Вот на какую планету попал Бозарт. Среди этих слепых он чувствовал,
что мечты уносят его слишком далеко. Он не переставал платить за
информацию, которая ничего не стоила. Вечно облачная и дождливая Олимпия
проплывала мимо него, как будто это была не его, а чужая мечта - приехать
сюда. Он не собирался оставаться здесь, потому что в искрящемся
несговорчивом небе Северной Австралии ему предстояло свидание со смертью.
Только прибыв на Олимпию, Бенджакомин начал вынашивать планы
нападения на Старую Северную Австралию. На второй день ему очень повезло.
Он познакомился с человеком по имени Лавендер, и он был уверен в том, что
слышал это имя раньше. Не будучи членом гильдии воров, Лавендер был
отважным мошенником с навечно запятнанной репутацией.
Неудивительно, что он нашел Лавендера. На протяжении всей прошедшей
недели ему снился этот человек и история его жизни. Он не знал, что все
его сны внедрялись в его сознание североавстралийской контрразведкой.
Сначала его внутренне убедили направиться именно на Олимпию, а потом уже
руководили им здесь в соответствии с необходимостью. Североавстралийская
полиция не отличалась жестокостью, но ей приходилось защищать свою
планету. Кроме того, неотомщенной еще оставалась смерть ребенка.
Последняя встреча Бенджакомина с Лавендером, когда нужно было
заключить сделку, на которую последний уже согласился, прошла драматично.
Лавендер отказался:
- Я не собираюсь высовываться. Я не буду ни на кого нападать и никого
грабить. Да, конечно, я никогда не был пай-мальчиком, но лезть туда, где
меня могут убить... А ты, сволочь, это знаешь.
- Подумай, что мы получим. Деньги. Там денег столько, сколько тебе и
не снилось.
Лавендер засмеялся:
- Ты думаешь, я этого не знаю? Ты мошенник, и я мошенник. И я ничего
не буду делать за пустые слова. Деньги на бочку! Я умею драться, а ты вор,
и я не спрашиваю тебя, зачем ты... но мне сначала нужны мои деньги.
- У меня их нет.
Лавендер встал:
- К чему же тогда разговоры? Тебе не следовало говорить со мной.
Потому что теперь придется выкладывать за то, что я буду молчать.
Лавендер был очень уродлив. Человек, которому немало довелось
погрешить, прежде чем стать настоящим злодеем. Грех - нелегкий труд, и
усилия, необходимые, чтобы его совершить, отпечатываются на лице.
Бозарт смерил его взглядом с головы до ног, спокойно улыбаясь. В его
улыбке не было даже презрения.
- Закрой меня, пока я буду кое-что доставать из кармана.
Лавендер не обратил внимания на его слова. Он не полез за оружием, а
спокойно стоял, постукивая по правой руке большим пальцем левой.
Бенджакомин узнал этот знак, но не подал виду.
- Посмотри, - сказал он, это закладная целой планеты.
- Об этом я уже слыхал, - Лавендер засмеялся.
- Возьми ее.
Тот взял пластинчатую карточку, и глаза его расширились:
- Да она, кажется, настоящая! Действительно настоящая! - Теперь он
стал намного дружелюбнее. - Я никогда таких не держал в руках. Каковы твои
условия?
Между тем мимо них сновали жизнерадостные олимпийцы, одетые в
черно-белые одежды, придававшие им вид людей, которых постигло какое-то
горе. Невероятные геометрические фигуры застыли на их платьях и шляпах. Но
собеседники не обращали внимания на местных жителей. Они были заняты
только собственными переговорами.
Бенджакомин не сомневался в том, что все делает правильно, хотя он
заложил год труда всей Вьолы Сидерии в обмен на неквалифицированную помощь
капитана Лавендера, тогда еще капитана патруля Имперского внутреннего
флота. Он отдал ему закладную. На ней стояла отметка о годичном сроке
гарантийных обязательств. Даже на Олимпии существовали машины, которые
немедленно отправили на Землю информацию об условиях сделки, превратив
закладную в документ, который мог быть предъявлен целой планете. "Вот и
первый шаг к мести, - подумал Лавендер. - После того, как убийца исчезнет,
его народ должен будет выплатить все сполна". Он посмотрел на Бенджакомина
с сочувствием, но тот принял этот взгляд как знак доверия и улыбнулся,
чарующей улыбкой, которую ему было так легко изобразить. Бозарт протянул
Лавендеру правую руку, желая рукопожатием закрепить условия сделки и
придать торжественность моменту. Мужчины пожали друг другу руки, но Бозарт
так никогда и не узнал, что стояло за этим рукопожатием.

