Опять деньги. Ах, шустрец этот Витя!
Восемь, ты понял? За такое дерьмо — восемь! Семь тебе, одна мне за услуги. Или ты против? За такой риск это даже мало.
Согласен, — сказал Неделин.
А поцеловать тётю Лену?
Что ж, Неделин поцеловал её, а она вдруг мощно к нему рванулась: потащила с собой, вернее собой в комнату, где началось: шёпот, щекотание, вздохи, отвращение… Неделин вырвался. Женщина вышла из комнаты через несколько минут, уже одетая, с сырым лицом.
Значит, без меня решил обойтись? — спросила она.
Да нет, почему…— начал Неделин и вдруг удивился: с какой это стати он должен оправдываться за другого? С какой стати он должен с ней церемониться? — Проваливай, — сказал он.
Мерзавец! Пошляк!.. Обманщик!.. Неблагодарник!.. — Женщина употребила именно эти слова, а не какие-то другие.
Глава 8
И опять один в чужой квартире. Сидит на кухне, отхлёбывает иностранного напитка и вертит в руках билет на самолёт. Билет в Сочи. «В городе Сочи тёмные ночи, тёмные, тёмные, темные…»-всплыла в памяти песенка (хотя всплыть никак не могла, потому что ещё не была сочинена). Витя, значит, должен лететь в Сочи. По делу — или просто промотать деньги? А Лена? Может, с Леной? Нет, он знал, сволочь, чем кончится визит к Кубику, и решил смотаться в Сочи, чтобы пока тут всё улеглось. Он её просто подставил Кубику, ведь наверняка эти самые вот семь тысяч он мог получить от тёти Лены и раньше — и заплатить Кубику долг сполна, в срок. Витя — подлец, это однозначно. Что меня, впрочем, не касается. А вот в Сочи я ни разу не был. Подлец и мошенник Витя, живущий на нетрудовые доходы, бывал там наверняка не раз, а я, честный советский работник и семьянин, там никогда не был.
Послышались звуки: кто-то открывал дверь. Неделин почувствовал себя застигнутым врасплох вором. Вскочил — куда? — в туалет, заперся, сел, притаился. Для правдоподобия даже штаны снял, хотя дверь заперта и нужды в этом не было.
Ты где? — спросил женский голос. Вроде бы жена Вити.
Я тут.
Помочь собраться?
А? Нет… (знает, что он летит.)
Можешь не выходить. Я так, на минутку. В голосе была давнишняя обыденная горечь. Неделин вышел, посмотрел на женщину. И чего только не хватало Запальцеву: женщина тихой домашней красоты и, очевидно, мягкого характера. Вот взять сейчас и сказать ей всё.
Думаешь, я в командировку лечу? — спросил Неделин.
Надо тебе, ты и летишь.
Я еду туда отдыхать. А полчаса назад я тебе чуть не изменил. С женщиной, которая мне семь тысяч принесла. Она — старуха.
Прекрати… Что за удовольствие так врать? Так идиотски. Я ничего не слышала. Я знать ничего не желаю о твоих делах.
Ваш муж вор и жулик, — сказал Неделин.
Скорее всего, — согласилась женщина. — Когда самолёт у нашего мужа?
Как вы можете с ним жить в таком случае?
А разве я с ним живу?
А разве нет?
А разве да?
Слушайте внимательно. Произошёл один обман. Я не виноват. Неизвестно, кто виноват.
Я уже сказала: знать ничего не хочу о твоих делах.
— Чьих — моих? Вы даже не понимаете, с: кем говорите! Вы думаете, что говорите со своим мужем Виктором, как его? Запальцевым. А я — Неделин Сергей Алексеевич. Понимаете? Я сейчас всё объясню.
На меня уже не действует твой юмор, Витя.
