Так, например, она долго не открывала дверь, когда
я, вернувшись из парикмахерской, постучал в номер.
- Нет, нельзя, я не одета. - Я слышал шум перед-
вигаемых вещей. Я продолжал настаивать, но она, от-
казавшись открывать дверь, снова полураздраженно,
полушутливо отвечала. - Но ведь я совсем раздета. Да
вы с ума сошли. Фу, какой стыд. Нет, ни за что.
Пожалуй не стоит говорить, что как только я был
впущен в комнату ( а на это потребовалось значитель-
но меньше времени, чем надо, чтобы одеться) эта
стыдливость стала совсем не строгой. Мы довольно
много бродили по городу, заходили в старый монас-
тырь, блуждали по темным аллеям парка, и даже совер-
шили прогулку по быстрой речке среди тенистых бере-
гов. Лодка медленно скользила по темной воде, легкий
ветерок освежал наши разгоряченные головы. Было уди-
вительно хорошо. Наступил тихий и нежный вечер, ког-
да мы вернулись в гостиницу, чтобы отдохнуть и пере-
одеться. Нечего говорить, что нам удалось только
второе. Я все не мог равнодушно видеть, как из глу-
бокого траура обнажается стройное тело, гибкое и мо-
лодое. Каждое ее движение, пойманное моими глазами,
немедленно передавалось безошибочным рефлексом по
всему телу, сосредотачивая кровь, мускулы, силы,
вновь пробуждающееся желание. Нет, эти полчаса нам
отдыхать не пришлось! В сиреневом сумраке вечера бы-
ло заметно, какие глубокие сладострастные тени легли
у Елены под глазами. Эти глаза мерцали, то вспыхивая
огоньком пережитого наслаждения, то потухали от тя-
жести перенесенной усталости. Ее руки, ослабленные в
объятиях, беспомощно повисли вдоль склоненного в ис-
томе тела. Заласканные мною колени сжимались лениво
и бессильно, маленьким ступням передавалось их мед-
ленное движение, отчетливо обвивался вокруг юных бе-
дер тяжелый шелк черного платья. Когда я следил за
ее движениями, мне казалось, что я вижу обнаженные
линии точеных икр. Лаская глазами уютные ямочки под
круглыми коленями, я созерцал безукоризненный подъем
бедер, увенчанных как ореолом рыжеватыми волосами,
под пушистым клубком которых вздымался розовый мра-
мор живота. Мне казалось, что я погрузился взглядом
полным наслаждения в таинственные места, в которых
темнела едва приоткрытая дверь, сжатая сведенными
стройными ножками. Но в то же время усталость одоле-
вала мною.
Она делала движения вялыми, ленивыми руками,
внезапно сковывала движения ног и расслабляющей вол-
ной проходила по икрам. Я начинал опасаться того
повторного страшного паралича, который так внезапно
овладел мною в поезде. Я хотел отказаться от ласк,
чувствуя, что дремота начинает окутывать мое созна-
ние, но все еще мечтал о нежном объятии и трепетал
при мысли, что завтра может быть, должен буду расс-
таться с Еленой. Мы рано пришли домой, поужинав у
Шумана, где на счастье удалось получить несколько
бутылок вина. Я выпил их почти один потому, что Еле-
на, сделав несколько глотков, сказала, что она пьяна
и без вина.
- Нет! Теперь спать, - решительно сказала она на
мою попытку обнять ее.
Мы вошли в комнату. Несколькими быстрыми движе-
ниями она сбросила с себя платье, которое упало у ее
ног, открывая совершенно новое существо. Не садясь,
она стоя, держась за спинку стула, сняла чулки, вы-
соко открыв молодую белизну ножек, потянула за те-
семку, нетерпеливо пошевелив бедрами, отчего края
батистовой рубашки разошлись и снова сошлись, обна-
жив на мгновение кудрявый холмик. Как будто чужое,
бешеное существо, с невыносимой силой пытающееся ра-
зорвать преграду, мешающую ему наслаждаться этим
зрелищем поднялось во мне. Да, трепетать и сдержи-
ваться было невозможно! Вся моя мужская гордость
встала на дыбы. Я тоже встал. Елена насмешливо, че-
рез плечо, поглядела на меня, потом сбросила лифчик,
осталась в одной коротенькой рубашке, едва прикры-
вавшей ее прелести, и, подойдя к умывальнику, стала
умываться. Я следил за ней, поглощенный желанием,
сдерживать которое с каждой минутой становилось все
труднее. Высоко подняв над головой руки, она потяну-
лась к верху ленивым движением, от которого подня-
лась рубашка, открыв то место, которое я ждал. Я за-
мер в ожидании, но как будто угадав мое желание,
Елена рассмеялась, и, наклонившись над нишей, стала
брызгать воду себе в лицо, вскрикивая от удовольст-
вия. Тело напряглось, округлилось, она как бы пред-
лагала себя для совокупления. Слегка откинувшись,
она смотрела с улыбкой, в которой снова показалось
знакомое мерцание приближающейся страсти. Все мое
существо напряглось, как убийца, готовый вонзить нож
в тело жертвы. И я вонзил его. Я погрузил клинок в
горячую влажную рану на всю глубину с таким неистов-
ством, что Елена затрепетала. Ее голова откинулась,
руки судорожно вцепились в мраморный столик. Малень-
кие ступни оторвались от пола и обвились вокруг моих
напряженных ног. Я не знаю чей стон, мой или ее раз-
дался, приглушенный приливом нового наслаждения.
