Аннотация
Современный деловой мир - это густая и чрезвычайно чувствительная сеть, мгновенно реагирующая на любые значительные события в мире. Как можно и возможно ли выжить в современном бизнесе. "Если ты занимаешься серьезным бизнесом, - говорит один из героев романа, - если ты ворочаешь большими деньгами, ты постоянно находишься в серьезных тисках. Поначалу ты озабочен тем, как заработать большие деньги, потом - тем, как уберечь заработанные большие деньги".
Прашкевич Геннадий & Богдан Александр
Противогазы для Саддама
(Повесть смутного времени)
Плачь, плачь - я куплю себе холодильник, "Бош" в миниатюре, терракотовую копилку, тетрадку в тринадцать линеек, акцию "Монтекатини"
плачь, плачь - я куплю себе белый противогаз, пузырек тонизирующей микстуры, железного робота, катехизис с картинками, географическую карту с победными флажками;
плачь, плачь - я куплю себе резинового кашалота, бассейн, рождественскую елку с иголками, пирата с деревянной ногой, складной нож, красивый обломок красивой ручной гранаты;
плачь, плачь - я куплю себе столько старинных марок, столько свежего фруктового сока, столько деревянных пустых голов, что этот мир уже никогда не будет казаться грустным...
Эдоардо Сангвинети
в переводах Александра Карпицкого
Часть первая. "РУССКИЙ ЧАЙ"
1. АРАБ
Облака под самолетом лежали от горизонта до горизонта - белая, бесконечная, безжизненная, а потому скучная равнина. Никто никогда, размахивая руками, не бегал по облакам, в принципе не мог бегать. Но вот в провалы, вдруг сумрачно открывающиеся в редких облачных разрывах, Сергей заглядывал с любопытством.
Из сумеречных провалов, казалось ему, несло сыростью погреба.
Там, глубоко внизу, в неясных безднах клубились густые тени, там, наверное, кипела жизнь. Это здесь, над облаками, все было как-то искусственно замедленно, все текло в раздражающе неторопливом темпе.
Сосед слева уснул.
Соседу справа тоже что-то снилось, он вздрагивал во сне.
Сергея раздражал неспокойный сон соседей, но, в конце концов, идеальных состояний не существует, с чем-то всегда приходится мириться. Да и не соседи были виноваты в его настроении.
Так...
Дела...
Шли они в последнее время ни шатко, ни валко, время от времени Сергею даже везло, но он чувствовал, он чувствовал, что время успеха кончилось, не успев дать настоящего взрыва, что время успеха действительно упущено, и непонятно, как его вернуть. Несколько последних сделок с перепродажей чая, в принципе, прошли удачно, даже принесли некоторый доход, но инфляция... но отдаленность Томска от столицы... Инфляция, как кислота, съедала доходы, а расстояния, которые приходилось преодолевать закупленному в Москве товару, довершали дело...
В лучшем случае, топтание на месте.
В последнее время Сергей даже перестал заглядывать в коммерческие издания, хотя ему нравилось листать глянцевые страницы. Листать эти издания, как заглядывать в будущее - в свое собственное, конечно! Видишь строку - "Мясоконсервный завод" и понимаешь: вот выгодное дело! Даже придурку ясно, что, имея мощный мясоконсервный завод, можно заколачивать очень неплохие деньги... Или - "Столярный цех". Это Сергею знакомо. Когда-то сам имел дело со столярным цехом. С самым настоящим. Не все тогда у него получилось, но не его в том была вина. Сейчас, получи он в свои руки столярный цех, он бы сумел развернуться...
Или вот - "Ресторан в центре города".
Да что говорить! С хорошим рестораном, да ещё в центре города, не прогоришь. Самое милое дело - ресторан. Побольше тепла, побольше улыбок, не жалей тепла. чтобы все вокруг пело! Люди любят улыбку. Меняй вовремя салфетки, держи хорошего повара, улыбка, ещё раз улыбка! - не жалей улыбок, не жалей сил, и результат скажется!
Ладно, сказал он себе.
Главное, не раскисать Все впереди, это главное.
Вспомни, сказал он себе, что творилось в стране несколько лет назад. Бардак, один сплошной бардак. Так и казалось: бардаком началось, бардаком кончится. Покричат, пошумят, постреляют, покажут по TV очередное "Лебединое озеро", и все, - привет перестройке! Снова втягивайся в толпу похмельных работяг и чиновников, бреди на кем-то определенное тебе рабочее место.
Так могло случиться.
Очень даже могло, правда, пронесло, не случилось.
Так что не впадай в прострацию, сказал он себе, думай не о том, что тебе не удалось, а думай о том, что тебе должно удаться. Перспектива имеется. Сейчас точно имеется перспектива. Особенно для энергичных деловых людей, а не для тех, кто во все времена и при всех режимах червей из норок выманивал магнитом.
Если бы не инфляция...
Угнаться за инфляцией невозможно.
