Священников не было видно, и единственный монах, сидевший у входа, занимался лишь тем, что раздавал и собирал накидки.
Джерико просидел на месте больше часа, а потом, когда церковь немного заполнилась, подошел к монаху, вернул ему плащ и капюшон и спросил, где у них туалет. Пройдя туда по короткому коридору, Джерико изменил до неузнаваемости внешность и просидел в кабинке еще с часок, чтобы не привлекать к себе внимания. Затем он вышел и вернулся в зал. Монах у входа сменился. Джерико взял новую накидку с капюшоном, надел ее и присоединился к остальной пастве.
Количество прихожан все увеличивалось, и к полудню церковь заполнилась до отказа. Наконец в полдень прозвенел гонг, и к алтарю вышел священник в черном.
— Сегодня мы с вами прочтем Восемнадцатую Энохианскую коду, — объявил он и принялся читать на языке, абсолютно незнакомом Джерико. Но молившиеся вдохновенно повторяли слова за священником.
Когда с этим было покончено, вновь прозвенел гонг, и священник поднял обе руки, призывая к тишине.
— О ты, могучий светоч и жгучее пламя утешения, что раскрывает славу Сатаны вплоть до центра Земли. Будь мне окном утешения. Раскрой тайну своего создания! Будь благосклонен ко мне, ибо я тот же, истый поклонник высочайшего неподкупного Правителя ада.
— Да здравствует Сатана! — прокричали молившиеся и снова стихли.
— Братья мои, — продолжил священник, скидывая капюшон, — я пришел сюда с проповедью, однако не стану ее читать. У нас есть дела куда более важные! — Он помолчал, а затем загремел на весь зал:
— Убийца, нанятый Республикой, чтобы убить нашего Черного Мессию, сейчас здесь! Среди нас! В Ясоде!
Ответом ему была ошеломленная тишина.
— Он должен быть остановлен во что бы то ни стало, — распалялся священник. — Не допустим же его до Конрада Бланда, братья! Говорят, что он мастерски меняет внешность, а значит, не верьте вашему соседу, сомневайтесь в вашей супруге, приглядитесь внимательно к вашим детям! Стреляйте сначала, вопросы потом. Пусть лучше тысяча невинных погибнут, чем позволить этому негодяю покинуть Ясод! Если вы колеблетесь, если нерешительны, вы не приверженец Сатаны и вам не место в этой церкви!
Вся паства зашевелилась, оглядывая друг друга.
— Мы должны просить помощи, силы, руководства! — воскликнул священник. — Мы должны подкрепить наши молитвы жертвоприношением. — Он обвел орлиным взглядом напрягшуюся толпу. — Кто встанет среди избранных?!
Тотчас из рядов поднялись пять молодых мужчин, старик и пожилая женщина, несколькими секундами позже встали еще несколько мужчин и женщин.
— Превосходно! — вскричал священник. — И пусть никто не смеет сказать, что нашим прихожанам не хватает истовости! — И он ткнул рукой в одного из мужчин, который стал пробираться по рядам к алтарю, а все остальные сели.
— Сегодня же ты воссядешь по левую руку от Люцифера, — заявил священник. При этих словах парень расправил плечи, его молодое лицо озарилось фанатичным восторгом, он энергично кивнул.
— И кто же согласен нанести священный удар?! — воскликнул священник, и тут уж вся аудитория поднялась на ноги. Чуть замешкавшись, вскочил и Джерико.
Священник выбрал пожилую женщину в третьем ряду, она вышла к алтарю.
— Сим освященным лезвием ты преподнесешь дар Господу нашему Люциферу, — торжественно произнес священник, подавая женщине разукрашенный кинжал.
Мужчина снял с себя одежку и встал лицом к аудитории, сцепив за спиной руки.
— А мы все воссоединимся в молитве! — воззвал священник.
Он начал произносить слова молитвы, присутствующие подхватили, вторя ему эхом, которое заметалось под сводами храма. Женщина натянула на себя плащ, полностью спрятав под ним платье, изобразила кончиком лезвия пять точек в воздухе, затем подошла к раздетому мужчине, поднесла кинжал к его животу и нанесла короткий прямой удар. Тот вскрикнул, захлебнулся, давясь собственной кровью, покачнулся, едва удерживаясь на ногах, но все же остался стоять.
— Да здравствует улыбка Сатаны! — вскричал священник. — Чем больше страдания, которыми наслаждается Господь Люцифер, тем больше сил вернет он нам за наши старания. Царствуй, Сатана!
Голый мужчина повалился на колени, глядя на священника стекленеющими глазами, а тот, не обращая внимание на жертву, выкрикнул:
— Услышь меня. Господь наш Люцифер! Прими наш дар, прими нашу жертву в свои объятия! Заостри наши глаза, придай силы нашим рукам, благослови наш поиск! И разгроми наших врагов!
