OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Рейнвилл, Рита. Вдвоем все же лучше: Роман»: Радуга; Москва; 1996
ISBN 5-05-004410-3
Аннотация
Любовь с первого взгляда? Нет, конечно, нет. Она уже была замужем и не хочет повторять пройденное. К тому же есть работа, которая поглощает ее целиком, не оставляя ни времени, ни сил на что-либо другое. (А он и правда неотразим и в ней явно заинтересован.) Но почему все так уверены, что ей это очень нужно?
Рита Рейнвилл
Вдвоем все же лучше
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Святая Анна, да вы только гляньте на… это.
Невольно заинтригованная восторгом, звучавшим в скороговорке женского шепота, Кэти Донован подняла голову от счетов, которые только что перенесла на стол Агаты Клемсон. Впрочем, все эти ахи и охи вовсе не редкость, тут же отметила она про себя, поправляя упавшие на лоб завитки густых каштановых волос и глядя на круглые ягодицы, туго обтянутые облегающими джинсами, – единственную доступную для обозрения часть тела молодой женщины, по пояс высунувшейся из окна конторы. Восклицания Лайзы Грин почти всегда были восторженными. И неудивительно: все они относились к мужчинам.
Лайза была зациклена на мужчинах. Она их обожала.
Ради них бросила она свой родной городок и устремилась к манящим огням Санта-Барбары, к вольной уличной жизни. Однако романтическое приключение не затянулось. В скором времени оказалось, что наркотики и насилие – неотъемлемая часть дела, в которое она ввязалась, а реальность совсем не похожа на созданный ее воображением образ свободы. Поняв это, она проявила достаточно здравого смысла, чтобы попробовать найти себе какое-нибудь пристанище, и оказалась достаточно удачливой, чтобы попасть в списки бездомных, охваченных новой программой «Дом милосердия».
Горький опыт не уничтожил в ней ни оптимизма, ни интереса к мужчинам.
Крепко упершись в пол каблуками модных сапожек, положив локти на подоконник и возбужденно виляя задом, она во все глаза наблюдала за тем, что делалось во дворе. «Хорошо бы попросить Санта-Клауса принести мне такое вот к Рождеству, – вздохнула она, по-прежнему глядя в какую-то одну точку. – Даже и заворачивать не надо было бы».
Не удержавшись от любопытства, Кэти подошла к Лайзе.
– До Рождества еще целых полгода, – напомнила она рассудительно.
– Ну ради этого, – Лайза кивнула в сторону новенького грузовика-пикапа, – можно и подождать.
Кэти невольно вскинула бровь. Грузовики привлекали Лайзу ничуть не больше, чем любая грязная работа, грозящая испортить наманикюренные ручки. И если этот пикап приковал вдруг ее внимание, это могло быть связано только с одним: с мужчиной, минутой назад соскочившим с его подножки.
– Ну и о ком же идет речь? – со вздохом спросила Кэти, прикидывая, а была ли и она когда-нибудь такой же порывистой и открытой. Нет. Отрицательный ответ пришел мгновенно. Нет, она была слишком поглощена заботой о младших братьях, слишком стремилась сохранять спокойствие и рассудительность.
Вытянув руку, Лайза молча указала на предмет своих восторгов.
Продолжив взглядом линию, прочерченную длинным, вызывающе красным ногтем, Кэти увидела незнакомца, выделявшегося в группе людей, которые, обливаясь потом, громоздили над деревянной аркой гигантскую вывеску «Дом милосердия».
Мужчина был очень высок и заметно возвышался над двумя крепкими парнями ростом футов по шесть. Но когда он отступил в сторону, чтобы дать им дорогу, это было сделано с грацией поджарого хищного зверя. Руки он сунул в задние карманы джинсов. Мощные, мускулистые, они, казалось, будут хороши в любой работе. Широкие плечи были обтянуты расстегнутой на груди рабочей хлопчатобумажной рубашкой с короткими рукавами. Того же бледно-голубого цвета, что и выгоревшие джинсы, она резко подчеркивала темный загар. Густые, светлые с рыжинкой волосы, золотом отливавшие на жарком июньском солнце, были коротко подстрижены и зачесаны назад. Завитки одного цвета с ними свободно курчавились на мускулистых руках и крепкой широкой груди. Глаза были скрыты за стеклами темных очков.
– Ну, правда мил? Как вам кажется? – искоса глянув на Кэти, спросила Лайза.
– Мне кажется, что придется серьезно заняться твоим словарем, а заодно поучить тебя наблюдательности.
– Что? – изумилась Лайза.
Мил? – глядя в окно, размышляла Кэти. Назвать его милым – все равно что назвать плюшевым медвежоночком гималайского гризли или славненькой киской – тигра. Милым этот мужчина не выглядел. Скорее, приходило в голову, что он способен принести чертову уйму беспокойства. Хорошо еще, что он там, на улице, а она – в тишине и покое своего офиса, отделенная от него слоями стекла, штукатурки и дерева. Один его вид и то уже рождал чувство тревоги.
