потом Коицка пожал плечами, отвернулся и, похоже, собрался вздремнуть.
Когда Чандлер покинул комнату и вышел на подъездную аллею, его голос сказал ему:
– Ты получил место. Возвращайся в Триплер и жди, пока мы не дадим тебе знать. Думаю, это будет через несколько дней.
И Чандлер был снова свободен.
Но и одинок. Женщина в «порше» уже уехала.
Дверь здания Центра закрылась за ним на замок. Чандлер огляделся по сторонам, выругался, пожал плечами и направился к стоянке с другой стороны здания, надеясь, что там для него найдется какая-нибудь машина.
К счастью, она нашлась – их оказалось четыре, и все с ключами. Он выбрал «форд», отыскал дорогу, с наибольшей вероятностью идущую в Гонолулу, и завел машину.
«Очень удачно, – подумал он, – что здесь оказалось несколько машин». Если бы была только одна, он бы не осмелился ее взять, чтобы не оставить без средств передвижения Коицку или какого-нибудь другого исполника, который, рассердившись, запросто мог уничтожить своего нового служащего. Чандлеру не хотелось присоединяться к тем несчастным у Монумента.
Удивительно, как скоро страх стал частью его жизни.
Конечно, теперь он получил работу. Но не было представителя профсоюза, чтобы оговорить условия труда, как и ни малейшего намека о рабочем времени и обязанностях. И абсолютно никакого упоминания о зарплате. Чандлер не имел понятия о своих правах – если они вообще были – и о том, какое наказание его ждет за те или иные прегрешения.
Искалеченные жертвы у Монумента, конечно, подсказывали кое-какие ответы. Он не мог поверить, что такая кара следует за незначительные проступки. «Даже обычная смертная казнь едва ли применяется за мелкие просчеты», – думал он.
Но уверен он не был. Несомненным казалось одно: теперь он стал рабом, настоящим рабом, рабом до самой смерти. На материке существовала возможность попасть в рабство, но только для тела и только на небольшой срок. Здесь, по соседству с исполниками, он становился рабом навсегда и только чудо могло вернуть ему свободу.
На следующий день, вернувшись после завтрака, он обнаружил в своей комнате полицейского, который сидел на краю его кровати. Когда Чандлер вошел, полисмен встал.
– Так, – проворчал он. – Долго возишься! Вот. Схемы, списки деталей и все прочее. Получишь все за три дня, считая сегодняшний, и мы начнем.
Полицейский тряхнул головой, равнодушно посмотрел на Чандлера и вышел, оставив толстый конверт на подушке. На конверте неразборчивым почерком было написано: «Все схемы секретны! Никому не показывать!»
Чандлер открыл конверт и высыпал его содержимое на кровать. Через час он понял, что в течение последних шестидесяти минут не испытывал страха. «Хорошо заниматься привычной работой», – подумал он, и эта мысль тотчас улетела, он снова погрузился в изучение схем и мелко напечатанных технических условий.
Это была не просто работа, это была сложная и увлекательная работа. Чандлер знал достаточно о сверхкоротких радиоволнах, чтобы понять: теперь речь идет не об испытании на профессиональную пригодность. Очевидно, создавалась некая новая сложнейшая установка. Но чем больше он размышлял, тем меньше понимал ее назначение. Здесь имелись и передатчик, и приемник. Как ни странно, ни тот, ни другой не имели направленности: это исключало, например, радар. Чандлер сразу отверг предположение о том, что излучение использовалось для спектрального анализа, как в проекте Калифорнийского Технологического Института, в котором он принимал участие. Установка выглядела слишком сложной – едва ли она могла быть простым передатчиком. То есть, вероятно, могла бы, если бы вместо субмиллиметровых волн использовались обычные метровые. Возможно ли такое? Не слишком ли будет велико ионосферное рассеяние? Или это не имело значения, поскольку требовалось передавать сигналы на короткие расстояния между островами Гавайского архипелага? Но тогда к чему такая мощность? И для чего эта фантастическая электронная панель площадью в несколько сотен квадратных футов, хотя все остальное было миниатюризировано? В некоторых технических деталях Чандлер просто не мог разобраться: схема телефонной сети Соединенных Штатов, вероятно, выглядела бы проще. Он сложил все бумаги, прислонился к стене и, закурив, стал вспоминать все, что ему было известно о субмиллиметровом диапазоне.
При частотах свыше полумиллиона мегагерц начинают действовать законы квантовой теории. Молекулы газов с небольшим набором энергетических состояний непосредственно реагируют на радиоволны. Чандлер вспомнил полуночные беседы в Пассадене. Там говорилось о том, что в этой области существуют огромные возможности; правда, только возможности, поскольку нет технических средств для их реализации, нет даже ясной теории. В принципе, возможны даже такие фантастические вещи, как, например, радио без приемника. Может, и здесь было нечто подобное?
