а затем вдруг резко замерла в воздухе и быстро опустилась наземь.
Всё ещё держа на руках спящую Лиззи, Буян первым осторожно выбрался наружу.
Да, осень. Ольтея наверняка замёрзнет… да и Лиззи тоже. Скорее, скорее отнести девчонку в клан… а потом можно и о себе подумать.
Словно в ответ на мысли Буяна ламия зябко передёрнула оголёнными плечиками.
– Холодно, – пожаловалась она.
– Погоди, Лиззи подбросим – я зверя заломаю, шубу тебе справим, – пообещал Буян.
– Только смотри, побыстрее…


* * *

Понять, где они сели, оказалось нетрудно. Полдня пути от родных скал. По правую руку – Пожарное Болото, по левую – сухие увалы. Буян решил не рисковать; ни к чему раньше времени попадаться на глаза той же Фатиме. Главное – потихоньку подбросить Лиззи… хорошо бы успеть, пока она спит… и скрыться.
Ольтея вновь зябко повела плечами.
– Мы… мы ведь зимой никуда не ходим, – жалобно произнесла она – Многие так и вовсе засыпали до весны, до солнышка. Я-то, правда, не спала… но всё равно.
Буян кивнул.
– Ага, ага, вот только девчонку положим… пока не проснулась…
– «Не проснулась»? – внезапно передразнила Ольтея. – Ты что, совсем ослеп? Она без чувств… и очень, очень, очень больна. Я думала, ты видишь…
– Как без чувств? Как больна? – только и смог выдавить Буян.
Ольтея только поджала губы.
– Я эту хворь лечить не умею. Давай же, давай шевелись! Тут уж не до церемоний… живой бы донести…
– Погоди, ты что… хочешь прямо в клан с ней?! – Буян чуть не подпрыгнул.
– Если мы оставим её в лесу, она может умереть… – Наморщив загорелый лобик, Ольтея всматривалась в личико Лиззи. – Болезнь вырвалась наружу… а до этого пряталась… вот почему я её не сразу и заметила…
Она бормотала всё тише и тише, ладони ламии уже скользили над грудью девочки, словно пытаясь на ощупь отыскать камешек в мелком песке.
– Быстрее! – поторопила Ольтея. – Идём… идём прямо в клан. Другого выхода нет. Или весь наш поход окажется напрасным.
Ламия впервые произнесла слова «наш поход». Это стоило запомнить, сказал себе Буян.
– А если…
– Но ведь ты не позволишь, правда? – Ольтея прижалась плечом к грубой чешуе своего спутника.
У Буяна было своё мнение на эту тему, однако он предпочёл не распространяться. Магия есть магия, победа над Середичами стоила недёшево. А здесь…
Однако он даже не замедлил шага. Если клану нужно – он схватится и с Фатимой, и со всеми прочими Ворожеями. Великий Дух вырвал его из объятий огненной смерти, провёл невредимым через неописуемые опасности, дав понять, что избранный Буяном путь – истинен. А раз так – что может заставить его повернуть?
Сухие увалы мало-помалу опускались, разглаживались, древесные стволы смыкались теснее, гуще становился подрост; над головами затанцевали крошечные молодые феечки, вспыхнула яркая радуга их тончайших, невидимых крыл. Ольтея подняла голову, коротко блеснула быстрая улыбка – и ламия вновь склонилась к бесчувственной девочке.
Вот и первая ограда, вот и первое поле… Буян осторожно раздвинул ветки. Осенний лес коварен, кажется, ты надёжно укрыт – ан нет, листвы почти не осталось и откуда ни возьмись может прилететь меткая стрела. Стрел Буян не боялся – не по ним его броня, – однако за стрелами могли последовать заклятия, что куда хуже.
