Всем
было известно, что он убил давнего соперника Александра,
могучего царя Пора; захватил его сокровища и слонов. Все знали,
что в долине Инда с ее десятками царей, диких племен, с
мириадами поселений править мог только отчаянно храбрый и хитрый
человек. Но этот, похожий на взъерошенную птичку сатрап,
по-видимому, взялся опровергнуть славу, которая шла о нем. Вечно
чем-то обеспокоенный, нерешительный, не очень далекий, он
терялся среди других вождей войска Эвмена, выглядя порой просто
жалко. В результате к словам индийского сатрапа не
прислушивались, а за спиной ядовито насмехались. Положение
Эвдима поддерживали только слоны - грозное оружие Пора.
Справляться со слонами на поле боя научились уже давно, но кого
не охватит невольная дрожь при виде огромной серой туши,
мчащейся на тебя!
Эвдим жадно выпил пива. В его мелко дрожащих руках,
в бледном, потном на висках лице читалась явная
неуверенность - словно он все еще не мог решить, правильно
поступил, придя сюда. Между тем Эвмен не собирался дожидаться
результатов борьбы в душе сатрапа.
- Что веселого ты нам поведаешь? - раздраженно спросил
он.
- Веселого! - Эвдим даже поперхнулся.- Если после моих
слов вам будет весело...- на мгновение он умолк,
с отчаянием глядя перед собой: - Я пришел предупредить тебя,
стратег. Страшно даже говорить. Но нужно. Сатрапы решили убить
тебя. Дождаться, когда ты победишь Антигона и покончить
с тобой. Вот такой ужас.
Филипп недоверчиво засмеялся:
- Наверное, ты слишком много пил по случаю спасения
слонов...
- Постой,- оборвал его Эвмен.- Эвдим, но ведь
этого же не может быть!
- Я говорю правду. Тебя ненавидят. Ты мешаешь им. Они не
терпят власти над собой, ты же постоянно показываешь, что над
ними нужна твердая рука. Они боятся, что после победы над
Фригийцем ты займешь его место. Поэтому они терпят тебя только
до смерти Антигона.
- Так. Весело,- мрачно усмехнулся стратег.- Перечисли,
кто входит в этот заговор.
- Все. Все сатрапы. И еще Тевтам.
- А Певкест?
- Неужели ты верил ему? - Эвдим был поражен.- Он уже в
Сузах говорил, что ненавидит тебя.
- И даже Амфимах? - тоскливо спросил Иероним.
- Даже Амфимах. Я говорю - все.
- Интересное дело,- зло и недоверчиво прищурившись,
Дотим наклонился в сторону индийского сатрапа: - Ты говоришь,
что все. Значит и ты тоже участвуешь в заговоре?
- Да,- с готовностью подтвердил Эвдим.- Я тоже. Я был
напуган решительностью, с которой все заговорили о необходимости
убрать автократора. Чтобы не подписать смертного приговора еще и
себе, пришлось поддакивать. Только это еще не заговор. Они еще
не знают, как будут тебя убивать. Просто мы договорились, что
Эвмен не переживет победы над Антигоном.
- И давно?
- Что давно?
- Давно вы это решили?
- Может быть, Певкест, или Антиген решили это давно.
Но я узнал обо всем неделю назад. Помните первый день,
который мы провели в ложном лагере? Пока ты, Эвмен, шагал по
склону, отдавая какие-то распоряжения, мы говорили о твоей
смерти.
Калхас вспомнил свой странный разговор с сатрапами.
- А зачем вы позвали меня?
- Чтобы подстраховаться. О тебе всякое рассказывают. Но
ведь боги так и не подсказали ничего?
- Да,- опустил голову пастух.
- Тогда вместе с тобой, Эвмен, ходил Антиген. Он вернулся
раньше тебя и был обрадован нашим единодушием. Но именно он
убеждал потакать сейчас стратегу во всем. И чтобы приблизить
победу, и чтобы не возбуждать подозрений.