Напомнив себе, что причин для волнений у нее более чем достаточно и без этого тигроподобного великана, Кэти благоразумно вернулась к столу, где лежала работа, которой она занималась вместо ушедшей перекусить Агаты.
– Кэти!
– Ммм?
– А знаете, ваша фотография в сегодняшней газете очень миленькая.
– Спасибо, – откликнулась Кэти, подписывая очередной счет.
– Кэти!
– Ммм? – Ей не нужно было поднимать голову, чтобы понять, в чем дело. Ясно было, что Лайза уже вовсю прихорашивается, взбивая копну курчавых золотистых волос, старательно заправляя трикотажную майку в плотно охватывающие бедра джинсы и делая еще одному-Богу-известно-что, готовясь предстать перед «тигром».
– Кэти, я обещала Агате, что подежурю у телефона, но, как вы думаете, может быть…
– Иди. Я буду отвечать на звонки. Но возвращайся раньше Агаты, не то она тебе голову оторвет. – Кивком отпустив Лайзу, Кэти придвинула к себе новую пачку бумаг.
– Да уж, будьте уверены. – Лайза проверила, не запылились ли носки сапожек. – А как вы думаете, она такая оттого, что была бездомной?
– Какая «такая»? – машинально пробормотала Кэти, подписывая лежавший сверху счет и откладывая его – перевернув – в сторону.
– Жесткая, как подошва.
Кэти с усмешкой подняла глаза.
– Жизнь на улице, вероятно, усугубила ее характер, но сформировался он гораздо раньше. Насколько мне известно, она служила в армии. Сержантом.
– И уж как пить дать инструктором по строевой подготовке, – весело прощебетала Лайза, выскакивая за дверь.
Это и в самом деле очень возможно, подумала Кэти, откидываясь на спинку конторского стула и укладывая обутые в узкие туфли ноги на край столешницы. Будь Агата на месте, Кэти не позволила бы себе такой вольности. Подобное поведение противоречило Агатиному представлению о приличиях. Административный работник должен вести себя соответственно рангу, неоднократно заявляла она. То есть держаться с достоинством. Неукоснительно соблюдать правила. Подражать в этом, если угодно, особам королевской крови.
Кэти слегка улыбнулась, представив себе, в какой ужас придет Агата, узнав, что администратор, которому она это внушала, лелеет план при первой же возможности отречься от своих обязанностей и скрыться в неизвестном направлении. А там уж никогда не вести себя так, как должно, перестать быть наседкой, неустанно хлопочущей о цыплятах, или жилеткой, в которую можно выплакаться, или всеобщей кормилицей, или матерью-командиршей, веселым голосом подбадривающей всех вокруг. И вместо этого: высовываться – если только захочется – из окон, ходить в обтягивающих, словно кожа, одежках и пышно взбивать себе волосы.
Джад Джордан бесшумно вошел в контору и, так же бесшумно затворив за собой дверь, внимательно оглядел комнату. Сразу схватить все взглядом и оценить давно стало привычкой и каждый раз приносило легкое чувство удовлетворения. Сделав еще один бесшумный шаг, он внимательно посмотрел на сидящую за внушительным дубовым столом женщину – и вдруг замер.
Перед глазами блеснули волосы цвета темного пламени, великолепные длинные ноги, нежная родинка возле губ, которую так и тянуло поцеловать. Изящно скрещенные ноги женщины удобно лежали на краю стола, на губах замерла мечтательная улыбка, взгляд упирался в циферблат старомодных стенных часов. Сшитые на заказ серебристо-серые брюки и подобранная в тон блузка с длинными рукавами странным образом делали ее облик весьма… интригующим.
Серая кожаная туфелька свешивалась с ноги, едва удерживаясь на пальцах.
Разом вобрав в себя эту картину, Джад медленно снял темные очки, засунул их в карман. Похоже, она всерьез размышляла над тем, как следует одеваться на службе, мелькнуло у него в голове, и пришла к выводу, что именно так должен выглядеть скромный, не бросающийся в глаза костюм социального работника, целый день проводящего в более чем пестром окружении.
Костюм даже с натяжкой нельзя было назвать скромным. Но она, понял Джад, безусловно, не отдает себе в этом отчета. Искусно скроенный, он подчеркивал нужные места фигуры, заставляя увидеть в серьезном администраторе прелестную и соблазнительную женщину. Костюм, безусловно, всячески оттенял ее сексуальность. Это сказал бы любой мужчина, у которого в жилах текла кровь, а не вода.
И такого мужчины у нее, похоже, нет. Иначе вряд ли она носила бы этот костюм здесь, буквально в нескольких шагах от сомнительной разношерстной толпы, заключил было Джад, но, глянув еще раз на ее подбородок, подумал, что, может быть, и носила бы. Пожалуй, эта прекрасная дама из тех, кто имеет собственное мнение.
