Жером Вертело потупил глаза, потом мгновенно поднял их и посмотрел
на соседей, которые уставились на него. Некоторые не отводили взгляд да-
же тогда, когда он смотрел прямо на них. Горячая волна удовольствия
заструилась по спине Вертело, пробралась по коже вниз, к колену. Такое
же чувство, и в эту минуту Жерому было приятно вспомнить о нем, охватило
его однажды, когда тетя Одиль положила руку ему на штанину и удивленно
воскликнула:
- О, мсье становится мужчиной! Вертело снова опустил взгляд на газе-
ту. Буквы плясали перед глазами. Он все никак не мог побороть смятение и
сладостное чувство гордости. Да и желал ли? Ему хотелось насладиться
этим мгновением, слишком быстро привыкает человек к хорошему. Даже не
поднимая глаз, он знал, что все пристально смотрят на него, он был здесь
единственным высокопоставленным лицом, не только в этом вагоне, но и во
всем метро. Завтра утром перед его домом тоже остановится лимузин, шофер
почтительно сдернет с головы кепи и распахнет перед ним дверцу...
Ему очень хотелось полюбоваться собой, но, входя в вагон, Жером,
смущенный тем, как почтительно отшатнулись от него зеваки, упустил из
виду этот аспект своей последней поездки в метро. Стекло с противополож-
ной стороны было, к сожалению, заклеено плакатом, возвещавшим о скачках.
О да, в субботу он непременно поедет в Булонский лес. А в воскресенье
отправится на регату, и не надо будет больше довольствоваться всего лишь
стоячим местом.
Ужасно жаль, что он не может себя видеть: голова величественно
чуть-чуть наклонена, над макушкой - сверкающий нимб. Интересно, отража-
ется ли это сияние на его лысине? Теперь он больше не стеснялся ее, даже
напротив, а волосы вокруг надо будет сбрить. И купить новый костюм, и,
и, и... Вертело вздохнул, но не от огорчения, а от счастья, и стал ду-
мать о всех тех переменах, которые теперь произойдут.
Он вышел на остановку раньше и неторопливо пошел вниз по бульвару,
наслаждаясь удивленными, восторженными взглядами встречных прохожих. Он
решил и впредь время от времени прохаживаться пешком. Окунуться в толпу,
как говорил Туссо. Все-таки приятно принадлежать к избранным, неописуемо
приятно. Он злорадно представил себе лицо своей жены. С давних пор Мари-
яАнтуанетта только о том и говорила, иногда даже бранилась, утверждая,
что он никогда не выведет ее в люди. Имя как у королевы, жаловалась она,
а жизнь - как у нищенки. Разумеется, она все жутко преувеличивала; жена
старшего референдария вовсе не жила как нищенка: вероятно, М-А, как он
ее про себя называл, или М-А-С ("С" - от слова скандалистка), когда был
на нее особенно зол, даже и представить себе не могла, как живет нищен-
ка.
Конечно, теперь они переедут в новую квартиру, в более респектабель-
ном районе, и, разумеется, вскоре ему выделят и садовый участок у го-
родских ворот, правда, пока еще не в одной из расположенных на берегу
реки или озера местностей, куда публике вход запрещен. В конце концов,
ему присвоен всего лишь Н-7, но тут Вертело довольно усмехнулся, - но
все же он попал в список и останется в нем навсегда. Об этом ему недавно
на торжественном приеме шепнул по секрету шеф, а Его Высокопреосвященс-
тву Тибо полагалось это знать, так как он был обладателем Н-6. Тихонько
насвистывая, Вертело отворил дверь своей квартиры. С этого дня его карь-
ера неудержимо пойдет вверх: Высокопреосвященство, Заслу-
женное Высокопреосвященство, Весьма Заслуженное Высокопреосвященс-
тво, Его Милость...
Он опустил голову, не глядя повесил пальто в стенной шкаф, встал в
позу перед зеркалом, выпрямил спину и втянул живот. Проделав все это, он
поднял голову и с бьющимся сердцем, но спокойно и уверенно впервые
взглянул на свое отражение. Нимб парил примерно на высоте десяти санти-
метров над его головой. От него исходил спокойный, мягкий, бледно-голу-
бой свет, чуть заметно отражающийся на его плеши. Вид поистине значи-
тельный, исполненный достоинства. Вертело склонил голову налево, потом
направо, вдруг резко поднял ее вверх. На мгновенно повторял каждое его
движение. И как они это делают? Механика действия Нимбов (Н) была одной
из наиболее заботливо охраняемых тайн. Понятно, подумал он, иначе бы
каждый мог его подделать.
Ввиду торжественности этого дня он разрешил себе выпить большой бо-
кал "Наполеона" и выкурить гаванскую сигару. Отныне, подумал он, можно
позволить себе такое удовольствие не только по воскресным и праздничным
дням. Он включил телевизор. Пусть М-А увидит его не сразу, вначале она,
как всегда, устремится к экрану, как раз началась одна из ее любимых пе-
редач "Час садоводалюбителя", это было ему только на руку. Он услышал,
как М-А отпирает дверь, сейчас она войдет.