Калхасу стало душно. Он постепенно осознавал, в каком они
находятся положении. Ужас и безволие попеременно накатывались на
него.
- Знают ли об этом солдаты? - спросил Эвмен.
- Конечно нет. Посвящать в разговор слишком большое число
людей - самоубийство. Да и почитают они тебя сейчас,
Эвмен.- Эвдим криво улыбнулся.- Но ты не слишком обольщайся
этим. После победы они пойдут не за тобой, а за теми, кто платит
деньги.
Иероним сидел, спрятав лицо в коленях. Филипп безостановочно
качал головой, бессмысленно глядя перед собой. Калхас и не ждал
решений - настолько мрачно было все вокруг.
- Зачем ты пришел к нам? - потемневшее лицо Дотима не
предвещало Эвмену ничего хорошего.- Только не смей врать. В
чем твой интерес?
Индийский сатрап покачал головой.
- Ты просишь меня объяснить слишком сложную вещь.
- А ты попытайся,- ядовито настоял Дотим.
- Еще утром я не предполагал идти. Это получилось так,
само собой. В прошлую стражу ко мне пришли Певкест и Антиген и
сказали, что решение остается в силе, нужно будет только улучить
момент. Это меня и подтолкнуло... Нет, ты, Дотим, мне не
веришь, а потому не поймешь. Сколько бы я ни говорил о
благодарности или справедливости, все будет впустую. Но мой
страх осилило нежелание участвовать в скверном деле, а не
"интерес". Впрочем, интерес тоже есть. Индийский
сатрап - будь им я, будь им кто-то другой - нуждается в
сильной руке, подкрепляющей его из Вавилона. Сам по себе он не
удержится. А если не будет ни Антигона, ни тебя, об Индии
забудут все. Ты посмотри на них, разве может кто-нибудь из этих
сатрапов возвыситься над миром? Земля стряхнет его, словно
мошку. Даже победа Антигона не так страшна, как твоя смерть...
Они будут воевать друг с другом до тех пор, пока какой-нибудь
варвар не приберет их к рукам.
- Ладно сказано,- Дотим повернулся к Эвмену.- Как бы
то ни было, он к нам пришел. Что делать, стратег?
Впервые Калхас увидел Эвмена потерянным. Стратег сгорбился,
опустил голову и что-то едва слышно шептал пожелтевшими
губами. Калхас прислушался: "Певкест, Антиген, Стасандр,
Тлеполем..." - стратег перечислял имена сатрапов.
"Потрясающе! Он им верил,- подумал пастух.- Под началом
Александра они сражались плечом к плечу, и он считал это
гарантией дружеских чувств. Они полагают Эвмена хитрым,
дальновидным, лицемерным - а он открывался им как давним
друзьям, он прощал от чистого сердца. Что за демон наделил его
сердце такой потрясающей способностью обманываться в людях?
Целый год она скрепляла армию даже в тех случаях, когда любой
здравомыслящий человек поспешил бы бежать от таких
"союзников". Но сумеет ли он теперь вынести
правду?"
Между тем Иероним поднял лицо от колен и красными, воспаленными
глазами посмотрел на Эвдима.
- Иногда я считал этих людей мерзавцами.
Чаще - безумцами, людьми, потерявшими рассудок из-за власти.
Все оказалось гораздо хуже. Это безумные мерзавцы. Я не знаю,
как им противостоять.
- Что значит "не знаю"? - возвысил голос
Дотим.- Позвать Тиридата, собрать преданных людей и прямо
сейчас захватить сатрапов. Прямо в их шатрах!
Калхас почувствовал благодарность к вождю наемников. То, что он
предполагал, было невыполнимым. Но он все-таки что-то предлагал!
- У них охранники,- сказал Эвдим.
- У них охранники,- сказал Эвдим.
- Значит поднять сразу все наши войска! - воинственно
настаивал Дотим.- Мы справимся!