Ладно, — сказал Неделин, жалея женщину. — Не беспокойся. Я скоро вернусь. — И поцеловал её в щёку, как поцеловал бы свою жену при расставании, правда, ему никогда не приходилось уезжать одному, то есть не было случая целовать при расставании, но. представляя иногда, что он куда-то едет (куда-то очень далеко по важному делу), он всегда видел, что стоит у двери с чемоданом и целует жену. В щёку.
Женщина отпрянула, схватилась за щёку, будто он её ударил.
Гад, — сказала она. — Так ты ещё никогда не шутил. Ну, достал, достал, больно сделал, будь доволен, скотина!
И ушла — так и держась рукой за щёку.
Глава 9
Он прибыл в Сочи молодым, упругим, хорошо одетым, готовым ко всему, он заранее подумал о том, что скажет тем. кто его рано или поздно поймает: я ничего не помню, я переселился — и с тех пор ничего не помню. Я не понимаю, где нахожусь, что делаю, зачем делаю, ничего не понимаю.
Шальная странная мысль вдруг пришла ему в голову, когда он стоял на площади перед аэровокзалом и высматривал такси до Сочи. Ему захотелось вдруг посреди площади, среди машин и людей взять и помочиться на глазах у всех. А почему нет? Ну, пусть его заберёт милиция. Он заплатит штраф, вот и всё. Почему нет? Сделай, сделай, очень ведь хочется, уговаривал себя Неделин, и чудилось, что кто-то отвечает: «Неудобно…» Неудобно штаны черед голову надевать! — вспомнил Неделин детскую присказку. И ещё одну: неудобно на потолке спать — одеяло падает. Ну?!
И, нетвёрдо переставляя ноги, вышел на середину площади. Там, не глядя на то, что делает, он исполнил свой замысел — и по мере исполнения плечи расправлялись, насколько это было возможно в таком положении, глаза наблюдали почти спокойно. Он ждал скандала. Но ничего не было. Да, многие увидели его действие, но если были близко, отводили глаза, а если далеко, глазели — сами невидимые в людях — молча. Видимо, было что-то в лице и позе Неделина, разительно убеждающее в необходимости совершаемого поступка, поэтому никто и не усомнился. Лишь ребёнок-девочка лет пяти запищала: «Мама, смотри, дядя писает!»— а мама ответила: «Значит, он хочет. А ты не хочешь?»
Не получилось ни фурора, ни скандала. Зато возле лужи, аккуратно её обогнув, остановилась машина и весёлый водитель спросил: «Куда едем?»
На..! — грубо ответил Неделин.
Значит, по пути! —• откликнулся водитель скаля зубы и, не спрашивая больше ни о чём, взял чемодан Неделина, поставил в багажник, а самому Неделину пригласительно распахнул дверь:
Прошу!
Итак, аналитично подумал Неделин, мне предлагают уже роль гуляки-отпускника, какого-нибудь шахтёра —заполярника, который горбился целый год ради отпуска на юге, человека с девизом «один раз живём — и то летом». Это — подойдёт.
Что новенького в Сочах? — спросил он таксиста.
А всё то же! Смотря по запросам. Море, солнце, вино, бабы. Куда едем?
В гостиницу.
Значит, не по путёвке? В какую гостиницу?
А в любую. Меня везде поселят. Таксист глянул уважительно, но недоверчиво:
И туда, где иностранцы?
Обойдусь без иностранцев, — сбавил Неделин.
Может, в частный сектор? — предложил таксист. — Хоть к моей тётке.
В гостиницу, — приказал Неделин. Ему хотелось комфорта и уюта. Всё ведь просто, он об этом в газете читал. Даёшь взятку администраторше, то есть, к при меру, четвертную в паспорте,-и никаких проблем.
