Подождав, пока муж справился с ужином и потянулся за чашкой чая, Марина, гремя в раковине посудой, как бы между прочим сообщила:
- А ты знаешь, перед твоим приходом звонил какой-то мужчина и просил передать тебе, чтобы ты опросил жильцов из того дома, что стоит перпендикулярно к дому, в котором произошло убийство. Он утверждает, что точно знает, что убийца приехал и уехал на машине, а его машина стояла у перпендикулярного дома, - Марина тылом ладони отвела со лба прядь волос и, не дождавшись от мужа ответа, продолжила: - Судя по голосу, это был мужчина преклонных лет.
- Такой звонок мог быть организован умышленно, - наконец отозвался Александр Яковлевич.
- Не думаю. Никакой фальши в его голосе я не заметила. Я сразу же предложила ему позвонить тебе на работу или прийти туда, но он ответил, что не может воспользоваться моими любезными советами, как это ни огорчительно для него, - Марина явно передразнивала старомодную вежливость своего собеседника, и это получилось у нее довольно комично.
Голиков молча размышлял над услышанным: "Что это?.. Провокация?.. Не исключено. Анонимные письма и звонки сейчас - дело обычное. И только потому, что общество в силу многих причин не в состоянии порой защитить честного и принципиального человека... Правда, такими способами часто пользуются и всевозможнейшие подонки, чтобы опорочить, скомпрометировать человека. А тот всю жизнь потом вынужден доказывать, оправдываться... Да, облить грязью легко, а отмыться - случается, и жизни не хватает... Но это всего лишь мрачная лирика, а в конкретном эпизоде надо искать, упорно и настойчиво. Чем черт не шутит, а вдруг?.."
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Высокая, светловолосая женщина прикрыла телефонную трубку ладонью и тихонько спросила:
- Борисов, ты дома?
- Нет, - даже не раздумывая, ответил Валентин. Он оцепенело сидел в кресле, глядя на экран телевизора отсутствующим взглядом.
- Вынуждена вас огорчить, но его дома нет. Перезвоните через час, а лучше завтра утром, - заворковала жена. - Нет, нет, я в дела мужа никогда не вмешиваюсь, - с нажимом сказала она и опустила трубку на рычаги, а потом щелкнула выключателем. Комната утонула в мягком розоватом свете от круглой люстры.
- Чего ты нахохлился и сидишь в потемках? У тебя какие-то неприятности?
Валентин, не оборачиваясь, неопределенно пожал плечами.
- Может быть, ты все-таки передумаешь и пойдешь со мной?.. Эдуард отмечает сегодня защиту диссертации. Соберется приличная компания. Ручаюсь, будет весело. Ведь, согласись, неудобно отказываться от приглашения, - жена говорила внешне спокойно, но заискивающие нотки проскальзывали отчетливо. Прошло всего два дня после их примирения. Борисов первым предложил забрать заявление из суда. Татьяна до сих пор оставалась в неведении об истинной причине такого резкого поворота в намерениях мужа. - Или тебе нужно пойти в другое место?! - в вопросительно-утвердительном тоне жены мелькнула неприкрытая насмешка.
У Валентина потемнело перед глазами, и он с большим трудом удержался от грубости. А из глубины памяти на него вдруг глянули родные, до боли знакомые широко открытые глаза. "Оля... Олечка... нежная моя..." - Борисов с трудом проглотил ком, подступивший к горлу, и нехотя повернулся к жене, некое подобие улыбки появилось на его лице: - Прости, Таня, но я очень устал. Совещания за совещаниями... да и все остальное... Между прочим, тебе очень идет этот костюм, - Борисов жидким комплиментом прикрыл свою минутную слабость.
- А я специально надела его, чтобы тебе показать... Так, говоришь, нравится? - она повернулась на каблуке, бирюзовая ткань вспорхнула облаком. - Правда, деньги за него я еще не отдала... Хотела с тобой посоветоваться. Уж больно цена колется.
- Возьми в серванте. На старом месте, - сказал Валентин, ощущая прилив глухого раздражения: "Опять все сначала... деньги... деньги... деньги. Без них я этой женщине не нужен. А ведь ни разу, черт возьми, даже не полюбопытствовала, как они мне достаются... Хотя кому от этого легче?.. Ольга узнала правду. А в итоге... Господи, как жить дальше?.. Неужели нет никакого выхода? - он машинально наблюдал, как жена, стоя перед зеркалом, приводила себя в порядок. - Невероятно, но факт, что вот такие женщины почти всегда все имеют в жизни. Никаких проблем. Как пиявки, высасывают они все из мужа, а зачастую еще и из любовника. Правда, внешностью ее бог не обидел... А вот таких, как Ольга - единицы. Только она смогла бы изменить мою жизнь. А теперь?.. Пойти и во всем признаться?.. Но кому и зачем теперь нужно это?.."
- Ну, я пошла!.. Не скучай, - Татьяна наклонилась и поцеловала мужа в щеку. Валентину пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не оттолкнуть жену.