Все, что успеваешь, это хоть как-то возвращать деньги, вкладываемые в дело. Любая прибыль мгновенно проваливается в бездонную пропасть. Что-то вроде знаменитой задачи о быстроногом Ахилле, который никак не может догнать медлительную черепаху.
А ведь странно.
Почему бы не догнать ее?
Просто потому, что нельзя нарушать придуманные кем-то правила?
Ладно, остановил он себя. Правила есть правила, не будем пока об этом.
И вообще, было ли такое время, когда бы он летел в Москву просто так, свободно, не занимая время и голову подобными размышлениями?
Было.
И летал.
И не занимал голову.
Ну и что? - спросил он себя. Что тебе это принесло? Радовала тебя судьба доцента?
Мужчина, сидевший в трех креслах впереди по левому ряду, окликнул стюардессу, разносившую газеты, и Сергей усмехнулся - так сильно он напомнил Валентина Якушева. Сергея всегда удивляло сходство людей. Непохожесть - это как-то всегда ясно, непохожесть не требует объяснений, не вызывает вопросов, но вот сходство... Почему, черт возьми, где-нибудь в Якутске можно встретить человека, безумно похожего на того, с кем ты дружил когда-то в Киеве или в Рязани? Ведь никакого родства между ними нет, вообще ничего общего нет, никаких связей, от разных обезьян произошли, а поди ж ты, как братья!
Светловолосый мужчина действительно походил на Валентина.
Колоритный тип!
Когда в прошлом году Сергей гнал "пятерку" в Новосибирск, чтобы забрать в аэропорту Толмачево своего старшего брата Левку, прилетевшего из Москвы, он знал только то, что Левка на этот раз решил вывезти на отдых в Алтайский край кого-то из сотрудников своей фирмы. "И ты приезжай, скучно не будет, - сказал Левка по телефону. - Голову надо вовремя проветривать. Тем более, что моих ребят ты почти всех знаешь." - "Почему почти?" - "А с нами будет один новый человек, - пояснил Левка. - Он тебе понравится. Отвечает у меня за безопасность фирмы." - "Полностью работает на тебя?" "Ну, полностью в Москве занять опытного человека дорого", - засмеялся Левка. - "Он ещё где-то вкалывает?" - "Не без этого." - "Где?" - "Да так... В одном месте... - уклонился от прямого ответа Левка. - Давай не отлынивай, приезжай!"
Турбаза (Левка являлся её совладельцем) понравилась Сергею.
Пахнущая сосной жаркая баня над ледяным ручьем. Просторная столовая в бревенчатом коттедже. На большой поляне, поросшей ромашками, войлочные юрты для любителей экзотики.
Было что посмотреть.
Над степью плавилось рыжее солнце, дышала надежным теплом выжженная каменистая почва, а вдали на скальных склонах Курайского хребта то растягивалась длинная туча, поливая склоны дождем, то та же самая туча высыпала на отроги полосы снега. Привыкнуть к такому постоянству одинокой тучи было трудно, никакого терпения не хватало привыкнуть к этой темной неистово работающей над отрогами хребта туче, никогда почему-то не опускавшейся до турбазы. Никакого терпения не хватало привыкнуть к прозрачному воздуху, к поразительной утренней тишине, к пенистому водопаду, круто запиравшему быстрый ледяной ручей метрах в пятистах от бани.
Задерешь голову - голова кружится.
Вода мощно низвергается прямо на тебя, кажется, вот сейчас пенящаяся ревущая масса тебя раздавит! Но, круто изгибаясь, кипящая кружевная лента рассыпается в воздухе и странным крупным дождем выпадает в каменное корыто русла...
С Левкой приехали несколько человек.
Это были уже знакомые Сергею по Москве энергичные Бычки - отец и сын, а с ними Дима Семененко, Вероника и прежде незнакомый Сергею - Валентин Якушев. Тот самый, про которого Левка сказал по телефону: "Отвечает у меня за безопасность фирмы."
Как вскоре выяснил Сергей, Валентин попал к Левке по просьбе своей жены.
Аня Якушева уже три года работала у Левки главным бухгалтером. Родом она была из Томска, спокойная, надежная, общительная женщина. И юмором природа её не обделила. "В августе просыпаюсь, - как-то рассказала она, включаю телевизор, а на всех каналах печальная музыка, или лебеди танцуют, ну, все такое прочее. Я одну программу, потом другую, потом третью. Везде или тишина, или музыка, или лебеди танцуют. Ну, думаю, опять кто-то наверху помер. А тут трещит телефон. Валентин поднял трубку, а ему из трубки: "Ну, как, Валентин Иванович, чувствуют себя внутренние органы?" Валька сперва ничего не понял, а я ему пальцем на лебедей показываю..."
Короче, до встречи на Алтае Сергей о Валентине знал совсем немного несколько вот таких историй, рассказанных братом или веселыми Бычками. Ну, работает Валентин в органах, может, в МВД, ну, помогает ребятам, и Бог с ним. Левка прав, сейчас здравомыслящие люди стараются подработать, где могут, плохого в этом нет. Почему бы службой безопасности в частной фирме не заниматься профессионалу из органов? Тем более, что времени ему, кажется, хватает на все.
