- Еще? - полузакрыв глаза и счастливо улыбаясь спросил
сириец.
- Еще,- Калхас подставил чашку под прохладную струю.
Когда бешу нагрелся, он стал шипеть и давать большую желтую
пену. Газария порывался унести кувшин с остатками египетского
пива в подвал, чтобы заменить его другим, холодным, но пастух не
давал сделать этого.
- Допьем. Зачем ему пропадать? - повторял он.
Пиво оказалось ужасно хмельным, но хмель не был тяжелым. Все
множество чувств, которые довелось испытать в последние дни,
пастух видел разложенными перед собой какою-то заботливой рукой.
Благодаря бешу он мог смотреть на них отстраненно, а не
смешивать ненависть, печаль, любовь в тот ком, что душил его на
берегу ручья. Калхас слушал сочувственные слова Газарии и доводы
сирийца казались ему весьма убедительными.
- Ты говоришь так, словно она умерла! - увещевал
сводник.- От скорби ей легче не будет. И смотреть ей станет
куда приятней в румяное лицо, чем в бледное или изможденное.
- Гиртеаду еще нужно отнять у Софии.
- Отнимешь! Почему бы нет? Судьба подарила тебе ее, потом
забрала, затем снова подарит. Сколько раз в жизни все
выворачивается наизнанку - не перечесть!
- Тебе нужно возвратиться к стратегу,- продолжал
Газария.- Раз он обещал помочь, ты должен вытрясти из него
исполнение обещанного. Даже в самом худшем случае, если придется
рассчитывать на собственные силы, в доме Эвмена ты сможешь найти
деньги... Зачем деньги? Чтобы нанять лихих людей, отбить
девушку и скрыться - хотя бы к тому же Антигону.
Газария торжествующе смотрел на Калхаса - словно Гиртеада уже
сидела рядом с ними. А пастух возмущенно мотал головой.
- Нет. Только не к Антигону.
- Ну, смотри,- сириец принципиально не желал понимать,
чем один полководец Александра отличается от другого.- Для
меня они на одно лицо. Эвмен разумен, он не свирепствует, его
войска не обирают Тарс - и это хорошо. Но Антигон в своих
провинциях, говорят, тоже не свирепствует. К тому же у него
большая армия. Сейчас весь Тарс молится, чтобы боги отвратили
стратега от идеи дать бой под стенами города. С теми отрядами,
что находятся здесь, Эвмен все равно его не удержит. А ярость
победителей обернется на нас...
С языка Калхаса готовы были сорваться злые слова, но он
сдерживал себя, понимая, что нельзя отвечать упреками на
сочувствие и радушие.
Второй кувшин казался пастуху уже сладким. Горести,
политика - все утекло с бархатной песчаной жидкостью. Разговор
становился все более бессвязным и нечленораздельным, а главной
задачей стало удержать свое тело в диагональном положении, не
откинуться на спину и не забыться.
Первым захрапел Газария. Он лежал в позе пирующего, оперевшись
на левую руку и малейшее движение заставило бы его голову
рухнуть. Калхас, удивляясь тому, что в нем еще сохранились
остатки твердости, подобрался к своднику и осторожно опустил
голову того на пол. Затем поднялся, вышел по нужде на грязный
задний двор сирийца и долго собирался с силами, прежде чем
совершить соленое возлияние во славу Сабазия.
Это усилие подкосило его. Вернувшись в дом, Калхас сел,
потянулся к чаше, обнаружил, что она пуста и обескураженно
растянулся рядом с булькающим, хрипящим, свистящим Газарией.
* * *
* * *
Тяжесть и боль в голове отвлекали Калхаса, и он не сразу
обнаружил, что находится в очень знакомой комнате. Из
квадратного, высоко пробитого оконца падал дневной свет, на полу
комком лежала одежда.