- Желаю тебе хорошо повеселиться.
От жены исходил летучий аромат дорогих духов, в глазах появился тот озорной блеск, который нравился Валентину в те далекие годы, когда только начали складываться их отношения. Инстинктивно почувствовав перемену в настроении мужа, Татьяна медленно выпрямилась и сказала тоном капризной девочки:
- Право, Валентин, мне очень жаль, что ты сегодня не в духе. Мы так давно нигде не появлялись вместе.
Борисов демонстративно опустил веки. "Да, вот с Ольгой мы действительно вместе никуда не ходили, - с горечью подумал он. - Она стеснялась, а я так долго тянул с разводом. Мечтали, ждали и не успели..." - он даже не услышал, как жена выпорхнула из квартиры.
- Мы будто уставшие незнакомые путники, сели погреться у костра, а поговорить не о чем, - сказал он вслух и оглянулся, но Тани рядом уже не было.
"Один, - мелькнуло в голове, - совершенно один. Хотя есть жена, много друзей, знакомых. А случись беда, рядом ни одного по-настоящему близкого человека... А как все хорошо начиналось. В тридцать два стал начальником КРУ, а потом..." - Валентин зябко передернулся. Он бессильно откинулся на спинку кресла и скрипнул зубами. Ему вдруг вспомнилось, как он в первый раз приехал на пищевкусовую фабрику. Директора на месте не оказалось и Борисова принял главный инженер. Невысокий, худощавый человек в очках деловито осведомился:
- С чего начнем?.. Может, сначала отобедаем?
- Начнем с производственного отдела, - в тон ему ответил Валентин.
Главный инженер поднял трубку и вызвал к себе начальника отдела Терещенко. Через несколько минут в кабинет вошел грузный, седой мужчина. Главный инженер приказал ему подготовить всю необходимую документацию.
Терещенко произвел на Борисова хорошее впечатление. Правда, в самом конце проверки между ними произошел не очень приятный разговор. Терещенко начал жаловаться на жизнь.
- Все рвутся в начальство, но только став им, понимают - какая это жестокая нервотрепка. Кто что ни натворит, а спрос с руководителя. Рабочий отгорбатился свои восемь часов - будь здоров и не кашляй. А я, скажем, не меньше двенадцати часов на производстве, а про сверхурочные и не заикайся - не положено. Вот и крутись-вертись, как умеешь.
- Не могу с вами не согласиться, - сочувственно улыбнулся Борисов. Неразберихи еще пока предостаточно.
Терещенко обобщение Борисова принял на свой счет и принялся оправдываться:
- Валентин Владимирович, простите за бестактность, но войдите в мое положение. Если вы доложите в своих инстанциях результаты проверки в таком неприглядном виде, то мне не сносить головы. А до пенсии осталось всего два года.
Перед Борисовым сидел уставший, седой, потрепанный жизнью человек, чем-то неуловимо похожий на отца.
- Я, разумеется, не собираюсь снимать вас с работы. Это не в моей компетенции. Хотя обнаруженные комиссией нарушения могут сказаться отрицательно. Наша задача - это прежде всего выявление недостатков и помощь в их устранении. Поэтому предупреждаю, что через месяц мы снова с вами встретимся. Если к указанному сроку не будет наведен порядок... то пеняйте на себя... Особенно обратите внимание на технологию.
- Обязательно, Валентин Владимирович. Спасибо за понимание, Терещенко, не стесняясь, облегченно вздохнул, потом смущенно взглянул на Борисова: - Вот голова моя дурная! - озабоченно воскликнул он. - Чуть не забыл!.. Директор просил передать вам какие-то документы. - Терещенко тяжело поднялся и подошел к своему сейфу. - Это ж надо так опростоволоситься, - бормотал он себе под нос, вынимая плотный пакет, перевязанный шпагатом.
Не придав большого значения, Борисов небрежно смахнул его в портфель и только дома обнаружил, что содержалось в нем.
Утром следующего дня он по всей территории фабрики разыскивал директора Леонова, но поймал его только через два часа в кабинете. Резко, без всяких вступлений, Борисов сказал:
- Я возвращаю вам эти "документы". А на будущее предупреждаю... Во избежание нежелательных инцидентов... Надеюсь, вы меня правильно поняли?
Ни один мускул не дрогнул на крупном лице Леонова. Он взял у Борисова пакет, открыл ящик стола и аккуратно вложил его туда.
- А что там у Терещенко? - как ни в чем не бывало поинтересовался Леонов. - Может, проинформируете меня?
- Акт проверки вам передадут, - пообещал Борисов и в подавленном настроении вышел из кабинета.
"Что же со мной произошло потом? - Валентин все чаще и чаще задавал себе такой вопрос, но отвечать на него боялся. - Были же настоящие поступки, чистые мысли, человеческие чувства... Как случилось, что через какой-то год уже готов был заключить с Леоновым тайное соглашение?" Валентин застонал. Его лихорадило. А капризная память услужливо извлекала из темных закоулков давно прошедшие события. Почти в полуобморочном состоянии Борисов метался между воспоминаниями и реальностью...
