ванна комната мебель
Он опустился на сиденье и принялся что-то оживленно обсуждать с самим собой, не заметив даже, как друзья помахали ему на прощанье. Когда автобус тронулся, они зашли в ближайший паб и заказали по кружке портера.
- Признавайся, это ты ее подговорил? - полюбопытствовал Фицпатрик.
- Да она из тех, кто ради денег удавится. Ты сам разве за ней этого не замечал? Старая скряга.
Стоило Хеффернану попасть на кухню к миссис Магинн, как он обратил внимание на то, что старая служанка невероятно скупа и экономия превратилась у нее в навязчивую идею. Она не тратила ни пенса, изо всех сил стремясь приумножить нажитое. За то, чтобы она повторила историю, которую он ей внушил, Хеффернан заплатил ей один фунт.
- Правда, она хорошо держалась? По-моему, первый сорт.
- Жалко все-таки старину Флакса.
- Пропади он пропадом, этот твой "старина Флакс"!
Прошло несколько месяцев. Хеффернан больше не бывал на кухне в Доннибруке и о профессоре Флаксе вспоминал редко. По своей природной лени Фицпатрик предположил, что подлог венчает дело и теперь во всей этой истории можно будет поставить точку; он полагал, что ущемленное самолюбие Хеффернана, проявившееся в этой истории в полной мере, наконец удовлетворено. Но не тут-то было. Как-то раз, когда друзья погожим летним днем прогуливались по Стивенс-Грин в надежде подцепить пару девочек, Хеффернан сказал:
- В следующую пятницу состоится одно мероприятие. Можем сходить.
- Какое еще мероприятие?
- Выступает мистер Флакс. На Обществе друзей Джеймса Джойса.
Профессору предстояло выступить с лекцией на конференции, которая должна была продлиться неделю и посвящалась жизни и творчеству писателя, являвшегося raison d'etre этого общества. Откуда только не понаехали "Друзья Джойса": из Соединенных Штатов, Германии, Финляндии, Италии, Австралии, Франции, Англии, даже Турции. Ученые мужи смешались с неучеными энтузиастами. Участники конференции побывали в Чепелизоде у мистера Джеймса Даффи и в Управлении дублинской военной полиции у мистера Пауэра; были обследованы Кейпел-стрит и Или-плейс; состоялись экскурсии на знаменитую башню Мартелло, в Хоут и в магазин братьев Пим; неоднократно упоминались Бетти Белецца и Вэл из Скибберина. Ни о чем, кроме Джойса, не говорили. Целую неделю в Дублине царил Джойс, один Джойс.
Когда в назначенный вечер Фицпатрик отправился вместе со своим другом на лекцию профессора Флакса, интуиция подсказывала ему, что "мероприятие" предстоит прескучное. Он понятия не имел, что задумал Хеффернан, и вовсе не собирался расходовать на это свою интеллектуальную энергию. "Подремлю - и на том спасибо",- решил он.
Перед началом лекции, безусловно главного события дня, дама из Вашингтонского университета сделала краткое сообщение "Об опечатках у Джойса", а бородатый немец зачитал недавно обнаруженный черновой вариант "Святой миссии". Наконец на кафедру поднялся в своем неизменном твидовом костюме профессор Флакс. Прихлебывая воду из графина, он почти целый час распространялся о прототипе молоденькой служанки из рассказа "Два рыцаря". Сделанное им открытие - служанка, оказывается, жива до сих пор и отыскалась в Доннибруке, где подвизается в той же должности,- вызвало в зале восхищенный шепот, которым сопровождалась вся лекция и который, когда профессор закончил, сменился бурей аплодисментов. Когда Флакс занял свое место, на его бледном лице играл легкий румянец. "Звездный час старикана",- заметил Хеффернан своему дремлющему другу.
