- Все очень просто, - пробормотал он. - Со мной было хуже. Мне было
тесно и не за что было ухватиться. Но когда я услышал, что творится
снаружи...
- А Флетч здесь? - спросил Бронко.
- Флетч у нас парень не промах, - ответил Элмер. - Он тут и уже
подцепил себе девчонку.
Доски отлетали от ящика одна за другой.
- За дело, - сказал Элмер.
И мы с ним принялись за работу.
Собрать Бронко играючи было невозможно. В его конструкции было
неимоверное количество деталей, каждую из которых надлежало так подогнать
к соседней, чтобы зазор между ними был минимальным. Но мы возились с
Бронко на протяжении двух лет и потому знали его как облупленного. На
первых порах мы пользовались инструкцией, но теперь необходимость в ней
отпала. Мы выкинули инструкцию, когда она совершенно истрепалась, а
Бронко, собранный по винтику заново, превратился в аппарат, который ничем
не напоминал модель, описанную в инструкции. Мы знали Бронко наизусть. Мы
могли настраивать его с завязанными глазами. Никаких лишних движений,
никаких затруднений. Действуя как два автомата, мы с Элмером собрали
Бронко за час.
В собранном виде он являл собой нелепое и потешное зрелище. У него
было восемь суставчатых ног, которые были способны изгибаться практически
под любым углом и придавали ему насекомоподобный вид. На ногах, для
удобства захвата, имелись мощные когти. Бронко мог передвигаться по любой
местности. Он мог чуть ли не залезать на отвесные стены. Его
бочкообразный, увенчанный седлом корпус хорошо защищал хрупкие приборы
внутри. На спине Бронко располагался ряд колец, за которые можно было
закрепить груз. Еще у него был выдвижной хвост, в котором насчитывалось до
сотни различных датчиков. Голову его венчало причудливое сенсорное
устройство.
- Ладно, - сказал он. - Когда отправляемся?
Синтия выгружала из автомобиля припасы.
- Туристское снаряжение, - бормотала она. - Пищевые концентраты.
Одеяла, дождевики и тому подобное. Ничего лишнего. На лишнее у меня не
было денег.
Элмер принялся навьючивать Бронко.
- Как, усидите на нем? - спросил я Синтию, показывая на Бронко.
- Конечно. А вы?
- Он поедет на мне, - ответил Элмер.
- Ну нет, - возразил я.
- Не будь дураком, - оборвал меня Элмер. - А если нам придется
улепетывать? Вдруг они нас поджидают?
Синтия подошла к двери и выглянула наружу.
- Никого не видно, - сказала она.
- Куда направляемся? - поинтересовался Элмер. - Как быстрее всего
выбраться с Кладбища?
- По дороге на запад, - сказала Синтия. - Мимо административного
корпуса. Кладбище заканчивается миль через двадцать пять.
Закончив утрамбовывать груз на спине Бронко, Элмер огляделся.
- По-моему, все, - сказал он. - Забирайтесь.
Он подсадил Синтию на Бронко.
- Держитесь крепче, - предостерег он, - а то в два счета вылетите из
седла. Бронко у нас такой.
- Ладно, - пообещала она. В глазах ее мелькнул испуг.
- Теперь ты, - Элмер повернулся ко мне. Я хотел было запротестовать,
но передумал, поняв, что слушать меня не станут. И потом, оседлать Элмера
было весьма толковой идеей. Он бегает раз в десять быстрее моего. Его
длинные металлические ноги буквально пожирают расстояния.
Он поднял меня и усадил себе на плечи.
- Держись за мою голову, - сказал он, - а я возьму тебя за ноги. Не
бойся, не упадешь.
Я грустно кивнул, чувствуя себя выставленным на всеобщее посмешище.
Бежать нам не пришлось. Если не считать одинокой фигуры путника
вдалеке, на глаза нам никто не попался. Однако за нами следили; я всей
кожей ощущал обращенные на нас взгляды. Синтия среди тюков и ящиков на
спине у насекомоподобного Бронко и я, вознесенный над землей на могучих
плечах Элмера, - должно быть, вид у нас был еще тот.
Мы продвигались не спеша, но и даром времени тоже не теряли. Бронко с
Элмером были хорошими ходоками. Даже когда они шли обычным шагом, человек
с трудом мог поспеть за ними.
Мы выбрались на дорогу, миновали административный корпус, и вскоре
перед нами во всей своей красе раскинулось Кладбище. Дорога была
пустынной, а пейзаж - мирным. Изредка мелькали вдали укрывшиеся в
распадках деревеньки, устремленный в небо шпиль церкви да яркие пятна
крыш. Наверное, в этих деревеньках живут те, кто работает на Кладбище.
Раскачиваясь и подпрыгивая в лад размашистой походке Элмера, я глядел
по сторонам, и мне показалось, что Кладбище, при всей его хваленой
живописности, на самом деле гнетущее и зловещее место. В его ухоженности
таилось однообразие; над ним витал дух смерти и бесповоротности.