Он в доме Эвмена! Бегство, драка, ручей, Газария, пиво
постепенно сложились в картину вчерашнего дня. Похмелье и горе
смешались с неожиданным стыдом. Пытаясь освободиться от него,
Калхас соображал, как он оказался здесь, но память подсказывала
только бессвязные картины мутного хмельного сна.
Тогда Калхас стал прислушиваться к тому, что происходит в
доме. Из-за двери доносились шаги, шум передвигаемых тяжелых
вещей, возбужденные голоса слуг. Удивленный, аркадянин справился
с дурнотой и сел. Около ложа стоял таз с холодной водой.
Опустившись на колени, пастух окунул в него голову. Удовольствие
от холода было таким, что Калхас еще несколько раз погружал в
воду лицо. Почувствовав наконец облегчение, он утерся краем
хламиды и набросил ее на плечи. Пора было выходить наружу.
В коридоре на него едва не уронили короб с чем-то тяжелым. Слуги
деловито опустошали дом стратега, упаковывая скарб и вытаскивая
его на улицу.
- Снимаемся,- коротко бросил один из них в ответ на
вопрос пастуха.
Поминутно прижимаясь к стене, дабы не оказаться сметенным
очередной ношей, пастух отправился на поиски того, кто объяснил
бы ему, в чем дело. Ни Иеронима, ни Тиридата он так и не нашел,
а потому решился побеспокоить автократора.
Телохранители, стоявшие у покоев Эвмена, не пропустили его,
сославшись на занятость хозяина. Калхасу не хотелось
возвращаться в комнату, и он стал ждать. Мысли о Гиртеаде
постепенно превращались в раздраженную, беспокойную тоску, и
вместо просьбы о помощи, с которой прорицатель хотел обратиться
к стратегу, в его голове опять начали складываться упреки.
Калхас пребывал во взвинченном состоянии до тех пор, пока двери
не открылись и из покоев Эвмена не появился Антиген. Лицо
македонянина изобразило радость и удовольствие.
- Я столько времени не видел тебя, что уже начал
скучать по своему спасителю! - В знак приветствия Антиген
обхватил руками Калхаса и стиснул его с удивительной для
старческого тела силой.- Говорят ты болел? - разжав объятия,
спросил он уже более рассеянно.
- Да. Но давно пришел в порядок,- не менее рассеянно
ответил аркадянин. Из покоев стратега появились Тевтам, Иероним,
а следом за ними и сам Эвмен.
- Вижу, Калхас, к тебе вернулся здравый
рассудок,- улыбаясь произнес стратег.
Иероним тоже заметил пастуха и его круглое лицо расплылось в
добродушной улыбке:
- Когда Газария привел тебя сюда поутру, ты спал на ходу и
при этом умудрялся громко икать.
Калхас нашел в себе силы не обижаться.
- Мне сказали, что мы уходим из этого дома.
- Да. И из Тарса,- подтвердил стратег.
- Значит Дотим не остановил Антигона?
- Он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Было
несколько легких стычек, а потом Фригиец двинул свои войска
кратчайшим путем. Дотим сообщил, что он в двух переходах отсюда,
на ближайших перевалах.
- Но ведь ты собирался защищать Тарс,
стратег! - воскликнул Калхас.
- К счастью, необходимость в этом отпала. Иероним, да и ты
свидетели, что я целую зиму пытался договориться с
Верхнемесопотамскими сатрапами. Наконец нам сопутствовал успех.
Мои войска стоят у переправы через Евфрат. Сейчас в наших руках
путь в Вавилонию, к Селевку, и в Персию, к нашим друзьям. Когда
мы перейдем через реку, первый сменит хитрость на милость, а
вторые выступят нам навстречу. Я ответил на твой вопрос?
- Да.- Калхас решительно насупился и посмотрел стратегу
прямо в глаза: - Тогда как нам быть с Гиртеадой?
Эвмен замялся.
- Стратег, ты обещал вернуть ее.
Антиген, заинтересовавшийся разговором, с интересом смотрел то
на Эвмена, то на Калхаса.
