Ну-ну, нам не стоит так уж себя жалеть…
Кендл. Ерунда! В жизни только одно удовольствие и осталось – немного пожалеть самого себя…
Сиделка Петтон. Как насчет чашки горячего чая и ломтика поджаренного хлеба? А потом я подготовлю вас к приходу доктора.
Кендл. Мы уходим такими же, как пришли: наследим, напачкаем, а потом умоемся, и – какой милый беби, какой чистенький старикашка! Ну что ж, давайте.
Сиделка Петтон выходит.
(Оставшись один, с усилием приподнимает голову и с явным недовольством оглядывает комнату. Пытается достать отвратительный календарь с картинкой. Потом останавливается. Ясно, что он хочет что-то вспомнить.)Что-то… что-то очень важное… но что, что?
Стук в дверь. В комнату заглядывает ухмыляющийся Томми.
Томми. Как вы себя чувствуете? Вы меня помните? Я – Томми.
Кендл (улыбаясь).Томми. Ты, кажется, единственное, что я еще помню. Мой друг Томми. Заходи, заходи.
Томми, ухмыляясь, входит в комнату и осторожно прикрывает дверь. Кендл с видом заговорщика жестом подзывает его к себе.
Томми. О вас во всех газетах написано – хотите посмотреть?
Кендл. Спасибо. Нет, не хочу. Послушай, Томми, как тебе нравится моя сиделка?
Томми. Боюсь я их, этих женщин, мистер Кендл.
Кендл. Я тоже, Томми. Ты, когда узнаешь, что ее здесь нет, сразу заходи – вот как сейчас. Ведь может случиться, что ты сумеешь сделать для меня то, чего она не сумеет или не захочет, а?
Томми радостно кивает и улыбается.
Я старше тебя, Томми, но ты тоже не маленький.
Томми (торжествующе).Да, я куда старше, чем они тут думают…
Кендл. Ну вот мы с тобой оба вредные, хитрющие старики… Мы наивные, простодушные старики, и мы должны помогать друг другу, Томми, не то они нас одолеют. А теперь достань-ка из внутреннего кармана пальто мой бумажник…
Томми (с видом бывалого конспиратора идет за бумажником, не переставая разговаривать).Я вам скажу, мистер Кендл, тут из-за вас такое будет! Газеты. Радио. Телеграммы. Из редакций валят…
Кендл. Вот потому-то мне и нужен союзник, друг. (Берет бумажник, вынимает две или три фунтовые ассигнации.)Возьми эти деньги, Томми, может быть, мне нужно будет что-нибудь купить. Если же мне ничего не понадобится, оставишь деньги себе.
Томми. Большое спасибо, мистер Кендл. Но если нужно сделать что-то серьезное, я не подойду – у меня смекалки не хватит. Здесь вам может помочь только Стэн.
Кендл. Кто это – Стэн?
Томми. Стэн Бистон – сын здешних хозяев. Он инженер, и у него хорошее место, только он не живет дома – не поладил с отцом. Но его нельзя осуждать…
Кендл. А я и не осуждаю. Я тоже не ладил со своим отцом. А мой сын не ладит со мной.
Томми. Ну, я ручаюсь, что нрав у вас не такой крутой, как у Джорджа Бистона. Он служил в полиции – и даже для них оказался слишком свиреп. Но Стэн навещает мать – он ей дороже всего на свете. Она славная женщина, миссис Бистон.
Кендл. Разумеется. Но единственный, на кого можно положиться, если нужна будет помощь, – это Стэн. Так, что ли? Ловкий парень, да?
Входит сиделка Петтон с подносом и с негодованием смотрит на Томми.
Сиделка Петтон. (возмущенно).Ну, знаете ли…
Томми (поспешно).Я не забуду, что вы сказали насчет вторника, мистер Кендл. (Торопливо выходит)
Сиделка Петтон. О чем это он говорит? (Ставит перед Кендлом поднос)
Кендл. Не знаю. И он не знает. Он должен был что-нибудь сказать. Он вас боится. И я тоже.
Сиделка Петтон. С каких это пор? Теперь завтракайте. Сейчас придет доктор.
Бистон – внизу, у телефона.
