Спустя некоторое время Фолк произнес:
- Послушайте, Вольферт, из всех людей, которых я встречал в своей
жизни, вы мне понравились больше, чем кто бы то ни было. Поверьте, это
правда.
Вольферт достал из кармана приспособление для чистки трубки - сложную
штуковину, состоящую из множества стерженьков с ершиками, совочками и
крючками на конце.
- Боюсь, что вы мне неприятны, Фолк, - сказал он. - Не ваша личность,
нет. Мне просто завидно, что природа или случай подарили вам качество,
которого у меня нет. Вы - хозяин своему рассудку.
Он повернулся и протянул руку, усмехаясь.
- Если не считать помянутого пустяка, вы мне очень нравитесь.
Достаточно ли этого для?..
Фолк шагнул вперед и пожал его руку.
- Надеюсь, что вы будете здесь, когда я вернусь, - сказал он.
- Я пробуду здесь, - сказал Вольферт, ковыряясь в трубке, - еще лет
тридцать или больше, если не произойдет несчастный случай. Если вы не
вернетесь за это время, то, думаю, вы не вернетесь вообще.

По настоянию Вольферта Фолк надел один из его легких марсианских
скафандров вместо того, который был на Фолке во время перелета с Земли.
Скафандр, украденный Фолком, предназначался для тяжелых работ на земной
орбитальной станции, и был, как справедливо заметил Вольферт, слишком
неуклюжим для использования на поверхности планеты. Легкий скафандр
обеспечивал достаточную защиту в разреженной атмосфере и был снабжен
приспособлениями, которых не хватало тяжелому орбитальному. Фонарь на
шлеме, скалолазные принадлежности, регистраторы излучения и поля, система
питания и система поглощения отходов. Скафандр был снабжен как баллонами с
воздухом, так и компрессором - который поможет человеку продержаться в
атмосфере, хотя бы настолько насыщенной кислородом, как марсианская, пока
не кончатся батареи.
- Вам все равно придется найти такое место, где вы сможете жить без
скафандра, - сказал Вольферт. - Если все планеты на вашем пути окажутся
мертвыми, вас вскоре постигнет та же участь. Но этот скафандр, по крайней
мере, даст вам больше времени на поиски. Припасов в рюкзаке хватит на
столько же, на сколько и воздуха в баллонах. Я бы отдал вам пистолет, но
какой в том прок? Патронов у меня все равно нет, вы же знаете.
Он отключил сигнализацию и шагнул в сторону, пропуская Фолка к Двери.
Фолк окинул прощальным взглядом голые металлические стены комнаты и
угрюмого тощего мужчину. Затем шагнул в коричневую стеклистую субстанцию и
положил руку на рычаг.
- До встречи, Вольферт, - сказал он.
Вольферт кивнул ему в ответ - спокойно, почти равнодушно.
- Счастливо, Фолк, - ответил он, и сунул в рот трубку.
Фолк включил фонарь на шлеме, положил вторую руку на пояс, где были
приборы управления скафандром, и нажал на рычаг.
Вольферт исчез. Мгновением позже Фолк осознал, что рычага у него под
рукой больше нет. Он удивленно посмотрел туда, и увидел, что набалдашник
рычага снова находится на первоначальной высоте, выше его руки.
Тут Фолк вспомнил странную пустоту, которая заняла место Вольферта, и
повернулся обратно к передней стенке параллелепипеда Двери. Он увидел...
ничто. Белесую пустоту - безмолвную, лишенную очертаний. Что это было?
Какое-то промежуточное состояние? И, если так, то сколько оно
продолжалось? На какой-то миг Фолка захлестнула паника, когда он понял,
что мгновенность перемещения в пространстве была не более чем их
собственным предположением. Вторая волна испуга прокатилась через него,
когда он вспомнил те восемь передатчиков, которые так и не были
услышаны...
Потом здравый смысл победил. Фолк шагнул к передней стенке Двери и
высунулся наружу.
Белесая пелена окутывала все вокруг, но внизу постепенно темнела,
обретая голубовато-серый, а затем фиолетовый цвет. Еще ниже ее сменял
разноцветный хаос пятен, в которых Фолк совершенно не мог разобраться. Он
перегнулся через край параллелепипеда и увидел внизу каменную поверхность
скалы. Внезапно картина обрела перспективу, и все стало на свои места.
Он находился на верхушке отвесной скалы невообразимой высоты. Взгляд
его скользил по склону вниз, и вниз, и вниз, пока не упирался в пейзаж у
подножия горной вершины, который расстояние превращало в бессмысленный
хаос цветных пятен. Фолк посмотрел направо, потом налево, но больше ничего
не увидел. Через диафрагмы его шлема не проходило ни звука. Все вокруг
казалось ему странно нереальным, и только неоспоримая вещественность Двери
и ощущение собственного тела убеждали Фолка, что он существует.
