Отправляйтесь к нему на место. И чтобы больше таких докладов я от вас не слышал!
4
Базилевич решил опередить врага и ослепить его. Он сбросил с себя шинель и, как только пришедший ступил на днище танка, включил фонарик. Но враг оказался настоящим верзилой. Луч уперся ему лишь в живот, а голова оставалась в башне. Но он уже увидел направленный на него свет и сердито заворчал:
- Ты с ума сошел, Вилли! Выключи эту дурацкую иллюминацию!
Фашист нагнулся и, закрывая глаза, шагнул прямо на свет.
- Не дай бог увидят с вышки...
Он не договорил. Воспользовавшись тем, что гитлеровец стоял к нему спиной, Валдис изловчился и изо всех сил ударил его по голове гранатой. Верзила охнул, закачался и, не удержавшись, рухнул на днище. Ему, как Раузеру, тотчас же заткнули пилоткой рот, связали за спиной руки и положили на матрац.
- Посмотри, нет ли там еще кого, - переводя дух, сказал Базилевич.
Пормалис снова поднялся над башней.
- Тихо, - сказал он. - И я уже вижу вышку.
- Ну! - только и выдавил из себя Базилевич и прильнул к прицелу. Тоненькая, как паутинка, стрелка прицельной марки точно уткнулась в черную амбразуру между мешками с песком на вышке.
- Давай! - скомандовал Пормалис.
Базилевич нажал на спуск. Грохот орудийного выстрела разорвал предутреннюю тишину. Базилевич снова прильнул к прицелу. А Пормалис мгновенно выглянул из люка. До слуха, донесся сухой треск автоматной стрельбы, Саркисян в кого-то стрелял из своего ППШ. Валдис взглянул на вышку и не увидел ее. На месте, где она только что стояла, торчали лишь расщепленные бревна. Ни площадки, ни мешков с песком, аккуратно сложенных на ней, ни крыши под дранкой - ничего не было. Неожиданно с железной дороги ударили два автомата. Пули зацокали по танковой броне. Валдис мгновенно опустился в башню.
- Надо помочь Ашоту! - закричал он.
- Заряжай! - так же громко скомандовал Базилевич и закрутил механизмы наводки. Пульсирующие огоньки выстрелов вражеских автоматов стали очередной точкой наводки для Базилевича. Он навел орудие и снова нажал на спуск. Снаряд угодил под рельс. Разорвал его, как если бы это была обыкновенная сухая валежина, разбросал отстреливающуюся охрану.
- А ну, глянь, кто там еще где шевелится? - возбужденно крикнул Базилевич.
Валдис снова выглянул из люка. До слуха его сразу же донеслась интенсивная пулеметная и автоматная стрельба. Валдис понял: это вступила в бой группа Борисова. И словно в подтверждение догадки, чуть дальше, за мостом, в небо взметнулся фонтан дыма и прогремел взрыв. Валдис вглядывался в расползающиеся по земле сумерки и только сейчас заметил колючий, пульсирующий огонек на фоне небольшого взгорка за рекой. "Дзот. Ты-то нам и нужен", - подумал он и вдруг почувствовал сильный удар в голову. Колючий огонек погас. Ноги перестали держать. И он, судорожно цепляясь за бортик люка, повалился в черное нутро танка.
- Ну что там? - не отрываясь от прицела, громко окликнул товарища Базилевич.
Пормалис не отвечал.
- Откуда бьют? Не видно в эту трубу ни черта! Валдис! - крикнул Базилевич. Он выхватил из кармана фонарик.
Пормалис лежал, закинув окровавленную голову на ящик со снарядами. Пуля сразила его в висок.
Треск стрельбы у моста не доходил до слуха Базилевича. В ушах у него после орудийных выстрелов звенело. Но удары пуль по броне танка он слышал.
"Откуда-то бьют. Откуда-то бьют, - настойчиво вертелось у него в сознании, пока он удобней укладывал Валдиса. - Но откуда же, черт возьми?"