Наконец он сдался. Конечно, эта проблема будет мучить его до тех пор, пока он не найдет ответ, но сейчас у него была работа, которую ни в коем случае не следовало откладывать. Пропустив ленч, он внимательно изучил список основных компонентов, переписал всё необходимое, а конверт с документами положил в сейф, находившийся в приемной, и поехал на автобусе в Гонолулу. В магазине «Детали в изобилии» Си прочитал список с недовольством, переходившим в изумление. Закончив чтение, он несколько секунд молча смотрел на Чандлера.
– Ну что, Си? Ты можешь все это достать?
Владелец магазина пожал плечами.
– Коицка сказал – через три дня.
Си удивленно поднял брови, потом сказал:
– Это относится уже ко мне? Ладно, подожди минуту.
Он исчез в служебном помещении магазина; Чандлер слышал, как Си разговаривал, очевидно, по внутреннему телефону. Через несколько минут он вернулся и просунул список Чандлера через щель в запертую дверь.
– Берту будет нелегко, – пояснил он. – Ему придется работать всю ночь, зато я могу не беспокоиться до завтра. К тому времени он выяснит, чего у нас нет, а я уже постараюсь это достать.
Он опять пожал плечами, лицо его оставалось хмурым. Чандлер недоумевал, как можно достать, к примеру, клистрон на тридцать мегаватт. Но это была проблема Си.
– Ладно, до понедельника.
– Подожди, Чандлер. – Си пристально посмотрел на него. – У тебя ведь нет особых дел, не правда ли? Давай пообедаем вместе. Может, я узнаю тебя лучше. И отвечу на кое-какие твои вопросы, если хочешь.
Они доехали на автобусе до бульвара Капиолани и, пройдя несколько домов, зашли в ресторан Мамаши Чи. Похоже, Си здесь хорошо знали. Он провел Чандлера в кабину в дальнем конце зала, кивнул официанту и сделал заказ, не глядя в меню.
– Кормят тут только рыбой, – предупредил он. – Мясо подают только там, где бывают исполники… Скажи мне одну вещь, Чандлер, что у тебя на лбу?
Чандлер потрогал свою рану почти с удивлением. После того как врачи обработали ее, он просто забыл о ней.
– К чему тебе это? Тоже меня проверяешь? Хочешь посмотреть, совру я или нет?
– Извини, – усмехнулся Си, – по правде говоря, так и есть. Я знаю, что значит «С». Мы уже видели здесь таких людей. Немного, правда. И обычно они долго не протягивают. Если, конечно, не работают на того, кого это не раздражает.
– Значит, ты хочешь знать, симулировал я или нет на самом деле? Какая разница?
– Очень большая, черт возьми! Мы рабы, но не скоты! – Чандлер задел его за живое.
Владелец магазина, похоже, и сам удивился своей горячности.
– Извини, Си. Мне тоже не все равно. Да, я не симулянт. Я был захвачен, как и другие, только не смог ничего доказать. Мне очень не повезло, потому что это произошло на фармацевтическом заводе. Считалось, что там единственное место в городе, где людей не захватывают. Все так думали. И я тоже. До тех пор, пока не попался.
Си кивнул. Подошел официант. Си посмотрел на него оценивающим взглядом, а потом сделал нечто странное. Он быстро схватил его левое запястье своей правой рукой и тут же отпустил. Официант как будто ничего не заметил. Со знанием дела он разлил вино, разложил маленькие розовые салфеточки, одним движением вытряс и протер пепельницу, а затем – столь быстро, что Чандлер усомнился, видел ли он это на самом деле – схватил запястье Си таким же жестом, повернулся и ушел.
Си взглянул на Чандлера.
– Я верю тебе. Хочешь узнать, почему с тобой так случилось? Мне кажется, я могу объяснить. Исполники получили все антибиотики, которые им были нужны.
– Ты хочешь сказать…
– Да. Они оставили в покое некоторые места, пока не накопили запасов на обозримое будущее. Ведь ты бы тоже так поступил?
– Возможно, – осторожно ответил Чандлер. – Если бы был одним из них.
– Ешь. Пока есть время, я расскажу тебе, что знаю. – Он одним глотком осушил свою рюмку. – Они, в основном, русские – ты, наверное, и сам уже понял. Все это началось в России.
Чандлер кивнул.
– Похоже, что так… Но Россия так же разрушена, как и остальные страны. Все русское правительство погибло, разве нет?
– Они не из правительства. Для исполников коммунизм значит не больше, чем Декларация Независимости. Им плевать на то и на другое. Все очень просто, Чандлер, это проект, вышедший из-под контроля.