Глава 10
Проблемы, однако, начались сразу же, в вестибюле гостиницы, которую таксист рекомендовал как «люксовая». Во-первых, за барьером с табличкой «Администратор» оказалась не администраторша (заранее почему-то представлялась полнолицая блондинка взыскующих лет), а именно администратор, симпатичный молодой человек, странно, до приторности благопристойный, похожий на комсомольского работника, профессиональное лицемерие которого перешло в новое качество и стало неискоренимым убеждением в истинности социализма. Как к такому подступиться? Но раз вошёл с чемоданами, то не торчать же у двери, нужно подойти, спросить. Неделин подошёл, спросил, администратор вежливо и корректно — и даже, кажется, без скрытого презрения! — ответил, что мест, к сожалению, конечно, нет и как таковых не бывает, только по брони, по предварительным заказам, заявкам и т. п. И даже, заботясь о Неделине, администратор посоветовал ему не ходить по гостиницам, толку не будет, лучше сразу подыскать комнату или койку.
Но мимо прошёл человек в спортивном ярком костюме, прошёл по-хозяйски, кивнул администратору, вызвал лифт и уехал куда-то в прохладу гостиницы, и Неделину захотелось так же, среди вещей Вити, взятых в дорогу, есть, кстати, и спортивный костюм ничуть не хуже, чем у этого бездельника.
А если постараться? — доверительно спросил он.
Старайтесь, — не был против администратор. Неделин досадовал на себя: ведь только что совершил поступок, после которого, кажется, и чёрт не брат, облил площадь на глазах у всех из природного неприличия, — но вот опять стоит и мнётся. Да скажи ты ему прямо, что он, съест тебя, что ли? Не возьмёт — и ладно, пойдёшь в другую гостиницу, где будет администраторша-блондинка взыскующего возраста.
Я тебе денег дам, парень, — сказал Неделин. — Мне очень нужно.
Зачем вы? — сделался строгим администратор. — Зачем вы глупости говорите?
Какие же глупости? Сколько, ты скажи? Сто? Двести?
До свидания, — сказал администратор.
Тысячу! — И Неделин бросил перед администратором две пачки с красными цифрами «500». Тот посмотрел на деньги с неестественным равнодушием.
Уберите.
Он мне не верит, понял Неделин. Он меня считает… Бог весть кем, вряд ли даже проверяющим, проверяющие не действуют так в лоб, он просто понял, что я НЕ ТОТ, это по его глазам видно: я для него не тот, не из его системы понятий, я странный, а он, очевидно, странных людей боится, да и кто их любит?
А может, действительно, нет мест? Может, этот человек в самом деле не берёт взяток? Да нет же, невероятно это! — вон в газетах пишут: сплошные безобразия на почве нехватки гостиничных мест даже в провинции, что уже говорить о столицах и курортных городах.
Слушай, парень, — сказал Неделин. — Ты не по думай. Мне эта гостиница нравится, вот и всё. Я из Воркуты, шахтёр, деньги есть, хочу отдохнуть нормаль но, понимаешь?
Всё понимаю, ничего не могу сделать.
Дерьмо ты в таком случае.
Вероятно, — спокойно сказал администратор.
Дерьмо! — Голос Неделина граждански зазвенел. — Честного из себя строишь, а гам… Скажешь, не берёшь, да? Не берёшь?
Беру, — сказал администратор и посмотрел в зеркало на свою гладко причёсанную голову.
Ну и возьми, не кобенься!
У тебя не возьму. Не нравишься ты мне.
Врёшь! Две тысячи! Три! А?
Неделин в азарте досчитал до пяти, администратор всё разглядывал свою голову и равномерно отвечал: «Нет. Нет. Нет», — и вдруг, утратив весь свой лоск, рявкнул простецки:
Отвали, мужик, в зубы дам!
И зря он это произнёс, потому что Неделина его фраза словно подбросила, и администратор сам незамедлительно получил в зубы, да так крепко, что отлетел к ящику с застеклённой дверкой, где висели ключи, ударился головой о стекло, стекло посыпалось на пол, администратор осел.
Неделин перегнулся через барьер, увидел полулежащего администратора, по щеке его полз ручеёк крови. Неделин перепрыгнул через барьер, стал поднимать его говоря; «Извини, парень. Чёрт, неприятность… Не больно?»
