Теперь она была не деловой дамой, театральной художницей Кристиной Форрест, а воплощением чувственности, олицетворением женской страсти.
Казалось, они стремятся наверстать упущенное за годы разлуки за одну ночь – так, словно завтра им суждено расстаться навеки или умереть. Каждый из них шел навстречу любому желанию другого, слову «нет» не было места сегодняшней ночью. Только «да», радостное, ликующее, торжествующее «да».
Утомившись, они успокоились в объятиях друг друга. Дьюк медленно поглаживал спину Тины, погружая ее в блаженную дремоту. Их тела все более расслаблялись, глаза закрывались. Они заснули, но спали недолго. Пробуждение вновь разожгло их желание, они снова потянулись друг к другу.
Иногда Тине казалось, что все это только прекрасный сон, но стоило ей протянуть руку и дотронуться до теплого, зовущего тела Дьюка, как она с безотчетной радостью убеждалась, что все было наяву.
За всю эту ночь они не сказали друг другу ни слова. Слова были лишними. За них говорили ласки и поцелуи. В эту волшебную ночь наконец им обоим удалось разрубить магический круг одиночества. Одиночества, мучившего их до сих пор.
Теперь их навсегда соединила эта ночь страсти.
10
Тину разбудил свет. Раннее утро окрасило горизонт в золотистые и розовые цвета. Еще по-ночному серая мгла ждала солнечных лучей.
Странное дело, но она совсем не устала за эту ночь. Словно не было ни бесконечных, выпивающих все силы порывов страсти, ни коротких промежутков сна. Тина чувствовала себя невероятно бодрой и энергичной.
Рядом с ней лежал Дьюк, одна его рука была у нее под головой, другая покоилась на ее груди. Тина вытянула ногу и кончиком большого пальца провела по его ноге от бедра вниз, ощутив нежность его кожи.
Она почувствовала, что Дьюк зашевелился, и поняла, что он тоже проснулся и смотрит в окно.
– Новый день, – прошептала она больше для себя, нежели для него.
Его рука сжала ее грудь, нога обвила бедра Тины, а тело потянулось к ней и плотно прижалось. Он нагнулся прямо над ее ухом и тоже прошептал:
– Новая жизнь.
С прошлым покончено! – ликуя, подумала Тина. Это начало новой жизни. Нашей жизни.
– Что ты собираешься сегодня делать, Дьюк? – спросила она, улыбаясь, заранее зная ответ.
Он ответил не сразу, однако это не внушило Тине никакой тревоги. То, как он обнимал ее, было достаточным подтверждением, что у него нет ни малейшего намерения расставаться с ней даже ненадолго. Она ласково потерлась об него. От его сильного, мускулистого тела исходило удивительное и упоительное ощущение безопасности, надежности.
– Сегодня, – сказал Дьюк, – мы не полетим в Лондон. Тебе ведь надо еще собраться и подготовиться к отъезду. Конечно, если ты хочешь ехать вместе со мной.
Тина удовлетворенно улыбнулась. Она знала, что по-другому и быть не могло. Особенно после такой ночи.
– Лучше и придумать нельзя, – ответила она.
– Ты проголодалась?
– Умираю от голода.
– Тогда я закажу завтрак.
Он отодвинулся от нее, чтобы позвонить по телефону. Тина повернулась, ни на секунду не выпуская его из поля зрения. Она протянула руку и слегка погладила Дьюка по спине, любуясь игрой его мышц. Она восхищалась его телом, могучим, натренированным. Брейди до него было далеко, внезапно подумала Тина. Ее умилила мягкость, шелковистость его кожи по контрасту с мощью мышц и широким, крепким костяком.
Она принялась слегка щекотать его кончиками пальцев, хихикая, когда Дьюк с трубкой в руке заерзал, пытаясь ускользнуть от непрошеной ласки.
Трубка грохнулась обратно. Дьюк мгновенно перевернулся лицом к Тине, поймал ее руки, прижал к кровати и навалился на нее всем телом. Он состроил гневную физиономию, но в его глазах плясали искорки радости.
– Ах ты, злодейка! – шутливо нахмурился он.
– Пусть тот, кто без греха, первым бросит в меня камень, – засмеялась Тина.
Он расхохотался от ее слов, его лицо просияло от счастья. Тина всегда считала его очень привлекательным, но в тот момент ей показалось, что Дьюк Торп, должно быть, самый красивый мужчина на Земле. Она даже немного испугалась этой мысли.
– По-моему, мне очень нужно побриться, – сказал он, освободив руку и ощупывая щетину на подбородке. – Да, определенно необходимо. – В зеленых глазах запрыгали дразнящие чертики, а губы расплылись в веселой ухмылке. – Хочу предстать перед тобой во всем своем блеске и красе, а то ты еще Бог весть что обо мне подумаешь.
Он спрыгнул с кровати и пошел к валяющемуся на ковре халату. Приподнявшись на подушках, Тина следила за ним. Он двигался с надменной грацией. Да, и днем и ночью Дьюк Торп был совершенством. Подчиниться такому мужчине – не об этом ли мечтает втайне всякая женщина, даже самая деловая и самостоятельная?