...Как-то вечером, в конце рабочего дня, Валентина пригласили в кабинет Леонова. Он уже третий день проводил очередную проверку на пищевкусовой фабрике.
- Проходите, Валентин Владимирович. Присаживайтесь, - Леонов был сама любезность. - Что предпочитаете?.. Чай?.. Кофе?.. - он встретил Борисова посреди кабинета, приветливо улыбаясь. - Прошу сюда, - он указал на журнальный столик. - Здесь нам будет удобней. Глубокие кресла, неказенная обстановка располагает к откровенной беседе, не так ли?.. Надеюсь, что вы не сочтете обычное гостеприимство взяткой, или...
- К сожалению, Дмитрий Степанович, я весьма ограничен временем, остановил Борисов словоохотливого Леонова, - поэтому, если у вас возникли какие-то вопросы ко мне, то я готов их выслушать. - Валентин замолчал, увидев входящую секретаршу директора. Она поставила на журнальный столик поднос с двумя чашками кофе и блюдцем с лимоном, аккуратно нарезанным круглыми дольками, и вышла.
- Времени, как известно, всегда не хватает. В этом вы далеко не оригинальны. Но я полагаю, что иногда можно себе позволить отвлечься от работы и поговорить по душам, - начал философствовать Леонов, когда они уселись. - Лично я часто задумываюсь над вроде бы банальным вопросом: почему человек, в сущности, никогда не бывает доволен?.. Ему всегда чего-то недостает.
- По-моему, это закономерно, - заметил Валентин.
- Вся заковыка в том и заключается, что в этой закономерности имеются свои противоречия, в частности, между нашими желаниями и возможностями. И многое зависит от расстояния между этими противоположностями. Смею надеяться, что разрыв между ними в вашей личной практике очень невелик? Леонов, поудобней расположившись, закинул ногу за ногу.
- Человечество на протяжении всей истории стремилось к идеалу. Я - не исключение. Следовательно, у меня тоже есть надежда, - с вызовом ответил Валентин. Он понимал, что такой туманный ответ вряд ли удовлетворит директора.
- Вы еще очень молоды, Валентин Владимирович, - мягким баритоном убеждал Дмитрий Степанович. - И когда вы поймете, что образцово содержать хорошенькую жену и трехкомнатную квартиру нелегко на одну скромную зарплату, хотя положение вас к этому и обязывает, то у нас получится очень славный разговор.
- Не получится, - Борисов рубанул ладонью по столику. - Я уже имею некоторое представление, какой выход вы можете предложить из того затруднительного положения, которое вы мне столь красочно описали... Поэтому давайте-ка лучше поговорим о положении дел на вашей фабрике... Мой возраст не позволяет читать вам нравоучения, но тем не менее, попрошу - не меряйте всех одной меркой, иначе это может очень скверно кончиться... для вас.
- Вы мне решительно нравитесь, - Леонов располагающе и дружелюбно заулыбался. - Со временем мы наверняка станем друзьями, и вы поймете, кто для вас Леонов... - Дмитрий Степанович пристально посмотрел на Валентина, провел пальцами по волосам, поправляя прическу, и мягким голосом продолжил: - Послушайте, голубчик, человека опытного, бывалого, тертого и мятого. Принцип материальной заинтересованности никто еще не отменял. А я лично ставлю этот принцип во главу угла.
- Какого угла? - искренне рассмеялся Борисов, давая понять, что не придает никакого значения увещеваниям Леонова. - Ведь об него, чего доброго, и голову можно расшибить. С углами надо поаккуратней.
- Однако сердитый вы, Валентин Владимирович. Но я не считаю наш разговор оконченным, - Леонов кончиками пальцев подцепил лимонную дольку и отправил в рот. - Кисло, но приятно. Вот так и в нашей работе. Рискованно, но... - Он победоносно взглянул на Борисова и улыбнулся...
...Борисов застонал и провел рукой по влажному от холодного липкого пота лицу, словно отгоняя назойливое видение. "Он нагло прощупывал меня, внутри сосуще заныло. - Скажи я ему тогда пару теплых слов, наш разговор закончился бы, и вся жизнь моя пошла бы иначе. Но не хватило у меня ни решительности, ни силы воли, чтобы до конца отстоять свои принципы, укрепиться на своей позиции. Поэтому и не мог жить так, чтобы открыто ненавидеть Леонова и ему подобных, чтобы прямо смотреть в глаза Ольге..."
Борисов поднялся с кресла и открыл дверцу бара. Ему захотелось напиться до одури, до поросячьего визга и уснуть, хотя прекрасно знал, что утром, после пробуждения, терзания начнутся с еще большей силой. Но натянутые до предела нервы требовали разрядки сейчас, немедленно, и его рука цепко схватила бутылку коньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21