Мегрэ не верил этим звонкам. Каждый раз он не мог удержаться от содрогания в предчувствии, что чуда не случится. А вдруг оно произойдет, и ему позвонят в лабораторию, скажут, что напали на след убийцы.Моэрс зажег лампы, вооружился лупой, пинцетом и прочими тонкими инструментами и приступил к изучению пуговицы и материала под микроскопом.— Я полагаю, вы хотите знать, где сшита одежда, от которой оторвали пуговицу?— Я хочу знать все, что молено.— Сначала пуговица. Несмотря на ее скромный вид, она очень хорошего качества. Она не из тех, что нашиваются к серийной одежде. Я думаю, что завтра будет нетрудно выяснить, где сделана пуговица, благо, изготовителей их не так уж много. Почти все эти конторы находятся на Пети-Шам, напротив магазинов, торгующих тканями.— А нитка?— Она ничем не отличается от тех, что используют почти все портные. Меня больше интересует материал. Как видите, серая основа довольно обычна, но эта голубая нитка делает его характерным. Держу пари, что это не французский, а импортируемый из Англии материал. Поскольку такие товары проходят через ограниченное количество рук, я смогу предоставить вам список.У Моэрса были различные списки, каталоги, с помощью которых он быстро мог определить происхождение предмета, будь то оружие, пара перчаток или носовой платок.— Держите! Как видите, большая часть бюро, занимающихся экспортом, тоже находится на Пети-Шам…Любопытно, что в Париже до сих пор все торговые дома находятся в одном квартале.— Одни открываются в восемь, другие — в девять часов.— На сегодня все?— По крайней мере до тех пор, пока не появится еще что-нибудь.— Я останусь на всякий случай.Искать, обязательно искать какие-либо следы, изобличающие улики даже на нитке, на ворсинках материи. Ведь три года тому назад преступник был изобличен только на основании древесных опилок, найденных у него на платке, а другой — по пятну типографской краски.Все-таки Мегрэ устал. Напряжение последних дней, последних часов покинуло его. Он был опустошен, пессимистичен, без желания что-либо делать.Завтра утром он предстанет перед судьей Комельо, перед журналистами, которые будут изводить его каверзными вопросами. Что он им скажет? Открыть им правду он не может. Но и не может обманывать их по-прежнему.Когда Мегрэ спустился в управление, то понял, что пытка репортерами будет не завтра, а сейчас. И если среди них не было Барона, то его с лихвой заменял Ружин с блестящими от возбуждения глазами.— Вы примете нас у себя в кабинете, комиссар? Он пожал плечами, впустил их, посмотрел на всех троих с блокнотами и карандашами наготове.— Ваш узник сбежал?Вопрос был неизбежен, и, тем не менее, Мегрэ был озадачен.— Никто не сбежал.— Вы отпустили его на свободу?— Никого не отпускали.— И все-таки сегодня вечером было новое покушение, не так ли?— Девушка была атакована на улице недалеко от площади Тертр, но преступник, испугавшись, бросил ее.— Она ранена?— Нет.— Нападавший был вооружен?— Она не уверена.— Девушка здесь?Они недоверчиво оглянулись. Наверное, там, на Монмартре, им сказали, что она села в машину комиссара.— Как ее зовут?— Это не имеет никакого значения.— Вы сохраняете ее имя в тайне?— Считаю, что нет смысла печатать его в газетах.— Почему? Она замужем? Она была там, где ей не полагалось быть?— Это объяснение.— Хорошее?— Не знаю.— Вы не находите, что тайн слишком много?— Тайна, занимающая меня больше всего, одна. Убийца.— Вы не нашли его?— Нет еще.— У вас есть новые данные, с помощью которых вы надеетесь найти его?— Может быть.— И, конечно, их сообщить нельзя?— Конечно.— Эта молодая особа, чье имя является тайной, видела нападавшего?— Плохо, но достаточно, чтобы я дал вам его приметы.Мегрэ объявил им приметы, настолько неполные, насколько это было возможным, ни слова не сказав о пуговице от костюма.— Это довольно туманно, не так ли?— Вчера было еще хуже, мы вообще ничего не знали.Он был не в духе и тоже хотел поиздеваться над ними. Они делали свою работу, как и он, Мегрэ знал, что раздражает их своими ответами и еще больше молчанием, но не мог превозмочь себя и установить обычную дружескую атмосферу.— Я устал, господа.— Вы идете домой?— Как только вы позволите мне это сделать.— Охота продолжается?— Продолжается.— Вы собираетесь отпустить того человека, которого приводил Лоньон позавчера и которого вы дважды допрашивали?Ему необходимо было найти достойный ответ.— Этот человек никогда не был арестован. Это не подозреваемый, а свидетель, личность которого по некоторым причинам следствие открыть пока не может.— Из предосторожности?— Возможно.— Он находится под охраной полиции?— Да.— У него не было возможности выбраться сегодня на Монмартр?— Нет. Еще вопросы?