- Ты предлагаешь устроить в лагере резню? - очнулся
Эвмен.- Ни в коем случае делать этого нельзя.
- Правильно,- поддакнул индийский сатрап.
Наемник обиделся.
- Я не собираюсь ловить Антигена для того, чтобы они потом
перерезали мне глотку! А ты, Эвдим,- я скажу это при
всех! - должен менее всего заботиться о пролитой крови. Я знаю,
что стратег занял у тебя деньги - вот ты и беспокоишься о них!
Не так, скажешь?
Эвдим пожал плечами.
- Даже если так, имеет ли смысл препираться? - вмешался
Иероним.
Дотим хотел сказать еще что-то, но Эвмен жестом остановил его:
- Не злись, прошу тебя. Мы и так живем среди диких зверей.
Так давай не станем уподобляться им.
Наемник понуро кивнул.
- Ладно. Не будем. Но почему вы отказываетесь от моего
предложения?
- Темнота, паника, суета - этого достаточно для того,
чтобы разрушить даже продуманный план,- сказал Эвдим.- А вам
придется действовать, будучи совершенно неподготовленными.
- Ты думаешь, солдаты, которые служат у сатрапов, не
обнажат оружия, когда услышат, что на их хозяев совершено
нападение? - спросил у Дотима Иероним.
- Тогда предлагайте что-то свое,- развел руками тот.
- Вы говорите не о том. Вы не понимаете, как велика
опасность,- потухшим голосом сказал Эвмен.- Иероним,
распорядись, чтобы Тиридат принес лист папируса и чернила.
Когда перед стратегом появились письменный столик и лист
папируса, он попросил тишины.
- Наконец-то нужно подумать об этом,- тихо сказал он и
начал что-то писать, медленно и аккуратно выводя буквы.
"Завещание!" - понял пастух. Он замер. В груди стало
тяжело и холодно. Если стратег пишет завещание, значит все
страшно, значит опасность серьезнее, чем хотелось бы думать
Калхасу.
Эвмен составлял текст в пасмурной, но благоговейной тишине.
Иногда он откладывал тростниковое перо в сторону и
сосредоточенно потирал переносицу, стараясь не упустить ничего.
Иногда выпрямлялся, закрывал глаза, и его уст касалась слабая
улыбка. Прошло немалое время, прежде чем он сказал:
"Все".
- Теперь, Иероним, принеси бумаги.
Перед стратегом появилась небольшая шкатулка, плотно
набитая свитками. Эвмен стал разворачивать их один за другим,
бегло просматривать, а затем отдавать историку. Тот рвал свитки
на мелкие клочки, которые бросал в очаг. Пламя весело
подпрыгивало над углями, когда новая порция бумаг оказывалась
в нем.
- У меня много друзей,- пояснил Эвмен.- В самых
неожиданных местах. Нельзя, чтобы они пострадали.
Положив вместо сожженных писем в шкатулку завещание, Эвмен явно
успокоился.
- Если и действительно произойдет худшее,- сказал он и
просительно улыбнулся.- Пусть оставшиеся в живых позаботятся
о моей семье.
Все заговорили разом. Стратег поднял руки, словно защищаясь от
возмущения собеседников.
- Тогда я не стану беспокоиться. Спасибо. Теперь я в
состоянии думать о том, что нам предпринять.
Первым взял слово Филипп.
- Я молчал и думал: что может спасти от заговора? Мне
кажется - только солдаты. Помните, как поступал Александр? Он
собирал войско и объявлял о заговоре. Пусть сатрапы попытаются
оправдаться перед лицом солдат!
Эвдим даже посерел.
- Нет-нет! Ни в коем случае! Ты что же, предлагаешь, чтобы
мы орали друг на друга, драли за волосы и прочее - как
крестьяне, которые судятся из-за снопа овса - и все это перед
многотысячной тупой массой? Да половина из нее не понимает
по-эллински! Ты можешь предсказать, как она на это прореагирует?
