Они не пытались спастись и встретили свою смерть почти с нетерпением.
Пожилая леди не спеша огляделась, выстрелила в живот раненому, который пытался подняться, перезарядила винтовку и стала обыскивать убитых. Она искала спички. Найдя их, она попыталась сорвать обивку с кушетки, выругалась и принялась вырывать и комкать страницы книги Халиля Джебрана. Когда на помосте оказался целый ворох бумаг, она выкинула книгу в окно, опустилась на колени и подожгла бумагу.
Некоторое время она стояла, глядя на огонь, и с сердитым нетерпением притоптывала ногой.
Скомканная бумага вспыхнула быстро. Прежде, чем она догорела, занялся деревянный помост. С большим трудом пожилая леди принесла несколько стульев и бросила их в свой костер, который разгорался все сильнее.
Она смотрела на него, пока оранжевый столб пламени не достиг потолка, не загорелись обои на стене и с высокого потолка не посыпалась штукатурка. Теперь огонь уже не мог угаснуть сам, и его могла бы потушить лишь хорошо оснащенная пожарная команда. Лицо пожилой леди прояснилось, она с удовлетворением кивнула. Потом сунула себе в рот конец ствола винтовки и большим пальцем нажала на курок. Мертвое тело упало в огонь.
Чандлера не застрелили, но он почувствовал, что скоро зажарится. Уолтер успел освободить одну его руку, и он, стараясь не привлекать внимания одержимой женщины, взялся за остальные узлы.
Увидев, как она покончила с собой, Чандлер удвоил свои усилия. Он почти не верил в свое спасение, зная, что даже если выберется из горящего дома, все равно останется без средств к существованию. Разрушение этой короткой надежды сломило его дух, но пальцы продолжали трудиться.
Он лежал на полу, бессознательно продолжая бороться за жизнь, в то время как под потолком скапливались облака черного дыма, и куски штукатурки с грохотом падали на пол – словно ребенок сбрасывал с верхней полки тома Британской Энциклопедии. От жары и недостатка кислорода Чандлер задыхался. Потом он резко вскрикнул и вскочил на ноги. Ему хватило нескольких секунд, чтобы выскочить из дома.
Сзади загрохотало. Чандлер решил, что это провалилась мебель с верхнего этажа после того, как прогорел потолок. Он обернулся. Уже стемнело, и все окна в доме светились. Как будто безумный домовладелец решил повесить во всех комнатах оранжевые лампы, которые раскачивались и мигали. На секунду Чандлеру показалось, что в доме еще остались живые люди – какие-то тени метались за окнами, словно спасая свои вещи или отчаянно взывая о помощи. Но это трепетали охваченные пламенем портьеры.
Чандлер вздохнул и отвернулся.
Все-таки боль оказалась ненадежной защитой. Скорее всего она вызвала лишь раздражение агрессоров, кем бы или чем бы они ни были… Едва почуяв неладное, они приложили немного усилий и уничтожили Орфализ. Он прислушался и огляделся, но, как и ожидал, никого не заметил. Он был уверен, что спастись удалось только ему. Чандлер стал спускаться с холма, направляясь к разрушенному железнодорожному мосту, и обернулся лишь после того, как услышал грохот, означавший, что провалилась крыша дома. Столб пламени взметнулся ввысь футов на сто, рассыпав во все стороны бесчисленные оранжево-красные искры, которые начали медленно падать. Некоторые продолжали гореть на земле. Они могли зажечь деревья, и тогда Чандлеру грозила новая опасность; но его рассудок находился в таком оцепенении, что он даже не прибавил шагу. Возле вспаханного поля Чандлер опустился на землю. Он не мог идти дальше, потому что идти было некуда. У него было два дома, и из обоих его изгнали; у него дважды появлялась надежда, и дважды ему приходилось жестоко разочаровываться. Он лежал на спине, слушая, как потрескивает горящий дом, и глядя на озаренные оранжевым светом верхушки деревьев, за которыми виднелись звезды. Над его левым плечом Денеб мчался по небу за Вегой; ближе к ногам что-то двигалось между яркой розовой точкой Антареса и другой, столь же яркой и такого же цвета, – кажется, Марсом. Некоторое время Чандлер соображал, может ли Марс находиться в этой части неба. Потом он снова стал наблюдать за крошечной движущейся точкой, которая пересекла клешни Скорпиона и скрылась. Может, спутник? Правда, их осталось совсем мало. А других уже не будет, потому что накопленные государством богатства, позволявшие им запускать в небо ракеты, теперь исчерпаны. «Наверно, это самолет», – подумал он и погрузился в сон, не подозревая, сколь далеки от истины его предположения… Он проснулся, когда обнаружил, что встает.
