Кто? Большой вопрос.
- А в первом случае?
- То же самое, кто-то из соседей - из автомата, инкогнито.
- Еще какие подробности?
- Любопытная деталь. Дверь подъезда зубного техника открыта днем и ночью, оно и ясно. Юшкевич вел прием на дому, и то, что он ночью открыл дверь квартиры, тоже объяснимо. Иногда он принимал с острой зубной болью даже ночью. Так говорят соседи. Не имея на то права, он тем не менее классно драл гнилые зубы. Здесь все понятно. Второй случай несколько своеобразен. Дело в том, что входная подъездная дверь нумизмата Крутько закрыта постоянно, и у каждого жильца свой ключ.
- Что из этого?
- Часов с восьми вечера замок вдруг сломался, а как потом выяснилось: секретка и механизм были щедро залиты раствором цемента и клея "Момент". То есть акция была запланирована, подъездная дверь всю ночь оставалась открытой.
- Допустим, но зачем нумизмат ночью открыл дверь незнакомцу, ведь взлома не было?
- Взлома не было. А открыл он дверь либо соседу, либо хорошо знакомому человеку.
- Который товарит его колотушкой по черепу.
- Да, и к колотушку эту убийца, как и в первом случае, бросает на месте преступления.
- И опять со следами и отпечатками Гениных пальчиков.
- Вы правы абсолютно.
- Абсолютный тут абсурд, господин Семушкин.
- Я рад, что вы поняли это, господин Гончаров.
- Какие действия предпринимают органы?
- Самые примитивные. Насели на Владимира Петровича и требуют с него брата. Если бы все было так, как они думают, уж мы бы нашли ходы и выходы. Но Геннадий действительно исчез.
- Кстати - как, поподробнее можно?
- Вы не возражаете, если вам об этом расскажет очевидец?
- Кто?
- Сам Владимир Петрович.
- Хорошо.
Вытащив из портфеля пейджер, он отправил сообщение хозяину. Через пару минут в дверь позвонили.
- Открывайте, - разрешил я, - только пусть войдет один, без свиты.
- Хорошо.
Вчерашняя долговязая фигура с окладистой бородкой, помаячив на пороге, двинулась на кухню. Одет он был в униформу: малиновый пиджак и зеленые брюки, на жестком белом воротнике сорочки распласталась черная бабочка, наколотая золотой булавкой.
- Ну ты че, Яковлевич, перетер?
- Да, Владимир Петрович, я ввел Константина Ивановича в суть дела.
- Ну и че? - Это уже относилось ко мне.
- Да ниче, - в тон ему ответил я. - У нас в деревне здоровкаются, даже когда идут до ветру.
- А-а-а, извиняюсь, здорово, Иваныч.
Он протянул длинную, костлявую, как смерть, руку.
- А по утрам водку пьют только аристократы...
- И дегенераты, - закончил я, подвигая ему полный стакан.
Хорошо, что он был туп, как жираф, не то бы непременно обиделся.
- Че звали-то, какие проблемы? - отодвигая стакан, спросил он.
- У меня проблем нет, насколько я знаю, они есть у вас.
- Ну да, ты с Яковлевичем договорился?
- Нет, а если будете тыкать, не договоримся вообще.
- Да ладно тебе, мужик.
- Это мое условие.
- Базара нет. "Вы" так "вы". Только не обижайтесь, если иногда забуду, я всех на "ты" зову.
- Ладно расскажи, когда, где и как ты в последний раз видел брата.
- Первого августа в кабаке "Будь как дома". А как видел? Да как вас сейчас. Мы туда вечером завалили. Я, Генка и еще две телки.
- Какие?
- Из нашей фирмы, Настя и Белка. У нее какой-то праздник был - то ли день рождения отца, то ли день его смерти. Посидели, отдохнули, хотели уже к Насте сваливать. У нее дача недалеко. Только смотрю, Тузика все нет и нет.
- Кто такой Тузик?
