– Не обращая внимания на неодобрительную гримасу деда, Вернон открыто любовался кареглазой красавицей, нарезающей торт для закаленных, видавших виды парней, что вели себя точно младшие школьники на семейном чаепитии: не дай Бог нарушить какое-нибудь правило этикета!
– Оставь ее в покое, – прорычал старик. – Она разведена, двух детишек растит, трудится не покладая рук, чтобы свести концы с концами. У нее и без тебя проблем полно.
– Так, может, мне удастся заставить ее забыть про проблемы? – ухмыльнулся Вернон, искусно скрывая внезапно накатившее смущение.
Лаура понятия не имела, с чего так разнервничалась. В конце концов выпрыгивать из Большого Лося – это вам не на столе танцевать! Ничего дурного в этом нет. Черный, с кружевами, костюм по сравнению с современными купальниками выглядел верхом благопристойности, а по части сексапильности был под стать вечерним платьям. Кстати, Большого Лося надо бы в витрину поставить, а то, что он в кладовке пылится… Подновить краску, украсить рога лампочками или цветами, а на спину установить корзинку с пирожными. Отличная реклама, честное слово! В этом провинциальном городке, где, как выяснилось, жизнь ключом бьет, без броской рекламы не обойтись!
– Приятного аппетита, – пожелала она последнему человеку в очереди.
Коренастый фермер, зарумянившись, поблагодарил даму за угощение – щедрый кусок бисквита с лимонной прослойкой и ванильным кремом – и присоединился к друзьям.
А в следующий миг перед ней предстал красавец по имени Вернон – владелец дома и устроитель вечеринки. Он одарил Лауру той самой неотразимой улыбкой, против которой не могла устоять ни одна нормальная женщина, и многозначительно сощурился. Кажется, ей полагалось почувствовать неодолимое влечение… что ж, так оно и было!
Впрочем, Лаура Габриэлли-Фортман отлично владела собой. Но было нечто в праздничной атмосфере вечера, что лишало ее обычного самообладания. Недаром же она вот уже целый час играет роль секс-символа для суровых, видавших виды мужчин! И куда только подевалась вечно усталая стряпуха, разведенная – если, конечно, этот эпитет применим к женщине, чей брак по определению недействителен с самого начала – мать двоих детей!
– Я не знаю, как вас зовут, – сказал красавец.
– Не хотите ли торта? – Лаура взяла из стопки десертную тарелку, демонстративно игнорируя вопрос собеседника.
– Никак не могу определить ваш акцент, – произнес Вернон задумчиво. – Французский, нет?
– Итальянский. – Лаура протянула ему тарелку. – Угощайтесь, синьор.
Вернон принял тарелку у нее из рук, стараясь не соприкоснуться пальцами.
– А где вы живете?
– Миссис Фортман? – Рядом, словно по волшебству, вырос Джозеф Паркинсон. – Мой внук, никак, с вами флиртует?
– Конечно, а как же! – улыбнулась Лаура, оглядываясь на молодого человека. – А вот сейчас он еще и десерт мой попробует!
– Ваш десерт? – Брови Вернона изумленно взлетели вверх.
– Ну да.
– Так это вы испекли?
– Да, я. Я обслуживаю вашу вечеринку.
– Значит, вы живете здесь, в Сент-Огюстене?
– Да, – ответила она в третий раз. – Вместе с сыном и дочерью. – И, отвернувшись, принялась собирать грязные тарелки.
Вернон Паркинсон затронул ее чувства куда сильнее, чем можно было ожидать. В конце концов, часто ли мужчины смотрят на нее, как изголодавшийся бродяга – на грушевый пирог? Лаура попыталась вспомнить, когда в последний раз к ней прикасался мужчина, но на ум так ничего и не пришло. Нет уж, никакие мужчины ей в жизни не нужны, от них – сплошные осложнения. Без мужа она прекрасно справляется, да и любовник ей совершенно ни к чему!
Но… но ненадолго забыться в объятиях мужчины было бы так… отрадно! Вновь почувствовать, что живешь полной жизнью, уступить страсти, прикоснуться к разгоряченной, атласной коже, пробежаться пальцами по широкой, поросшей курчавыми волосками груди…
– Миссис Фортман?
Лаура смущенно заморгала. Прямо перед ней высился Вернон Паркинсон: от его широкой груди молодую женщину отделяли какие-то дюймы.
– Да?
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Просто замечательно, мистер Паркинсон. – Лаура шагнула в сторону, пытаясь обойти собеседника. Всему виной черно-кружевной наряд, не иначе. Из-за этих дурацких тряпок она сама не своя. Платье вдруг напомнило ей, что она не только мать, но и женщина.
И это не к добру.