Бистон (сердито).Нет, не можем. Вы что думаете – здесь «Савой»? (Нажимает на рычаг, потом набирает номер.)Коммутатор?… Говорит «Рейлвэй армз» – Скруп, двести двадцать восемь… Да, не сомневаюсь, что этот номер вам знаком. Ну так я выключаю телефон – на сегодня с меня хватит. (Кладет трубку. Замечает доктора Эджа, который только что приехал. Смотрит на него.)
Доктор Эдж. Уже за работой?
Бистон. Вашими стараниями.
Доктор Эдж. С таким характером – и держите гостиницу, приятель! Наймитесь ночным сторожем, тогда вам не придется на каждом шагу встречаться с людьми… (Поднимается наверх.)
Бистон. Да, это как раз по мне. С большинством людей не стоит встречаться. А уж прислуживать им…
Голос миссис Бистон (возбужденный).А, доктор Эдж, сиделка уже здесь, она только что отнесла ему слабого чаю.
Бистон сталкивается с молодым репортером, которого мы видели раньше; теперь тот с двумя коллегами.
Бистон (грубо).Чего вам нужно? Вы же знаете, что у нас еще закрыто.
Молодой репортер. Мы – представители прессы. Что сказал доктор?
Бистон. Посоветовал мне пойти в ночные сторожа. Я бы так и сделал, если бы им удвоили жалованье.
Молодой репортер. Что вы чувствуете, имея в своем заведении больного, который так знаменит?
Бистон. Чувствую, что мне задают идиотские вопросы. (Кричит)Томми, Томми! (Уходит)
Голос Бистона. Полезай в погреб…
Молодой репортер (угрюмо, двум другим).Я позавтракал в шесть, и, если нам удастся получить здесь ленч, мы можем считать себя счастливчиками. Ну и жизнь! (Замечает телефон.)Хэлло! Телефон выключен… (Включает телефон, и сразу же раздается звонок)Да?… Да… Нет, но я могу передать… Сэр Джеффри Брок, врач-консультант, уже выехал? Хорошо, надеюсь, он захватил с собой постель и завтрак. (Кладет трубку; коллегам.)Слыхали, ребята? Сэр Джеффри Брок.
Один из репортеров. Это один из букингемских придворных докторов. Сенсационный материал.
Снова звонит телефон.
Молодой репортер (бросается к трубке, отталкивая двух других).Как его самочувствие? Послушайте… Скажите… Мы только представители прессы… (Двум другим, после того как положил трубку, раздраженно.)Как его самочувствие?!
Комната наверху. Доктор Эдж, по-видимому, только что осмотрел Кендла.
Доктор Эдж (после некоторого колебания, сиделке).Хорошо, сестра. Отнесите этот поднос вниз и выпейте чаю. Подождите меня там, я должен вам кое-что сказать.
Сиделка Петтон уходит.
Вы, мистер Кендл, вероятно, захотите услышать еще чье-нибудь мнение…
Кендл (с насмешливой улыбкой).Я? Я еще и вашего мнения не спрашивал.
Доктор Эдж. Я всего лишь местный врач, по горло увязший в работе…
Кендл. Я очень вам обязан за все, что вы вчера ночью для меня сделали, поэтому, если вам от этого станет легче, можете мне сказать, что со мной. А если вы предпочитаете не рассказывать, тогда не надо. Но я скажу вам вот что. Я чувствую, мое время уходит, как песок из лопнувшего мешка. Часть моего «я» уходит – не в какой-то другой мир, но в наш, земной, на много лет назад. Сейчас я здесь, а в следующее мгновение – я уже вижу перед собой ряд тополей или темный пруд, заросший лилиями, на которые я глядел последний раз, когда вас еще не было на свете. Почему далекое прошлое становится таким близким, когда мы стареем?
Доктор Эдж. Не знаю.
Кендл. Сказано по-мужски. Так что со мной?
Доктор Эдж. Одностороннее воспаление легких, по-моему. Усталое сердце. Истощение нервной системы.