Планета была мертва. Он чувствовал иррациональную уверенность в этом.
Она ощущалась, как мертвая. Даже малейшее дуновение ветерка не нарушало ее
гробовой покой. Только белесая облачная пелена, огромный утес и
бессмысленные цветные пятна внизу.
Фолк вернулся к рычагу и нажал на него.
На этот раз он внимательно наблюдал, как рычаг опускается вниз до
упора. Не было ни намека на перемещение, ничего. Только что рычаг был у
него под рукой, а в следующий миг он оказался вверху, на исходной позиции.
Как будто он прошел сквозь руку Фолка, а тот не увидел и не почувствовал.
Фолк повернулся.
Глубокая синяя ночь. Мерцание звезд на небе. Внизу - плоская синяя
равнина, уходящая вдаль на сколько хватает глаз.
Фолк шагнул наружу, на ледяную равнину и осмотрелся, а затем поднял
взгляд к небу. Небо было так похоже на небо его детства над Мичиганом, что
Фолк испытал безумную уверенность в том, что оказался на Земле. Где-нибудь
в Антарктике, около полюса, - вот почему никто до сих пор не нашел эту
Дверь. Он машинально поискал Большую Медведицу и Пояс Ориона, и тут же
понял, что ошибся.
Он не увидел ни одного из знакомых созвездий. Это были чужие звезды,
чужое небо. Фолк вспомнил известные ему созвездия южного полушария Земли,
но их здесь тоже не было.
Прямо над его головой была группа из восьми звезд, две из них - очень
яркие. Четыре располагались по прямой, остальные охватывали их почти
правильным полукругом. Фолк был уверен, что никогда не забыл бы такое
созвездие, если бы видел его прежде.
Он перевел взгляд на горизонт, который был чернее неба. Откуда ему
знать, что свет, тепло, безопасность, знания не ждут его там, не так уж
далеко?
Фолк вернулся в параллелепипед. По милости Вольферта ему достался
марсианский скафандр, что значило несколько недель - а, если повезет,
месяцев - жизни. Лучше, чем он мог надеяться, и все равно мало. Либо он
найдет то, что ищет, совсем рядом с Дверью, либо не найдет вообще.
Он снова нажал на рычаг. Здесь тоже была ночь. Но, когда Фолк
выглянул наружу, он увидел под звездами улицу, по обе стороны который
выстроились огромные постройки.
Давление атмосферы оказалось невелико, но компрессор будет работать.
Лакмусовая бумажка дала отрицательный результат. Спичка загорелась и
некоторое время горела, хотя и слабо.
Фолк включил компрессор и перекрыл подачу воздуха из баллонов. Затем
включил фонарь на шлеме и вышел на улицу.

Строения представляли собой вариации на одну тему. Пирамиды и конусы,
остроконечные и со срезанными верхушками, они все сужались кверху - так
что, несмотря на огромные размеры, они не загораживали небо. Сделав
несколько шагов, Фолк посмотрел вверх, подсознательно ожидая увидеть
созвездие в форме полукруга. Но его на небе не оказалось. Фолка вдруг
осознал тот факт, что он может находиться сейчас через пол-галактики от
той равнины, где стоял пять минут назад. Это его потрясло.
Он мысленно нарисовал Галактику - овальное пятно тумана на фоне
черноты. Около одного из фокусов эллипса он поместил яркую точку Солнца.
Затем он поставил еще одну точку и соединил с предыдущей яркой линией.
Затем еще одну, и еще. Нарисованные им линии сложились в большую букву "N"
поперек овала.
Непостижимо. Раса, которая может свободно пересекать Галактику, но не
делает разницы между пунктами назначения?
Единственной альтернативой этому предположению было следующее.
Дверями можно управлять, но система управления людям просто недоступна,
как непонятна дикарю запутанная схема линий трубопоезда. Однако ум Фолка
отвергал этот вариант. Механизм Двери был простым и ясным. Параллелепипед
и рычаг. Внешний вид отражает функцию. Облик Двери говорил "Иди!", но не
говорил "Куда?"
Фолк снова перевел взгляд на здания. Теперь он рассмотрел, что
верхняя четверть стен подверглась сильной эрозии и была покрыта
выщербинами глубиной в ладонь. Он глянул на мелкий оранжевый песок, ровным
слоем застилающий улицу, и увидел, что двери домов засыпаны песком почти
доверху. Судя по всему, город много лет лежал погребенный в песках, над
которыми торчали только верхушки зданий. И лишь совсем недавно пески
сдвинулись и обнажили город.
Щели между притолоками дверей и уровнем песка были узкими, но Фолк
решил, что сумеет протиснуться. Он выбрал одно здание, повернулся к нему -
круг яркого света от фонаря упал на древние стены - и замер посреди улицы,
не в силах заставить себя действовать.