Невидимый захватчик вновь овладел его мозгом. Чандлер попытался оказать сопротивление, хотя и знал, что это бесполезно. Его собственные шейные мышцы поворачивали голову, глаза быстро двигались, рука потянулась к лежавшей на земле палке, потом как будто передумала. Некоторое время его тело стояло неподвижно, губы шевелились, из глотки доносилось какое-то бормотание. Чандлер почти не слышал слов. Он чувствовал себя мухой в куске янтаря, узником собственной черепной коробки. Он не удивился, когда ноги пришли в движение и понесли его Обратно к сгоревшему дому, от которого осталась лишь куча раскаленных угольев.
Чандлер начал догадываться о намерениях своего захватчика. Вероятно, тот представлял собой своего рода уборщика, который наводил порядок после побоища. Теперь он, похоже, искал для Чандлера способ самоубийства, чтобы уничтожить его так же, как и прочих обитателей Орфализа.

Глава 7

Тело Чандлера быстро несло его к дому. То и дело оно останавливалось и оглядывалось. Оно словно пыталось найти более короткие пути решения задачи, но каждый раз вновь продолжало свой путь.
В каком-то смысле Чандлер мог даже посочувствовать ему. Он по-прежнему ощущал боль от клейма на лбу и от ожога на руке; когда тело приблизилось к тлеющим остаткам дома, боль заметно усилилась. Вероятно, обитать в таком теле было довольно неуютно. Его захватчик никак не мог найти подходящего орудия для самоубийства.
Когда они подошли так близко, что, казалось, кожа на лице вот-вот вспыхнет, тело остановилось.
Чандлер почувствовал, что его мышцы готовятся к последнему прыжку. Нога сделала короткий шаг – и поскользнулась. Тело споткнулось и выпрямилось, рот выругался на каком-то неизвестном языке.
Тело застыло в нерешительности, глядя на землю, потом наклонилось и подняло книгу, о которую споткнулось. Чандлер узнал изорванный том «Пророка», принадлежавший Гаю.
Тело Чандлера немного постояло в задумчивой позе. Потом село, несмотря на жар, исходивший от раскаленных угольев.
В следующую секунду Чандлер понял, что он свободен. Он попробовал встать: ноги действовали; тогда он повернулся и пошел прочь.
Пройдя всего несколько ярдов, он слегка оступился и тут же снова почувствовал в своем теле невидимого захватчика.
Он продолжал удаляться от сгоревшего здания, идя в сторону дороги. Один раз его рука поднялась к глазам словно для того, чтобы захватчик убедился: книга на месте. Это могло в какой-то мере объяснить происходившее. Похоже, сила, овладевшая Чандлером, на время покинула его, чтобы подумать или даже посоветоваться с кем-то, а затем вернулась уже с новым планом. Потом Чандлер совершал и другие действия, но осознавать их был уже не в состоянии; его тело совсем обессилело. Он вышел на дорогу и ждал, пока не подъехал грузовик, тогда он сделал какой-то знак рукой. Когда машина остановилась, Чандлер обратился к водителю на незнакомом языке.
– Shto? – сказал водитель, мрачный мексиканец в ковбойке. – Ja nie jestem ruska. Cxego pragniesh?
– Czy ty jedziesz в Лос-Анджелес? – спросил рот Чандлера.
– Nyet. Акапулько.
– Wesi na Лос-Анджелес, – потребовал голос Чандлера.
– Nyet.
Голоса продолжали спорить; Чандлер потерял интерес к разговору и почувствовал облегчение, когда дело каким-то образом уладилось, и он оказался в кузове грузовика. Мексиканец запер Чандлера, и машина поехала дальше; захватчик оставил его тело, и он тут же заснул.
Проснувшись, он обнаружил, что стоит на перекрестке дороги в предрассветном тумане. Через несколько минут подъехала другая машина, и его захватчик некоторое время разговаривал с водителем. Чандлер сел в машину, почувствовав себя свободным, снова заснул и проснулся по-прежнему свободным на заднем сиденье автомобиля, стоявшего перед зданием с вывеской «Международный Аэропорт Лос-Анджелеса».
Чандлер вышел из машины и сделал несколько шагов, потягиваясь. Ему очень хотелось есть.
Вокруг никого не было видно. Аэропорт обнаруживал признаки разрушения, характерные для всех сколько-нибудь значительных средств сообщения в мире. Часть главного здания обрушилась и, очевидно, сгорела; Чандлер увидел обгоревшие и исковерканные остатки самолета, который врезался в здание. Автостоянку и то, что некогда было зеленой лужайкой, заполняли разбитые автомобили. Похоже, по ним кое-где прошлись бульдозером, чтобы освободить подъездные пути.
Чандлер стоял лицом к взлетному полю. Справа виднелось странное трехногое сооружение высотой в несколько этажей. Вероятно, прежде там размещался роскошный ресторан, но теперь внутри все сгорело и в окнах не осталось ни одного стекла. Само взлетное поле выглядело запустевшим: всего два-три самолета стояли на стоянке, а на взлетных полосах виднелись лишь разбитые транспортные самолеты. Все же Интернациональный Аэропорт Лос-Анджелеса казался пригодным для использования, хотя и изрядно пострадавшим.