Вернон Паркинсон поспешил за ней. Лаура пробралась сквозь толпу гостей, пересекла просторную прихожую и возвратилась в кухню. Вернон следовал за ней по пятам. Она сложила тарелки стопкой рядом с раковиной и обернулась к дверям. Вернон стоял там, нагруженный посудой, и жадно любовался ею.
– Уходи. – Ничего другого Лауре просто не пришло в голову.
– Я только хотел помочь.
– Это моя работа, не твоя.
– Это мой дом, – возразил Вернон, складывая тарелки в раковину. – Здесь я волен делать, что хочу.
– Вот уж не сомневаюсь! – фыркнула Лаура.
– Ты явно устала, вот и злишься.
– Я понятия не имела, что придется прокатиться в брюхе Большого Лося, – усмехнулась молодая женщина.
– А ты часто этим развлекаешься?
– Сегодня – первый раз. – Лаура скептически оглядела свой костюм. – И последний.
– Не понравилось?
– Не совсем то, чего я ожидала – Она принялась загружать в посудомоечную машину грязные тарелки. – В жизни не бывала на холостяцких вечеринках.
– Почему бы тебе не заглянуть как-нибудь на ферму просто так? – небрежно предложил Вернон. – Я бы тебе лошадей показал…
В кухню вошел Джозеф с подносом, доверху нагруженным грязными стаканами.
– Шел бы ты отсюда, – мрачно посоветовал он внуку. – Джейми собирается домой, а ребята надумали в город прокатиться, поразвлечься малость.
– Я как раз приглашал миссис Фортман в гости. Думал, мы бы вдвоем поводили ее по ферме…
– Я на днях начну давать ее дочурке уроки верховой езды, – кивнул Джозеф, ставя поднос на стол. – Мисс Фортман, да бросьте все! Ребята сами все вымоют…
– Терпеть не могу оставлять беспорядок!
– Вы… уже уходите? – Вернон непроизвольно нахмурился.
Лаура взглянула на настенные часы. Приходящая няня ждет ее не раньше чем через час.
– Мне нужно сначала разобраться с едой, – сказала молодая женщина, ставя закуски в холодильник. – И запаковать мои вещи.
– Я вам помогу, – тут же вызвался молодой Паркинсон, на что дед недоверчиво хмыкнул. – Я сейчас, только попрощаюсь с друзьями и сей же миг назад.
– Что это на него нашло? – изумилась Лаура, провожая его взглядом. Право же, таких красавцев она давненько не встречала!
Да толку-то что. На красавцев у Лауры времени нет. Как, впрочем, и на любых других мужчин за исключением тех, что слишком стары, чтобы доставлять неприятности.
3
– Не вздумай соблазнять миссис Фортман!
– Ничего не слышу! – ухмыльнулся Вернон. Дед, взирающий на него так, точно он только что сеновал спалил дотла, и не подумал улыбнуться в ответ.
– Она – порядочная женщина, – проворчал старик. – Не чета девицам из бара. Так что не приставай к ней – разве что намерения у тебя серьезные.
– Серьезные намерения? Да о каких серьезных намерениях может идти речь? Час назад я помог ей выбраться из Большого Лося!
– А теперь ходишь за ней по пятам, точно охотничий пес, учуявший фазана!
– Да это все чулки в сеточку, сам понимаешь! – очень серьезно пояснил Вернон. – У миссис Фортман потрясающие ножки! А ты, дед, много ли пивка нынче выпил? – Внук любил называть Джозефа дедом, особенно наедине, и тем более, если старик дулся на него за какую-нибудь очередную проделку.
– Явно недостаточно, – вздохнул старший Паркинсон. – А ты не увиливай, паршивец! Эта женщина мне уж больно по душе пришлась, здесь ты верно подметил. Да только для тебя она слишком хороша.
– Спасибо за комплимент. Приятно знать, что тебя любят и ценят. – Вернон осушил кружку до дна и отставил ее в сторону.
Трое закадычных приятелей доканчивали последнюю партию в покер. Джейми уже отбыл домой к супруге вместе с тортом, а остальные гости отправились в «Водоворот»: выпить еще пивка да поглазеть на местных красоток. Вернон и сам туда собирался попозже – уж в ночной клуб тетушки за ним не сунутся!
– По-моему, сынок, женщинами ты безбожно избалован.
Зато в старости будет что вспомнить, подумал Вернон. А пока он в самом расцвете сил и сдавать не собирается. Паркинсоны славились своим долголетием. Все, кроме отца Вернона. Тот утонул, катаясь по озеру под парусом, когда его сыну едва стукнуло пятнадцать.
А Джозеф все не унимался.
