об этом писали во всем
мире. К счастью, мы все слишком разные, чтобы "солнечные" люди смогли по
отдельным странным фактам вычислить наше существование. А были среди нас
(тоже в основном случайных, затерявшихся) и те, кто пробовал зарабатывать
на своих способностях...
- Догадываюсь, - усмехнулся Эл, - что остальные в большинстве случаев
ни во что не верили и считали их жуликами.
- Да, - улыбнулась Селена. - Пожалуй, в последнее время неверие в
чудеса спасает нас сильнее всех мер предосторожности. Дневные люди
предпочитают скорее не верить своим глазам, чем отказаться от собственных
выдумок о мире. Они идеализируют свои науки почти так же, как наши -
интуитивные знания, данные от природы.
- А вы?
- Я хочу, чтобы и у нас была своя наука. Пусть это тоже комплекс
неполноценности - но мне обидно, что из всех искусств и знаний дети
полнолуния освоили только одно - умение выживать. Да и то не до конца...
Понимаете, Эл, - Селена указала ему на диван и села сама, - я ничего не
могу изменить одна. Я научилась не только петь - этим талантом наделены
многие наши - но и сочинять музыку, которую можно записать на ноты. Но и
только. Почти никто из нас даже не учился, а те, кто приходят, как ты, из
мира дневных людей, чаще всего настолько озлоблены на него, что отрицают и
то лучшее, что в нем есть. Там, в городе, я видела бывших дневных людей,
которые радовались, что могут спать на голом полу в пещере, пить затхлую
воду из луж, не носить одежду. Даже это - включая необходимые правила
гигиены - они отрицали. "Или свобода - или цивилизация" - вопрос почти
всегда ставился так. Но разве не может быть свободы и цивилизации вместе?
Может, это и смешно, но я не могла бы обойтись без горячей ванны, и так
приучила своих детей. Да и наши "волки" тоже любят настоящую чистоту...
- Селена, простите... А сколько вам лет? Вы говорите о детях, но я
даже не знаю, кто из всех... детей полнолуния подошел бы вам по возрасту.
- Эл, я же говорила, что многие из нас вообще не стареют, - Селена
рассмеялась, как самая обычная женщина. - Это бестактный вопрос!
- Простите...
- Да нет... Мне так много, что я могу уже этого не стесняться. Я
родилась в год восьмого крестового похода.
- Что? - Эл уставился на нее и вдруг тоже рассмеялся. В самом деле -
разве возраст хоть что-то значит?
- Знаешь... - Селена опустила голову, - я очень жалею, что не могу
начать жизнь сначала. И дело здесь не в количестве лет. Просто страшно
подумать, сколько я потеряла. Большую часть своей жизни я прожила, как все
наши: таясь, убегая, какое-то время вместе со всеми мстила людскому
роду... Настоящим праздником для нас послужило открытие Америки - особенно
для тех, кто жил... выживал в Европе. Здесь, конечно, были и свои - но
совсем немного, по несколько другим причинам: они просто не всегда могли
найти себе пары. Но к нашим индейцы всегда относились неплохо... И в
Африке - тоже. Только все это относительно - наш народ истреблялся
повсюду, а хорошо было только единицам... Ладно, это я говорю к тому, что
когда началось переселение в Новый Свет, мы этим удачно воспользовались.
Стали возникать настоящие большие города, как мы мечтали... И снова я,
вместо того чтобы учиться настоящей жизни, просто существовала, как
существуют растения и звери. Я научилась думать и рассуждать уже потом,
относительно недавно, когда города одним за другим начали исчезать. И
всегда это происходило будто бы естественно: сперва поселения разгоняли,
обвиняя жителей в "нарушении законности", устраивали "облавы на убийц", в
которых гибли все подряд. Затем города уходили под землю: привыкнув жить
большими группами, многие уже боялись вновь оказаться одиночками. И вот
тогда, когда вроде бы в мирное время наши стали гибнуть, как прежде, я
задумалась - почему... И пришла к выводу, что мы во многом виноваты сами.
Сейчас Эгон пишет нашу историю - в основном по воспоминаниям. Он
единственный может пользоваться библиотеками и искать документальные
подтверждения. Я хочу, чтобы мы влились в общий мир не
дикарями-анахронизмами. Но мне просто иногда тяжело заставить себя
элементарно что-то читать. Мне уже поздно переучиваться... Теперь я
надеюсь и на вас, Эл.
- Если бы вы больше доверяли людям - у вас было бы больше и
помощников... Во всяком случае, я могу назвать одного человека, который
мог бы хранить тайну, - он и так догадывается почти обо всем. Почему бы
вам не сделать первый шаг?
- Кто это?
