Возможно ли, что по
чистой случайности он натолкнулся на штаб-квартиру проекта (или программы?
или заговора?), нацеленного на отлавливание определенных людей и заточение
их в прошлом? Пожалуй, догадка выглядела довольно правдоподобной.
Организаторы такого предприятия не стали бы рисковать, располагая центр в
своей эпохе, где их выследили бы дотошные газетчики, или какая-нибудь
правительственная комиссия. А здесь, под слоем миллионолетий, риск
практически сведен к нулю.
На дорожке захрустели шаги, и Лэтимер поднял голову. Над ним стоял
человек в спортивной рубашке и легких брюках.
- Доброе утро, сэр, - сказал Лэтимер.
- Послушайте, - спросил человек, - вы случайно не Дэвид Лэтимер?
- Случайно - да.
- Так я и подумал. Во-первых, я вас раньше, по-моему, не встречал, а
знаю я тут всех. А кроме того, охранники сообщили...
- Я прибыл около часа назад.
- Мистер Рейн хотел вас видеть, как только вы появитесь.
- Вы что, поджидали меня?
- Ну, видите ли, у нас не было полной уверенности, что вы доберетесь
сюда. Но мы рады, что вам удалось.
Лэтимер поднялся со скамьи, и они вместе подошли к подъезду,
поднялись по ступенькам. За дверью они пересекли пустой вестибюль,
проследовали по коридору, где с обоих сторон обозначались только номера
комнат и никаких имен. В одну из комнат провожатый деликатно постучался.
Послышался голос:
- Войдите!
Провожатый нажал на ручку и просунул голову в щель.
- Я привел мистера Лэтимера. У него получилось...
- Превосходно. Я рад за него. Пожалуйста, впустите его сюда.
Провожатый отступил в сторону, пропуская Лэтимера, а сам остался в
коридоре. Лэтимер оказался наедине с хозяином кабинета, а тот встал из-за
стола и пошел навстречу, протягивая руку.
- Меня зовут Донован Гейл, - сообщил хозяин кабинета и указал на
диван. - Располагайтесь. Видимо, у нас найдется много тем для разговора.
- Я с интересом жду, что вы мне скажете, - откликнулся Лэтимер.
- Интерес взаимный, - заявил Гейл.
Они уселись по противоположным концам дивана, хотя и лицом друг к
другу.
- Итак, вы Дэвид Лэтимер. Известный художник.
- Не такой уж известный. И похоже, что теперь мне известным уже и не
стать. Однако я не понимаю, каким образом вы могли меня поджидать.
- Мы узнали, что вы покинули дом на берегу...
- Ах, вот как вы его называете - дом на берегу?
- И мы заподозрили, что вы объявитесь здесь. Впрочем, полной
уверенности у нас тоже быть не могло. Вы не откажетесь рассказать нам, как
именно вам удалось до нас добраться?
Лэтимер отрицательно покачал головой.
- Мне что-то не хочется. По крайней мере, пока. Может быть, расскажу
позже, когда узнаю побольше о вашей деятельности. Но сначала у меня вопрос
к вам. Почему выбор пал на меня? На безобидного художника, который
всего-то старался заработать себе на хлеб?
- Вижу, вы уже сумели во всем разобраться.
- Отнюдь не во всем. И меня возмущает, когда меня рассматривают как
врага, как потенциальную угрозу для кого бы то ни было. Нет у меня ни
характера, ни мотивов для того, чтобы с кем-то враждовать. А Инид, ради
всего святого! Она всего-навсего поэтесса. Или Алиса, которая только и
умеет, что хорошо играть на рояле...
- Эти вопросы не по адресу, - заявил Гейл. - На них может ответить
Брин, если захочет, конечно. Я лишь заведую кадрами...
- А кто такой Брин?
- Он возглавляет группу оценки.
- То есть группу тех, кто решает, кого изъять и зашвырнуть в иное
время?
- Грубо говоря, да. Хотя на самом деле все гораздо сложнее. Здесь
проводится огромная работа. Чтобы выявить потенциальных клиентов, надо
прочитать тысячи газет и других периодических изданий. Провести
первоначальный психологический анализ. Потом необходимо предпринять
дальнейшие исследования в первичном мире. Изучить потенциальных клиентов
как можно глубже. Но, по правде говоря, в первичном мире никто
по-настоящему ни о чем не догадывается. Людей просто нанимают, чтоб они
выполнили ту или иную работу. Подлинный мозговой центр находится здесь.
- Под первичным миром вы подразумеваете наше настоящее? Ваш и мой
прежний мир?
- Да, конечно. Однако вы полагаете, видимо, что первичный мир это
настоящее время, а здесь - прошлое. Вы заблуждаетесь. Мы имеем дело не со
временем, а с альтернативными мирами. Тот мир, откуда вы прибыли сюда, во
всем идентичен первичному миру, кроме одного: в этом мире эволюция
обошлась без человека. Человек здесь не появился и никогда не появится.