Мужчина повалился лицом в пол, надсадно захрипел, давясь кровью, по его телу прошла конвульсивная судорога предсмертной агонии, и через секунду он замер.
Месса продолжалась еще целый час. Однако, как успел заметить Джерико, во всех действиях священника и его помощников не было ничего символического. Месса начала превращаться в какую-то исступленную оргию. Вскоре на помост выволокли девочку лет пятнадцати, содрали с нее одежду, надели на руки цепи и приковали к алтарю. В течение двадцати минут священник и три его помощника исступленно насиловали девчонку содомским образом, и всякий раз толпа, подвывая и взвизгивая от восторга, приветствовала Сатану. Когда наконец эта вакханалия закончилась, девочка осталась неподвижно лежать на алтаре, только грудь ее поднималась и опускалась. К ее рукам прилепили свечи.
Появилась полуобнаженная монахиня, помочилась в чашу и водрузила ее на живот девочке. Проскандировав несколько строф, трое мужчин и священник выпили содержимое чаши.
Священник принялся хлестать девчонку на алтаре, в то время как остальные трое мужчин ритмично произносили слова ритуала. Мгновение спустя внутрь пентаграммы, выведенной черной редькой, смоченной в моче, вскочил голый мужчина с козлиной маской на голове, отобрал у священника хлыст и продолжил старательно пороть девочку. Покончив с этим, он стал подпрыгивать и приплясывать, вертя всеми частями тела. Затем он тем же извращенным способом стал насиловать девочку, и аудитория при каждом толчке исступленно ревела:
— Здравствуй, Сатана!
Покончив со своим делом, мужчина с козлиной маской вставил одну свечу девочке в половые органы, а другую — в заднее отверстие и скрылся в темноте, которая окружала пентаграмму.
Исчезновение мужчины с козлиной маской послужило сигналом к началу всеобщей оргии. Джерико пришлось принять в ней участие. Он стащил с себя одежду, получил хлыст и последовал за другими к алтарю, пытаясь не морщиться от боли, когда проходившие задевали его хлыстами. Он выбрал относительно привлекательную женщину, которую временно оставил партнер, и повалил ее на пол. Он собирался заняться с ней нормальным сексом — нормальным, насколько было возможно в данной ситуации, — но, оглядев окружающих, почувствовал, что нормальный секс здесь не в чести. Поэтому он быстро перевернул девицу на живот и принялся насиловать содомским манером, а она во всю мочь орала какие-то строфы из Энохианских песнопений.
Несколько раз Джерико огрели хлыстами. Наконец он закончил и выпрямился, но обнаружил, что слишком поторопился. В течение следующих тридцати минут с разными партнерами обоих полов он проделывал такие фортели, которые не снились даже самым изощренным порнографам из Республики. Но, поскольку альтернативы у него не было, а отказ был равносилен тому, чтобы обнаружить себя, он хладнокровно и методично, сжав зубы, выполнил все, что от него требовали.
Когда он уже начал размышлять, сколько же еще ему придется все это выносить, раздался долгожданный гонг, и сатанисты моментально прекратили оргию и молча разбрелись по местам, физически и эмоционально истощенные. Несколько минут ушло на то, чтобы прижечь ссадины и ушибы, одеться и перевести дух, а потом они присоединились к священнику, восхваляя Люцифера.
Наконец священник в последний раз завещал им поймать убийцу и скрылся. Появившаяся женщина, вся в черном, с медицинским саквояжем, подошла к девочке на алтаре и принялась приводить ее в чувство. Два монаха подобрали мертвеца и оттащили его прочь, люди начали выходить из церкви. Джерико быстро оделся, затесался в центр толпы и, отдав на выходе накидку и капюшон, покинул церковь.
Большинство прихожан направились к ближайшей стоянке. И Джерико последовал за ними. Когда последний из них отъехал, он внимательно осмотрел несколько оставшихся автомобилей, остановил свой выбор на компьютеризированной машине, быстро разгадал код и уехал. Он направился на север, прямо через центр города. А когда выехал из торговых и промышленных районов, то свернул к западу.
Через несколько минут ему попался аэропортовский фургон. Джерико притормозил и стал следовать за ним. Фургон сделал еще несколько остановок. Джерико знал, что рано иди поздно фургон приведет его в аэропорт Ясода. Так оно и случилось на закате.
Джерико припарковался как можно дальше от здания аэропорта, подкрался к фургону, дождался, когда водитель заберется внутрь, чтобы вытащить веши, а затем нырнул следом и безболезненно прикончил того. Внутри он переоделся и изменил черты лица, стараясь соответствовать фотографии на водительском удостоверении. Он подобрал несколько пакетов, запер труп в машине и прошел в ближайшую диспетчерскую погрузок. Пока он дожидался очереди с другими курьерами, он изучил расписание полетов на стене и обратил внимание, что в ближайшие полчаса летит самолет на Ясод.