Органы на самом деле оказались Конторой.
А Валентин красавцем.
Сразу было видно, что не глуп, и не хил. Картинно белокур, плотно сложен. Глаза пронзительные, голубые. Небесные, так скажем, глаза. Как все нормальные люди, Сергей к людям из Конторы относился с инстинктивным недоверием, но Валентин излучал нечто такое...
Трудно сразу определить...
И на все всегда был готов.
"Искупаемся?"
"Нет проблем"
"Под водопадом?"
"Нет проблем."
"А на ту гору сбегаем?"
"Нет проблем."
Сергей с интересом присматривался к Валентину, никак не выходило из головы слово - Контора.
Правда, всякие эти мысли скоро повыветрились, остался общительный голубоглазый мужик, охотно поддерживавший любую затею, любой разговор. Как ни странно, но именно Валентин, коренной москвич, первым разобрался в мире звуков и запахов, густо затоплявших алтайскую турбазу. В принципе, Сергей и сам мог растолковать, цокает на полянке длиннохвостый суслик или это передразнивает его каменка-плясунья, такая крошечная птичка, бесцеремонно селящаяся в старых норах, несет с ручья душным запахом зеленого клопогона или это растрепало ветром резной ветвистый страусопер, но у него-то, у Сергея, был многолетний опыт коренного сибиряка, при этом он не раз бывал на Алтае, а вот где поднабрался знаний московский капитан госбезопасности?
До встречи с Валентином Сергей считал существование Конторы чем-то само собой разумеющимся, но при этом к нему, к Сергею, имеющим как бы только самое отдаленное отношение. Откуда появляются такие представления, неизвестно, но так все и было. Сергей прекрасно знал, что некая Контора действительно существует, что её люди всегда где-то рядом, может, даже рядом с тобой, но они незаметные, они совсем неслышные и невидные, их как бы и нет, функционируют себе по себе, и Бог с ними. У него, у Сергея, к примеру, кишечник функционирует, что ж, думать об этом постоянно?
Странная штука - профессия, усмехнулся Сергей, прислушиваясь к глухому шуму самолетных турбин, и внимательно разглядывая издали мужчину, оказавшегося похожим на капитана Якушева. Почему можно запросто подойти к машинисту метро, или к таксисту, или даже к ассенизатору и запросто осведомиться: слушай, приятель, а как ты дошел до такой профессии? Вот спросил, поинтересовался, дело в общем простое, никто не в обиде. А к человеку из Конторы почему-то так просто не подойдешь. А если и подойдешь, то не очень-то и поинтересуешься. Спросить у человека из Конторы впрямую о его профессии это почти то же, что поинтересоваться у случайного прохожего: послушай, приятель, где это ты триппер словил?
Сергей чуть не рассмеялся.
Сакраментальный вопрос (не о триппере, конечно, а о профессии) он умудрился задать Валентину в первый же вечер на Алтае, а Валентин, к его чести, ответил прямо. "Чем занимаюсь? Вопросами безопасности."
Вот и все.
Но, конечно, Сергей внимательно присматривался к Валентину.
Сдержанный человек, верно, но если понадобится - всегда готов выдать россыпь анекдотов.
Язык опять же.
Хитрый, иносказательный язык.
Люди из Конторы по сути своей язычники. Валентин, например, вообще не употреблял в разговорах конкретных имен. "А-а-а, этот перец, - кивал понимающе. - Ну, знаю. Видел вблизи. В Белом доме. У него улыбочка отличника-ябедника." Или: "А-а-а, этот большой руль. Ну, знаю. Один депутат через меня пересылал ему однажды записку, сильно просил не выделяться, правильно употреблять с трибуны глагол звонить." Или: "А-а-а, этот. Ну, знаю. Он полевую сумку носит на поясе, подчеркивает, что человек военный."
И ни одного конкретного имени.
Только перцы и большие рули, хотя сразу понятно, о ком идет речь.
Правда, с языком в последнее время не слишком носятся. Сергей сам слышал в томском трамвае, как длинноволосый кондуктор (наверняка студент, решивший подработать) орал весело: "Пиплы, хватайте тикеты! Стрёмно не брать тикеты, пиплы! Тикет - клевая отмазка от ментов, контры и прочего стрёма!"
И ничего.
Усталые пиплы, кто с рынка, а кто с работы, вполне понимали длинноволосого, не переспрашивали, кое-кто даже билеты брал.
Надо будет позвонить Валентину, подумал Сергей.
Интересно, как смотрится человек из Конторы на фоне московских улиц? Не на фоне Курайского хребта, а вот именно на фоне московских улиц. Хорошую он, кстати, улицу выбрал для обитания - Красноказарменная. Кажется, она пересекает Шоссе Энтузиастов. Где-то неподалеку от гостиницы "Урал".
Самолет тряхнуло.
Явлюсь сейчас к Левке, потом в МАП, закуплю товар, закажу грузовой вагон и отправлю в Томск чай и кофе.
1 2 3 4 5 6 7