Внезапно сияющее утро омрачилось для Тины неприятным подозрением: а сколько женщин, кроме нее, воплотили эту мечту? Но она отогнала эту мысль: ведь он же говорил, что все они для него – пустое место. И он доказал это, вернувшись к ней. Значит, она для него не пустое место, а возлюбленная. Он действительно любил и любит ее. Она будет его любовницей, спутницей, сотрудницей, будет всегда и везде с ним. Да после такой ночи иначе и быть не может!
Он подобрал халат, натянул его и принялся собирать ее вещи с пола у окна. Дьюк уже поворачивался к ней, как вдруг внезапно остановился и снова нагнулся. Когда он вновь поднялся, Тина заметила у него в руке маленькую коробочку в золотой бумаге – ту, что вчера с такой яростью швырнула на пол вместе с контрактом.
– Ты так и не видела мой подарок. – Он поднес ей коробочку с легкой улыбкой на губах, а в его глазах сверкало предвкушение. – Ну-ка открывай, а не то пожалеешь!
Тина смущенно улыбнулась, взяла коробочку и принялась развязывать хитроумный бант, поддразнивая Дьюка фальшиво безразличным видом. Естественно, как всякую женщину, ее волновало и радовало сознание того, что ее собираются одарить. Но все же это так мало значило по сравнению с тем, что произошло ночью. Тогда Дьюк подарил ей себя, а это ценнее самых дорогих украшений.
Она развернула золотистую бумагу, обнаружив черную бархатную коробочку. Какая-нибудь драгоценность, подумала она. Мужчины вечно дарят своим женщинам драгоценности. Это прямо какая-то генетическая предрасположенность. Все еще сохраняя отсутствующий, равнодушный вид, Тина нажала на защелку и откинула крышку.
Увидев то, что лежало внутри, она застыла, точно громом пораженная. Только теперь до нее стало доходить, что имел в виду Дьюк, когда вчера сказал ей: «Когда-нибудь ты сможешь посмотреть на это по-другому».
Она с трудом оторвала глаза от коробочки. Боже мой, да просто неприлично дарить такие роскошные вещи. Тина отложила коробочку и мотнула головой.
– Нет, Дьюк. Это уже слишком. Я не могу это принять.
Он опустился рядом, обхватил ее лицо своими ладонями, желая успокоить. Взгляд его зеленых глаз гладил ее, разрушая все ее твердокаменные принципы и неколебимые убеждения в том, что можно, а что нельзя. Она почувствовала, что больше не в силах спорить с ним.
– Тина, я хочу, чтобы ты это надела. Мне надо узнать, идет ли это тебе. Я специально заказал это для тебя. Пожалуйста, надень.
Специально заказал перед тем, как приехать в Австралию и заявить о своих претензиях на нее. Неужели он так всегда обставлял свои отношения с женщинами, заранее покупая драгоценности, сработанные на заказ? Тина сглотнула слюну, пытаясь избавиться от комка в горле. Стараясь не выдать волнения, она равнодушно задала вопрос:
– Ты что, хотел соблазнить ими меня? Или убедить в твоих чувствах?
– Нет. – Он вдруг нахмурился и решительно покачал головой. – В любом случае, что бы ни произошло, они остались бы у тебя.
Он уже доказал это, подумала Тина. Против своей воли, она склонила голову и вгляделась в украшение. Это была пара бриллиантовых сережек. Две сверкающих тысячами разноцветных огней лилии. Каждый камешек в их лепестках был больше, чем бриллиант в обручальном кольце Дженни. А бриллиантов такой величины, как те, что были искусно вделаны в центр цветочной чашечки, Тине видеть еще не доводилось. Все это искрилось и сияло, ослепляя своим блеском молодую женщину.
Это был действительно безумно роскошный подарок. Такие подарки мужчины дарят своим любовницам, которые живут на их содержании. «Содержанка» – это слово острой болью отозвалось в душе Тины. Ей было бы легче, если бы подарок Дьюка оказался проще и дешевле. Так она могла бы еще надеяться на что-то, а эти роскошные алмазные лилии утверждают ее только в одном качестве – его любовницы. Дьюк никогда не подумает жениться на ней, что бы она ни делала для этого.
– Тебе они не нравятся? – спросил Дьюк; в его голосе прозвучали тревога и огорчение.
– Конечно, нравятся. Как они могут не понравиться? Это самые потрясающие серьги, которые я когда-либо видела, – искренне ответила Тина.
– Тогда, пожалуйста, надень их, Тина.
Тина заколебалась. Если она откажется, это только вызовет лишние недоразумения между ними. Она еще немного поразмыслила и решила согласиться на просьбу Дьюка, хотя в глубине души бился огонек боли. Непослушными, дрожащими пальцами она вынула из ушей свои обычные серьги. Какими же жалкими, дешевыми казались они рядом с изысканным творением известного ювелира.