5
"И серой стала земля. И серой стала трава от неба до неба. Но не
возле воды. Не возле горы - низкой или высокой, а лишь возле холмов -
серых-серых. Посмотри на покрытую серебристой рябью полосу света вон у той
звезды... Это Северная Австралия. Весь грязный мусор смыт с нее: все
труды, сомнения, боль...
Бежево-коричневые овцы лежат на серо-голубой траве, а на низком небе
выделяются облака, такие плотные, словно на них опирается потолок всего
мира...
Возьми же больную овечку, человек, за это воздастся тебе. На этой
планете можно стать бессмертным. Если ты ищешь место, где живут простаки и
волшебники, так оно здесь...
Вот и вся книжка, мальчик.
Если ты не видел Северную Австралию, ты не видел ничего. Но когда ты
увидишь ее, ты не поверишь своим глазам...
На картах она обозначена: "Старая Северная Австралия".
Здесь, в сердце звездной системы, находилась ферма, которая
обеспечивала всеобщую безопасность. Это были владения Матери Хиттон. Их
окружали башни, между башнями - натянутые провода. Часть их безобразно
свисала, а часть сияла таким металлическим цветом, которого не встретишь
больше нигде: ни на самой Земле, ни в ее колониях.
Башни с проводами окружали открытое пространство. Посредине этого
открытого пространства простирались земли размером двенадцать тысяч
гектаров, покрытые бетоном. Радары ощупывали каждый миллиметр поверхности
бетона. Ферма жила своей жизнью. В центре располагалась группа зданий. Там
Мать Хиттон работала над задачей, которую поставил себе ее род: обеспечить
надежную защиту планеты.
Ни один микроб не попадал туда и ни один - не исчезал оттуда. Вся еда
доставлялась по воздуху трансмиттером. Здесь жили животные. И жизнь
животных зависела только от нее одной. Умри она внезапно - по несчастной
случайности или убитая животным - власти, имея ее полное факсимиле, с
помощью которого можно обучить под гипнозом новых "нянь", немедленно
принялись бы за это.
Над фермой дул ветер, пригоняя сюда серые тучи с серых холмов,
скользя над серым бетоном. А над башнями радаров неизменно висела
плененная многогранная блестящая луна. Ветер обрушивался на здания, тоже
серые, прежде чем столкнуться с бетонной поверхностью, а потом снова
отправлялся туда, откуда пришел - к серым холмам.
Равнина за пределами группы зданий не нуждалась в особом камуфляже:
она была точь-в-точь такой, как любая другая равнина Северной Австралии.
Бетон же был окрашен в приглушенные тона цвета почвы планеты. Такой была
ферма, на которой жила и работала единственная женщина. В этом и состоял
комплекс всей внешней защиты богатейшего из миров.
Кэтрин Хиттон посмотрела в окно и подумала: "Еще сорок два дня - и я
пойду на рынок. Благословенный день! Я услышу музыку джиги". Женщина
глубоко вдохнула воздух. Она любила эти серые холмы, хоть в молодости
повидала немало других, более ярких планет. Теперь она не могла бросать
своих животных и свои обязанности. Она была единственной и неповторимой
Матерью Хиттон, и здесь жили ее "малинькие катята".
Они с отцом вывели их из земных норок: из самых маленьких и самых
свирепых норок, завезенных сюда с матери-Земли. Из них получились
животные, служившие для охраны от других хищников овец, от которых
получали струн. Но эти животные рождались безумными.
Целые поколения "неонорок" рождались психоаномальными. Они жили,
чтобы умереть, и умирали, чтобы остаться жить. Это были "катята" Северной
Австралии. Животные, в которых смешались все страсти: страх, ярость,
голод, половое влечение, жажда убийства - которые с рычанием пожирали друг
друга и свой молодняк, или людей, или любые другие продукты органической
природы. Эти животные люто ненавидели самих себя и выжили только потому,
что просыпались каждый на своем месте, крепко связанные, когти к когтям,
не имея возможности нанести удар соседу или самому себе. Мать Хиттон
будила их лишь на несколько минут в жизни. Они давали жизнь потомству и
убивали друг друга. Каждый раз она выводила их только по двое.
Весь день она ходила от клетки к клетке. Сон животных был нормальным.
Питание проникало в кровь, и некоторые из них не просыпались годами. Мать
Хиттон занималась их размножением, лишь частично разбудив самцов, а самок
- до такой степени, чтобы они поддавались ветеринарному лечению и уходу.
Она обычно сразу же отделяла молодняк от матерей, а потом кормила
детенышей на протяжении нескольких счастливых недель, пока они не
превращались во взрослых самцов и самок и их хищная натура не начинала
проявлять себя. Глаза их загорались огнем жестокой ненависти и безумия,
рычание наводняло все здания.
