Только через два часа капитан-командор привел свой пакетбот, находившийся с наветренной стороны, к «Св. апостолу Павлу» на расстояние голоса.
Чириков тотчас предупредил Беринга:
«…ежели так пойдем, как ныне были меж собою в расстоянии, то хотя малый туман найдет, можем скоро разлучиться и потом в искании друг друга упустить немало удобного времени».
Дальнейшее показало, что Чириков не зря советовал Берингу держаться как можно ближе.
На исходе третьей недели плавания к югу от Камчатки все участники экспедиции убедились в том, что «Земля Гамы» — вымысел. Только тогда капитан-командор приказал «переменить курс и держать по правому компасу на румб остен-норден». Чириков, не раз предлагавший такой курс, немедленно согласился и повторил маневр флагманского корабля. С опозданием на три недели оба пакетбота пошли через океан тем курсом, который был указан в инструкции Адмиралтейств-коллегий, — на восток.
Прошла еще неделя. Пал туман, и корабли потеряли друг друга.
Чириков предпринял все для того, чтобы найти флагманский корабль. В течение суток он вел свой пакетбот переменными курсами в районе 49° северной широты, надеясь встретиться с Берингом. Никто из спутников Чирикова и не предполагал, что капитан-командор вторично изберет роковой курс к «Земле Гамы».
Потеряв более суток на бесплодные поиски Беринга, Чириков принял решение продолжать поход самостоятельно.
А тем временем Беринг, едва рассеялся туман, опять избрал курс к 46° северной широты. Формально — для поисков «Св. апостола Павла», на самом же деле для того, чтобы снова попытаться отыскать «остров сокровищ», так как никаких оснований предполагать, что Чириков вторично поведет свой корабль на юг, у Беринга не было. Тем не менее, он вопреки здравому смыслу, вопреки мнению спутников предпочел искать Чирикова не на востоке, а на юге. Эта очередная ошибка повлекла за собой немало других, ставших роковыми для Беринга.
Вначале все благоприятствовало походу флагманского корабля на восток. 16 июля на широте 58°14 моряки «Св. апостола Петра» увидели снежный хребет величественной вершины горы Ильи (одной из самых высоких в Северной Америке). Вечером 18 июля пакетбот был уже возле берега.
20 июля Беринг привел свой корабль на рейд острова, названного им в честь Ильина дня островом св. Илии (ныне остров Каяк), но тут же заторопился в обратный путь и после десяти часов стоянки на рейде на рассвете 21 июля приказал сняться с якоря, узнав, что из ста бочек пресной водой налиты семьдесят. Беринг повел пакетбот вдоль американского материка, но не на север, где, несомненно, мог встретиться с Чириковым, а на юго-запад, что опять-таки противоречило инструкции после дополнений, внесенных в нее Чириковым и принятых Адмиралтейств-коллегией.
Непогоды, захватившие пакетбот еще у Алеутских островов, вынудили моряков сократить стоянку и уйти в океан. Два месяца корабль носило по океану по воле ветров. Недостаток пресной воды, однообразная пища — солонина и тухлая рыба — сделали свое дело: на корабле началась цинга. Двенадцать человек скончались в тяжелых мучениях, тридцать четыре человека лежали без надежды на выздоровление. На исходе был даже запас протухшей воды и прогорклых сухарей.
На третий месяц непрерывных бедствий флагманский пакетбот приблизился к безлюдному острову, ошибочно принятому моряками за Камчатку, и стал возле него на якорь. Однако место, избранное для якорной стоянки, оказалось ненадежным. Во время шторма волны сорвали пакетбот с якоря и перебросили через рифы в лагуну, откуда выхода в море для корабля не было, а впоследствии выбросили на берег острова. На этом острове 8 декабря 1741 года после долгих и мучительных страданий капитан-командор Беринг закончил свой жизненный путь.
«…Сожалеть должно, что он жизнь свою скончал таким несчастным образом, — писал впоследствии один из участников экспедиции академик Г. Миллер. — Можно сказать, что он еще при жизни уже погребен был; ибо в яме, в которой он больной лежал, песок всегда осыпался, заваливая у него ноги, коего он напоследок больше огребать не велел, сказывая, что ему от того тепло, а впрочем де он согреться не может. И так песку на него навалилось по пояс; а как он скончался, то надлежало его из песку вырывать, чтоб тело пристойным образом предать земле…»
Таков был конец Беринга, заплатившего жизнью за роковую ошибку, допущенную им на совещании в Петропавловской гавани.