- Водила мой. Он привез нас и отпросился на пару часов, по своим делам. Я не против, когда дел нет. Сидим, ждем, пьем коньяк, шампанское. Мы-то в норме, а Генку повело, он с бодуна был. Начал девкам юбки задирать, трусы стаскивать. Я его вывел на свежий воздух, чтоб отошел немного, а сам вернулся в кабак.
- Как ты его оставил? Кто был с ним рядом?
- На пенек его посадил. Там пеньки такие, вроде стульев, а посередине большой пень, вместо стола. А вокруг никого не было, кроме Ленькиного джипа.
- А в зале много народу? Знакомые были?
- Откуда там много народу? Весь зал как твоя квартира. Шесть или восемь столиков. Кроме Ленькиной компании да нас, никого и не было.
- В каких вы отношениях?
- С кем? С Ленькой? Да ни в каких. У него свой бизнес, у меня свой.
- Какой бизнес у него?
- Шмотки из Турции подгоняет.
- Он не мог пойти на ограбление?
- Зачем, у него всего хватает. Две квартиры, дача, джип и "мерс". Стадо телок из двадцати продавщиц. Нет, не туда, начальник, клонишь, не в ту степь.
- Может, были еще посторонние, незнакомые?
- А туда посторонних не пускают, только проверенных, солидных клиентов.
- А вы каким бизнесом занимаетесь?
- Не боись, легальным, автозапчасти по России расталкиваем. Документы в порядке. Заполняю, что ли? - кивнул он на справку-счет.
- Да! - согласился я, потому что какая-то зацепочка у меня появилась.
- Давай, Яковлевич, оформляй, а то милиция меня с этим Генкой затрахала.
- Подождите, - остановил я, - оговорим условия.
- Какие еще условия?
- Если я нахожу вашего брата, но он мертв?
- Оставляешь "девятку" себе.
- Если он жив?
- Получаешь еще одну.
- Если после месяца работы я не нахожу ничего и никого?
- Если мне скажут, что ты действительно работал, то отдаю тебе прошлогоднюю "семерку".
- И кто же тебе скажет?
- Ты знаешь сам, и не думай, что я тупой и не заметил, как ты назвал меня дегенератом. Пользуйся. - Он пододвинул ко мне справку-счет и ключи. Техпаспорт получишь сам. Пойдем, Яковлевич.
Они ушли, оставив мне тревогу, неуверенность и новенькую "девятку". Но пока она мне была без надобности. Пока мне нужен был приличный, вусмерть измазанный и мятый костюм интеллигентного бомжа.
Отгоняя машину на стоянку, я твердо решил, что прошлогодняя "семерка" мне не нужна.
По телефону-автомату через 09 я попытался выяснить телефон Крутько. После секундного замешательства справочная девочка испуганно ответила, что такой фамилии у них не значится. Все верно! Значит, он на собачке у моих бывших коллег, а связываться с ними не хотелось. Если Юрка уже не раззвонил, какой гость был у меня сегодня, то пока проявляться не стоит.
Легко и просто его адрес я узнал через общество нумизматов. Гражданин Крутько Александр Алексеевич проживал по улице Космонавтов в пятиэтажном "хрущевском" доме на втором этаже в третьем подъезде. Возле него, в кусточках, я и расположился. Неторопливо разрезал соленый огурец, разломил булку и, как приманку, на видном месте поставил чуть начатую бутылку.
Время шло, но поплавок оставался неподвижным. Такое со мной случалось впервые. Куда же подевались мои родные разговорчивые свидетели-алкаши? Прошел час, и никто не тронул моей наживки. А в довершение к моему невезению чумазый шестилетний карапуз приволок в кусты картонную коробку из-под телевизора и заявил:
- Ты, дядька-алкас, уходи отсюда! Мы с Натаской сисяс иглать будем.
- Играйте на здоровье.
- А ты месаес. Посол вон! Пьянь подзаболная!