Вот тогда-то Фицпатрик и заподозрил недоброе. Слушатели, заполнившие лекционный зал до отказа, отнеслись к сообщению профессора в высшей степени серьезно, а между тем в том, что говорил Флакс, не было ни единого слова правды. Во время лекции за профессором записывали, теперь посыпались вопросы. Чей-то голос сзади, захлебываясь от восторга, проговорил, что ради этого потрясающего открытия стоило ехать две тысячи миль. Все находящиеся в зале живо представили себе, как Джеймс Джойс собственной персоной сидит в приемной зубоврачебного кабинета. Было решено совершить паломничество на Норт-Фредерик-стрит в самое ближайшее время - завтра, может, даже сегодня вечером.
- Я бы только хотел, если позволите,- прокричал Хеффернан, ибо в зале стоял невообразимый шум,- задать профессору один-единственный, самый простой вопрос. - Он вскочил на ноги, чем и привлек внимание Флакса, который ласково ему улыбнулся. - Меня вот что интересует,продолжал Хеффернан. - Не является ли вся эта история брехней от начала и до конца?
- "Брехней"? - переспросил чей-то голос с акцентом.
- "Брехней"? - не поверил своим ушам профессор Флакс.
Возбужденный гул в зале не затихал между тем ни на минуту. Ответы на вопросы выслушивали лишь те, кто эти вопросы задавал. "Как все же трогательно,- воскликнула сидящая рядом с Фицпатриком дамочка,- что молоденькая служанка, с которой так нехорошо поступили и портрет которой Джойс так метко набросал в своем рассказе, все эти годы не держала зла".
- Я не случайно задал этот вопрос, профессор,- как ни в чем не бывало продолжал Хеффернан. - Очень сомневаюсь, чтобы Джеймс Джойс когда-нибудь лечился у зубного врача на Норт-Фредерик-стрит. Все дело в том, что опрашиваемая хотела только одного - известности.
Впоследствии Фицпатрик описал мне выражение лица профессора Флакса. "Потухший взгляд,- сказал он,- как будто изнутри свет перекрыли". Старик, нахмурившись, уставился на Хеффернана - он не сразу понял, что тот имеет в виду. Ведь после разговора на кухне миссис Магинн его отношения с этим студентом совершенно переменились, стали дружескими, даже, пожалуй, уважительными.
- Я присутствовал при беседе профессора с этой немолодой женщиной,продолжал Хеффернан,- и у меня возникло впечатление, что она все выдумала. Признаться, я полагал, сэр, что такое же впечатление сложилось и у вас.
- Полно, мистер Хеффернан, эта женщина не способна на ложь.
- На Норт-Фредерик-стрит никогда не практиковал зубной врач по фамилии О'Риордан. Этот факт ничего не стоит проверить, сэр,- отчеканил Хеффернан и сел.
В зале воцарилась гнетущая тишина. Все глаза были устремлены на профессора Флакса, который слабым, срывающимся голосом проговорил:
- Но зачем ей было все это выдумывать, мистер Хеффернан? Такая, как она, вряд ли читала рассказ, она вряд ли знала...
- Должен вас разочаровать, сэр,- перебил его Хеффернан, вновь подымаясь со своего места. - Эта старушенция способна на все ради одной несчастной фунтовой банкноты. Она, видите ли, скряга, сэр. А произошло вот что,- продолжал он уже громче, обращаясь ко всему залу. - Какой-то студент, которого уважаемый профессор завалил на экзамене, решил отыграться и воспользовался подвернувшейся возможностью. Только и всего. Наш друг Джеймс Джойс,- добавил он,- вне всякого сомнения, оценил бы этот розыгрыш по достоинству.
Вперившись в пол, профессор Флакс с тяжким вздохом поднес к губам стакан с водой. По словам Фицпатрика, не составляло большого труда прочитать в этот момент его мысли: "Я дурак и в полной мере доказал это. Доверчивый болван, посмешище". Перед людьми, которые столько для него значили, его выставили проходимцем, да еще без всяких на то оснований. Никогда уже не быть ему полноправным членом Общества друзей Джеймса Джойса. Наутро о происшедшем узнают все его студенты.