— Когда мы приехали, вы были в лаборатории… Они знали здание так же хорошо, как и он.— Там работают не с предположениями, а с вещами, предметами.Он невозмутимо посмотрел на них.— Можно предположить, что человек с улицы Морвин оставил что-нибудь после себя, например, в руках своей жертвы?— В интересах следствия было бы предпочтительнее не делать каких-либо заключений из моих действий. Господа, я утомлен и прошу разрешения удалиться. Через двадцать четыре часа у меня, может быть, будет, что вам сказать. А пока вам придется удовлетвориться описанием преступника.Было половина второго ночи. Телефоны в соседней комнате, куда он зашел попрощаться с Люка и Торрансом, заливались.— По-прежнему ничего?Ему достаточно было посмотреть на них, чтобы понять бесполезность вопроса. Будут продолжать держать квартал в осаде, прочесывать улицу за улицей, дом за домом до тех пор, пока над Парижем не займется заря.— Спокойной ночи, ребята.Очень кстати, что внизу оказалась машина. Шофер прогуливался по двору. Чтобы найти стакан белого вина, надо было отправиться на Монпарнас или к площади Пигаль, а это слишком далеко, и он не решился.Мадам Мегрэ в ночной рубашке открыла ему дверь прежде, чем он достал ключ. Прямо от двери комиссар направился, брюзжа, с упрямым видом к буфету, где стоял графинчик сливянки. Это было не совсем то: хотелось пива, но, осушив стаканчик, Мегрэ почувствовал облегчение. Глава 5След сигареты На это потребовались бы недели. К утру в уголовной полиции все были измотаны и изнурены. Некоторые, вроде Мегрэ, успели прикорнуть часа три-четыре. Другие, жившие в пригороде, не спали всю ночь.И надо опять патрулировать весь квартал Гранд-Карьер, держать под наблюдением станции метро, следить за людьми, покидавшими меблированные комнаты.— Как спалось, господин комиссар?Это был малыш Ружин, свежий и бодрый, игривый более чем обычно. Вопрос был задан звонким, с металлическими нотками голосом. В это утро он показался Мегрэ особенно веселым. Причину комиссар понял, только просмотрев газету, в которой работал молодой репортер. Он тоже рисковал.Накануне вечером, а затем и ночью, когда они втроем или вчетвером заявились изводить Мегрэ, он догадывался об истинном значении происходящего.Наверняка остаток ночи он провел, допрашивая разных людей, в особенности владельцев отелей.И вот в его газете большими буквами было напечатано:«Убийца ускользнул из капкана, поставленного ему полицией».Ружин в коридоре несомненно ждет реакции Мегрэ.«Наш друг комиссар Мегрэ, — писал он, — вероятно не возразит, если мы заявим, что арест, произведенный позавчера и окруженный такой тайной, служил приманкой, чтобы завлечь убийцу с Монмартра в ловушку…»Ружин пошел дальше. Среди ночи он разбудил известного психиатра и задал ему вопросы, подобные тем, что Мегрэ ставил профессору Тиссо.«Рассчитывали ли они, что преступник будет разгуливать вокруг уголовной полиции, чтобы посмотреть, кого посадили вместо него? Возможно. А вероятнее всего, они хотели, задев его тщеславие, заставить совершить покушение в квартале, нашпигованном полицейскими…»Это была единственная газета, попавшая в точку. Остальные журналисты путались и сбивались.— Ты все время здесь? — проворчал Мегрэ, заметив Люка.— Не собираешься спать?— Я поспал в кресле, потом сходил в бани Делиньи, искупался и побрился.— Кто свободен?— Почти все.Люка только повел плечами.— Позови мне Жанвье, Лапуэнта и еще двух-трех.За ночь он выпил только полтора стаканчика сливянки, и теперь у него страшно пересохло во рту.Небо было пасмурным, но это были не настоящие тучи, приносящие прохладу. Серая вуаль постепенно окутывала город, надоедливая водяная пыль оседала на улицы, смешивалась с запахом бензина, отчего в горле першило.Мегрэ открыл окно, но сразу же закрыл. Воздух на улице был еще тяжелее, чем в кабинете.— Поезжайте на улицу Пети-Шам, ребята. Вот несколько адресов. Если там ничего не найдете, поищите у Ботина. Один из вас займется пуговицей, другие — материалом.Он объяснил им то, что узнал о владельцах магазинов и импортерах от Моэрса.— Может сказаться, что на этот раз у нас есть шанс. Держите меня в курсе.Мегрэ был мрачен, и причиной тому было не то, что он потерпел неудачу, как считали многие, и не потому, что человеку, которого они выслеживали, удалось выскочить из ловушки. Он ждал этого. В действительности происшедшее поражением назвать было никак нельзя. Их предположения оправдались, и они получили ниточку, точку отправления, хотя бы ничтожную, на первый взгляд.Мысли его опять вернулись к убийце, который начал вырисовываться в его сознании, как однажды мельком, вскользь увиденный человек. Он представлял его еще молодым, светловолосым, чуть меланхоличным. Мегрэ теперь мог держать пари, что у него хорошая семья и довольно комфортабельная жизнь.