Поле казалось пустым. Толстяки давно выкопаны… стоп! Как раз-таки и не выкопаны. Вернее, выкопаны, но не до конца. Не мало их так и осталось торчать, догнивая, в земле. Ботва растоптана, смята – словно прошёл прайд кособрюхов. Что-то плохо ты управляешься с делами, Фатима…
На не убранных до конца полях обязательно полагалась охрана. Хотя бы дозорные. Это Буян помнил крепко – однако на сей раз ни на самом поле, ни вокруг никого не оказалось.
– Буян! Пошли, нельзя мешкать!
Тонкой лесной перемычкой меж двух полей пробрались ближе к кольцу скал. Здесь уже чувствовалось пристальное внимание Ворожей клана, разлитое в воздухе, словно холодный колючий туман. Наполовину создание Ведунов, Буян ощущал это насторожённое внимание каждой броневой чешуйкой тела, каждой жилой и поджилкой.
– Сейчас нас наверняка засекут. Давай мне Лиззи и уходи. Я отнесу и приду за тобой.
Сейчас это было наиболее разумно, однако Ольтея неожиданно замотала головой:
– Нет… не оставляй меня… я пойду с тобой… Да и Лиззи не оставишь – сам смотри!
И в самом деле, руки ламии безостановочно двигались над телом Лиззи, и Буян вторым, дарованным Дромоком зрением, видел – именно эти движения ещё заставляют биться уже готовое замереть сердечко.
Они шли прямиком по непривычно пустой клановой дороге. Раньше, насколько мог припомнить Буян, народ вечно сновал по ней взад-вперед: к стадам, на дальние плантации, к порубкам, углежогным местам, или же к рыбным садкам на Ветёле. Осенью, в пору больших охот, по дороге чуть ли не весь световой день волокли туши добытого зверья. Девчонки добирали последние, поздние грибы; малыши таскали связки сизого мха, лишний раз проконопатить щели; осень всегда была порой больших работ перед суровой зимой. Однако сейчас дорога была пуста, совершенно пуста, и даже сторожевые вышки остались без всегдашних своих обитателей.
Этого Буян уже никак не мог уразуметь. В клане что-то стряслось? Голод? Или, может быть, мор, упаси нас, Великий Дух?
Не таясь, открыто, они шли давным-давно знакомыми поворотами. В груди больно трепыхалось сердце. Стало не хватать воздуха. Ещё бы, ведь он, Буян, не сомневался, что в этой жизни уже никогда здесь не очутится.
Ошибался.
Последний поворот. Здесь ведунскую тварь уже полагалось расстреливать из самострелов и поливать жидким колдовским огнём – если до этого не прикончили молниями.
– Что-то стряслось, – не таясь, в полный голос сказала Ольтея, благоразумно укрываясь за широкой спиной человекозверя.
Вход в скальное кольцо преграждала настоящая земляная стена с неширокими воротами и бревенчатыми башенками; она появилась недавно, свежеотёсанные брёвна ещё не успели, как следует потемнеть. На башенке торчала фигурка дозорного; однако при виде Буяна караульщик лишь истошно заверещал нечто вроде «спасите-помогите!» и сиганул вниз. Насторожённый самострел выплюнул здоровенную, в целую руку длиной, стрелу куда-то в белый свет, не целясь.
– Нам нужна Ворожея Фатима! – рявкнул во всю мощь лёгких Буян. Сейчас он уже не думал о том, опознают его голос или нет. Не до того. – Нам нужна Фатима! Здесь Лиззи! Она больна!
Никакого ответа. По лицу бесчувственной девочки
медленно расползалась смертельная бледность, дыхание стало почти неслышимым.
Буян шаг за шагом приближался к плотно закрытым воротам. Что случилось с кланом? Или это преславная Фатима тут до такого накомандовалась?
