Черт возьми! Черт возьми! Черт возьми!
Дэвид. А, наконец! Долго же вам надо было разжевывать!
Матье. Черт возьми!
Дэвид. Диалог не должен быть таким однообразным.
Матье (в замешательстве). Но если это правда?…
Дэвид. Значит, вы с ней все еще мыслите одинаково. С небольшим разрывом во времени, поскольку вы немножко заржавели. Ничего! Скоро войдете в форму.
Матье. Поразительно!
Дэвид. Это она – поразительна!
Матье. Неужели все это она одна придумала?
Дэвид. Да. Я только привел ей мою приятельницу Сандру, которая – как вы справедливо заметили – не лишена актерских способностей!
Матье. Вы тоже!
Дэвид. Я играл самого себя.
Матье. Ах, так вы на самом деле существуете?
Дэвид. Уж за это меня великодушно простите. Я действительно сын вашего старого друга Грэга. И действительно славился идиотскими пари, которые довели меня до полного отвращения к людям, так что Роксана в самом деле спасла мне жизнь.
Матье. И вы в самом деле ее любите?
Дэвид. Всем сердцем. Настолько, что даже люблю ее любовь к вам и сам предложил ей как угодно воспользоваться мною, чтобы вас соединить.
Матье. И вы вправду счастливы, что она вам не отвечает взаимностью?
Дэвид. Вначале она мне это внушила, рассчитывая, что эта идея вас вдохновит.
Матье. Она угадала.
Дэвид. В отношении меня тоже. Потому что, по мере того как я импровизировал, я замечал, что вымысел становится реальностью. По крайней мере в настоящий момент.
Матье. Так вы думаете, что потом будете несчастны?
Дэвид. Может быть, но мне наплевать. Я столько выстрадал оттого, что не страдал… Я предпочитаю страдать от любви, а не от отвращения к людям.
Матье. Только бы вы не переменились!
Дэвид. Если так случится, я снова приду к ней.
Матье. Между нами, я не так уж этого хочу.
Дэвид. О!.. Вы ничего не должны бояться. Ни за что на свете я не захочу утратить той веры в людей, которую она во мне пробудила.
Матье. Но, раскрыв мне вашу игру, разве вы ее не продали?
Дэвид. Нет. Я точно следовал ее указаниям.
Матье. Она хотела, чтобы вы открыли мне правду?
Дэвид. Ни в коем случае. Только чтобы я помог вам самому ее открыть.
Матье. А если бы я не догадался?
Дэвид. В этом случае она категорически приказала мне оставить вас прозябать дальше.
Матье. Она так сказала?
Дэвид. Буквально. Она была так уверена в вас!
Матье. Какую же веру надо было иметь, чтобы за эти годы ее не утратить!
Дэвид. Как она была бы рада слышать эти слова!
Матье (указывая на люк). А вы уверены, что она меня до сих пор не слушала?
Дэвид (улыбаясь) . Вот вы и начали мыслить на нужной волне. Я вам больше не нужен. Моя роль окончена.
Матье. Надо думать.
Дэвид. О! Последнее слово…
Матье. Да?
Дэвид (в дверях). Если ваш фильм будет иметь успех… Я согласен на продолжение.
Матье. Дорого бы мне надо было заплатить…
Дэвид. Сколько? (Выходит.)
Матье подходит к люку, хочет поднять крышку, но передумывает. Берет Двойничка, надевает его на руку и пристраивает его у люка в позе ожидания. Люк открывается, и появляется кукла, изображающая Роксану; она держит на палке синий прямоугольник.
Двойничок смотрит на него в недоумении, затем достает из кармана мел и пишет на нем букву «П». Кукла Роксана одобрительно качает головой и пишет на другом конце прямоугольника букву «С». И обе куклы очень быстро по очереди дописывают слово «Пикпюс». Как только слово дописано, куклы бросаются в объятия друг друга.
Матье. Моя самая-самая!
Роксана. Я так боялась, что твои первые слова будут другие!
Матье (снимает куклу и усаживает ее в кресло). Не бойся. Мое затмение прошло. И так слишком долго оно затянулось.
Роксана (усаживая свою куклу рядом с куклой Матье). Почти столько же, сколько и мое, и без Дэвида оно, возможно, еще бы и не кончилось.
Матье. При чем тут Дэвид?
Роксана. Он заставил меня признать, что в каждом мужском лице я видела и вижу только твои очертания.
Матье. Так же, как и я всегда искал только тебя.
Роксана. Правда?
Матье. Как будто ты этого не знала.
Роксана. Эти семь лет – нет.
Матье. Я тоже. Хотя время от времени у меня мелькало подозрение…
Роксана. У меня тоже. Но я не решалась сказать тебе об этом.
Матье. Я тоже. Я так боялся обмануться.
Роксана. Я тоже. Я боялась, ты подумаешь, что я навязываюсь.
Матье. Я тоже, и потом, я хотел, чтобы ты сама догадалась.
Роксана. Я тоже. Но ты ничего не понимал.
Матье. Ты тоже. Ты включала первую программу, когда я хотел смотреть вторую…
Роксана. Ты тоже. Тебе уже не нравилось то, что нравилось мне.
Матье. Ты тоже – засыпала, когда мне совсем не хотелось спать.
Роксана. Ты тоже…
Матье и Роксана (вместе). И хуже всего то, что… (Удивленно и радостно смотрят друг на друга.) Что?
Поскольку ни один из них не хочет начать первым, они считают на пальцах – «один», «два», «три» и вместе произносят: «Кьянти!»
Матье. Ты мне больше не предлагала выпить, когда мне хотелось!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Ты забывала ставить бутылку на обычное место!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Я – и ты тоже! Ты – и я тоже! Как мы были близки друг другу, когда думали, что далеки!
Роксана. Однако сколько мне пришлось всего придумать, чтобы преодолеть это расстояние!
Матье. Ты могла бы выбрать и более прямую дорогу!
Роксана. Но благодаря этому ты, возможно, проложил на карте любви новую маленькую тропинку.
Матье. Она новая только потому, что ведет к тебе. Иначе она походила бы на тропинки всех тех людей, которые хоть и любят друг друга, но не могут себе в этом признаться – из гордости или из застенчивости…
Роксана. Или из упрямства.
Матье. Узкая, извилистая тропинка, пробирающаяся сквозь густые заросли, огибающая клумбы искусственных цветов иронии и дружбы и внезапно выводящая на залитую солнцем поляну вновь обретенной любви! Нет, без тебя ничего нет особенного в тропинке к Пикпюсу! А с тобой – все удивительно!
Роксана. А знаешь – это не так уж плохо!
Матье. О! Я смогу написать и лучше!
Роксана. Нет! Я думала о заглавии для твоего сценария. «Тропинка к станции метро». Тебе не нравится?
Матье. У меня есть другое, лучше.
Роксана. Какое?
Матье (жестом подтверждая очевидность слов). «Самая-самая»!
Они нежно улыбаются друг другу, в то время как опускается занавес.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11