Трагична и, тем не менее, величественна фигура Беринга, несмотря на все ошибки, им допущенные. Названия на географических картах, навсегда сохранившие в истории его имя — Берингово море, Берингов пролив, остров Беринга и другие, не только напоминают о тернистом пути мореплавателя XVIII века, сопровождавшемся ошибками и заблуждениями, свойственными людям того времени, но и утверждают навечно славу русских исследователей, прошедших до победного конца этот тернистый путь во имя познания истины.
Алексей Чириков
Воспитанник Морской Академии, лучший ученик ее первого выпуска, в составе которого значились такие известные впоследствии офицеры русского флота, как С. Малыгин, А. Нагаев, Д. Лаптев и другие, Алексей Ильич Чириков при выпуске по распоряжению Петра I, присутствовавшего на экзаменах, был произведен сразу в унтер-лейтенанты (второй офицерский чин тогдашнего флота). После трех лет практического плавания на кораблях Балтийского флота он вернулся обратно в Морскую Академию, но уже в качестве преподавателя, — таково было решение Адмиралтейств-коллегий.
«Сентября 18, 1742 года, по доношению лейб-гвардии капитана Козинскаго, в Кронштадт к командующему флагману послать указ, которым велеть морского флота унтер-лейтенантов Алексея Чирикова и Алексея Нагаева для определения в Академию, к обучению гардемарин, прислать в Коллегию безумедления».
Об успехах Чирикова на педагогическом поприще говорит постановление Адмиралтейств-коллегий о производстве, которое утвердил Петр I незадолго до назначения Чирикова в Первую Камчатскую экспедицию. Представляя Петру свое решение о внеочередном присвоении Чирикову звания лейтенанта, Адмиралтейств-коллегия указывала на педагогические способности Чирикова и отличное знание им теории военно-морского дела. В частности, в постановлении Адмиралтейств-коллегий были приведены отзывы авторитетных на флоте офицеров — контр-адмирала Сандерса и гвардии капитана Козинского. Оба офицера считали Чирикова лучшим воспитателем будущих командиров флота.
Эти отзывы и постановление Адмиралтейств-коллегий снова обратили внимание Петра I на талантливого моряка и сыграли немаловажную роль при обсуждении кандидатур офицеров, намечавшихся в Первую Камчатскую экспедицию. Отвечая Петру на его вопросы в связи с организацией исторического похода, Адмиралтейств-коллегия рекомендовала назначить Чирикова помощником начальника экспедиции.
Всей своей жизнью Алексей Ильич Чириков доказал, что Адмиралтейств-коллегия не ошиблась, направив его на тернистую дорогу моряка-исследователя. С 1725 года почти до самой смерти деятельность Чирикова была посвящена решению государственной проблемы отыскания и освоения морских путей у дальневосточных границ нашей страны.
Назначенный с одобрения Петра в Первую Камчатскую экспедицию вторым помощником Беринга (первым считался Шпанберг — человек в русском флоте случайный и ничем, кроме жестокого обращения с подчиненными, не выделявшийся), Чириков в самый решительный момент экспедиции проявил себя как истинный исследователь и верный долгу исполнительный морской офицер.
На долю моряков «Св. апостола Павла» выпали такие же трудности, как и на долю экипажа «Св. апостола Петра», которым командовал Беринг. Но Чириков не поколебался ни разу. В точности исполняя инструкцию Адмиралтейств-коллегий, он вел пакетбот на восток. И одержал победу.
Вполне закономерно, что уверенность Чирикова в правильности курса, отстаиваемого им на совещании и взятого после прекращения поисков флагманского корабля, гарантировала успех плавания пакетбота «Св. апостол Павел» сквозь те самые непогоды, которые принесли гибель Берингу.
Найденный в секретных архивах и впервые полностью опубликованный в 1941 году в сборнике документов «Экспедиция Беринга» подлинный рапорт Чирикова подтвердил первенство моряков пакетбота «Св. апостол Павел» в открытии северо-западных берегов Америки и объяснил, почему Чирикову удалось достигнуть американского материка раньше Беринга на одиннадцать градусов севернее и провести возле материкового побережья не десять часов, как Беринг, а десять суток.
Дело было не в благоприятных обстоятельствах или в счастливом случае, на что обычно ссылались историографы, сопоставляя результаты похода обоих кораблей. Только полная уверенность в своей правоте, железная воля исследователя, сознание долга и превосходное знание навигации позволили А. И. Чирикову и его спутникам выполнить в самых тяжелых условиях все, что поручила морякам Адмиралтейств-коллегия «не без надежды в той экспедиции доброго плода».