По всем правилам сейчас на стене уже должно было стоять самое меньшее три десятка парней и девчонок, наиболее искушённых в стрельбе и боевой магии. Буян ждал такой встречи, готовился отразить колдовскую атаку, а вместо этого…
– Надо показать им девчонку. – Буян поднял Лиззи над головой и снова воззвал: – Эй! Эге-гей! Дозорные! Есть кто из старших? Дим, Джиг, Лев? Фатима, Ирка-травница, Дженнифер, Сигрид, Файлинь? Да покажитесь же вы, ну хоть кто-нибудь!
Молчание. Острый слух Буяна позволял разобрать какое-то шебуршение за стеной, там кто-то как будто бы шептался – и всё. Крепость клана не собиралась ни нападать, ни защищаться.
«Они что, ждут, когда я полезу через стену?» – подумал Буян.
На башне никто не появлялся. Никто не пытался атаковать, сплести боевое заклятие или хотя бы метнуть копьё в дерзкое чудовище.
Буян и Ольтея, растерявшись, стояли перед молчащей стеной.
А у них на руках умирала Лиззи.
* * *
Когда наставник ушёл из клана, Фатима разошлась вовсю. Все обычные дела оказались заброшены. В селении остались лишь роженицы, да те, у кого малышам не исполнилось и месяца. Все прочие были двинуты на Большую Охоту. Слова Учителя о том, что магия иссякнет, что гнев Великого Духа закроет источники силы и его чадам придётся забыть о волшебстве до тех пор, пока Джейана – отступница не будет схвачена, – не прошли бесследно. Однако же Твердиславичи вновь разделились почти поровну – недолюбливавшие властную Джейану девчонки отнеслись к идее поимки с куда большим энтузиазмом, нежели парни, меньше сталкивавшиеся с властной подругой Твердислава. Кроме того, поскольку на необходимости облавы особо настаивала Фатима – бывшая первая Джейанина подружка, – то не обошлось без презрительных гримас и шёпотом бросаемого «предательница!» за спиной Ворожеи. Кроме того, раз за идею стояла Фатима, – то парни уже поэтому должны были упираться всеми силами.
Но с обладателем Ключ-Камня не больно-то поспоришь. Разве что навалиться всей гурьбой в тёмном углу и отобрать…
Дим, Джиг и Лев не отбросили свою идею, однако Фатиму словно кто-то предостерёг. Даже на купание она теперь ходила со всем Старшим Десятком. При Учителе друзья не рискнули привести замысел в исполнение – о чём теперь горько жалели. Им уже не раз приходилось ловить на себе очень-очень подозрительные взгляды той же Фатимы вкупе с Гилви, что уверенно выдвигалась в ее первые помощницы. Слова Учителя о необходимости поимки мятежной Ворожеи Гилви восприняла с настоящим восторгом, перещеголяв саму Фатиму.
Воспользовавшись тем, что Ведуны и впрямь отступили на север, Фатима подняла весь клан прочёсывать ближние и дальние леса. На угрюмые слова Дима, волей-неволей оказавшегося в роли предводителя мужской половины клана, слова о том, что упускается золотое охотничье время, Фатима ответила лишь, что если Великому Духу неугодна смерть его возлюбленных чад, он найдёт способ дать им пропитание, если же, напротив, Всеотцу угодно стереть их с лица земли и заменить новым поколением – то уж ничего не поделаешь, надо собраться всем кланом и вознести Смертную молитву.
Покинуты оказались ближние и дальние дозорные посты. Сам посёлок охраняли едва ли пять-шесть умеющих наводить самострел или сплести боевое заклинание. Даже Файлинь – под страхом изгнания – оторвали от несчастных неведомцев, послав в цепь рядовой досмотрщицей.
Ходили широкими кругами, от одного края принадлежавших клану земель до другого. Никто, само собой, не знал, здесь ли Джейана или, может, за тысячу тысяч поприщ отсюда – но это Фатиму и не волновало. Учитель сказал – надо, и, значит, они обшарят каждый кустик в своих лесах, чтобы честно потом ответить на строгий вопрос Всеотца «что содеяли вы для поимки отступницы?!».