– Все началось три года назад в России, – рассказывал Си, – в последние дни второго сталинистского режима, перед тем, как в результате январского путча неохрущевисты пришли к власти. Западный мир, конечно, плохо понимал, что там происходит.
Россия стала еще более непонятной и изолированной после появления судов маоистского типа и возрождения такой старой советской организации, как ГПУ. Этот период получил название «Обледенения», сталинисты захватили власть именем Отца Народов и стали готовиться к мировой революции с помощью тяжелых межконтинентальных ракет и спутников. В свою очередь, неохрущевисты полагали, что мед привлечет больше мух, чем уксус. И хотя после чисток периода «Обледенения» осталось мало явных приверженцев их доктрины, они все же остались. Потом из одного экспериментального цеха Донбасса им пришло неожиданное подкрепление.
Там создали оружие и даже больше, чем оружие. Скорее, инструмент управления миром, который мог раз и навсегда положить конец всем спорам.
Это был обычный передатчик – по крайней мере, с виду, но он работал в необычном диапазоне и обладал замечательным эффектом: он мог управлять человеческим мозгом. Мозг служил для него «приемником». С помощью небольшого портативного передатчика, встроенного хирургическим путем в мозг оператора, вся личность последнего излучалась в виде определенной волновой структуры, которая могла проникнуть в мозг любого другого человека и подчинить его своей воле.
– В чем дело? – Си прервал свой рассказ, глядя на Чандлера. Чандлер перестал есть, его рука застыла на полпути ко рту. Он тряхнул головой.
– Ничего. Продолжай.
Си пожал плечами и продолжил:
– Пока Западный мир праздновал Рождество – последнее Рождество перед тем, как мир узнал об одержимости – человек, который изобрел эту установку, тайно показывал ее другому человеку. Оба они сейчас мертвы. Изобретатель был поляк, его собеседник – бывший партийный начальник, который четыре года назад спас отца изобретателя от сибирского лагеря. Партийный начальник имел все основания поздравить себя с неожиданной удачей. Существовало лишь три действующих модели передатчика – впоследствии его усовершенствовали, и он приобрел вид серебристого венца, как у Коицки и Розали, – но этого оказалось достаточно для январского путча.
Сталинистов свергли. К власти пришли неохрущевисты.
Целый завод в Донбассе переключился на производство миниатюрных передатчиков: наладить выпуск оказалось несложным, потому что прибор имел сравнительно простое устройство. Даже хирургическое вмешательство стало необязательным, потому что индукционные катушки могли улавливать внутримозговые ритмы. Только усилительное устройство оставалось очень сложным и громоздким. Но одного усилителя хватало для ретрансляции тысяч миниатюрных передатчиков.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросил Си.
Чандлер отложил вилку, закурил и подозвал официанта.
– Все в порядке. Я просто хочу еще выпить.
Ему требовалось выпить, потому что теперь он понял, что делает для Коицки.
Официант принес виски и унес почти нетронутую еду. – Мы точно не знаем, что произошло потом, – продолжал Си. – Но так или иначе оружие вышло из-под контроля. Думаю, его захватили те, кто работал на заводе. Да иначе и быть не могло. – Он мрачно усмехнулся. – Могу себе представить, как партийные боссы на заводе, стараясь удержать рабочих в узде, ломали головы – что делать: подкупать или запугивать? Раздавать им дачи или отправить часть в Сибирь? Конечно, все было тщетно; нельзя подкупить человека, которому достаточно протянуть руку, чтобы завладеть всем миром, так же как нельзя испугать человека, который может заставить вас перерезать себе глотку. Во всяком случае, в следующее Рождество эти люди захватили мир. И они уже не хранили верность партии. Некоторые из них были чехами, венграми, поляками, и прежде всего они хотели свести счеты. Вот так! Прежде чем развалить весь мир, они покинули Россию на двух крейсерах; потом принялись запускать все баллистические ракеты, которые только могли найти… и они нашли все, раньше или позже. А когда стало безопасно, они перебрались сюда.
Здесь, на Острове, их около тысячи, и за пределами Островов никто даже не знает об их существовании. А если бы кто и знал – что толку? Они могут убить любого человека в любом месте. Они убивают для развлечения, но иногда и с определенной целью. Если кто-нибудь желает поразвлечься, он обязательно разрушает все средства связи и транспорта, которые ему попадаются – особенно теперь, когда они накопили все необходимое на ближайшие лет двадцать. Мы не знаем, что они собираются делать, когда двадцать лет пройдут. Может, им наплевать?
Чандлер осушил свою рюмку и покачал головой.
– Один вопрос, – сказал он. – Кто это «мы»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20