13 сентября 1743 года Х. П. Лаптев подал Адмиралтейств-коллегий рапорт, в котором изложил результаты работ отряда и свои личные записки, представляющие большую научную ценность. Лаптев объяснял, что составил эти записки «для известия» потомкам, что он вносил в них то, что считал «неприличным дописывать в журнал», как не относящиеся к выполняемой отрядом работе. Он назвал их «Берег между Лены и Енисея. Записки Лейтенанта Харитона Прокофьевича Лаптева».
Записки состояли из трех частей. В первой части он дает краткое описание берега от острова Столб на реке Лене до устья Енисея. В сжатой форме, но достаточно полно им описаны характер берега, прибрежные глубины, «пристойные места», их грунт, состояние льда, устья рек, их ширина и глубина, приведены данные о приливах и отливах и другие весьма важные для науки сведения.
Во второй части последовательно описаны реки, начиная от Лены и далее на запад до Енисея. Каждой реке дана характеристика — откуда вытекает, какой длины, где кончается лес и начинается тундра, в каких местах живут люди и чем занимаются. Далее описывается озеро Таймыр. Рассказывается «о тундре, лежащей около озера Таймурского», «о мамонтовых рогах» (то есть о клыках). Много места в этой части уделено быту, занятиям, нравам и обычаям жителей Туруханска.
В третьей части, озаглавленной «Наконец сего описания прилагается о кочующих народах, у северных мест лежащих во Азии Сибирских мест, в каком суеверстве содержут себя, и о состоянии нечто о них» , Харитон Лаптев систематизирует сведения этнографического характера о народностях, населяющих полуостров Таймыр.
Эти наблюдения полностью подтверждаются современными данными. Характерной чертой этнографических описаний Х. П. Лаптева является отсутствие высокомерия по отношению к представителям северных народностей. Харитон Лаптев с похвалой отзывается, например, об эвенках — «тунгусах». Сообщая о том, что местные жители едят сырое мясо и рыбу, он не высказывает никакого презрения к ним за подобную «дикость». Наоборот, Лаптев отмечает необходимость питания в северных местах сырой строганиной, которая «не допускает до цинги быть больному, а между тем застарелую выгоняет, того лучше действо и от мерзлого мяса строганного, оленьего, в той же болезни лечатся» .
Записки Харитона Прокофьевича Лаптева, представляющие собою огромную научную ценность, были высоко оценены передовыми учеными России и других стран.
Продолжал служить во флоте после экспедиции и Харитон Прокофьевич Лаптев. Весной 1757 года он был назначен в Штурманскую роту для обучения будущих штурманов. Вплоть до 1762 года Лаптев занимал строевые должности, командуя в летние месяцы кораблями. К этому времени он имел чин капитана 1-го ранга. 10 апреля 1762 года Лаптев был назначен обер-штер-кригс-комиссаром флота. 21 декабря 1763 года он скончался.
Родина не забыла имен героических участников Великой Северной экспедиции — руководителей отряда, описавшего побережье между устьями Лены и Енисея. Их имена остались на карте мира, напоминая потомкам о научном подвиге их соотечественников.
На восточном берегу полуострова Таймыр несколько севернее островов Комсомольской Правды находится мыс Прончищева. Восточный берег этого полуострова, простирающийся от островов Петра до входа в Хатангский залив, называется берегом Василия Прончищева.
В 1913 году приблизительно в середине берега Василия Прончищева русской экспедицией на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» был открыт большой залив, названный ею бухтой Марии Прончищевой. На морском побережье между устьями рек Анабар и Оленек расположен невысокий горный кряж Прончищева.
Часть западного побережья полуострова Таймыр, лежащая между устьями Пясины и Таймыры, носит название берега Харитона Лаптева.
Против средней части берега Харитова Лаптева, ближе к устью Таймыры, в сложном архипелаге лежит остров пилота Махоткина. Два северо-восточных мыса его называются: один мысом Лаптева, другой мысом Харитона, в честь Харитона Лаптева. На восточном побережье полуострова Таймыр против островов Комсомольской Правды, в том месте, где берег круто поворачивает на запад к заливу Терезы Клавенесс, в море выдается мыс Харитона Лаптева.
Названия эти напоминают нам об отважных русских морских офицерах, более двухсот лет назад руководивших первым исследованием самого северного участка побережья Азии.
Дмитрий Лаптев
Участник Великой Северной экспедиции Дмитрий Яковлевич Лаптев начал службу во флоте в 1718 году гардемарином. Три года спустя в 1721 году, его произвели в мичманы, в 1724 году — в унтер-лейтенанта в 1731 году — в лейтенанты. Столь быстрое продвижение по службе, довольно редкое в то время, свидетельствует о том, что Дмитрий Лаптев был высокообразованным, прекрасно знавшим свое дело офицером.