Он носит кольцо. Следовательно, женат. Были отец, мать. Был школьником, может быть, студентом. Один против парижской полиции, против всех жителей города и, конечно, читал статью маленького Ружина. Спал ли он в эту ночь, избежав ловушки, в которой мог бы и остаться?Если убийства приносили ему успокоение, даже какую-то эйфорию, какой эффект оказало на него неудавшееся покушение?Мегрэ не стал ждать, пока его позовет Комельо, а отправился к нему сам. Он застал того за чтением газет.— Я вас предупреждал, комиссар. Вы не можете утверждать, что я был в восторге от вашего плана и что я его одобрил.— Мои люди идут по следу.— Серьезно?— У них в руках вполне материальная улика. Она обязательно куда-нибудь приведет. Это может занять недели, а может, и два часа.Это не заняло даже двух часов. С самого начала Лапуэнт и Бронкард наведались на улицу Пети-Шам в контору, где все стены были увешаны пуговицами различных образцов. «Дом основан в 1782 году» было написано на двери под именами двух компаньонов. И коллекция представляла собой весь ассортимент пуговиц, выпускавшихся со дня основания этой компании.Показав жетон уголовной полиции, Лапуэнт спросил:— Можно ли установить происхождение этой пуговицы?Для него, для Мегрэ, для любого другого это была обычная пуговица, но служащий, осмотрев ее, без колебания ответил:— Она от Муллербаха из Колмара.— У Муллербаха есть конторы в Париже?— Да, здесь, двумя этажами ниже.Как установил Лапуэнт со своим коллегой, все здание было занято торговцами пуговиц.Самого Муллербаха уже не существовало. Хозяин был последним отпрыском этого рода. Он очень вежливо и учтиво принял полицейских в своем кабинете. Спросил, рассматривая пуговицу:— Что бы вы хотели узнать?— Эта пуговица вашего производства?— Да.— У вас есть список портных, кому вы продали такие же?Промышленник нажал кнопку, объясняя:— Как вы, возможно, знаете, текстильщики все время меняют цвета и даже наименования своей продукции. Прежде чем пустить свои новинки в продажу, они присылают образчики материи с тем, чтобы мы со своей стороны наладили производство подходящих пуговиц. Они продаются прямо в ателье.Вошел молодой человек, изнуренный жарой.— Мосье Жанфис, найдите, пожалуйста, документы на пуговицу и список ателье, куда мы продали эту партию.Жанфис так же безмолвно удалился. Пока он отсутствовал, глава предприятия продолжал знакомить полицейских с механизмом торговли пуговицами.Менее чем через десять минут в дверь постучали. Вошел все тот же Жанфис и положил на стол пуговицу и лист бумаги с печатным текстом.Это был список примерно сорока мастерских: четыре в Лионе, две в Бордо, одна в Лилле, несколько других, разбросанных по всей Франции. Остальные в Париже.— Вот, господа. Желаю успеха.Выйдя из кабинета, где царила безмятежная, церковная тишина, они были оглушены уличной суетой.— Что делать? — спросил Бронкард. — Обходить все? Я посчитал: их двадцать восемь в Париже. Взяв такси…— Ты знаешь, куда пошел Жанвье?— Да, вон в то здание.— Жди его.Сам Лапуэнт спустился в подвальчик, где пол был посыпан опилками. Заказал стакан белого вина и закрылся в телефонной кабине. Мегрэ был у судьи Комельо. Там Лапуэнт его и нашел.— Всего сорок ателье, — объяснил он. — Двадцать восемь — в Париже. Я начну искать?— Возьми четыре-пять адресов. Остальные продиктуй Люка, он пошлет людей.Лапуэнт еще не кончил диктовать, когда в бистро вошли Жанвье, Бронкард и еще один инспектор. В ожидании они устроились у стойки и, казалось, были довольны. Выбрав момент, Жанвье открыл дверь:— Не клади трубку. Мне тоже надо с ним поговорить.— Это не шеф. Это Люка.— Все равно.От бессонницы глаза у них были воспалены, дыхание горячее и прерывистое.— Это ты, старик? Скажи шефу, все идет нормально. Мы попали в точку. Есть шанс, что этот тип носит костюм из английской материи. Я тебе объясню, теперь я специалист в этом деле. Короче говоря, всего двенадцать ателье заказывали этот материал. Значительно большее число получило отрезы. Эти образцы они показывали клиентам и, когда костюм заказан, доставляли необходимое количество материи. Короче, можно надеяться, что это не займет много времени, если только, что маловероятно, костюм не был пошит в Англии.Они, как в лотерею, разыграли по два-три адреса. Кому-то из них уже в это утро удастся узнать имя того, кого они ищут шесть месяцев.Маленькому Лапуэнту выпал главный выигрыш. Он взял на себя левобережную набережную в районе бульвара Сен-Жермен, известную ему как свои пять пальцев, поскольку он тут жил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13