В этот раз Мать Хиттон никого не разбудила. Наоборот, она покрепче
связала их. Она перекрыла вход, по которому поступали питательные
вещества. Она ввела им стимулирующее лекарство замедленного действия,
чтобы, когда они проснутся, пробуждение было полным и они смогли
немедленно действовать. Потом она сама приняла успокоительное, откинулась
на спинку стула и начала ждать сигнала.
Когда раздастся сигнал, который проникнет через стены во все здания
фермы, она сделает то, что делала уже тысячу раз: нажмет кнопку сирены, и
всю лабораторию наполнит пронзительный невыносимый звук.
Сотни мутировавших норок проснутся. Их проснувшееся сознание резко
перейдет из состояния сна в состояние активности, и в этом сознании все
смешается: голод, ненависть, ярость и половое влечение. Они начнут рваться
наружу через металлические решетки, стремясь уничтожить друг друга, а
молодняк - стремясь наброситься на нее, Мать Хиттон. Они сметут все на
своем пути.
Она знала, что все будет именно так.
В центре комнаты находился тюнер. Это был очень сильный приемник,
способный воспринимать весь диапазон частот телепатической связи. В этот
тюнер и поступит сигнал суммированной силы эмоций "малиньких катят".
Ярость страстей превысит все возможные пределы. Но сигнал,
заключающий в себе все это, будет еще намеренно усилен: специальная
студия, расположенная в верхней части башенных построек, расширит диапазон
частот, на которые настроен телепатический контроль. Сигнал разнесется
далеко за пределы владений Матери Хиттон. И Луна, вращаясь вокруг своей
оси, будет транслировать сигнал по всей поверхности, а потом он пойдет на
шестнадцать спутников, также являющихся частью системы внешней защиты. И
сигнал облетит не только все ближайшее пространство вокруг них, но и все
ближайшее подпространство. Североавстралийцы хорошо все продумали.
Короткие сигналы тревоги раздались в трансмиттере Матери Хиттон.
Прозвучал сигнал. Палец ее прирос к кнопке.
Тишину разорвала пронзительная сирена.
Норки проснулись.
И комната сразу же наполнилась воем, рычанием, скрежетанием,
щелканьем, шипением. Помимо всего этого, различался еще один звук: он
напоминал звук падающих на поверхность замерзшего озера градин. Это был
звук когтей сотен норок, пытавшихся сломать металлические преграды на
своем пути.
Мать Хиттон услышала бульканье. По-видимому, одна из норок сломала
челюсть и принялась за собственное горло. Мать Хиттон узнала этот звук
рвущегося меха, разрываемых вен. Она прислушивалась: не затихла ли наконец
жертва собственной агрессивности? Но уверенности у Матери Хиттон не было:
слишком сильный шум стоял вокруг. Одной норкой, очевидно, стало меньше.
Комната, где находилась сама Мать Хиттон, была частично защищена от
шумового сигнала. Поэтому старая женщина могла думать, и думала она об
очень странных вещах. Она дрожала от гнева при мысли о том, что столько
живых существ так ужасно страдают: единственные, кого не охраняет система
защиты Северной Австралии.
Она ощущала давно забытое вожделение. Женщина страстно желала того, о
чем давно не вспоминала. Спазмы ярости и страха, сжимавшие сотни этих
животных, сжимали и ее. И ее здравый рассудок не переставал мучиться
вопросами: "Сколько же мне еще терпеть все это? Сколько? Господи, сжалься
над людьми этой планеты. Будь милосерден и ко мне".
Зажегся зеленый свет...
Она нажала кнопку с другой стороны стула, на котором сидела, - пошел
газ. Теряя сознание, она думала о том, что "катята" скоро уснут. Но она
проснется раньше их и приступит к своим обязанностям: найдет живых, уберет
мертвых - тех, кто перегрыз свое собственное горло, и тех, кто погиб от
разрыва сердца; она будет залечивать раны искалеченных и усыплять их, они
будут спать счастливым сном, и в животворном сне к ним будут возвращаться
силы. Пока не прозвучит следующий сигнал тревоги снова не начнет работать
система защиты, стерегущая сокровища ее народа - его благословение и
проклятие.

6
Все шло точно по плану. Лавендер нашел плосколет. Это было обдуманное
решение, потому что на плосколеты нужно было иметь лицензию, а если ее не
окажется, то планете, населенной проходимцами, придется работать целую
вечность, чтобы заплатить штраф за одержание такого корабля.
Лавендер очень щедро рассчитывался деньгами Бенджакомина.
1 2 3 4