Вся служба Д. Я. Лаптева проходила на кораблях Кронштадтской эскадры, на которых он совершал плавания в Любек, Данциг и Архангельск Подбирая для участия в Великой Северной экспедиции опытных хорошо подготовленных к суровым дальним плаваниям офицеров Беринг внес в список ее будущих участников и Дмитрия Лаптева. В июле 1735 года Д. Я. Лаптев вместе с А. И. Чириковым прибыл в Якутск.
Здесь ему сразу же было поручено провести караван небольших речных судов с имуществом экспедиции по рекам Алдан, Мая и Юдом возможно ближе к Охотску, построить в конечном достигнутом пункте склады, сложить в них груз и с судами возвратиться в Якутск. Лаптев выполнил это задание, доведя суда до намеченного пункта — Юдомского Креста.
Первоначально предполагалось назначить Дмитрия Лаптева в отряд Беринга — Чирикова или в отряд Шпанберга. Но ко времени возвращения Лаптева в Якутск выяснилось, что отряд лейтенанта Ласиниуса проводивший опись к востоку от устья Лены, находится в бедственном поло-жении.
Питер Ласиниус, швед по национальности, был принят на русскую службу в 1725 году. Он много плавал и был знающим свое дело штурманом. В экспедицию Ласиниус вызвался добровольно. Беринг назначил его начальником отряда, который должен был описать берег от устья Лены до Камчатки. Отряд располагал построенным в Якутске ботом «Иркутск» длиной восемнадцать метров, шириной пять с половиной метров, с осадкой два метра.
Ласиниус со своим отрядом покинул Якутск 29 июня 1735 года, одновременно с отрядом Прончищева. Оба отряда 2 августа прибыли к острову Столб, расположенному в начале ленской дельты. На вторые сутки «Иркутск», пройдя Быковской протокой, достиг взморья. Еще через двое суток, дождавшись попутного ветра, Ласиниус вывел свое судно в море.
Плавание затруднялось большими скоплениями льда и неблагоприятными ветрами. Поэтому уже 18 августа Ласиниус ввел бот в устье реки Хараулах, решив здесь зимовать. Из плавника, валявшегося на берегу, команда быстро построила дом.
Рассчитывая еще на два года работы, Ласиниус решил сэкономить провиант и вдвое уменьшил рацион. Хроническое недоедание при незнании противоцинготных средств привело к массовому заболеванию цингой, которая унесла жизни тридцати восьми человек. Одним из первых умер сам Ласиниус.
Командование отрядом перешло к штурману Василию Ртищеву. Но и тот был тяжело болен, Беринг решил возвратить остатки отряда Ласиниуса в Якутск, а взамен его послать новый отряд под командованием Дмитрия Лаптева.
Перед отрядом Лаптева, кроме общих задач, были поставлены дополнительно особые задачи.
Против участка побережья, который предстояло исследовать отряду, на старых картах был показан какой-то остров, «якобы земля великая» , где «бывали из сибиряков и людей видели» . Поэтому начальнику отряда предписывалось подходить ко всем замеченным во время плавания островам и землям для отыскания этой «великой земли». В инструкции говорилось, что если при высадке на берег встретятся люди, то надо «с ними поступать ласково и ничем не озлоблять» , узнавать у них о величине островов и о том, кому они принадлежат. Если жители пожелают «самоизвольно» принять русское подданство, их следует «наипаче приласкивать… охранение чинить, а ничем не отягощать, разве какой сами меж себя расположат и станут давать ясак» .
На тот случай, если окажется, что «сибирский берег с американским сошелся и потому нельзя до Камчатки пройти» , инструкция предписывала следовать насколько возможно к северу и постараться узнать, далеко ли до лежащего по ту сторону перешейка «Полуденного или Восточного моря» (Тихого океана), а потом возвратиться в Якутск и, «отрепертовав» Берингу, ехать в Петербург «с обстоятельным известием и с картою» А если «соединения американских земель» не окажется, идти до Камчатки или, в крайнем случае, до устья реки Анадырь. В случае подхода к неизвестному ранее берегу, который мог оказаться частью Америки, инструкция дословно повторяла третий пункт инструкции, данной Петром I Берингу в 1725 году при отправлении его в Первую Камчатскую экспедицию. Начальник отряда должен был идти вдоль открытого берега до встречи с европейским кораблем или до подхода к владениям «европейских государств» , узнать, как называется берег, побывать на нем, нанести его на карту и выяснить, какое государство им владеет.
Всю работу следовало закончить в два года. Отряд имел в своем распоряжении тот же бот «Иркутск».