Высокая, пять футов девять а то и десять дюймов, прикинул Джад, и неожиданно в его глазах зажегся огонек охотника. Легко придерживая в пальцах левой руки карандашик, она машинально постукивала им по бедру, кольца на сжимавших карандаш пальцах не было.
– Кэти?
Туфелька с легким стуком упала на пол, ноги медленно опустились вслед. Она как бы и не захвачена врасплох, подумал Джад, скорее, держится как человек, уже сложивший с себя все обязанности. А глаза – карие, в темных ресницах, медовые, теплые и такие огромные, что в них легко утонуть.
Кэти поднялась на ноги. Придерживаясь за край столешницы, принялась шарить обтянутой нейлоном ножкой в поисках туфельки.
Тигр.
Тигр, снявший темные очки и застегнувший рубашку.
Этот может принести чертову уйму беспокойства, снова мелькнуло в голове. Даже когда он просто стоит, прислонившись к стене широченным плечом, это каким-то странным образом осложняет жизнь женщине, превыше всего на свете ценящей покой.
– Кэти? – снова спросил он.
У тигра глаза должны быть красновато-коричневые, а не цвета морской волны, пронеслось у нее в голове. И в них не должно быть серебряных бликов, похожих на те, что вспыхивают на поверхности океана в ослепительно яркий день. И уж конечно, в тигровых глазах не может мелькать огонек удовольствия. Отмахнувшись от этих мыслей, она деловито кивнула.
– Маленькая блондинка направила меня к вам.
– Блондинка? – переспросила Кэти, не спуская с него настороженных глаз. Отделившись от стены, он медленно подошел к столу. Даже в походке сквозила опасность. Скрытая, приглушенная, но ощутимая.
– Да, девица с волосами, похожими на проволочные спиральки.
– А, Лайза. – Кэти наконец обрела формальный тон. – Чем могу быть полезной?
– А вы действительно главная в этой конторе? – Он вопросительно поднял брови, всем своим видом показывая сомнение и неуверенность.
У Кэти гневно сузились глаза. Решение – одно из ее знаменитых мгновенных решений – спасло ситуацию. Осложнений ей не хотелось. Во всяком случае, не сегодня и уж не с этим нахалом самцом, для которого застегнуть пуговицы рубашки – едва посильная дань приличиям. Молча она указала на надпись у себя за спиной. Там было написано: «Кэти Донован. Администратор». Он прочитал.
– Так. Значит, это вы и есть.
По какой-то неясной причине небрежные мягкие нотки глубокого голоса напомнили ей о другом человеке. О человеке, который способен был очаровать статую и выжать деньги из камня, о человеке, который осложнил ее жизнь больше, чем это можно было выразить словами, и был причиной ее нынешнего раздраженно-бунтарского настроения.
Кевин Донован. Ее дядя. Миллионер, начинавший с нуля и собственными руками сколотивший огромное состояние. Американец, обожавший играть роль ирландца-деревенщины, фантазер с безошибочным нюхом на золото, который легко мог бы стать мошенником международного масштаба, не будь верность закону его незыблемым жизненным кредо.
Они различны, как день и ночь, решила наконец Кэти, но одно их роднит: оба неотвратимы, словно сама судьба.
– Да, я и в самом деле администратор, – холодно проговорила она и жестом предложила ему сесть.
Однако он предложением не воспользовался, а принялся как-то странно расхаживать по комнате. Осмотрел подоконники, носком грубого, рубчатого сапога ковырнул плинтус.
– Послушайте, – не выдержала наконец Кэти, – у нас нет ни тараканов, ни муравьев и вообще ничего в этом роде. – Стараясь успокоиться, она вздохнула полной грудью, но это, к сожалению, не помогло. – Крыша в полном порядке. Стены, полы и окна – тоже. Столовая великолепна. Медпункт, комнаты для занятий, жилые домики – замечательны. Словом, все в полном порядке. Кроме одной детали, – вдруг оборвала она себя, нахмурившись. – Замок у меня в двери неисправен, но это мелкая неполадка. Так что если вы очередной проверяющий из городского совета, то прибыли поздновато, хотя можете передать им…
– Вы говорите об этой двери? – спросил он, указывая себе за спину.
– Нет, о другой. В моем коттедже. Но…
– Где он?
– Кто?
– Ваш коттедж.
– А зачем вам это знать? – спросила она с подозрением в голосе.
– Хотел бы взглянуть.
– На мой коттедж?
– На ваш замок.
– Да выбросьте его из головы. И скажите, я вправду кажусь идиоткой, которая так вот и поведет к себе человека, которого видит впервые в жизни и даже не знает его имени?
В ответ Джад буркнул что-то неразборчивое, пересек комнату и, присев боком на угол стола, протянул руку:
– Меня зовут Джад Джордан.
Кэти уставилась на протянутую ладонь, словно на свернувшуюся в кольцо гадюку. Потом наконец прикоснулась к ней и осторожно пожала. Все. На этом ставим точку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19