По залу пробежал шепоток, люди потянулись к выходу, и Фицпатрику вспомнилась почему-то кухня миссис Магинн: на столе инжирное печенье, чай - и две старые куклы, пляшущие под дудку Хеффернана. Вспомнился Фицпатрику и голос служанки, чья история - уж слишком хорошо он знал своего друга - с самого начала показалась ему сомнительной. Он стал мысленно ругать себя за то, что не увел старика, не сказал ему, что все это неправда. Он поглядел сквозь сгрудившуюся в проходах толпу на одинокую фигурку в твидовом пиджаке цвета овсяной каши и с грустью подумал, что подобное унижение нередко кончается самоубийством. В коридоре, когда Хеффернан предложил ему пойти посидеть в баре на Энн-стрит, он послал его к черту, чего тот никогда ему не простил.
- Не понимаю,- сказал Фицпатрик, когда мы с ним уже много позже вновь пришли посидеть в Колледж-парк,- ну как можно быть таким мелочным? Ведь ничего же особенного старикан ему не сказал. "А вы, я смотрю, все еще у нас?" Подумаешь.
Я что-то ответил, не помню что. Профессор Флакс не покончил с собой; он умер естественной смертью через год после своей злополучной лекции. Хеффернан солгал и тут: профессор не "упек в психушку" жену и двух сестер; в некрологе, помещенном в "Айриш таймс", отмечалось, что он был единственным ребенком и холостяком; некролог, впрочем, получился какой-то куцый: о конфузе, происшедшем с профессором, говорил в свое время весь город, и история эта не забылась по сей день.
В Колледж-парке играли в крикет, мы с Фицпатриком наблюдали за игрой и говорили о профессоре Флаксе. О его ироническом замечании и о том, как замечание это ущемило самолюбие Хеффернана. Говорили о любви, ради которой молоденькая служанка из рассказа Джойса пошла на воровство, и о скаредности, заставившей старуху пойти на обман. Упомянул Фицпатрик и свою непомерную лень - слабость, свойственную всем нам.
1 2
- Признавайся, это ты ее подговорил? - полюбопытствовал Фицпатрик.
- Да она из тех, кто ради денег удавится. Ты сам разве за ней этого не замечал? Старая скряга.
Стоило Хеффернану попасть на кухню к миссис Магинн, как он обратил внимание на то, что старая служанка невероятно скупа и экономия превратилась у нее в навязчивую идею. Она не тратила ни пенса, изо всех сил стремясь приумножить нажитое. За то, чтобы она повторила историю, которую он ей внушил, Хеффернан заплатил ей один фунт.
- Правда, она хорошо держалась? По-моему, первый сорт.
- Жалко все-таки старину Флакса.
- Пропади он пропадом, этот твой "старина Флакс"!
Прошло несколько месяцев. Хеффернан больше не бывал на кухне в Доннибруке и о профессоре Флаксе вспоминал редко. По своей природной лени Фицпатрик предположил, что подлог венчает дело и теперь во всей этой истории можно будет поставить точку; он полагал, что ущемленное самолюбие Хеффернана, проявившееся в этой истории в полной мере, наконец удовлетворено. Но не тут-то было. Как-то раз, когда друзья погожим летним днем прогуливались по Стивенс-Грин в надежде подцепить пару девочек, Хеффернан сказал:
- В следующую пятницу состоится одно мероприятие. Можем сходить.
- Какое еще мероприятие?
- Выступает мистер Флакс. На Обществе друзей Джеймса Джойса.