- Мой коллега... интересный старик. Он может быть полезным - раз я
действительно не могу показаться в городе. Кстати, кто мне объяснит,
почему?
Селена задумалась.
- Эгон может написать все письменно, но... это слишком сложно - не
буду объяснять, почему. Эннансина и Ульфнон плохо говорят, хотя Эгона они
понимают и даже сами могут читать чувства - но у зверей. Остается
Изабелла... Кстати, вас я как раз еще и не представила... Пойдем на
чердак.
Они поднялись по узкой лестнице, и Селена приоткрыла дверь в комнату,
которая могла принадлежать любому подростку: в углу громоздилась
аппаратура, на стенах были налеплены портреты киноактеров, на смятой
постели валялся пульт дистанционного управления телевизора...
На смятой ПУСТОЙ постели.
Эл не сразу придал этому значение, и лишь увидев, что лицо Селены
вытянулось и приобрело озабоченное выражение, он понял, что происходит
что-то не то.
- Селена... Что случилось?
- Ее нет, - огромные глаза расширились. - Она исчезла!
- Но, может, она внизу?
- Нет... Мы бы видели... Боже! - Селена развернулась и бегом кинулась
по лестнице вниз. - Труди! Иди сюда!!!
На крик основательницы колонии сбежались почти все - только сам
фермер с сыновьями работали где-то в поле, но бледная Флоренсия с девочкой
на руках прибежала вместе со всеми.
- Кто-нибудь из вас видел Изабеллу?
Никто не ответил - все только растерянно переглядывались.
- Может быть, она в клубе? - предположил Горилла.
- В таком случае... Труди, Эгон, вы можете туда съездить?
- Спрашиваешь, ма! - Гертруда подхватила с полки свою шляпку с
вуалью.
- Ну что ж... Будем надеяться, что она там и все обойдется, - Селена
бессильно опустилась на стул, и Эл заметил, что она дрожит от волнения и
страха.

31
Внешний вид Рафаэля Салаверриа не представлял из себя ничего
особенного: так себе, неприметный человек лет сорока пяти, лысоватый, с
носом, похожим на перевернутую морковку; и если его секретарша Беатрис,
красивая, как и положено быть настоящей шикарной секретарше, была в него
влюблена - надо полагать, это обусловливалось совсем другими качествами.
Впрочем, Беатрис вполне могла поддаться самовнушению и очарованию самой
его профессии, так воспетой в обширнейшей литературе определенного жанра.
В таком случае он мог благодарить чувство романтики, не угасшее в людях:
вид секретарши придавал оттенок шикарности всей его скромной конторе.
Что поделать, жители Фанума обращались к частному сыщику не чаще, чем
к психоаналитику. Это вынуждало Рафаэля всякий раз повышать свой гонорар -
чтобы хоть как-то выплачивать за аренду помещения и обеспечивать Беатрис.
Пусть она была готова работать и бесплатно, но, будучи потомком
аристократов, частный детектив не мог ей позволить такой жертвы. А чтобы
не растерять профессиональных качеств в период вынужденного безделья,
Салаверриа гадал.
Разумеется, он не использовал кофейную гущу, карты, воск и тому
подобные мистические предметы. Его гадание основывалось чисто на
дедуктивном методе: он просматривал все газеты, вел досье на всех людей,
чей доход превышал определенную цифру, изучал их взаимоотношения и
старался из всей этой информации заранее вычислить, где пахнет разводом, а
где и преступлением. Когда местный клиент наконец решался к нему
обратиться, Рафаэль буквально шокировал его своей осведомленностью,
повергал в прах и до последней минуты клиент пребывал в уверенности, что
имел дело с гением сыска, даже когда Салаверриа заваливал поручение
напрочь. Что поделать - интеллектуальные упражнения всегда нравились ему
больше, чем погоня, слежка и тем более - мордобой. У каждого свои слабости
- что тут поделаешь...
Вот и сейчас славный сыщик просматривал свои архивы и хмурился:
никаких скандалов и неожиданностей в жизни города не предвиделось. Правда,
что-то смутное закручивалось вокруг клуба Кампаны - но такие дела уже не
входили в его компетенцию. Каждому свое. Ему - великосветские скандалы,
полиции - клубные завсегдатаи и прочая мелочь.
Когда в дверь позвонили, Салаверриа был уверен, что это пришел
разносчик пиццы: время указывало на то, что приближался полдник. Он вовсе
не ожидал увидеть у себя потенциального клиента, тем более не местного и
богатого на вид.
- Чем могу быть полезен? - легко вскочил он со стула, как только
незнакомец вошел под конвоем длинноногой Беатрис.
- Вы - частный сыщик?
- К вашим услугам.
- Присаживайтесь, - придвинула кресло Беатрис. Рафаэль уже не раз
делал ей замечания, что такое поведение выглядит несолидно, но она никак
не могла избавиться от этой привычки.