Он посмотрел назад, на Дверь, словно ища поддержки. Стеклистый
коричневый параллелепипед был там - чистый и блестящий, с безупречными
линиями и углами. Не подвластный времени. Фолк вдруг понял, что его
беспокоило. Этот город был мертв. Мертв, как планета гигантского утеса или
планета ледяной равнины. Каменные здания города постепенно приходили в
упадок, а его строители давно уже обратились в прах.
Фолк согласился с Вольфертом, когда тот сказал, что Фолк отправляется
в дорогу в поисках знания и надеется когда-нибудь вернуться через Двери в
Солнечную систему, принеся с собой знание, которое поможет преобразовать
мир. Но по большому счету это не соответствовало истине. Да, Фолк убеждал
себя, что именно такова его идея, но это был самообман. Извинение, которое
он сам себе придумал.
Он не любил человечество, и не видел причин спасать его от
последствий его же собственных слабостей. Если бы им действительно двигало
стремление спасти людей, он вовсе не должен был бы покидать Землю.
Наоборот, ему следовало остаться, пробиться в правящую элиту и
организовать революцию изнутри. Шансы на успех были бы невелики, но они
были бы.
Да, он мог так поступить. Но ради чего? Чтобы уничтожить тот
единственный ограничитель, который не дает человечеству покончить с собой?
Хоть так, хоть эдак - все едино. Человечество, не управляемое
аналогами, не годилось для того, чтобы колонизировать галактику. У
управляемого человечества не хватало на это смелости. Цивилизация людей
Земли попросту была тупиком, неудавшимся экспериментом. Человечество было
грязным зверем, который пожирает свою планету и гадит там же. Человек
способен на любой кошмар, на любое извращение и деградацию.
Однако Двери свидетельствовали о том, что в Галактике некогда
существовала другая цивилизация, достойная звезд. Фолк не верил, что она
мертва. Камень крошился, ржавел металл, и расы, которым служило и то, и
другое, исчезали из памяти мира. Но Двери выглядели все так же, и
по-прежнему действовали. Своим существованием они отрицали время.
Древняя мудрая раса ушла куда-то, не оставив за собой иного следа,
кроме Дверей...
Фолк повернулся и, даже не бросив прощального взгляда на огромные
каменные конусы и пирамиды, направился к стеклистому параллелепипеду.
Не доходя до него трех ярдов, Фолк увидел следы.
Следов было пять. Пять отпечатков ноги на песке около Двери. Как Фолк
ни искал, больше следов он не нашел. Два отпечатка вели прочь от
параллелепипеда, три существо сделало на обратном пути, ибо один из них
пришелся поверх самого первого. Следы были размером меньше отпечатка ноги
Фолка и имели форму овала со спрямленными длинными сторонами. Фолк долго
разглядывал их, как будто надеялся таким путем извлечь из отпечатков
больше информации. Безуспешно.
Следы не принадлежали человеку. Ну и что это доказывало?
Они были оставлены здесь не так давно. Фолк не знал, какие ветра
гуляют над этим миром, но было очевидно, что пески вокруг мертвого города
обрели свой нынешний вид не раньше, чем несколько лет назад. И даже эта
логическая цепочка не вела никуда.
Следы мог оставить один из строителей Двери. А мог - такой же
странник, как и сам Фолк. Варвар, идущий по стопам старших.
Самое обидное было то, что, найдя след, Фолк не мог пойти по нему.
Ибо след уходил в Дверь - к любой звезде из шестидесяти миллиардов.
Фолк шагнул в параллелепипед и в очередной раз нажал на рычаг.

3
Ослепительный белый свет болью резанул по глазам. Чудовищный жар
опалил тело. Задыхаясь, Фолк навалился на рычаг.
Медленно гасли цветные пятна под веками. Фолк открыл глаза, и вновь
увидел ночное звездное небо. Должно быть, подумал он, в предыдущий раз он
попал на планету сверхновой звезды. Сколько таких еще встретится ему на
пути?
Он шагнул к выходу. Пустыня; ни прутика, ни камешка.
Фолк вернулся к рычагу. Снова свет, терпимой яркости. Свет и буйство
красок.
Он осторожно высунулся наружу. Восприятие медленно адаптировалось к
незнакомым цветам и образам. Его глазам предстал красочный ландшафт под
тропическим солнцем. Вдалеке виднелись серо-фиолетовые горы в туманной
дымке. Он увидел рощу странных деревьев - высокие прямые стволы были
увенчаны тяжелыми иссиня-зелеными листьями, формой напоминающими листья
пальмы или папоротника. А прямо перед ним лежала огромная прямоугольная
площадь, которую покрывала плита, казавшаяся высеченной из цельного куска
нефрита.
1 2 3 4 5