Профессору предстояло выступить с лекцией на конференции, которая должна была продлиться неделю и посвящалась жизни и творчеству писателя, являвшегося raison d'etre этого общества. Откуда только не понаехали "Друзья Джойса": из Соединенных Штатов, Германии, Финляндии, Италии, Австралии, Франции, Англии, даже Турции. Ученые мужи смешались с неучеными энтузиастами. Участники конференции побывали в Чепелизоде у мистера Джеймса Даффи и в Управлении дублинской военной полиции у мистера Пауэра; были обследованы Кейпел-стрит и Или-плейс; состоялись экскурсии на знаменитую башню Мартелло, в Хоут и в магазин братьев Пим; неоднократно упоминались Бетти Белецца и Вэл из Скибберина. Ни о чем, кроме Джойса, не говорили. Целую неделю в Дублине царил Джойс, один Джойс.
Когда в назначенный вечер Фицпатрик отправился вместе со своим другом на лекцию профессора Флакса, интуиция подсказывала ему, что "мероприятие" предстоит прескучное. Он понятия не имел, что задумал Хеффернан, и вовсе не собирался расходовать на это свою интеллектуальную энергию. "Подремлю - и на том спасибо",- решил он.
Перед началом лекции, безусловно главного события дня, дама из Вашингтонского университета сделала краткое сообщение "Об опечатках у Джойса", а бородатый немец зачитал недавно обнаруженный черновой вариант "Святой миссии". Наконец на кафедру поднялся в своем неизменном твидовом костюме профессор Флакс. Прихлебывая воду из графина, он почти целый час распространялся о прототипе молоденькой служанки из рассказа "Два рыцаря". Сделанное им открытие - служанка, оказывается, жива до сих пор и отыскалась в Доннибруке, где подвизается в той же должности,- вызвало в зале восхищенный шепот, которым сопровождалась вся лекция и который, когда профессор закончил, сменился бурей аплодисментов. Когда Флакс занял свое место, на его бледном лице играл легкий румянец. "Звездный час старикана",- заметил Хеффернан своему дремлющему другу.
Вот тогда-то Фицпатрик и заподозрил недоброе. Слушатели, заполнившие лекционный зал до отказа, отнеслись к сообщению профессора в высшей степени серьезно, а между тем в том, что говорил Флакс, не было ни единого слова правды. Во время лекции за профессором записывали, теперь посыпались вопросы. Чей-то голос сзади, захлебываясь от восторга, проговорил, что ради этого потрясающего открытия стоило ехать две тысячи миль. Все находящиеся в зале живо представили себе, как Джеймс Джойс собственной персоной сидит в приемной зубоврачебного кабинета. Было решено совершить паломничество на Норт-Фредерик-стрит в самое ближайшее время - завтра, может, даже сегодня вечером.
- Я бы только хотел, если позволите,- прокричал Хеффернан, ибо в зале стоял невообразимый шум,- задать профессору один-единственный, самый простой вопрос. - Он вскочил на ноги, чем и привлек внимание Флакса, который ласково ему улыбнулся. - Меня вот что интересует,продолжал Хеффернан. - Не является ли вся эта история брехней от начала и до конца?
- "Брехней"? - переспросил чей-то голос с акцентом.
- "Брехней"? - не поверил своим ушам профессор Флакс.
Возбужденный гул в зале не затихал между тем ни на минуту. Ответы на вопросы выслушивали лишь те, кто эти вопросы задавал. "Как все же трогательно,- воскликнула сидящая рядом с Фицпатриком дамочка,- что молоденькая служанка, с которой так нехорошо поступили и портрет которой Джойс так метко набросал в своем рассказе, все эти годы не держала зла".
- Я не случайно задал этот вопрос, профессор,- как ни в чем не бывало продолжал Хеффернан. - Очень сомневаюсь, чтобы Джеймс Джойс когда-нибудь лечился у зубного врача на Норт-Фредерик-стрит. Все дело в том, что опрашиваемая хотела только одного - известности.
Впоследствии Фицпатрик описал мне выражение лица профессора Флакса. "Потухший взгляд,- сказал он,- как будто изнутри свет перекрыли". Старик, нахмурившись, уставился на Хеффернана - он не сразу понял, что тот имеет в виду. Ведь после разговора на кухне миссис Магинн его отношения с этим студентом совершенно переменились, стали дружескими, даже, пожалуй, уважительными.