- Только учтите - я здесь инкогнито.
- Разумеется, - приветливо оскалился Рафаэль, - как вам будет угодно.
- Дело несколько щекотливое...
- В случае чего я буду нем, как могила. Так что у вас случилось?
Посетитель немного откашлялся, затем заговорил:
- В этом городе живет моя дочь. С недавнего времени она начала
просить у меня деньги. Довольно крупные суммы денег. С другой стороны, я
знаю, что, кроме своего мужа, она общается только с врачом. И вот этот
врач вызывает у меня подозрение.
- Понятно... Или это шантаж, или... Судя по вашему внешнему виду, она
достаточно молода, а врачу нет смысла подрабатывать альфонсом. Значит,
остается шантаж.
- Еще ничего не ясно, но я бы хотел, чтобы вы навели об этом человеке
справки. Не о ней - я буду настаивать на том, чтобы ее фамилия осталась в
тайне. Мне нужно знать, действительно ли доктор Джоунс, психоаналитик,
замешан в каких-то подозрительных аферах. Если так - то я просто напишу
ей, чтобы она держалась от этого человека подальше, или сам поговорю с ним
начистоту.
"Или наймешь кого-нибудь поговорить", - усмехнулся про себя
Салаверриа. Что-то в манере держаться выдавало в его клиенте человека,
способного на многое. Стремление сохранить инкогнито тоже заставляло
сомневаться, что папаша неведомой особы был человеком слишком
добропорядочным. Он и сам мог промышлять шантажом (если не хуже), но, в
конце концов, не все ли равно? Есть подозрение, возможно - преступление, и
уж во всяком случае - имеется в наличии клиент. Значит, нужно действовать.
Тем более, если доктор действительно балуется шантажом, вряд ли он
ограничится одной жертвой, - значит, это всегда можно установить.
А что последует за выяснением... Это уже проблема доктора, да и то в
том случае, если Джоунс действительно виновен.
- Хорошо, я берусь за это дело. Конечно, если бы вы посвятили меня в
некоторые подробности или хотя бы назвали фамилию дочери, дело могло бы
пойти куда быстрее.
- Нет, это исключено, - отрицательно покачал головой клиент.
- Кроме того, я должен как-то обозначать вас в своих документах.
- В таких случаях, кажется, обычно представляются Джоном Смитом?
- Прекрасно, так я и запишу. У вас есть телефон?
- В случае надобности я сам вам позвоню. Надеюсь, у вас не будет
необходимости срочно меня вызывать. Деньги я выплачу заранее - из расчета
где-то на неделю. Вам достаточно недели для предоставления подробного
отчета?
- О да, разумеется! Только вы знаете мои расценки?
- Да, меня предупреждали, и кроме того, я слышал отзывы о вашей
работе. Простите, не имею права уточнять, от кого.
"И не надо. Любой житель Фанума, пользовавшийся моими услугами,
наверняка даст мне хорошие рекомендации". Мысленно Рафаэль уже потирал
руки. Пусть это дело не сулило каких-то особо интересных упражнений для
ума - оно должно было дать деньги. А установить, имел ли место шантаж,
обычно легко. Да и имя дочки наверняка рано или поздно всплывет...
- Итак - по рукам.
- Всегда рад служить... - вежливо кивнул Салаверриа.
Когда его клиент вышел, он весело повернулся к Беатрис:
- Триси, помнится, ты хотела отдохнуть на Гавайях... Похоже, если нам
повезет, у тебя появится такая возможность. Лишь бы только этот доктор
Джоунс и в самом деле оказался нечист на руку - искать постороннего
шантажиста будет очень затруднительно... Не так ли?
- Ты всегда прав, Рафаэль, - Беатрис села на подлокотник кресла и
запустила тонкую руку в наиболее цельную прядь его волос.
- Однако жаль, что мне придется для этого оставить на некоторое время
тебя поскучать... Ну, ничего, ты же у меня всегда была умницей...

32
До кабинета доктора Джоунса идти пришлось всего около пяти минут.
Насвистывая себе под нос "Старого певца с бандонеоном", Салаверриа перешел
на противоположную сторону улицы и принялся рассматривать цитадель
предполагаемого противника издали.
На этой улице, как и во всей части города, было невероятно мало
больших домов, и особнячок с двумя выходами, служивший доктору и жильем, и
местом работы, не представлял собой исключение. Собственно, и переходить
улицу частному сыщику было незачем: от дома его отделял сад с довольно
длинной дорожкой. Судя по запущенному виду, садовник не работал в нем уже
несколько лет: растительность цвела буйно и дико, резко отличаясь от
соседних, ухоженных до неестественности, садиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32