С трудом переводя дух, М-А ворвалась в комнату, не удостоив его даже
взглядом, пробормотала "Пр-вет", плюхнулась в кресло и уставилась на эк-
ран, где показывали, как нужно правильно подпиливать пальмовую косточку,
чтобы она наверняка дала росток, если, конечно, не забыть предварительно
замочить ее в теплом молоке... Вертело не мешал жене. Он раз и навсегда
усвоил, что ни в коем случае не следует мешать супруге, когда она смот-
рит свои любимые передачи, а их, видит бог, было много. С тех пор как
дети выросли и покинули дом, вся их совместная жизнь заключалась главным
образом в сидении перед телевизором. Вертело не вменялось в обязанность
смотреть передачи, он мог читать книгу или газету или сидеть за столом и
работать, но обязательно должен был быть с нею рядом.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть только что покрашенный и завитой
затылок М-А, и вызвал в памяти приятное видение, Жаклин. Ну и удивится
же Жаклин! Буквально в последнюю секунду он с трудом удержался, чтобы не
рассказать ей обо всем: он уже слышал ее голос, но тут же положил трубку
- лучше поразить ее своим видом во время очередного субботнего свидания.
Каждую субботу Вертело выкраивал на это время под предлогом специального
семинара, организованного для избранных руководящих сотрудников, имена
которых, как он доверительно поведал М-А, и место проведения семинара
строжайше засекречены, так что об этом не должны знать даже супруги. О,
Жаклин.
- Слава богу, - вмешалась в его мысли М-А, - а я уже боялась, что не
успею на передачу, ты понимаешь, парикмахер... - Слова застряли у нее в
горле, рот широко раскрылся. - Жером! - закричала она и ринулась к нему.
Вертело вскочил, опасаясь, что М-А усядется к нему на колени; он предпо-
чел принять ее в свои объятия и невозмутимо прижал к груди; она заплака-
ла от умиления, он понял это, почувствовав, что рубашка все больше и
больше намокает.
- А ты, дорогая, - сказал он, - уже перестала в это верить?
Да он и сам почти потерял надежду с того рокового дня - о нем не
знала даже Жаклин, - когда он открыто выразил свое мнение. Он не сказал
ни слова против, разумеется, нет, и, уж конечно, не вступил в полемику,
но и не хлопал в ладоши, когда говорил Монтар; он не смеялся и не фыр-
кал, как другие, по ходу речи, нет, просто сидел себе тихонько, и ничего
больше. Но и не меньше! Он гордился собой. Пусть Монтар знает, что он не
будет равнодушно слушать, как его обзывают бездарным лакеем. Несколько
минут спустя, заметив, что все молча проходят мимо него и отводят
взгляд, он испугался, решив, что навсегда впал в НЕМИЛОСТЬ. Оказалось,
наоборот, он удостоился МИЛОСТИ - Нимб объявил об этом всему миру! А
ведь он не стал умолять Монтара, просить у него прощения. А может быть,
как раз поэтому? И в НЕМИЛОСТИ оказался именно Монтар? Завтра же он все
разузнает.
Вертело был более чем согласен с тем, что обманчивая система параг-
рафов и так называемых прав уступила место столь понятной, столь простой
и потому столь приятной системе М / Не-М, стоял за это еще тогда, когда
ее вводили, был, можно сказать, почти поборником системы М / Не-М, сок-
ращенно называемой еще МИЛСИСТ. Кто выигрывал дело в суде? Главным обра-
зом богатые. Кто мог себе позволить нанимать лучших и, понятно, самых
дорогих адвокатов, чтобы они бегали по всем инстанциям? К черту всех ад-
вокатов и всякие параграфы! Наконец-то настало равенство для всех, пото-
му что МИЛОСТЬ мог заслужить каждый, заслужить или выслужить. Он, Верте-
ло, человек незаметный, но верный, всегда готовый служить, был тому до-
казательством. Ему, конечно, льстили связанные с ним удобства - квартира
и садовый участок, возможность делать покупки в специальных Нмагазинах,
билеты на любое представление, место на трибуне и, наконец, скромное, но
ценное право всегда и везде высказать свое мнение. Но дороже всего этого
было ощущение, что он вознагражден по заслугам.
Вполне естественно, что этот вечер чета Вертело провела в "Ганиме-
де", конечно же, они пили шампанское. Когда они отправились в постель.