Здесь, где мы с вами находимся сейчас, произошло нечто еще более
удивительное. Рептилии здесь не вымерли, меловой период не кончился,
кайнозойская эра не наступала. На планете по-прежнему господствуют
пресмыкающиеся, а млекопитающие остаются на вторых ролях.
- Вы не слишком рискуете, рассказывая мне об этом?
- Думаю, что нет, - ответствовал Гейл. - Вы же никуда отсюда не
денетесь. Это относится и к любому из нас. Подписав контракт, мы знаем,
что к прежней жизни нам не вернуться никогда. Здесь мы и останемся. Если у
вас нет специальных устройств...
- Какие там устройства!
- Вы, пожалуй, привели нас в известное замешательство, - сообщил
Гейл. За все годы действия нашей программы ни на одной из станций не
случалось ничего подобного. Мы не знаем, как быть, и не знаем, что делать
лично с вами. Пока что вы будете жить здесь как наш гость. Позднее,
разумеется, с вашего согласия - мы подыщем вам работу. Вы можете войти в
штат исследовательской группы...
- Что-то в данную минуту, - сказал Лэтимер, - это меня не слишком
привлекает.
- Только потому, что вы не в курсе фактов, не в курсе грозящих
человечеству опасностей. Большинству людей в первичном мире никогда не
жилось так хорошо, как при утвердившейся ныне экономической и общественной
системе. Разумеется, существуют идеологические различия, но остается
надежда, что их постепенно удастся сгладить. Не приходится отрицать, что
на Земле до сих пор есть районы бедности. Но их единственная надежда в
том, чтобы развиваться в интересах и под руководством мирового бизнеса.
Так называемые интересы большого бизнеса - главная и единственная надежна
планеты. Если существующее экономическое устройство рухнет, весь мир
откатится к новому средневековью. Чтобы оправиться от такого удара,
понадобятся тысячи лет, если это окажется достижимым в принципе...
- И чтобы защитить свою бесценную экономическую систему, вы решили
подвергнуть заточению поэтессу, художника и пианистку.
Гейл в отчаянии всплеснул руками.
- Я же сказал вам, что не знаю рационального объяснения! Вам надо
увидеться с Брином, если, конечно, он сумеет выкроить для вас время. Он
чрезвычайно занят...
- Легко могу себе представить.
- Он мог бы даже вскрыть файлы и познакомить вас с их содержанием.
Но, как я уже говорил, вы никуда отсюда не денетесь. И при всем желании не
создадите нам новых проблем. Вы прикованы к нам, а мы к вам. Наверное, мы
могли бы перебросить вас обратно в дом на берегу, но это, по моему мнению,
нежелательно. Это бы только расстроило всех остальных, кто там живет. В
настоящий момент они, вероятно, считают, что вы попросту заблудились и вас
задрал медведь, или укусила гремучая змея, или вы утонули в болоте. Они,
конечно, будут вас искать, но раз не найдут, то и забудут. Им и в голову
не приходит, что вы нашли путь к бегству. Наверное, лучше, чтоб они и
впредь оставались в неведении. Раз вы уже здесь и с течением времени
непременно пронюхаете обо всем существенном, что касается нашей
деятельности, у нас нет выбора, кроме как держаться с вами откровенно. Тем
не менее мы предпочли бы не расширять круг посвященных.
- Послушайте, там, в доме на берегу, в моей комнате повесили мою
собственную картину...
- Нам показалось, что это приятный штрих. Своего рода жест доброй
воли. Картину можно перебросить сюда, если хотите.
- Да нет, я не о том. Мне пришло в голову: а может, сюжет этой
картины как-то соотносится с судьбой, какую вы мне уготовили? Может, вы
опасались, что я и впредь буду рисовать картины, указывающие на слабости
вашей несравненной экономической системы?
- Не могу сказать ничего определенного, - ответил Гейл. Ему было явно
не по себе.
- Хотелось бы заметить, что если так, вы опираетесь на крайне
ненадежную почву, и к тому же вас гложет комплекс вины.
- Это вне моей компетенции, ответил Гейл. - Я не вправе даже
комментировать ваши слова.
- Чего же вы от меня хотите? Чтоб я попросту держался тихо-мирно? На
положении гостя ваших великодушных корпораций?
- Если вы не надумаете рассказать нам, как вы сюда попали.
- Я уже заявил, что рассказывать не намерен. По крайней мере, пока.
Хотя, наверное, если вы подвергнете меня пыткам...