- Гиртеада - это девушка, из-за которой в Тарсе было
много шума? - прервал он воцарившееся молчание.
- Та самая,- ответил вместо пастуха Иероним и
присоединился к просьбе последнего: - Стратег, нам нужно помочь
им.
- Нужно,- кивнул Эвмен.- Но как? Не могу же я
бить тараном в ворота Софии или приказать Тиридату штурмовать
ворота ее сада!
За возмущением стратега Калхас почувствовал какую-то игру.
- Удивительно,- ехидно вздел брови
Антиген.- Стратег-автократор не может обуздать вздорную бабу!
Поймав на себе сердитый взгляд Эвмена, Антиген состроил невинное
лицо:
- Впрочем, я только повторяю, что говорят горожане.
- Для этого не нужно большого ума,- вспыхнул Иероним.
- Что ты этим хочешь сказать? - принял угрожающий вид
македонянин.
- Он хочет сказать, что я в любой момент могу забрать эту
девушку,- строго произнес Эвмен.- Я желаю помочь Калхасу. Но
стратег не должен вмешиваться в подобную историю. Я - человек,
на котором лежит огромная ответственность. Я сражаюсь не за
собственные интересы, а за интересы царской семьи, и должен
олицетворять собой порядок и закон, как бы мне не хотелось
отклониться от них. Помни, что на меня смотрят не только жители
Тарса, но вся Азия!
- Ты знаешь, чем Александр ответил бы тебе? - спросил,
спустя несколько мгновений Антиген.- Смехом! Облеченный
властью человек - сам себе закон.
- Может быть. Но сегодня мы воюем не с Дарием или дикими
индийскими племенами. Мы сохраняем державу.
- Это я понимаю,- аргираспид указал на
Калхаса,- Только что нам делать с твоим предсказателем?
- Я помогу ему... Каким образом? - стратег
усмехнулся.- Вот ты, Антиген, возьмешь и приведешь девушку
сюда.
Македонянин скривился, словно желая ответить чем-то злым. Видно
было, как он сдерживает свою досаду. Калхас, стиснув зубы, ел
аргираспида глазами. Надежда и страх превратили время, пока
Антиген обуздывал свою гордость, в мучение.
- Ладно,- буркнул в конце концов ветеран.- Время не
исчерпает моей благодарности Калхасу. Однако твое желание
свалить все на старых вояк аргираспидов мало что скроет.
- Ты думаешь, что умных людей так много?
- Ловко придумано, стратег,- поразмыслив щелкнул языком
Антиген.- Аркадяне украли девушку, ты же - честный и
чистый - возвратил ее хозяйке. Тогда, перед самым выступлением,
под шумок и без твоего ведома,- что будет выглядеть
правдоподобно,- пришли своевольные старики и вновь увели ее.
Так?
- Примерно так.
- Ну что же, мы, македоняне, не привыкли прислушиваться к
тому, что о нас болтают.
- Вот и хорошо,- весело блестя глазами Эвмен подмигнул
Калхасу.
* * *
Возбужденный, едва не подпрыгивая от нетерпения, шел пастух
рядом с Антигеном и Тевтамом. Они не стали откладывать
похода за девушкой, ибо около дома Эвмена их ждал
обычный солидный эскорт.
- На самом деле ты мог обойтись без
стратега,- недовольно сказал Антиген.- Тебе нужно было сразу
обратиться ко мне. В нашем лагере ее никто не посмел бы тронуть.
Калхас не отвечал. Ужасное подозрение, что София могла спрятать
Калхас не отвечал. Ужасное подозрение, что София могла спрятать
девушку где-либо за пределами Тарса, гнало его вперед. В этом
случае оставалось надеяться только на умение македонян
развязывать языки.
- Вот здесь,- произнес он, когда они оказались около
сада Софии.
Антиген скептически посмотрел на стену.
- Куда ты нас привел?