Вертело неожиданно почувствовал, что ему хочется собственную супругу, но
М-А разразилась вдруг неудержимым хохотом, который ранил его в самое
сердце и, что еще хуже, молниеносно заставил поникнуть головой его гото-
вого было вступить в бой галльского петуха. М-А хохотала, стонала,
взвизгивала, задыхалась от смеха, наконец она перевела дух и изнеможенно
произнесла:
- Ну и вид у тебя! А ты не можешь спять эту штуку? Ее нельзя было не
только снять, но даже и выключить. Выключаться, об этом он узнал все от
того же Его Высокопреосвященства Тибо, могли только категории один и
два. А зачем, спрашивается? Что смешного в Нимбе? Жаклин не станет сме-
яться. Рассерженный Вертело удалился в свою кровать, и никакие мольбы
М-А, не хотевшей упускать внезапно подвернувшуюся удачу и даже предло-
жившей в порядке исключения перевернуться на живот (для чего, спрашива-
ется?), не смягчили его.
На следующее утро перед его дверью стоял черный лимузин, однако шо-
фер не торопился выскочить из него и распахнуть дверцу, он лишь слегка
прикоснулся к кепи, когда Вертело сел в машину и весело пожелал ему доб-
рого утра, но зато он, дожидаясь, много раз нетерпеливо сигналил: шел
дождь, и Вертело не знал, что ему надеть на голову. Ему казалось, что
Нимб выглядит ужасно глупо в любом случае, парит ли он над кепкой, бере-
том или фетровой шляпой, может быть, котелок здесь лучше? Он посоветует-
ся с другими, более опытными высокопреосвященствами, теперь никто не
посмеет обращаться к нему свысока. Кстати, зонтик тоже не выход, его ме-
таллические спицы, кажется, деформируют идеальный овал Нимба.
В машине сидело уже трое, так что Вертело пришлось втиснуться на
заднее сиденье. Никто из сидевших не был ему знаком, однако же они при-
ветствовали его словами: - Добро пожаловать в круг лжесвятых. Фриволь-
ность этого приветствия напугала Вертело, но, в конце концов, он был но-
вичком, откуда ему знать, может быть, такие вещи в кругу высокопреосвя-
щенств дело обычное, возможно. Нимб даже следовало несколько принизить,
наверное, только так и можно снести тяжкое бремя МИЛОСТИ. Он лишь пообе-
щал впредь быть пунктуальным и не опаздывать ни на секунду, что является
его непременным правилом.
На двери красовалась новенькая табличка, серебром на синем фоне фа-
милия, а перед ней: "Высокопреосвященство". Коллеги встретили его с
изысканной вежливостью и даже почтением, обедал Вертело в столовой для
высокопреосвященств, где он с удовольствием отметил, что им полагается
не только суп и десерт, как он и предполагал, но еще три блюда на выбор:
рыба, птица и мясо, - что заставило его подумать, какие же изысканные
яства можно получить в столовой для святейшеств, короче, он был весьма
доволен.
Зато М-А не совсем. Поход в спецмагазин для Н не принес ей ничего,
кроме раздражения, жаловалась она: при виде непривычного изобилия пред-
лагаемых здесь товаров, заманчиво разложенных на полках, лишь небольшую
часть которых они могли себе позволить даже и сейчас, она почувствовала
себя еще более нищей, чем прежде. Вертело вспомнилась читанная некогда
учительницей сказка про рыбака и его жену. Нет, подумал он, М-А не го-
дится в жены Его Высокопреосвященству. В этот вечер, впервые за много
лет, он отказался сидеть вместе с ней перед телевизором и удалился в
кухню под предлогом, что ему надо подумать об одном важном деле, связан-
ном с его новым положением; оставшись один за кружкой пива, он принялся
думать о радостях, ожидающих его в субботу.
Садом, который им было позволено осмотреть в пятницу, М-А тоже была
недовольна, он показался ей слишком маленьким, во-первых, павильон: раз-
ве там сможет поместиться вся семья, если вдруг пойдет дождь?
- Разумеется, дорогой, выходные мы будем проводить в кругу родных,
не спорь со мной!
При этом он даже и рта не раскрыл, хотя только от одной мысли, что
ему каждое воскресенье придется встречаться со своей и ее родней, его
выворачивало наизнанку. Вслед за этим М-А разбила его тайную мечту время
от времени проводить здесь вечерок с Жаклин, безапелляционно заявив, что
Луи, ее старший, некоторое время поживет здесь, пока его отец - презри-
тельный взгляд - наконец не подыщет для сына квартиру. И на что ему
сдался тогда этот сад?
Жаклин все-таки засмеялась! Не тогда, когда Вертело вошел и остано-
вился в дверях, тогда она бросилась ему на шею, что случалось прежде
лишь однажды, когда ему посчастливилось добыть билет на концерт Китла,
но потом, когда они уже лежали в постели, на нее тоже нашел приступ сме-
ха. Естественно, она изо всех сил старалась заставить галльского петуха
кукарекать, но добилась, увы, лишь жалкого кряхтенья.
Да и вообще его роман с Жаклин вдруг превратился в трудную проблему.
Виновата была не Жаклин, которая всегда готова показаться в обществе под
руку с носителем Н. Но каково было ему?
1 2