- Пыток не будет. Мы люди цивилизованные. Мы сожалеем о некоторых
акциях, которые приходится предпринимать, но не уклоняемся от
ответственности. И не по отношению к великодушным корпорациям, как вы
изволили выразиться, а по отношению ко всему человечеству. Оно развивается
в благоприятном направлении, и мы не позволим ставить препоны такому
развитию. Никому не позволим и не потерпим ни малейшего риска. А теперь я,
наверное, позову кого-нибудь, чтобы вам показали вашу комнату. Сдается
мне, прошлой ночью вам почти не удалось поспать...

Комната Лэтимера располагалась на одном из верхних этажей. Она была
просторнее и обставлена более изысканно, чем мансарда в доме на берегу. Из
окна открывался широкий вид, и пленник сразу понял, что очертания берега
здесь практически не изменились. На восток уходило грязно-серое полотнище
океана, прибой накатывал и разбивался о такие же валуны. Но на некотором
отдалении от берега в воде резвилась группа длинношеих существ.
Присмотревшись, Лэтимер понял, что они ловят рыбу. По холмам, сбегающим к
океану, там и сям бродили сухопутные монстры-рептилии, одни небольшими
сталями, другие поодиночке. Ни одно из чудовищ не казалось несусветно
огромным - наверное, их размеры скрадывались расстоянием. А вот деревья,
по его наблюдениям, не слишком разнились от тех, к каким он привык.
Единственное, что ощущалось как отчетливо неземное, - отсутствие травы.
Теперь Лэтимер наконец осознал, что на спасение нет никаких шансов.
Ну не смешно ли: один человек норовит помириться силами с объединением, в
распоряжении которого все ресурсы Земли и лучшие умы планеты? Эти воротилы
безжалостны и фанатичны и нагло убеждены, что хорошо для них, избранных,
то хорошо для всех. Они не потерпят никакого противодействия, они вытравят
с корнем любую угрозу, мельчайшую, даже воображаемую... Но - пусть смешно,
пусть глупо, пусть это нелепое донкихотство, и все-таки - что он может
сделать? Хотя бы ради самоуважения, ради формального почтения к
человеческому достоинству он обязан предпринять какое-то, по меньшей мере
символическое усилие.
Еще подумалось: надо отдать им должное, люди они не жестокие, а,
пожалуй, и сострадательные. Не в пример тиранам из истории, они не убивают
своих воображаемых врагов и не бросают таковых в зловонные застенки.
Недругов содержат в наилучших возможных условиях, потакая любым их нуждам
и никоим образом не унижая. Делается все, чтобы заключенным было уютно,
чтобы они были счастливы. Все, кроме одного: они лишены свободы выбора.
А ведь человек, заявил себе Лэтимер, мучительно боролся за эту
свободу в течение многих столетий. Свобода - это вам не какое-то бытовое
удобство, которым можно и пренебречь, от которого нетрудно отказаться.
Однако, подытожил Лэтимер, в настоящий момент все абстрактные рассуждения
совершенно бессмысленны. Настало время познакомиться с тем и с тени, что и
кто его окружает.
Парковая территория вокруг здания была обнесена оградой высотой футов
двенадцать, если не больше. Внутри была вторая ограда, раза в три пониже.
А в парке все как положено: деревья, кусты, цветочные клумбы и трава -
единственная трава, какую он встретил с тех пор как ворвался в этот мир.
Газоны были подстрижены на совесть.
Среди деревьев бежали тропинки, выложенные дроблеными ракушками. Под
деревьями царили прохлада и покой. Кое-где на клумбах трудились садовники,
вдалеке, у ворот, по-прежнему торчали часовые, а больше на территории
почти никого не было. Вероятно, сейчас в разгаре рабочий день - посмотрим,
что здесь будет после звонка...
Тропинка круто повернула, огибая кусты в рост человека, и Лэтимер
вдруг заметил мужчину, праздно сидящего на скамье. От неожиданности он
застыл на месте, да и мужчина уставился на него с удивлением.
А потом сказал с озорным огоньком в глазах:
- Похоже, нас с вами только двое, кому не хочется надрываться в такой
прекрасный день. Слушайте, а вы часок не беглец из дома на берегу?
- Не стану отрицать, это я и есть. Меня зовут Дэвид Лэтимер, если вы
еще не осведомлены.
- Честное слово, - ответил мужчина, - я не знал вашего имени. Слышал,
что кто-то ускользнул из дома на берегу и объявился у нас. Новости здесь
распространяются в мгновение ока. Этот центр - настоящая фабрика слухов.
Значимых событий здесь раз, два и обчелся, и уж если в кои-то веки что-то
случится, не сомневайтесь, что происшествие обсосут до мельчайших
подробностей...
- Да, между прочим, - добавил он, помолчав, - меня зовут Хорас
Саттон. Я палеонтолог. Можете вы представить себе местечко, более
подходящее для палеонтолога?
- Нет, не могу, - ответил Лэтимер искренно.
- Прошу вас, располагайтесь на скамейке рядом со мной, - пригласил
Саттон.
1 2 3 4 5 6 7 8