На всякий случай, избегая конфронтации, я перебазировался на скамейку возле самого подъезда. Меня никто не замечал. Похмельные мужики проходили мимо, торопясь по своим сакраментальным делам. Одному я даже кивнул и показал на бутылку, но он отрицательно затряс нечесаной башкой.
А детская игра в кустах меж тем разгоралась, поневоле я прислушался.
- Где деньги? - звенел девчоночий голосок. - Опять пропил, ирод. Навязался на мою душу, чтоб ты сдох.
- Сто ты на меня орес? Лахудла! Ну выпил суть-суть! Слазу слать надо?
- Убирайся, где был. Иди к своей шлюхе.
- Заткнись, убью, сука!
Послышалось что-то похожее на шлепки. Они становились все громче и явственней. Взахлеб заверещала девчонка.
- Убью суку, завалю, как дядю Сасу, - входил в роль карапуз.
- А-а-а, я всем расскажу! Всем расскажу!
- Что ты рассказес?
- Как ты в замок кашу напихал! Все расскажу.
Опять послышались удары и громкий взаправдашний Наташкин рев. Я понял, что нужно вмешаться. Отогнув кусты, я за шиворот вытащил вредного карапуза. Теперь заверещал он, а из окна третьего этажа на меня посыпался отборный мат на вид благообразной старушки, видимо карапузовской бабушки. А его мамаша уже старательно охаживала меня ковровой выбивалкой.
- Чтоб вы все посдыхали, алкаши чертовы, жизни от вас нет. Мама! - заорала она старухе. - Вызывай милицию, чуть ребенка не убил. Погоди у меня, упрячу я тебя лет на пять, может, поумнеешь.
- В чем дело, гражданка?
Сивый парень в спортивном костюме показал милицейское удостоверение. Минуту назад он сидел на скамейке противоположного дома. Какой же я лопух, за домом слежка. И алкаши это прекрасно знали, потому и не заглотили моего живца. А я-то!... Глупеем, Гончаров, глупеем.
- Арестуйте его, товарищ милиционер, - визжала между тем баба, - он сына моего чуть не убил.
- Неправда, гражданка, он лишь оттащил его от девочки, которую ваш сын избивал всерьез.
- Да вы ничего не знаете!
- Я наблюдаю за ними давно. Гражданин, ваши документы.
- Отойдем, сержант, - буркнул я.
- Отойдем, только бутылочку с собой прихватите, придется составить акт.
С бутылкой, нарезанным огурцом, в грязном костюме, я шкандыбал впереди сержанта, проклиная себя за глупость и легкомыслие.
- Ваши документы, - дойдя до середины двора, потребовал мент.
- У меня их нет.
- Вот и отлично, сейчас бригаду вызовем, и до выяснения...
Из-под мышки он вытащил рацию.
- Погоди, сержант, две минуты.
- Ну?
Я начал снимать стоптанный башмак. Заинтересованный, он оставил рацию в покое.
- Что вы здесь делали?
- Наверное, то же, что и ты.
Из-под стельки башмака я извлек ламинированную лицензию, кстати, не продленную, а значит, и не действительную. Он старательно сверил фото с моей образиной, а на срок годности внимания не обратил.
- Гончаров? Это вы и есть? Много о вас слышал, но почему такой костюм, водка? Вы же бывший офицер, должны себя держать в рамках.
- Сержант, когда идут на охоту, не обязательно надевать смокинг.
- Я понял. Вы свободны, но доложить о вашем визите сюда я обязан.
- Ничего не имею против. Только просьба, сержант, там плачет девочка. Вот вам деньги, сходите и купите какую-нибудь шоколадку. А я тем временем постараюсь ее успокоить. Видно, до нее нет никому дела.
- Я на посту.
- Тогда успокойте ее вы, а я сбегаю в "комок".
Очевидно, в подобного рода делах сержант был неискушен, потому что после минутного замешательства решился на первый вариант.
- Только вы посматривайте за подъездом.
- Я для этого сюда и пришел.
Раздвинув кусты, я увидел ее. Забившись в угол картонной коробки, девочка горестно всхлипывала.