Девчонки, особенно из свиты Фатимы, и в самом деле старались как могли. Понимали – обратно дороги нет, вернётся Неистовая, так спросит, что пух-перо до самого Змеиного Холма полетит. Парни, напротив, глядели вполглаза, слушали вполуха – мол, не указ нам эта Фатима. Хотя слова Учителя о бедах действительно напугали, и изрядно.
– Стойте! – Фатима резко вскинула руку и замерла, прислушиваясь. Несколько мгновений простояла зажмурив глаза, а потом так же резко рубанула поднятой ладонью.
– Возвращаемся! Ведунская тварь у ворот! Олеся, Линда, Гилви, Салли! За мной!
Заклятие мгновенного перемещения с места на место, одно из величайших заклятий, было даровано Фатиме Учителем без обязательной для прочих защиты. Правда, эта штука требовала уймы сил, вдобавок перенестись можно было лишь в строго определённые места – например, из леса к посёлку. Учитель строго предупредил, что очень скоро этот праздник жизни кончится – как только Всеотец окончательно замкнёт золотым ключом подземные источники Силы; но пока ещё чары эти действовали. Чем Фатима и не преминула воспользоваться.
Они вынырнули из тьмы краткого небытия в полусотне шагов от возведённой Землеройным Червём стены.
…Тварь Ведунов и в самом деле стояла, бессмысленно пялясь на запертые ворота. А вместе с ним…
– Ламия! – азартно заверещала Гилви. За серовато-зелёной, бугристой от мышц спиной чудовища и впрямь пряталось тоненькое существо в вызывающе коротком и не по времени года легком платьице.
– Девчонки, все вместе, сеть!..
И тут чудовище повернулось.
Кто-то рядом с Фатимой беспомощно пискнул. И было отчего.
Потому что чудные золотистые волосы Лиззи с их единственным, неповторимым отливом все узнали тотчас же.
– Великий Дух! – вырвалось у Олеси.
Фатима что было силы вонзила ногти в собственные ладони. Боль помогает преодолеть вражьи мороки; однако на сей раз, даже подкреплённое заклятием, вернейшее средство дало сбой. Чары не рассеялись, на руках твари по-прежнему лежала девочка, а не мшистое полено или ещё что похуже.
Заклятие ловчей сети распадалось, так и не успев набрать нужную мощь.
И тут тварь Ведунов заговорила. Голос показался Фатиме странно-знакомым, хотя кого он ей напоминал, она вспомнить так и не смогла.
– Твердислав исполнил Долг Крови! – не без мрачной торжественности возвестило чудовище. – Он спас Лиззи… и вот она здесь.
У Фатимы язык присох к нёбу. Пожалуй, впервые она не нашлась что сказать. Девчонка на руках говорящего зверя точно была Лиззи… тут её, опытную Ворожею, не обманешь. Но… само это чудище… ламия… неужто Твердислав спелся с Ведунами. Да как же тогда Великий Дух мог призвать его к себе?!
– Лиззи… она очень больна, – продолжало тем временем чудовище. Дрожащая ламия пряталась у него за спиной. – Ещё немного, и… спасите её, – зверь опустил ребёнка наземь. Не поворачиваясь к Ворожеям спиной, начал медленно отступать к ближайшим зарослям.
Гилви атаковала внезапно и резко, в лучшем стиле Неистовой Джейаны. Голубая молния вспорола прозрачный осенний аэр; она лопнула с оглушительным грохотом, однако тварь успела в последний момент пригнуться. Все видели, как капли голубого огня скатывались по чешуйчатой броне, не причиняя заметного вреда.
– Гилви! – вскрик Фатимы хлестнул, точно кнут. Как она смела – начать без команды главной Ворожеи клана?!
Тварь Ведунов уже вскочила на ноги. Подхватив на руки ламию, она на удивление шустро рванулась прочь. Девочка с разметавшимися золотыми волосами неподвижно лежала на земле, точно брошенная игрушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9