- Эвдим боится: тогда откроется, что он играет на обе
- Эвдим боится: тогда откроется, что он играет на обе
стороны,- съехидничал Дотим.
- Конечно боюсь,- признал индийский сатрап.- Только
уже не Певкеста. Боюсь солдат.
- Аркадяне будут кричать, что сатрапов нужно взять на
ножи. Это обязательно,- уверенно сказал Дотим.
- А остальные? - спросил Иероним.- Те остальные, что
под твоим началом? Ты в них уверен?
- Нет,- наемник помрачнел.- Не знаю, куда они
метнутся,- то ли будут ждать, как определятся другие, то ли
придумают что-то свое.
- Вот именно. Когда в вождях нет согласия - чего можно
требовать от солдат? - вздохнул Иероним.
- Но ведь Александр добивался своего! - пытался
настаивать Филипп.
- Солдат, которых он собирал на сходы, воспитывал еще
его отец. Это была большая семья. И когда они
ссорились - ссорились как старший и младший братья. А под нашим
началом слишком разношерстная компания. В ней есть отряды,
которые действительно преданы. Но много ли таких? - сказал
Эвдим.
- Они бросятся к Антигону. Переметнутся под его крыло. Я
убежден,- неутешительно подвел итог Иероним.- У того есть
порядок, их купит порядок, а даже не деньги.
- Так что же нам, спасаться бегством? - возмутился Дотим.
Некоторое время молчали.
Некоторое время молчали.
- А стоит ли бояться этого слова? - спросил Иероним.- Я
имею в виду слово "бегство". Тяжело только одно:
решиться в очередной раз все начинать с начала.
- Куда ты предлагаешь направиться? - без интереса спросил
Эвмен.
- В Каппадокию. Там мы найдем друзей и горные крепости,
которые откроют ворота перед нами, но захлопнут перед Фригийцем.
- А где спасаться мне? - горько поинтересовался Эвдим.
- А где спасаться мне? - горько поинтересовался Эвдим.
- Я пойду за стратегом куда угодно,- расстроился
Дотим.- Если он решит бежать, я последую за ним. Но, помимо
варваров, под моим началом еще и эллины, которых я, именно я
привел сюда, на край ойкумены. Можно ли их бросить?
- Нет,- покачал головой Эвмен.- Бегство - последняя
мера. Однажды, благодаря предательству, Антигон уже загнал меня
в ловушку. Но даже тогда мы стояли, пока это было возможно.
Нужно довести дело до конца... Успеем бежать,- устало
добавил он.
- Может быть пригласить сатрапов и поговорить с ними
прямо, открыто? - нерешительно сказал Филипп.
Ему не стали даже отвечать.
Опять в палатке стратега ошущалось удушливое, безысходное
молчание. Уже страшны были не заговорщики, но это
молчание - оно высасывало последние капли надежды, а вместе с
ней - желание жить.
- Только не бейте меня,- фальшиво засмеялся Калхас.- Я
предлагаю вступить в переговоры с Антигоном.
На него смотрели с непониманием и недоумением. Дотим
выразительно постучал ладонью по затылку. Эвмен
замкнулся - словно и не слышал слов пастуха. Зато Иероним
оценил предложение.
- Это неожиданно. Тем лучше - накажем предателей и, быть
может, прекратим междоусобицу.
- Подожди! - яростно обернулся к нему Дотим.- Как ты
это представляешь? Вот я или Филипп, или, например, Калхас
отправляются к Фригийцу,- и что они будут предлагать, что
говорить?
- Надо подумать. Обсудить,- спокойно сказал Иероним.
- Чудовищно! Ужасно! - Дотим не мог прийти в себя.- Как
вы вообще можете говорить о таком?
- А почему нет? Здравая мысль.- Эвдим посмотрел на
Калхаса с одобрением.- Может быть, это первые здравые слова,
которые прозвучали сегодня вечером.
- Что в них здравого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20