С усилием она заставила себя посмотреть ему в глаза после того, как застегнула первую, а затем и вторую серьгу. Тина заметила, как в глазах Дьюка загораются искры радости, по его лицу расплылась довольная улыбка. Он удовлетворенно посмотрел на оба ее уха, потом его взгляд скользнул вниз по ее шее, разбросанным в беспорядке по плечам волосам и остановился на обнаженной груди.
Тина почувствовала, как заливается краской, словно смущенная девочка. Дьюк смотрел на нее так, что догадаться, о чем он в этот миг думает, не составляло никакого труда. Это был взгляд хозяина, любующегося дорогой и красивой вещью. Мозг Тины молнией прорезало осознание: я для него такая же драгоценная вещь. Он меня купил!
– Ты выглядишь великолепно, – хрипло прошептал он.
Она изобразила ослепительную улыбку.
– Рада, что ты так думаешь.
– Пойдем, посмотришь на себя, – произнес он, поднимаясь на ноги, и потянул ее за собой.
Он подвел ее к зеркалу и отошел назад. Он встал за ее спиной, забрав назад волосы, чтобы они не закрывали ушей. Бриллиантовый блеск заставил Тину зажмуриться. В этих серьгах у нее был вид миллиардерши или кинозвезды с мировым именем.
– Они прекрасно подходят тебе, – торжествующим голосом произнес Дьюк. – Нет, даже не то. Это ты украшаешь их.
Тина на минуту запнулась, пытаясь изобрести подходящий ответ, но ее спас стук в дверь. При этом неожиданном звуке она испытала невыразимое облегчение.
– Должно быть, принесли завтрак, – решил Дьюк, поворачиваясь, чтобы открыть дверь. – Там, в ванной, есть еще один халат.
Тина, не теряя ни секунды, кинулась в ванную, словно в спасительное убежище. Ей было не по себе. Не то чтобы она боялась, что ее застигнут голой, или стеснялась вошедшей с подносом горничной. Нет, дело было совсем в другом. Все испортили эти проклятые сережки. Они словно насмехались над ней. Каждый бриллиантик шептал в ухо Тины мерзкое слово – «содержанка».
Тина умылась и привела себя в порядок, насколько это было возможно. Она хотела было снять бриллианты, но ее точно останавливало что-то. Ладно, она снимет их после, отговорившись тем, что роскошные серьги совсем не подходят к ее скромному туалету. А сейчас это вызвало бы слишком много совсем ненужных вопросов и обид.
Когда она появилась из ванной, стол был уже сервирован. Горничная удалилась, а Дьюк по-детски радовался предстоящему вкусному завтраку. Они с удовольствием приступили к трапезе, подсмеиваясь над аппетитом друг друга. Действительно, после бурной ночи аппетит, казалось, удесятерился, а блюда словно стали намного вкуснее.
За едой они обсуждали, как уладить дела Тины в Австралии. Нужно было уложить ее вещи, а все, что она не возьмет с собой, отправить к матери или к Дженни.
Оставалось и еще одно невыполненное дело – платье к свадьбе Дженни. Нужно было успеть до отъезда закончить эскизы и выкройки и отнести их к портнихе. Тине не хотелось подводить сестру.
Учитывая еще и необходимость сообщить об отъезде деловым партнерам и знакомым, отправление в Англию нельзя было планировать раньше конца недели, да и то если не возникнет каких-нибудь непредвиденных обстоятельств.
Однако Тина недооценила Дьюка. Раз уж он решил начать новую жизнь – жизнь с ней, он не желал больше ничего откладывать. Дьюк целиком взял на себя все хлопоты и расходы, связанные с улаживанием ее дел. Благодаря его неистощимой энергии, связям и сметке они успели закончить все связанные с отъездом дела за три дня, а не за неделю.
Теперь Тина уже по-новому прочувствовала, что такое быть с кем-то связанной. Она не делала ни шагу без Дьюка, советовалась с ним по любому пустяку, поверяла ему все свои тревоги и планы. Дьюк за несколько дней сумел стать частью ее жизни, частью ее самой. Это немного пугало Тину. Привыкнув к одиночеству, она опасалась, что такая идиллия не может быть долгой.
Необходимо еще так много узнать о нем! Но подсознательно Тина чувствовала, что не стоит лезть в душу Дьюка, это может плохо кончиться. Ее попытки разведать о нем все только оттолкнут его, воздвигнут между ними стену недоверия. Нужно набраться терпения и надеяться на будущее. Может быть, со временем все изменится.
Тина понимала, что и сама еще не до конца освоилась со своим новым положением. Она почувствовала это особенно остро, когда они с Дьюком приехали в четверг утром в аэропорт. Он тут же отправился оформлять багаж и улаживать последние формальности.
Не то чтобы Тина жалела о свершившемся. Вовсе нет! Но она не могла избавиться от непонятной внутренней тревоги, когда поняла, что назад пути нет: мосты сожжены. Особенно сильное волнение охватило ее, когда они устроились в салоне первого класса «Боинга-747». Стюард тут же подал два высоких бокала с шампанским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18