- Наташка, здорово, чего ревешь?
- Сла-а-вик побил. Он злой, он скотина, чтоб он сдох.
- Ну зачем же так сразу, а где мама?
- На работе, а папанька спит, с утра напился пьяным и спит.
- Ну ничего, сейчас дядя милиционер принесет тебе шоколадку.
- Мент поганый? - с ходу спросила она.
Я обалдел:
- Почему же поганый?
- Папанька всегда так говорит. А еще говорит - мусор поганый.
- Твой папа говорит плохо. А что за кашу пихал в замок тот мальчик, Славик?
- А это не он пихал, он только смотрел, а кашу из клизмы в замок выдавливал Сережа.
- Какой Сережа?
- Который газеты носит. Он думал, что мы не видим его, а мы со Славкой все видели и клизму потом взяли, когда он ее выбросил.
- А где она?
- Клизма? У меня в сумке.
- Подари ее мне
- Не могу. Я дежурная медсестра.
- Ну и отлично. Я тебе дам денег на две новые клизмы. Мединструмент всегда должен быть новым. Держи. - Я протянул ей десятку и взамен получил грязно-желтую грушу с отбитым пластмассовым наконечником. Наташкин потенциальный пациент был бы только рад нашей сделке.
- А что это вы с клизмой делаете, гражданин Гончаров? - резко и подозрительно спросил склонившийся над нами сержант.
- Играем, - глупо ответил я.
- Ага, играем, - поддержала меня семилетняя бестия, крепко зажав в кулачке десятку. - Я сейчас дяденьке буду промывать кишечник.
- Вот как, - задумчиво протянул сержант. - На, девочка, держи свой шоколад, а с незнакомыми дяденьками больше не играй, хорошо?
- Хорошо.
- А вам бы, Гончаров, лучше уйти отсюда подобру-поздорову. Не нравится мне это. Попахивает чем-то.
- Поменяйте носки.
- Что?
- Сдачу оставьте себе, - уже в арке ответил я.
Отлично, везет же дуракам. С первого же раза и в яблочко. Жаль только одного: потери статуса инкогнито. Сержант накрыл меня сразу. Я уверен на все сто, что обо мне он доложит в первую очередь. И про девочку, и про шоколадку, и про клизму конечно же не забудет. Ну и черт с ним. Главное, начало положено. Я ухватил за хвостик какую-то мышку. К какой крысе она меня приведет, это уже вопрос.
В ближайшем почтовом отделении я нашел начальницу, унылую и сутулую, как жизнь старой девы.
- Добрый день, - приветливо поздоровался я.
- Что вам нужно? - бесцветно спросила она.
- Почтальон по имени Сергей.
- Он на сортировке, подождите.
- А может быть, я сам...
- Посторонним вход воспрещен, - бесстрастно и бескомпромиссно проговорила она, ни единым мускулом при этом не шевельнув.
Разбитной приблатненный пацанчик лет четырнадцати появился через десять минут. За собой он тащил сумку на колесиках, беременную разнообразной прессой.
- Пойди сюда, голубок, - грязно улыбаясь, поманил я его пальчиком. По тому, как он съежился, я понял, что взял в разговоре нужную тональность.
- Что тебе? - немного осмелев и обнаглев, подошел он ко мне, вихляясь. Ухватив парня за нос, я пригнул его к земле. Он загундосил, то ли жалуясь, то ли возмущаясь.
- Ты зачем замок испортил, гаденыш?
- Какой замок? Отпусти.
Отпустив сопливую носопырку, я ухватил малого за ухо и, медленно выворачивая, ласково спросил:
- Ты не знаешь какой?
- Не знаю. Отстань, больно
- А будет еще больней, в камере всегда больней. Есть у нас сержант, дядя Коля, он любит делать больно плохим мальчикам. Сейчас пойдем к нему.
- Не надо, - захлюпал мальчишка.
- Тогда рассказывай, зачем испортил замок.
- Я ничего не знаю.
- Тогда пойдем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19