Осмотрев побережье американского материка и пройдя вдоль него 400 километров к северу, Чириков был вынужден значительно раньше, чем предполагал, повернуть корабль в обратный путь через океан. Произошло несчастье. Две группы моряков, отправленные Чириковым на берег (одна во главе со штурманом Дементьевым, вторая во главе с боцманом Савельевым), пропали без вести. Установить причину их исчезновения было невозможно, так как вместе с ними пропали обе шлюпки, а подойти вплотную к берегу корабль не мог. Исчезновение пятнадцати человек и потеря гребных судов сразу ухудшили положение экипажа.
У моряков не оказалось никаких средств для связи с берегом, хотя бы для того, чтобы пополнить запасы пресной воды. И все же Чириков вел пакетбот и составлял карту побережья американского материка до тех пор, пока позволяли обстоятельства. Он повернул пакетбот обратно к Петропавловской гавани только из-за недостатка воды и провизии, но повел корабль иным курсом, рассчитывая встретить на пути новые земли. И этот достойный истинного исследователя поступок вполне оправдал себя. Выбор нового курса для обратного перехода через океан дал возможность участникам экспедиции открыть ряд островов Алеутской гряды (Умнак, Адах, Агатту и Атту).
Тяжелейшие испытания выпали Чирикову и его спутникам на обратном пути, однако глубокие навигационные познания и уверенность в правильности курса позволили морякам «Св. апостола Павла» успешно завершить свое историческое плавание, причем оно закончилось на месяц быстрее, нежели поход «Св. апостола Петра» от Америки до Командорских островов, находящихся в трехстах милях к северо-востоку от Камчатки.
Вот выдержки из документа, подписанного Чириковым 7 декабря 1741 года:
«…Июля 15 числа, перешел от устья Авачинской губы к востоку расстоянием на румб остен-норден 21°78 или миль италийских, а русских верст, которых заключается в градусе по сту по четыре версты с половиною — 3793, в северной широте в 55°36 получили землю, которую признаваем без сомнения, что оная часть Америки… А как оная земля простирается, явствуют по журналу пеленга и плавание наше в параллель оной, а наиявственное приобщенная при сим карте…
При окончании 26 числа июля дошли до ширины северной 58° и 21 … И во оном месте в начале 27 числа… понеже у нас при пакетботе не осталось ни одного малого судна и для надлежащего разведывания посылать на берег стало не на чем, также и получить в прибавок воды к пропитанию своему не на чем же. Того ради, согласно со мною, лейтенант Чихачев, штурман в ранге флота лейтенанта Плаутин, штурман Иван Елагин положили… сего числа возвратиться…
…Августа 21 числа, усмотря, что долго стоят ветры нам противные, приказал я варить… два дня по одной каше, а токмо в третий день две каши и для питья давать воду каждому человеку мерою, которою могли токмо жажду утолять… в дожливые дни служители собирали текущую воду с парусов, которая вкусом от примешания с снастей смолы и горька… А понеже ветры противные весьма продолжались, тогда приказал я, дабы людям через день давать по одной каше…
А с 14 сентября принужден был приказать варить и давать людям в неделю токмо одну кашу… пришла на многих болезнь цынготная, и с великим трудом офицеры по должности своей управление, а рядовые работы исправляли, а некоторые уже совершенно слегли и наверх не выходили…, а которые и ходили, то уже через силу должное им исправляли; и с 16 числа сего месяца по возврат наш в гавань умерло шесть человек… октября бумер лейтенант Иван Чихачев: тако ж октября 8 штурман в ранге флотского лейтенанта Михаиле Плаутин. А за болезнями своими вахт уже не содержали до кончины своей Чихачев за три, а Плаутин за две недели. В то же время и я весьма от цынги изнемог и уже по обычаю был приготовлен к смерти, а наверх не мог выходить сентября с 21 числа и по самый наш возврат в гавань… в управлении судном остался один штурман Иван Елагин, да и тот был весьма ж болен, но по крайней возможности преодолевал свою немощь, почти несходно был для управления наверху, которому от меня только вспоможения было, что, смотря счисления по журналу пути нашего, приказывал ему, какой иметь курс…
Октября 8 числа в 7 часу пополуночи увидели камчатскую землю, а 10 числа пополудни в 9 часу вошли в Авачинскую заливу и легли на якорь, причем уже имевшуюся пресную воду всю издержали, только остались две бочки, которую выгнали из морской воды через котлы огнем… 12 числа пришли в здешнюю святых апостол Петра и Павла гавань. А господин капитан-командор и по нижеписанное число, еще не возвратился…»
Эти выдержки, а тем более полный текст обстоятельного и содержательного рапорта, пролежавшего в течение двухсот лет под спудом в секретных архивах, дают ясное представление о том, какой ценой достался морякам пакетбота «Св. апостол Павел» успех их исторического похода.
Рапорт свидетельствует о многом, достойном восхищения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76