Упоение охватило Елену почти мгновенно. Она безжиз-
ненно повисла у меня на руках, ее ноги шатались и
она наверно упала бы, если бы ее не поддерживала
опора более страстная и крепкая.
- Подожди... больше не могу. Ради бога, отнеси
меня на кровать. - Я схватил ее на руки и понес, как
добычу. Пружины матраса застонали с жалобой и оби-
дой, когда на них обрушилась тяжесть наших тел. Еле-
на молила о пощаде. Прошло несколько минут, прежде
чем она позволила возобновить ласки. Ее ножки разд-
винулись, руки приобрели прежнюю гибкость, чудесные,
словно яблоки, груди подняли твердые жемчужины сос-
ков. Она опять хотела меня, держа рукой символ моей
страсти. Она передала силу своей благодарной нежнос-
ти в длительном пожатии, чуть слышном и сердечном.
Она любовалась им. - Подожди, не лезь туда. Дай мне
посмотреть на него. Какой красавец! Ты похож на фа-
кел пылающий багряным огнем. Я как будто чувствую,
как это пламя зажигает все внутри меня, - она лепе-
тала, теряя сознание от наслаждения. - Дай мне поце-
ловать его. Вот так! Мне кажется, что он передает
этот поцелуй вглубь моего тела. - И вдруг она шалов-
ливо заметалась, восхищенная новой мыслью. - Какой
ты счастливый, ты можешь ласкать сам себя. Ну, ко-
нечно, попробуй нагнуться. Да нет, не так, еще силь-
ней. Вот видишь. Неужели тебе никогда не приходи-
лось?.. Я еще девочкой плакала от того, что не могу
себя поцеловать там внизу. У меня была сестра на год
старше меня, и мы по утрам садились на кровати и
пригибались, стараясь коснуться губами. И когда ка-
залось, что остается совсем немного... А потом мы
ласкали друг друга...
Она притянула меня к себе, замкнула кольцом на
мне свои ножки. Впилась в торс и я почувствовал, как
упругие, словно маленькие комочки резины, пятки,
скользя, то опускаются, то вновь взбираются по моей
спине.
- Еще, еще... - шептала Елена, задыхаясь. Я уде-
сятерил свои ласки в стремлении дать ей полное бла-
женство, погрузиться хотя бы на несколько миллимет-
ров глубже в ее тайник. - Поцелуй сюда, - попросила
Елена, указывая на ложбинку, разделяющую грудь. -
Мне кажется, что он достанет до этого места.
Снова наступил пароксизм страсти, не разделенный
мною. Я уже не владел собой, прекратить ласку было
не в моих силах, будто не часть моего тела, а метал-
лический утомленный поршень с тупой жестокостью без-
душной машины терзал тело женщины. Ей тоже было не
легко. Иногда в ней опять мгновенным огнем вспыхива-
ла жизнь, но эти минуты были все короче, судороги
упоения наступали все чаще, быстрее. Казалось, что
мое тело обратилось в один, лишенный мысли и воли,
орган страсти. Я был измучен, я задыхался, ждал что-
бы поток влаги потушил наконец жар, не дающий ни
мне, ни Елене наслаждения. Она умоляла меня:
- Подожди... Оставь меня, я больше не могу. Нет
сил... Мне кажется, что так можно умереть... Ведь
это уже в шестой раз!
И как будто получив новые силы, как будто чувст-
вуя, что эта ласка может в самом деле убить ее, она
отчаянным усилием вырвалась из моих объятий, выс-
кользнула из под моих прижимавшихся плеч и распрос-
терлась на постели почти без сознания. Она потяну-
лась к ночному столику, стоявшему возле кровати, и
едва удержалась. Я почувствовал, что настоящее пла-
мя, подобное струе растопленного масла охватило неж-
ные покровы моего тела. Это Елена схватила мой член
ладонью, наполненной одеколоном. Я был потрясен вне-
запной, жгучей болью до того, что потерял способ-
ность осознавать, что она хочет делать. Склонившись
надо мной курчавой головой, Елена дышала на нежную
обнаженную поверхность моей кожи. Это легкое дыхание
давало необычно успокаивающее и ленивое удовольст-
вие. Потом ее влажные губы, острый язычек прилипли к
сухой коже и дразнили ее с бесконечной нежностью.