Поняв, что товарищу уже не помочь, Базилевич проворно поднялся в башню. Закрыл люк, зарядил орудие и снова припал к прицелу. Очередная цель после вышки по плану, разработанному Фомичевым, была дзот. И сейчас Фомичев и вся его группа ждали, когда этот дзот будет подавлен. Потому что штурмовать его своими силами десантники не могли.
По броне танка, словно кто-то невидимый наклепывал на него дополнительную броню, продолжали стучать пули. Но Базилевич, не обращая на это внимания, искал через прицел дзот. И нашел по вспышкам беспрерывно бьющего пулемета. Под огонь вспышек он подвел и прицельную марку. И третий раз нажал на спуск. Грохнул взрыв. Но дзот оказался покрепче вышки. И Базилевичу пришлось послать в него еще два снаряда, прежде чем огневая точка противника замолчала. Над рекой взвилась красная ракета. Базилевич увидел ее в прицел. Это был сигнал Фомичева: прекратить огонь.
Базилевич приподнял крышку люка и прислушался. Стреляли возле моста, там, где должна была действовать группа Борисова. Огонь вели, как казалось Базилевичу, с той и другой стороны. Били из автоматов. Били из пулеметов. И еще из чего-то посолидней. Но из чего точно, Базилевич понять не мог.
- Валдис! Васька! Оглохли, черти! - услыхал он неожиданно голос Саркисяна.
Базилевич оглянулся. Ашот стоял возле прохода. Увидев, что Базилевич заметил его, быстро нырнул под проволоку и побежал к танку.
- Валдиса убили, - сказал Базилевич.
- Как? - опешил Ашот. - Вы же в танке были. Ашот обошел танк.
- Это они по смотровым щелям били. Вся броня пулями мечена, определил он. - Где же Валдис?
- Тут.
- Фомичев приказал нам всем вместе быть.
- А что там наши делают? - спросил Базилевич.
- Дзот взяли. А что у Борисова - не знаю. Отходить в случае чего будут в нашу сторону.
- Прикроем. Боеприпасов полный танк, - сказал Базилевич.
Помогая друг другу, они подняли Пормалиса, вытащили его на броню, а потом бережно отнесли от танка подальше в сторону и положили на траву.
Ни тот, ни другой не знал, что Валдис был не единственной потерей. Их группа уже поредела ровно на одну треть.
А в танке надрывался телефон. Базилевич взял трубку.
- Раузер! Раузер! Что у вас там происходит? Доложите немедленно! орал в трубке чей-то взбешенный голос.
- Кто это говорит? - спокойно по-немецки спросил Базилевич.
- Обер-лейтенант Радке! Ты что, очумел, мерзавец? - неслось из трубки.
- У нас полный порядок, герр обер-лейтенант, - так же спокойно ответил Базилевич.
- А что там за стрельба?
- По уткам, герр обер-лейтенант, стреляют. Утятины захотелось...
- Что?
- Утятины, говорю, захотелось. Вот и стреляют, герр обер-лейтенант. Приходите. И вас накормим.
- Я тебе покажу, скотина, утятину!
- Сам ты скотина! - не дал ему договорить Базилевич.
В трубке вдруг стало тихо. Потом уже совсем другим голосом спросили:
- Кто это говорит?
- Приходи. Увидишь! - ответил Базилевич и оросил трубку.
...Как только на вышке с грохотом разорвался снаряд, за дорогой ударили пулеметы и автоматы десантников. Это открыли огонь бойцы, которыми командовал Борисов. И тут же, в ответ, заговорили пулеметы дзота. Их было два. И амбразур две. Из одной железная дорога простреливалась на подступах к мосту с востока. Из другой - с запада. И из обеих можно было вести огонь через дорогу.
Второй снаряд разметал охранников на железнодорожном полотне. Те, кто был вместе с Фомичевым, видели это, но сами пока что в бои не вступали. Следующие три снаряда заставили замолчать дзот.