Кендл. Да-да. Вы сообщаете бедняку, что у него не так уж много денег…
Доктор Эдж. Ну так вот, мистер Кендл. У вас мало сил для борьбы с болезнью, и вы не должны попусту их тратить. Никаких волнений. Никаких эмоций. Может быть, мне следовало бы помалкивать относительно вашего пребывания здесь, но я не могу брать на себя такую ответственность. Ваши родные и друзья должны узнать…
Кендл. Моя жена давно умерла, но мой сын и моя дочь и, вероятно, его дочь и ее сын, двое моих внуков, сейчас уже в пути…
Доктор Эдж. Я обязан предупредить их: никаких сцен, никаких волнений.
Кендл. Попытайтесь. Но мой сын – преуспевающий делец, и на него произведет впечатление только диагноз преуспевающего дельца от медицины…
Доктор Эдж. Найдется и такой. Я побился об заклад с женой, что это будет Джеффри Брок.
Кендл. Моя дочь Гермиона, бедная девочка, – она испытала все. А теперь стала истеричкой и слишком много пьет. У меня взгляды весьма либеральные, так что уж если я говорю «слишком много», значит, так оно и есть. Ее сын и моя внучка Фелисити… Ну, это не имеет значения. Но будут и другие посетители – такие, для которых я не человек, а собственность. Я Должен стать достоянием нации, чтоб они водили ко Мне экскурсии – два шиллинга за вход. К тому же мне принадлежит немало ценностей, и кое-кому из этих молодчиков было бы очень выгодно, если бы меня признали психически больным…
Доктор Эдж. Ну, это вам не угрожает. Что же вы сделали вчера, мистер Кендл? Убежали от них?
Кендл (вспоминает).Ну конечно! Разумеется, убежал. Скрылся. Единственное, что оставалось. Я… куда-то ехал… Что-то с собой взял… (Счастлив, что ему удалось вспомнить.)Ну конечно. А теперь, доктор, я хочу попросить вас об одном маленьком одолжении. Ни о чем серьезном я не могу вас просить, потому что вы очень заняты… со своими бесчисленными пациентами, которые болеют сейчас, когда о людях так заботятся и все так счастливы. Совсем небольшое одолжение.
Доктор Эдж. Да?
Кендл. Как же его зовут?… Тед? Боб? Берт? Что-то в этом роде. Ден? Нет. Стэн – вот как. Скажите женщине внизу или моему другу, этому коротышке Томми, что, когда придет Стэн, я должен поговорить с ним. Это очень важно…
Доктор Эдж. Хорошо. Но не волнуйтесь…
Кендл. Мне сразу стало легче, как только я вспомнил то, что так долго не мог вспомнить. Доктор, там, на дне моего чемодана, вы найдете угольный карандаш, а если вы мне его не дадите, я сам его достану, как только вы уйдете. И еще я хочу снять со стены это уродство. Я знаю – это чужая собственность, но подобных вещей не должно быть ни у кого. Вот так, я вам очень благодарен…
Доктор Эдж (достает карандаш, снимает календарь и передает его и карандаш Кендлу).Я зайду сегодня вечером.
Кендл. Не забудьте передать насчет юноши по имени Ден.
Доктор Эдж. Вы сказали – Стэн…
Кендл. Совершенно правильно – Стэн. (Собирается рисовать на календаре.)
Доктор Эдж. Не забуду. (В дверях.)Что бы вы хотели поесть?
Кендл (иронически).О! Дайте подумать… Антрекот с зеленым салатом, немножко выдержанного бри, полбутылки рислинга к первому и бутылку шамберти к антрекоту…
Доктор Эдж. Великолепно. Но не удивляйтесь, если все это примет вид яйца всмятку и чашки слабого чая. (Выходит)
Кендл начинает с трудом, не спеша подрисовывать картинку на календаре. Раза два он останавливается, будто бы от приступа боли. Возвращается сиделка Петтон.
Сиделка Петтон. Сядьте поудобнее и укройтесь, если уж вы не можете лежать спокойно.
Кендл. Я не хочу, чтобы меня усаживали и укрывали.
Сиделка Петтон (подходит поближе, хочет посмотреть, что он делает).А что скажет миссис Бистон, когда увидит, что вы испортили такой красивый календарь?
Кендл. Грррррр… (Или какой-нибудь другой звук, по усмотрению актера)
Бар внизу теперь открыт. Бистон и Томми обслуживают репортеров, среди которых трое уже известны нам. Все они разговаривают и смеются. В конце коридора разговаривает по телефону разбитная девица – Пенелопа Бейн.