Начали бродить по телу, чутко вибрирующему и замира-
ющему под этой лаской. Ее руки бродили по моему те-
лу, почти не касаясь его. От их вздрагиваний исходи-
ла тоска нарастающей страсти Елены, как будто пере-
давая на расстояние всю силу нежности, воспринятой
от меня, за этот час непрерывной ласки. Концы ее
пальцев источали сладостное томление, разливающееся
по всему телу. И когда эти пальцы прикасались слу-
чайно к тугому пучку мускулов, сосудов кожи, я чувс-
твовал, что минута освобождения приближается. При-
косновения рук, губ, языка становились все быстрее и
настойчивее, непрерывнее, наконец, они слились в од-
но нераздельное наслаждение. Страстная дрожь прошла
по моим членам. Стон вырвался из стиснутого рта.
Бурная волна брызгнула и пролилась, впитываемая при-
никшими губками Елены. Я видел, как по напряженному
горлу прошелся тяжелый вздох, как будто она сделала
сильный глоток. Я ослабевал, таял, терял сознание от
блаженства и бессилия. Сон, в который я погрузился
тотчас же по окончании ласки, можно сравнить со
смертью.

4
Я открыл глаза утром. Елены со мной не было.
Свозь сон я подумал, что должно быть еще поздно и
тотчас же снова погрузился в забытье. Неясные снови-
дения принесли мне смутные воспоминания неописуемых
ласк, пережитых накануне. Тревожным и сладостным
волнением взмыло отдохнувшую кровь, и в тот же миг я
услышал стук женских каблучков в коридоре и шелест
платья, приближающийся к моей двери. Сон мгновенно
покинул меня. Я почувствовал, что пробуждаюсь отдох-
нувшим, полным бодрости и сил. Я приподнялся на лок-
те и вытянул голову в направлении двери, в которой
должна была появиться Елена. Шаги простучали мимо,
шелест раздался в конце коридора. Это становилось
страшным, отсутствие Елены продолжалось долго. Я
встал и еще, не сознавая в чем дело, начал быстро
одеваться. Елены не было. Чемодан, в котором был
приказ, торчал из-под неплотно прикрытой двери пла-
тяного шкафа. Я твердо помнил, что вчера запирал
шкаф на ключ, убедиться в обратном было делом нес-
кольких минут. В эти минуты я почувствовал страшное
подозрение, которое, как молния, пронзило мой мозг
еще раньше, чем я открыл двери шкафа. В моей памяти
мгновенно пронеслась слабо освещенная фигура Елены,
склонившаяся в темном купе над моими вещами. Ее ипу-
ганный голос:" Не смейте входить!" И отказ пустить
меня в номер, когда я вернулся из парикмахерской.
Чувство смертельного холода коснулось моих волос. Я
резко распахнул двери шкафа и увидел: чемодан отк-
рыт, приказ исчез...
Сомнений не было. Эта женщина одурачила меня,
как мальчишку. Мне показалось, что сразу вдруг обру-
шился весь мир. 28 лет достойной осмысленной жизни,
семья, карьера, честь - все полетело в преисподнюю.
Я чувствовал смерть у себя за плечами. Ничего не мо-
жет быть ужасней, чем ужас перед ответственностью,
страх заслуженного позора, невыносимый стыд за прес-
тупную небрежность. Меня мучила мысль, что для этой
женщины я был не более, чем случайное происшествие,
которое ей пришлось пережить, чтобы достигнуть цели.
Совершенно не связанная со мной лично, она играла,
как играет котенок с мышью. Меня переполняла злоба.
Еще более невыносимо было сознавать, что никогда
больше глубоким, влажным, шелковистым, ресницам, ды-
шащим медленно и ровно, то расширяясь, то вновь су-
жаясь, словно сладострастный взгляд из под батисто-
вой сорочки, не возникнуть в моей памяти и не пройти
по каждому нерву настойчивым, нежным порывом. Я по-
нял, что лишиться этой женщины было выше моих сил. Я
должен разыскать ее, чтобы выполнить свой долг офи-
цера и утолить жажду мужчины. Во чтобы то ни стало я
найду ее, спасусь или погибну вместе с ней.
Через несколько минут я мчался по пыльному шос-
се. Не стоит рассказывать, как мне удалось найти
верный путь. Теперь, пожалуй, я даже не смог бы объ-
яснить это. Скорее всего мне помогла безошибочная
интуиция. Что-то неопределенное в моем сознании,
присутствие чего даже не подозреваешь обычно, и что
с необыкновенной силой и точностью начинает действо-
вать в решающие моменты, помогли мне к полудню пе-
ребраться через бесконечные обозы, эшелоны маршевых
рот, нескольких рядов тянувшихся орудий, грузовиков
и телег, нагруженных крестьянским скарбом, крестьян,
напуганных слухами о близком начале боев и бессмыс-
ленно уходящих на восток. В деревне Лацанды я услы-
шал, что совсем молодая, хорошенькая женщина в кос-
тюме сестры милосердия за час перед этим наняла под-
воду, чтобы уехать в Оранды.
Машина мчалась по выбитой дороге с бешеной ско-
ростью. Я не знал уже бега времени. Наконец, вдали
показалась жалкая таратайка, в которой рядом с угрю-
мым белорусом сидела женщина с белой повязкой на го-
лове. Расстояние между нами сокращалось с каждой ми-
нутой.
1 2 3 4