Фомичев, Дзюба, Джафаров и Еремеев стремительно бросились к дзоту. И тут произошло совершенно неожиданное. Проклятый дзот ожил. Оказалось, что у него была еще и третья амбразура, которую десантники в свое время не заметили, и она прикрывала подступы со стороны болота. Из этой амбразуры неожиданно ударил автомат. Очередь навылет прошила грудь Дзюбы и рацию Еремеева. Десантники мгновенно залегли. В ход пошли гранаты. Дзот замолчал. Но младший сержант уже не встал.
Бой теперь шел только за дорогой. Еремеев бросился к Дзюбе, а Фомичев и Джафаров ворвались в дзот. Все в нем было перевернуто и исковеркано взрывами. И все же это была позиция. Дзот господствовал над дорогой и над площадкой зенитчиков.
Протиснувшись под обвалившимися бревнами перекрытия к дырам, образовавшимся на месте амбразур, Фомичев сразу же увидел все как на. ладони. Группа Борисова выгодно использовала внезапность атаки. На площадке возле зениток и в ходах сообщений лежало около десятка убитых гитлеровцев. И примерно столько же отстреливались. Можно было сделать вывод, что блокировать их в блиндажах не удалось. Но и из аппарелей они тоже вылезти не могли. Десантники прижали их плотным пулеметным и автоматным огнем. Сначала Фомичеву показалось, что десантники стреляют все пятеро. Но потом он понял, что их только трое: пулемет и два автомата.
"Сейчас, братва, мы вам поможем", - соображая, как это лучше сделать, думал Фомичев.
- Еремеев! - громко позвал он.
- Я здесь, товарищ лейтенант, - почти над самым его ухом ответил связист.
- Зенитчиков в аппарелях видишь?
- Вижу!
- Выдвигайся вместе с Джафаровым к полотну и с полотна - гранатами! Я вас прикрою!
Положив свой автомат на бревно, Фомичев дал длинную прицельную очередь по серым, высовывающимся над бруствером пилоткам. Движение в ходе сообщения моментально прекратилось. А уже в следующий момент по доскам, бревнам и земляной обсыпке того, что осталось от дзота, защелкали пули. И еще Фомичев успел разглядеть, как Еремеев и Джафаров ловко взбирались по насыпи. Они поднялись на верхнюю площадку и одну за другой бросили в укрытие зенитчиков четыре гранаты. Пыль, поднятая взрывами, не успела осесть, а десантники уже скатились с насыпи по ее противоположному скату и завершили дело с помощью автоматов. Через несколько минут над мостом и его живописными окрестностями сомкнулась тишина. И от этого вдвое громче, так что уже четко слышались даже отдельные взрывы и орудийные выстрелы, загремело на востоке.
5
- Еремеев! - снова позвал к себе радиста Фомичев. - Выходи на связь. Доложить надо.
- Не получится, командир. Отговорила "Роща" золотая... От рации одни воспоминания остались, - ответил Еремеев.
- Тьфу ты, дьявол! - смачно выругался Фомичев. - Значит, мы теперь без связи? Хоть бы сообщить, что полдела сделали...
- Сами разберутся, когда придут, - нашелся Еремеев. - Мост-то целехонек. Даже краска не закоптилась.
Фомичев взглянул на серый стальной пролет и вздохнул:
- Пока все так.
По ту сторону проволочных заграждений, опоясывавших позиции зенитчиков, поднялись Галиев и Пахомов и побежали к тем, кто был с ними в одной группе и теперь не поднимался с земли. Галиев вывел из леса окровавленного Борисова. Чувствовалось, что сержант передвигается с трудом, хотя свой пулемет он нес сам. А Пахомов вынес на руках безжизненное тело Синицына. На помощь ему поспешили Джафаров и Еремеев. Они же принесли и Шарикова. Борисову немедленно сделали перевязку. Две пули насквозь прошли у него через голень. Кость по счастливой случайности осталась цела. Но сержант потерял много крови. Борисов сидел на траве, опершись спиной на бруствер, и виновато улыбался. Словно и впрямь был виноват в том, что его ранили.