Раньше мне беспокоиться было некогда, а теперь я ощутил нарастающую
тревогу. Сильнее всего меня беспокоило то, что Кладбище, как ни странно,
по сути не попыталось остановить нас. Хотя, поправил я себя, не выберись
Элмер из ящика, Рейли с подручными навил бы из меня веревок. Но все равно
складывалось такое впечатление, что Белл сознательно дал нам уйти, зная,
что в любой момент сможет наст отыскать. Да, насчет Максуэлла Питера Белла
иллюзий я не питал.
Попробуют ли они задержать нас? Пока что не похоже; вполне возможно,
что Беллу с Кладбищем давным-давно не до нас. Они махнули на нас рукой, и
мы можем отправляться, куда захотим. Ведь куда бы мы ни пошли, и что бы мы
ни сделали, нам не покинуть Землю без содействия Кладбища.
Ну, подумалось мне, и натворил же я дел. Самоуверенно посмеявшись над
напыщенностью Белла, я лишил себя возможности какого-либо сотрудничества с
ним или с Кладбищем. Правда, от моего поведения вряд ли что зависело. Я
должен был понимать, что на Земле без Кладбища - никуда. Вся моя затея
была изначально обречена на провал.
Мне почудилось, что прошло совсем немного времени: я с головой ушел в
свои мысли и не замечал ничего вокруг. Дорога взбежала на холм и
оборвалась, а вместе с ней закончилось и Кладбище.
Моему восхищенному взгляду открылись долина внизу и уходящие вдаль
гряды холмов. Местность была лесистой, и листва многих деревьев под лучами
полуденного солнца была странного багряного света - оттенка тлеющих
угольев.
- Осень, - проговорил Элмер. - Я успел забыть, что на Земле бывает
осень. А там, сзади, все зеленое.
- Осень? - переспросил я.
- Время года, - пояснил Элмер. - В эту пору леса меняют цвет. И как я
мог забыть?
Он повернул голову и поглядел на меня в упор. Если бы я не знал, что
роботы не умеют плакать, я бы подумал, что заметил в его глазах слезы.
- Сколько мы забываем, - проронил он.

5
Это был прекрасный мир. Но красота его была зловещей и вызывающей и
ничуть не напоминала нежную, почти хрупкую красоту моего родного Олдена.
От нее исходило впечатление силы, она была торжественной и подавляющей, и
в ней сплелись воедино изумление и страх.
Я сидел на мшистом валуне на берегу журчащего бурого потока и следил
за тем, как течение уносит прочь волшебные ало-золотистые лодочки опавших
листьев. Если прислушаться, то можно было на фоне клекота бурой воды
различить приглушенный шелест, с каким слетали на землю все новые и новые
листья. Но, несмотря на буйство красок, чудилось, что в воздухе разлита
печаль былых лет. Я сидел и слушал журчание воды и шелест листвы и
поглядывал на деревья. У них были мощные стволы, которые, вероятно,
перевидали на своем веку немало, и они словно обещали безопасность, покой
и домашний уют. Здесь было все: цвет, настроение и звук, образ и
структура, и ткань - все, что можно постигнуть рассудком.
Солнце садилось. Над водой и над деревьями повисла сумеречная дымка.
Стало прохладно. Самое время возвращаться в лагерь. Однако мне не хотелось
уходить. У меня возникло странное ощущение, что таких вот мест нельзя
увидеть дважды. Уйдя и вернувшись, я обнаружу, что все переменилось; и
сколько бы я ни уходил и ни возвращался, чувство ни за что не повторится,
что-то прибавится, что-то исчезнет, но воссоздать этот восхитительный
момент в точности не удастся никому и никогда.
За моей спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидел Элмера. Молча
он подошел ко мне и опустился на корточки. Говорить было нечего и незачем.
Я припомнил, сколько раз бывало так, когда мы сидели с Элмером вдвоем,
понимая друг друга без слов. Сумерки сгущались; издалека донеслось чье-то
уханье, а следом - приглушенный расстоянием лай. В темноте неумолчно
журчала речка.
- Я развел костер, - сказал наконец Элмер. - Я развел бы его, даже
если бы нам не нужно было готовить еду. Земля просит огня. Они
неразделимы. Благодаря огню человек перестал быть дикарем и потому
постоянно поддерживал его в очаге.
- Запомнилось? - спросил я.
Он покачал головой.
- Нет, не запомнилось. Что-то подсказывает мне, что все было именно
так, хотя я не помню ни деревьев, ни речушек вроде этой. Но стоит мне
увидеть дерево, листва которого пламенеет в свете осеннего солнца, как я
представляю себе рощу таких деревьев. Стоит мне приблизиться к речке, вода
в которой побурела от грязи, и я вижу ее чистой и светлой.
От вновь раздавшегося в сумерках лая у меня по коже побежали мурашки.
- Собаки, - проговорил Элмер, - верно, кого-нибудь гонят. Или волки.