Чандлер недоумевал, где все люди.
Словно отвечая на его мысли, послышался шум подъезжавшей машины. Армейский грузовик с грохотом проехал по мосту, который соединял взлетные полосы со стоянкой. Пять человек вышли возле одного из самолетов. Они посмотрели на Чандлера, но ничего не сказали и стали перегружать какие-то ящики из грузовика в самолет, четырехмоторный, со стреловидным крылом – судя по всему, устаревшая модель. Чандлер решил, что это один из первых боингов. Они мало использовались в последние годы: слишком большие и быстрые для коротких рейсов, чересчур медлительные для полетов на большие расстояния. Но теперь, поскольку большинство самолетов уже разбились, а новых больше не строили, эти машины могли показаться чудом техники.
Люди, приехавшие на грузовике, не были похожи на одержимых. Во время работы они самым естественным образом ворчали, ругались, останавливались, чтобы утереть с лица пот или почесаться.
Чандлер не заметил у них ни зловещей сосредоточенности, ни придурковатого недоумения, как у тех, чьи тела находились во власти захватчиков. Он надвинул на лоб свою шерстяную шапку, чтобы избежать лишних неприятностей, и направился к людям. Они прекратили работу и уставились на него. Один из них сказал что-то другому, тог кивнул и подошел к Чандлеру.
– Что вы хотите? – осторожно поинтересовался он.
– Не знаю. Я хотел задать вам тот же вопрос. Человек нахмурился.
– Ваш исполник не сказал вам, что нужно делать?
– Мой кто?
Человек почесался и покачал головой.
– Лучше не подходите к нам. Здесь какой-то важный груз, понятно? Надеюсь, с вами все в порядке, иначе вы не прошли бы через охрану, но я не хочу, чтобы вы нам мешали. И так забот хватает. Не могу понять, – проворчал он, словно давая волю накопившемуся недовольству, – почему исполники не желают ставить нас в известность, когда собираются кого-нибудь доставить. Теперь вот нужно загрузить и заправить этот самолет, и вы еще, насколько я понимаю, возьмете с полтонны какого-нибудь барахла. Откуда мне знать, сколько потребуется топлива?
Да еще погода. При встречном ветре надо заполнять все баки, но если будет еще лишний груз…
– Я понятия не имею ни о каком грузе, кроме этой книги, – перебил Чандлер. – Она весит не больше фунта. Вы думаете, я должен сесть в самолет? – Человек неопределенно хмыкнул. – Ладно, поступайте, как знаете. Послушайте, могу я где-нибудь перекусить?
Человек немного подумал.
– Ладно, мы поделимся с вами сандвичами, только подождите здесь. Я вам принесу.
Он вернулся к грузовику. Вскоре другой рабочий принес Чандлеру два холодных гамбургера, завернутых в вощеную бумагу, но отвечать на какие-либо вопросы отказался.
Чандлер доел последнюю крошку, поискал и нашел в разрушенном здании действующий умывальник, вышел и сел на солнышке, наблюдая за погрузкой самолета. Он стал настоящим фаталистом. Похоже, его не собирались убивать немедленно, значит, он мог еще пожить.
В его оценке ситуации оставались большие пробелы, но одно казалось несомненным: эти люди, хотя и не одержимые, все-таки работают на таинственных захватчиков, что само по себе не могло не вызывать ужаса и отвращения. Но, с другой стороны, тут было и нечто утешительное. Получалось, что «исполники» являлись человеческими существами, или, возможно, не совсем человеческими, но, по крайней мере, имевшими нечто общее с людьми: они прилагали сознательные усилия для достижения определенной цели. Впервые Чандлер обнаружил намек на закономерность в деятельности захватчиков. Может быть, массовые убийства и разрушения – всего лишь временная тактика? Он почувствовал пробуждение смутной надежды – и постарался подавить ее, опасаясь нового тяжелого разочарования.
Люди закончили работу, но не покинули аэропорт и не подошли к Чандлеру, а сели в тени своего грузовика, чего-то ожидая.
Чандлер задремал, но был разбужен шумом легкого одномоторного аэрокапа, который пролетел над зданием, круто развернувшись, пошел на посадку и после короткой пробежки остановился на стоянке. Пилот вышел из кабины, и два человека с большой осторожностью понесли к самолету небольшой, но, по-видимому, очень тяжелый деревянный ящик. Пилот стоял и наблюдал за погрузкой: затем он и один из грузчиков прошли в кабину самолета. Чандлер не был уверен, но ему показалось, что человек из грузовика, вошедший в самолет, не владел своим телом. Его движения выглядели уверенными, но раздраженные взгляды, которые бросали на него остальные, казались весьма красноречивыми. Однако Чандлеру не пришлось долго раздумывать, потому что и сам он почувствовал себя захваченным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20