- Здесь мы с Дотимом забирались внутрь.
- Ф-фу! - с негодованием отмахнулся вождь
аргираспидов.- Пусть аркадяне лазают через заборы. Даже
Дотима не оставила вечная ваша страсть к воровству. Нет, мы
просто заберем ее. Веди нас к воротам.
Ворота отворила все та же компания: Сопатр с лиловым, в пол-лица
разбухшим носом и рабы-убийцы. Блеск от ярко начищенных щитов
ослепил их. Воспользовавшись этим, вожди аргираспидов ступили
внутрь, мешая закрыть створки.
- Кто это его? - спросил Тевтам, указывая на переносицу
садовника Софии.
- Я,- сказал Калхас.
- Молодец!
- Что такое? Что вам нужно? - пятясь к рабам отверз уста
Сопатр. Узнав Калхаса, он заверещал: - Сам автократор вернул
нам ее!
- Какое нам дело до твоего автократора! - хмыкнул
Антиген.
Рабы, повинуясь какому-то знаку садовника, хотели кинуться на
вождей ветеранов, но длинные сариссы телохранителей,
проскользнув над плечами последних, уперлись им в глотки.
- Одно движение - и они нажмут,- участливо сказал
Антиген, а его товарищ громогласно захохотал, разглядывая
перепуганные рожи рабов.
Сопатр боком-боком спрятался за спины наймитов, а потом прыснул
в заросли.
- Он спустит собак,- предупредил Калхас.
- Тогда не будем мешкать. Брысь! - скомандовал Антиген
охранникам Софии.
Рабы резво попятились назад, и аргираспиды устремились в
образовавшийся проход.
Перед самым домом на них набросились молосские псы. Пастух
принялся бубнить молитву, надеясь заговорить их, как и в прошлый
раз. Но он не успел произнести и двух слов, когда первая собака
с визгом наткнулась на сариссу. Аргираспиды ощетинились своим
страшным оружием. Собаки пытались подобраться снизу, ухватить за
ноги; они взмывали в воздух, стремясь вцепиться в шею, однако
длинные тяжелые пики доставали их везде. Затем аргираспиды сами
сделали шаг и другой вперед, добивая последних псов. Когда
Калхас вступал в дом, на дорожке оставалась груда мертвых и
дергающихся в предсмертных конвульсиях собачьих тел.
Девушки оказались собраны в трапезной. Аргираспиды,
ворвавшиеся туда, устроили страшный переполох. На пол были
опрокинуты ложа, вазы с вялеными фруктами, под ногами ветеранов
хрустели глубокомысленные свитки. Воспитанницы, похожие на
больших птиц, загнанных в клетку, с писком метались по комнате.
Тевтам выловил Мегисто и, с удовольствием глядя на нее, спросил
у пастуха:
- Она?
- Нет.- Калхас указал на забившуюся в угол Софию: - Это
хозяйка. Она знает, где Гиртеада.
Антиген быстро вытащил из укрытия мудрую воспитательницу. София
тряслась и, словно рыба на песке судорожно открывая рот, глотала
воздух. По ее лицу текли струйки пота, смывавшие со щек жирные
румяна.
- Упаси меня Афродита от престарелых молодух! - с
отвращением сказал Антиген.- Тевтам, тебе нужна этакая?
- Нет,- откликнулся тот.- Я не дозволил бы ей даже
чесать свои пятки.
Тогда Антиген обнажил меч.
- Зачем земле носить на себе столь тяжкий груз?
- Остановись! - запричитала София.- Останови их,
Калхас! Гиртеада здесь. Она в той самой комнате, откуда ты ее
уже... забирал!
Великодушно ухмыляясь, Антиген спрятал меч в ножны, а Калхас
бросился в коридор.
Вот нужная комната. Рывок, второй - засов был отброшен.
Задыхаясь, пастух распахнул дверь. На него хлынули черные,
воздушные и ласково-тяжелые кудри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20