- А все-таки задачу выполнили, - сказал он, когда к нему подошел Фомичев.
- Наполовину, Егорыч, - ответил Фомичев. И добавил: - И потеряли троих.
В это время на путях показался Саркисян.
- Как там у вас? - окликнул его Фомичев.
- Валдиса убили.
- Даже четверых, - вздохнув, поправился Фомичев.
- Меня не списывай, лейтенант. Я стрелял и еще стрелять буду, - твердо сказал Борисов.
- Видел я, Егорыч. Это точно, еще повоюем. Да и наши помогут, подбодрил сержанта Фомичев.
- Что с танком делать? - спросил Саркисян.
- Пойдем, посмотрим. Решим на месте, - ответил Фомичев. - Целый он?
- Ставь мотор и поехали. И боеприпасов полно.
- Это хорошо. Пойдем. А здесь... - задержался Фомичев. - Здесь - так: поскольку Егорыч ранен, старшим назначаю Пахомова. Беритесь все немедленно за восстановление дзота. Стенки у него крепкие. Нижняя часть вся целая. Он нам еще послужит. Из него вся округа как на ладони. Подержимся...
И Фомичев вместе с Саркисяном побежали к танку.
Даже беглой оценки местности хватило Фомичеву, чтобы понять: танк занимает на ней ключевую позицию. Его орудие и пулемет надежно держали под огнем не только ближние, но и дальние подступы к мосту с запада. Обойти танк справа не позволяла болотная топь. Лесной участок, примыкающий к дороге слева, гитлеровцы сами только что заминировали. Пробиться к мосту можно было лишь вдоль железной дороги. Немцы могли обойти минное поле еще левее и выйти к мосту через огневую позицию своих зенитчиков. Но тут они неминуемо попадали под огонь дзота. Вывод напрашивался сам собой: танк очень нужен десантникам. Фомичев так и сказал Базилевичу:
- Пока вы здесь будете держаться, фашистам не видать моста как своих ушей.
- С той стороны по насыпи пройти могут, - заметил Базилевич. - Там мы им не помеха.
- Знаю. До вышки доползут. А дальше - под наш огонь попадут, - ответил Фомичев.
- Когда огонь открывать?
- Сам решай. Связи у нас не будет.
- Понял, - коротко ответил Базилевич. - Будем держаться.
Фомичев вернулся в дзот. Десантники уже очистили его от всего лишнего, уложили на место развороченные взрывами бревна и сейчас засыпали их землей. Хоть Фомичев и назначил старшим Пахомова, но руководил всей работой сержант. Он сидел у амбразуры. Чувствовалось, что его мучает боль, но голос звучал громко. И даже не это удивило Фомичева. Рядом с Борисовым на невесть откуда взятом куске брезента лежала целая куча частей и механизмов от немецких пулеметов.
- А это откуда, Егорыч? - спросил Фомичев.
- Велел все битые принести. Сейчас из трех один целый сделаю. Пригодится, - объяснил Борисов.
- Еще как! - обрадовался Фомичев.
- Я тоже думаю. Патронов-то охранники запасли - не перестрелять.
Фомичев понял, что за эту огневую точку, как, впрочем, и за танк, он может быть спокоен. Мысли его были заняты другим. Только теперь, побывав на огневой позиции зенитчиков, в танке, в дзоте, Фомичев по-настоящему оценил, как в общем здорово была организована вся система охраны и обороны моста. И если десантникам удалось так быстро ее разгромить, то только потому, что они смогли взорвать ее изнутри. Взять мост штурмом с внешней стороны было бы очень трудно даже куда большими силами. И вот сейчас Фомичев думал о том, как лучше восстановить эту систему. Он опустился с насыпи на огневую позицию зенитных орудий и зашел в блиндаж, который был оборудован ближе к насыпи.
1 2 3 4 5