
пристроить.
- Вы сами сперва покрепче зацепитесь, - брюзгливо сказал Вадим. - Что
это за деньги - два доллара в час?
Катя поняла так, что перспектива у нее есть. И у Павлика шанс есть.
Так что работать надо, а не вопросы задавать.
Но было кое-что неприятное. Она не призналась Вадиму, что знакома с
Инессой. Поэтому, когда он требовал более тесного контакта с объектом,
Катя обещала - и отговаривалась всякими причинами. Не могла она лезть на
глаза Инессе. Не могла подходить слишком близко. И без того Катя ощущала,
что мельтешит. Та подружка, с которой Инесса покупала костюм, дважды ее
видела, причем оба раза, можно сказать, у себя под боком. Катя выследила,
где живет подружка и сообщила Вадиму точный адрес, а Вадим похвалил.
Кроме того, Катя попалась на глаза рослому седому дядьке, который
ждал Инессу. Дядька посмотрел на нее с явным интересом.
В тот день, когда она столкнулась на улице с Артемом, у нее в сумочке
уже лежал фотоаппарат.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4