Рана оказалась небольшой, в сущности — царапина, администратор провёл пару раз ваткой, смоченной в одеколоне, и остался только тоненький красный след, на одежду кровь не попала, так что материального ущерба не было, кроме разбитого стекла. Администратор молча смёл осколки и вывалил в ведро. Выглянула из какой-то двери тётка в цветастом платье (между прочим-блондинка взыскующего возраста), администратор махнул ей рукой, она скрылась. После этого он ещё раз внимательно оглядел себя в зеркало.
Извини, — сказал Неделин и взял чемоданы. — Извини, у меня, брат, нервы не в порядке.
Бывает, — сказал парень.
Неделин уже открыл ногой дверь — администратор его окликнул.
Чего? — издали спросил Неделин. Администратор поманил его пальцем. Он вернулся.
Есть одно бронированное место. С утра должны занять, не заняли. Но учти, если человек появится, освободишь.
Судя по его искреннему лицу, это была явная ложь, никакой человек не должен появиться.
Ты не сердишься? — спросил Неделин.
Будем вселяться?
Конечно. Ты скажи прямо — сколько?
Нисколько.
Ну за стекло хотя бы?
Стекло? Рублей десять, не больше. Уплатишь потом, под расписку.
Ты серьёзно?
Абсолютно.
Смутно, плохо было на душе у Неделина, когда он ехал с ключом от номера на двенадцатый этаж, думая о загадочности администратора. За что он его ударил? — и так быстро, не успев даже пожелать этого, рука сама поднялась и ударила; тут Витино наследство сказывается, не иначе.
Глава 11
Для него настали дни свободы и одиночества, он был волен делать всё, что заблагорассудится, и первое время ничего не делал: лениво валялся на пляже, лениво читал газеты и журналы, купленные в киоске, и размышлял, что бы такое учудить. Хотелось — необычного. Например, отбить телеграмму Лене на адрес ресторана «Россия» с приглашением в Сочи. Но — не поедет. Да и влюблённость помешает, ведь он в неё, если признаться, всё ещё немного влюблён, а хочется чего-то без влюблённости, лёгкого, пусть даже и развратного, но без утомительности, которая всегда сочетается с настоящим развратом. Чего-то похожего на эту вот обложку журнала, где — красавица в купальнике у берега моря. Есть море, есть красавицы, есть деньги, нужно выбирать.
Смотри, Вася, какая баба!
Баба классная!
Такой разговор услышал Неделин на пляже и обратил внимание на объект обсуждения. Сказанное было правдой. Но было сказано и ещё:
Это, Вася, не про нас.
Почему?
Я её сто раз видел, это проститутка валютная. Только с иностранцами.
Уж прям! Дай ей пару сотен — и с тобой пойдёт.
Дай попробуй.
Заразы боюсь. И у меня Люська есть, мне хватает.
Твоей Люськи троим хватит.
Гы. — (Счёл за комплимент.)
Неделин встал и пошёл к ней, медленно переступая длинными волосатыми ногами, он, кстати, понемногу стал привыкать уже к чужому телу, особенно после того, как порезал на пляже ногу, смазывал .её йодом, искал для ног в магазинах резиновые тапочки. Но на полпути свернул, кругом, кругом вернулся к своему месту, оделся и, расстроенный, ушёл с пляжа.
Он отправился выпить. У кафе, где всегда было приличное сухое вино, стоял понурый гражданин лет сорока. Неделин не раз уже встречал его здесь, всегда пьяного, полупьяного или с похмелья, всегда в дешёвых джинсах, ширинка которых застёгивалась на одну пуговицу, всегда в одной и той же серо-зелёной рубашке в клеточку. Не раз уже он подходил к Неделину, дрожа и говоря откровенно: «Мужик, дай сколько-нибудь. Умираю. Хоть двадцать копеек», И Неделин давал — сколько рука из кармана захватит мелочи.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5