Пенелопа. Дайте мне редакцию… Алло, коммутатор, не прерывайте меня, я разговариваю с Лондоном. «Дейли уайер». Редакция?… Позовите Сэма Филипса… Сэм? Это Пенелопа… Да, я говорю из гостиницы в Скрупе… Конечно, это богом забытая дыра. Ты зачем подстроил мне такую поездку, чудовище?… Пока еще ничего, но сегодня к вечеру ожидают все семейство. Им оставили комнаты – все, какие здесь есть. И сэр Джеффри Брок уже в пути, так что бедному старику скоро достанется… О, сегодня я для тебя вытяну нужные сведения у кого угодно, но не держи меня здесь долго, нужно же иметь сердце!… Национальная галерея и все такое? Да, может получиться грандиозно… О'кей, я жду тебя. Отвезешь меня ночью на машине в Берпул, а утром – обратно… Вот еще! Чтоб я ночью ездила с мальчиками в такси?… И я тебя, Сэмми.
Комната наверху. Сумерки. Идет дождь. Унылая атмосфера. Кендл спит, но очень тревожно. Сиделка Петтон смотрит на него, потом, скучая, выглядывает в окно.
Действие второе
Ранний вечер. Бар снова открыт. Виден коридор и бар, где шумят посетители. Приехали родные Кендла: сэр Эдмунд со своей дочерью Фелисити, Гермиона (миссис Бикли) с сыном Кеннетом. Сэру Эдмунду лет пятьдесят пять. Это видный чиновник, самодовольный, никогда не улыбающийся человек, ничем не похожий на своего отца. Фелисити – хорошенькая двадцатичетырехлетняя девушка. Она не замужем. Вид у нее очень грустный. Гермионе Бикли – лет под пятьдесят; это добрая, но истеричная и неуравновешенная женщина, много пьет. Кеннет – двадцати двух лет; он очень неряшлив, сентиментален и невоспитан, неплохой, но испорченный и совершенно безвольный юноша. Первым входит сэр Эдмунд, за ним остальные родственники Кендла. Его встречает миссис Бистон.
Сэр Эдмунд. Добрый вечер! Я сэр Эдмунд Кендл. Для нас заказаны комнаты.
Миссис Бистон (виновато).Только две. Вам придется расположиться всем вместе.
Гермиона (вужасе).Всем вместе?! Да вы с ума сошли!
Миссис Бистон. В каждой комнате – по две кровати.
Сэр Эдмунд. В таком случае, Гермиона, ты с Фелисити займешь одну комнату, а мы с Кеннетом – другую. А есть ли у вас какая-нибудь гостиная, которой мы могли бы воспользоваться?
Миссис Бистон. Только небольшая комнатка, мы называем ее приемной. Я покажу ее вам, как только вы осмотрите свои комнаты. Сюда, пожалуйста. (Выходит первая.)
Гермиона отходит в сторону, чтобы пропустить вперед Фели-сити и Кеннета.
Гермиона. Моя сумка у тебя, Кеннет? Фелиси-ти, милая, я догоню вас через минуту. Не закрывайте двери.
Все, кроме Гермионы, выходят. Она подходит к стойке и подзывает Томми.
Томми. Слушаю, мэм.
Гермиона. У вас водка есть?
Томми. Нет, ни капли.
Гермиона. Тогда двойную порцию джина.
Томми. Чем разбавить?
Гермиона. Ничем. Просто джин. Как мой отец?
Появляется молодой репортер из «Берпул пост» с кружкой пива в руке.
Молодой репортер. Я из «Берпул пост». Вы – миссис… э-э…
Гермиона. Бикли…
Молодой репортер. И вы только что прибыли из Лондона, да? Томми, запиши это за мной.
Гермиона (берет джин).Благодарю. Это как раз то, что мне нужно. (Пьет джин)
С другой стороны подходит Пенелопа.
Пенелопа (поспешно).Миссис Бикли, вряд ли вы меня помните, но мы с вами встречались – Пенелопа Бейн из «Дейли уайер».
1 2 3 4 5 6 7 8