Удача сопутствовала ему: Нетца была всего лишь в трехстах километрах к северу от Ясода, а вот Ясод находился в четырехстах километрах от самого Тиферета. Если бы он попал на самолет, то совершенно спокойно миновал бы Нетцу и еще четыре города. Он выскользнул наружу, сменил адреса на пакетах и, выждав минут пятнадцать, вновь вошел в диспетчерскую. Очередь уже рассосалась, и он сразу подошел к диспетчеру.
— Что у вас сегодня для меня? — вежливо поинтересовался диспетчер.
— Груз первым классом в Ясод, — пояснил Джерико.
— Опоздали, — сказал диспетчер. — Самолет загружен и должен взлететь через несколько минут.
— Послушайте, я не знаю, что в этих пакетах, но если они не попадут в Ясод сегодня днем, я потеряю работу. Помогите, пожалуйста. Ведь можно же что-нибудь придумать?
— Это так срочно? — спросил диспетчер, задумчиво потирая подбородок. Джерико кивнул.
— Ладно, — наконец согласился диспетчер. — Я вызову пилота, скажу, чтобы придержал люк открытым для вас. Езжайте на седьмую стоянку.
Джерико рассыпался в благодарностях, вышел к фургону и лихо подкатил к самолету, который разогревал моторы на стоянке номер семь. Он швырнул пакеты и свою неизменную сумку в багажное отделение.
— Все в порядке? — крикнул пилот.
— Все в порядке! — заорал Джерико, пытаясь перекрыть рев мотора. Он дождался, пока дверь багажного отделения закрылась, и нырнул в проем. Джерико предпочел бы убить пилота, чтобы не рисковать лишний раз, но, хотя он и мог пилотировать звездолет, в управлении самолетами был круглый невежда.
Мгновение спустя они поднялись в воздух, направляясь к далекому городу Ясоду, и Джерико гадал, жив или нет связной Люси там, куда он сейчас летел.
Глава 18
Пытки, как и скрипка, — всего лишь инструмент, и только в руках мастера из них рождается искусство.
Конрад Бланд
Сейбл провел бессонную ночь в одной из комнатушек церкви. Хотя она была не столь роскошна, как апартаменты в гостинице, в ней имелось все необходимое. Единственное, чего он не мог получить, это свободы. Дверь была из стали, замок открывался только снаружи, и два охранника охраняли его. То и дело Сейбл погружался в полудрему, из которой его вырывали крики и стоны умирающих, а нещадный запах разложившихся трупов перебивал дыхание.
Через час после восхода дверь отперли, и его провели вниз по спиральной лестнице мимо десятков изувеченных тел, еще живых и уже мертвых, а затем вывели наружу через боковую дверь.
Он шел по дорожке из ровных плит, щуря слезящиеся от яркого света глаза. Множество птиц целыми стаями кружили над головой, привлеченные сюда огромным количеством трупов. Сейбл поймал себя на шальной мысли, не могут ли эти птицы залетать и в церковь?
Его втолкнули внутрь небольшого домика при церкви. Бланд уже поджидал его, сидя в окружении книжных полок, забитых дискетами, кассетами со всех концов Республики. Все пространство заполняла тихая, ритмичная музыка, казавшаяся Сейблу очень знакомой, но где он ее слышал, вспомнить было невозможно.
— Доброе утро, мистер Сейбл, — радушно приветствовал его Бланд. — Надеюсь, вам хорошо спалось?
— Сносно, — ответил Сейбл, оглядывая комнату. Кроме книг и кассет, в ней было много картин и статуэток, но ни в чем не встречались сатанистские мотивы. Не было здесь и свидетельств кровавых пристрастий Бланда.
— Присаживайтесь, — предложил Бланд, указывая на кресло-качалку напротив. — Я приношу извинение за убогость моего обиталища, но время от времени приходится мириться с неудобствами.
— Любить так называемые неудобства совсем необязательно, — холодно парировал Сейбл.
— Будет, будет вам, мистер Сейбл. Вы что-то не очень дружелюбны сегодня, а вам не следует забывать, что единственная цель вашего присутствия — забавлять меня.
— Или подыгрывать вашему сумасшествию.
— И вы всерьез полагаете, что я сумасшедший? — расхохотался Бланд. — Хотя почему бы и нет? По крайней мере это хороший трюк, и чем больше меня будет недооценивать мой противник, тем лучше. Когда мне было двенадцать лет, мать отвела меня к психиатру после того, как обнаружила, что я занимаюсь вивисекцией домашних животных. Я, пожалуй, единственный человек из всех ваших знакомых, у которого есть вполне реальная справка о том, что я совершенно нормален.
Это показалось ему забавным, и он снова разразился хохотом.
— У вашего психиатра было странное представление о невинных детских проделках, — едко заметил Сейбл. Он ожидал вспышки гнева или раздражения, однако не последовало ни того, ни другого. Бланд только слегка улыбнулся.
— О, я уверен, будь он жив, он бы оценил по достоинству ваше замечание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26