- Ты был здесь в дни Решающей Войны, - сказал я, - тогда все было
иначе, правда?
- Да, - подтвердил Элмер. - Земля умирала. Но иногда попадались
места, где притаилась жизнь. Лощины, куда не проникли ни отрава, ни
радиация, укромные местечки, которые оказались лишь вскользь затронутыми
ударной волной. Они сохранили первоначальное обличье Земли. Люди в
большинстве своем жили под землей, а я работал на поверхности. Я строил
боевую машину - вероятно, последнюю из их числа. Если бы не назначение
этой машины, ее можно было бы назвать изумительным творением. Внешне она
ничем не отличалась от других боевых машин. Однако ее наделили
интеллектом. Ее искусственный мозг находился в контакте с сознанием
нескольких людей. Их имен я не знал. Кому-то они, без сомнения, были
известны, но не мне. Понимаешь, войну можно было вести только так,
устранив человека с поля боя. За людей сражались машины - их слуги и
помощники. Я часто задавался вопросом, почему они не бросят это дело, -
ведь все, из-за чего стоило бы сражаться, было давным-давно уничтожено.
Оборвав рассказ, он поднялся.
- Пошли в лагерь, - сказал он. - Ты, должно быть, голоден, как и
молодая леди. Извини, конечно, Флетч, но я никак не пойму, чего ради она
за нами увязалась.
- Хочет отыскать клад.
- Какой еще клад?
- По правде говоря, не знаю. Ей некогда было объясниться.
С того места, где мы стояли, пламя костра было видно очень хорошо. Мы
двинулись на огонь.
Синтия, стоя на коленях, держала над углями котелок и помешивала
ложкой его содержимое.
- Надеюсь, похлебка из тушенки получилась, - сказала она.
- Вам вовсе не надо было этим заниматься, - проговорил Элмер, слегка,
как мне показалось, обиженный. - Когда требуется, я прекрасно готовлю.
- Я тоже, - парировала Синтия.
- Завтра, - заявил Элмер, - я раздобуду вам мясо. Мне уже попадались
на глаза белки и пара кроликов.
- А с чем ты собираешься охотиться? - спросил я. - Мы же не захватили
с собой ружей.
- Можно сделать лук, - предложила Синтия.
- Не нужно мне ни ружья, ни лука, - отмахнулся Элмер. - Обойдусь
камнями. Вот наберу голышей...
- Кто же охотится с голышами? - удивилась Синтия. - Все равно, что
палить из пушки по воробьям.
- Я робот, - возразил Элмер. - Поэтому ни человеческие мышцы, ни
человеческий глазомер, пускай он и чудо природы...
- Где Бронко? - перебил я.
Элмер ткнул пальцем во мрак.
- Он в трансе.
Чтобы рассмотреть Бронко, мне понадобилось обойти костер. Дело
обстояло именно так, как сказал Элмер.
Бронко стоял, накренившись на один бок и выставив все свои сенсоры.
Он впитывал в себя окружающее.
- Лучшего композитора еще не было, - заметил Элмер с гордостью. -
Чувствителен до невозможности.
Синтия положила похлебку в две тарелки и протянула одну мне.
- Горячее, не обожгитесь, - предупредила она.
Я сел рядом с девушкой, зачерпнул из тарелки и с опаской поднес ложку
ко рту. Похлебка оказалась довольно вкусной, но жутко горячей, так что
перед тем, как отправить ложку в рот, мне приходилось всякий раз на нее
дуть.
Снова послышался лай - теперь значительно ближе.
- Точно собаки, - сказал Элмер. - Гонят дичь. Наверное, и люди с
ними.
- Может, дикая стая, - предположил я.
Синтия покачала головой.
- Нет. Живя в гостинице, я кое-что узнала. Тут, как выражаются на
Кладбище, в захолустье, есть люди. О них мало что известно, вернее, их
существование предпочитают обходить молчанием, как будто они и не люди
вовсе. В общем, обычное отношение Кладбища и паломников. Насколько я
понимаю, Флетчер, вы испытали подобное отношение на себе во время
разговора с Максуэллом Питером Беллом. Кстати, вы так и не сказали мне,
что у вас с ним произошло.
- Он попытался завербовать меня. Я был настолько нелюбезен, что отшил
его. Я знаю, что должен был вести себя повежливее, но он меня достал.
- Вы бы ничего не выгадали, - заметила Синтия. - Кладбище не привыкло
к отказам - даже к вежливым.
- Чего тебя к нему понесло? - осведомился Элмер.
- Так принято, - ответил я. - Капитан просветил меня насчет здешних
обычаев. Визит вежливости, словно Белл король или премьер-министр, или
какой-нибудь удельный князь. А раболепствовать я не умею.
- Поймите меня правильно, - сказал Элмер, обращаясь к Синтии, - я
ничуть не против вашего присутствия в нашей компании. Но каким образом вы
оказались замешаны в это дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22