Не дожидаясь вскрытия Лены, Лаптев направил к зимовке Ласиниуса 14 человек во главе со штурманом Михаилом Щербининым «для помощи Ртищеву и его людям» , а также для подготовки бота к плаванию. Когда к началу июня Щербинин добрался до зимовки, там в живых осталось всего девять человек, причем все они были больны цингой.
30 мая 1736 года Лаптев с остальной частью своего отряда вышел из Якутска на трех дощаниках, груженных провиантом. Пройдя Быковской протокой, он 25 июня вышел на взморье. Плыть дальше не позволял лед, плотно забивший весь залив Буор-Хая. Поставив дощаники в Севастьяновой губе, Лаптев отправился со своей командой к зимовке Ласиниуса пешком по берегу.
18 июля «Иркутск» был готов к плаванию, но выйти в море удалось только 29 июля, когда лед отнесло к северу. Переход в Севастьянову губу за провиантом и снаряжением чрезвычайно затянулся из-за сильного встречного ветра и льда. Только 7 августа бот подошел к дощаникам.
11 августа, пользуясь благоприятным ветром, «Иркутск» направился в море, держа курс на северо-восток.
На третий день бот достиг 73°16 северной широты на меридиане мыса Буор-Хая. Здесь был сплошной лед, пробиться через который не удалось.
Если бы Дмитрий Лаптев не стремился пробиться на северо-восток, а попробовал обойти непроходимый лед с юга, держась ближе к материку, весьма вероятно, что ему удалось бы значительно продвинуться на восток. Но он не сделал этого, так как был глубоко убежден в том, что мыс Святой Нос простирается далеко на север и заканчивается где-то в районе 76°20 северной широты, и хотел обойти этот мыс. Такое убеждение возникло у Лаптева в результате изучения старинных карт.
Плавание на кочах, по его мнению, только удлинило бы путь, не дав никакого выигрыша во времени.
Простояв во льду сутки, сжимаемый порою так, что терял управление, «Иркутск» повернул назад. На консилиуме, созванном Лаптевым, было решено возвратиться на зимовку. 22 августа бот вошел в Быковскую протоку и стал подниматься вверх по Лене. 6 сентября Лаптев привел бот в реку Борисову, впадающую в Лену на 70°40 северной широты. 8 сентября Лена стала.
Отряд построил для себя пять домиков и разместился в них. Чтобы предотвратить заболевание цингой, Лаптев распорядился готовить отвар из коры и шишек кедрового сланика. Благодаря этому больных было очень мало, и за все время зимовки умер лишь один человек.
С зимовки Лаптев послал Берингу в Якутск рапорт и решение консилиума, в котором проход морем от Лены к Колыме признавался невозможным из-за сплошного льда. По рассказам местных жителей-якутов, неподвижный лед, простиравшийся до Святого Носа, не взламывался десятилетиями.
16 августа 1737 года Лаптев выехал в Петербург, где должен был решаться вопрос о продолжении работы северных отрядов экспедиции в связи с окончанием поставленного им срока. Как известно, 20 декабря 1737 года Адмиралтейств-коллегия приняла решение довести картографирование побережья Северного Ледовитого океана до конца.
Адмиралтейств-коллегия высказала мнение, что на пути от Лены до Камчатки непреодолимых препятствий не существует. Сведения, собранные историком Миллером, подтверждали, что русские суда плавали в прошлом от устья Лены до Анадыря. Поэтому Адмиралтейств-коллегия предписала Лаптеву выбирать для плавания такое время, когда лед относит от берега к северу, а если в плавании «крайняя невозможность от льда постигнет», ожидать на месте изменения ледовой обстановки и при удобном случае немедленно следовать дальше. Кроме того, коллегия предписала Лаптеву производить в зимнее время обследование и опись устьев рек и морского побережья на еще не пройденных участках маршрута.
Адмиралтейств-коллегия обязала Сибирскую губернскую, Иркутскую и Якутскую канцелярии создать в удобных местах по пути следования отряда Дмитрия Лаптева склады с провиантом и необходимым имуществом. Одновременно коллегия потребовала исполнения предыдущих указов о постановке «маяков» и посылке геодезистов для картографирования берегов.
Обо всех этих решениях Лаптев узнал, когда добрался до Москвы. Но он считал необходимым сообщить Адмиралтейств-коллегий свои соображения по поводу дальнейшего порядка работы отряда и решил все-таки доехать до Петербурга.
Президент Адмиралтейств-коллегий адмирал Н. Ф. Головин согласился с доводами Лаптева. Было принято решение продолжать плавание только в том случае, «ежели надежда к тому морскому походу будет» . В противном случае следовало, отправив судно в Якутск или поставив «где способнея» , пройти сухим путем до устья Колымы, а затем к Нижне-Колымскому острогу. При выполнении работ надлежало обратить особое внимание на картографирование мыса Святой Нос, бухт, заливов устьев рек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76