- Я присутствовал при беседе профессора с этой немолодой женщиной,продолжал Хеффернан,- и у меня возникло впечатление, что она все выдумала. Признаться, я полагал, сэр, что такое же впечатление сложилось и у вас.
- Полно, мистер Хеффернан, эта женщина не способна на ложь.
- На Норт-Фредерик-стрит никогда не практиковал зубной врач по фамилии О'Риордан. Этот факт ничего не стоит проверить, сэр,- отчеканил Хеффернан и сел.
В зале воцарилась гнетущая тишина. Все глаза были устремлены на профессора Флакса, который слабым, срывающимся голосом проговорил:
- Но зачем ей было все это выдумывать, мистер Хеффернан? Такая, как она, вряд ли читала рассказ, она вряд ли знала...
- Должен вас разочаровать, сэр,- перебил его Хеффернан, вновь подымаясь со своего места. - Эта старушенция способна на все ради одной несчастной фунтовой банкноты. Она, видите ли, скряга, сэр. А произошло вот что,- продолжал он уже громче, обращаясь ко всему залу. - Какой-то студент, которого уважаемый профессор завалил на экзамене, решил отыграться и воспользовался подвернувшейся возможностью. Только и всего. Наш друг Джеймс Джойс,- добавил он,- вне всякого сомнения, оценил бы этот розыгрыш по достоинству.
Вперившись в пол, профессор Флакс с тяжким вздохом поднес к губам стакан с водой. По словам Фицпатрика, не составляло большого труда прочитать в этот момент его мысли: "Я дурак и в полной мере доказал это. Доверчивый болван, посмешище". Перед людьми, которые столько для него значили, его выставили проходимцем, да еще без всяких на то оснований. Никогда уже не быть ему полноправным членом Общества друзей Джеймса Джойса. Наутро о происшедшем узнают все его студенты.
По залу пробежал шепоток, люди потянулись к выходу, и Фицпатрику вспомнилась почему-то кухня миссис Магинн: на столе инжирное печенье, чай - и две старые куклы, пляшущие под дудку Хеффернана. Вспомнился Фицпатрику и голос служанки, чья история - уж слишком хорошо он знал своего друга - с самого начала показалась ему сомнительной. Он стал мысленно ругать себя за то, что не увел старика, не сказал ему, что все это неправда. Он поглядел сквозь сгрудившуюся в проходах толпу на одинокую фигурку в твидовом пиджаке цвета овсяной каши и с грустью подумал, что подобное унижение нередко кончается самоубийством. В коридоре, когда Хеффернан предложил ему пойти посидеть в баре на Энн-стрит, он послал его к черту, чего тот никогда ему не простил.
- Не понимаю,- сказал Фицпатрик, когда мы с ним уже много позже вновь пришли посидеть в Колледж-парк,- ну как можно быть таким мелочным? Ведь ничего же особенного старикан ему не сказал. "А вы, я смотрю, все еще у нас?" Подумаешь.
Я что-то ответил, не помню что. Профессор Флакс не покончил с собой; он умер естественной смертью через год после своей злополучной лекции. Хеффернан солгал и тут: профессор не "упек в психушку" жену и двух сестер; в некрологе, помещенном в "Айриш таймс", отмечалось, что он был единственным ребенком и холостяком; некролог, впрочем, получился какой-то куцый: о конфузе, происшедшем с профессором, говорил в свое время весь город, и история эта не забылась по сей день.
В Колледж-парке играли в крикет, мы с Фицпатриком наблюдали за игрой и говорили о профессоре Флаксе. О его ироническом замечании и о том, как замечание это ущемило самолюбие Хеффернана. Говорили о любви, ради которой молоденькая служанка из рассказа Джойса пошла на воровство, и о скаредности, заставившей старуху пойти на обман. Упомянул Фицпатрик и свою непомерную лень - слабость, свойственную всем нам.
1 2