– Тебе давно пора остепениться и своих сыновей завести. На ферме лишняя пара рук всегда нужна…
– Ага, – согласился Вернон. Эту лекцию он уже выслушал раз этак сто, если не больше. – Мне всего тридцать, так что лет пятнадцать могу еще походить на свободе…
– К тому времени я уже в могиле буду. И радости с того получу мало.
– Чему уж там радоваться? – согласился Вернон. – В могиле-то? Так что забирай ребят, и отправляйтесь-ка вместе в «Водоворот», а то ближе к ночи там все столики займут. А я помогу миссис Фортман погрузить вещи в машину и вас догоню.
– Возьми у нее счет, а я завтра утром первым делом его оплачу, – наказал старик. – И смотри, веди себя прилично!
– Как скажешь, – отмахнулся Вернон и со всех ног бросился прочь из гостиной.
Вот и отличный предлог пообщаться с хорошенькой женщиной наедине! А то он заходил в кухню минут пятнадцать назад, и что же? Миссис Фортман упаковывала остатки еды в пластиковые пакеты, на все лады расхваливая Джозефу их огромный, вместительный холодильник и демонстративно игнорируя то, кому эта штуковина формально принадлежит – вместе со всем домом. Надо думать, с уборкой она уже закончила.
Интересно, не захочет ли она съездить с ним в «Водоворот»? Он бы ее пивком угостил, потанцевали бы… Надо же воздать должное женщине, на которой костюм пятидесятилетней давности смотрится сексапильнее некуда!
– Ах, черт! Ты его сняла!
Лаура обернулась. На лице красавца фермера отчетливо читалось разочарование. Что за счастливая была мысль – переодеться в повседневное платье! Прибираться в кухне и грузить вещи в фургончик куда сподручнее, избавившись от опереточного наряда! Кроме того, так проще противостоять заигрываниям молодого Паркинсона.
– Вечеринка закончилась, – напомнила Лаура, обводя рукой груду грязных тарелок на столе. – Карета превратилась в тыкву, а Золушка скрылась неизвестно куда.
– Кто-кто?
– Ты, что, волшебных сказок не читал? – Лаура вновь повернулась и принялась деловито загружать посудомоечную машину.
– Меня воспитывали на «Плейбоях», – ухмыльнулся Вернон. – Когда я был хорошим мальчиком, мне выдавали свежий номер.
Похоже, он просто дразнится, подумала Лаура. От такого всего можно ожидать!
– Мои дети предпочитают сказки. – Молодая женщина вдруг осознала, что они стоят совсем рядом, и поспешила сменить тему: – Как тебе кассуле? Ты остался доволен?
– Любопытная штука, – протянул Вернон. – Первый раз вижу, чтобы добавляли свинину. Ребятам вроде бы понравилось.
– Вот и славно. – «Ребятам вроде бы понравилось»… Да я только успевала подносить добавку! – ехидно добавила про себя Лаура.
– Я хотел поблагодарить тебя за хлопоты, – смущенно сообщил Вернон. – Подумал, может, мы с тобой в «Водоворот» съездим, по рюмочке пропустим…
– Нет, спасибо.
– Да ничего такого… Все очень чинно и благопристойно, – поспешил заверить Вернон, убирая тарелки на полку, да так ловко, словно всю жизнь этим занимался. Перехватив изумленный взгляд молодой женщины, он охотно пояснил: – Меня мама к порядку с детства приучила.
– А твои друзья уже разъехались?
– Да. – Он нахмурился. – Знаешь, оставь все как есть. Утром мы с парнями все уберем и помоем.
– Повторяю: я всегда оставляю кухню в безупречном порядке. Вопрос профессиональной этики.
– А!
С трудом сдерживая улыбку, Лаура загрузила в посудомойку последнюю партию тарелок. Остались только горшочки – ее законная собственность; их она заберет домой и вымоет позже. Ну и столы протереть… это еще пять минут. Если поторопиться, она освободится даже раньше, чем рассчитывала. Если малыши уже спят, тогда ее удел – восхитительно горячая ванна с ароматной пеной и свеженький, только утром принесенный номер журнала «Меню гурмана».
Вина ли хозяина дома, если он сделал шаг вперед как раз тогда, когда ей пришло в голову развернуться – так что столкновение было неизбежным? И отнюдь не по его злому умыслу молодая женщина вместо того, чтобы отпрянуть, инстинктивно подалась вперед. И опять-таки не по его вине Лаура на секунду-другую лишилась дара речи, так что, когда Вернон схватил ее за руку и удержал, она даже не смогла возразить.
Губка выпала из ее ослабевших пальцев на кафельный пол. А Вернон Паркинсон, записной сердцеед, конечно же не преминул воспользоваться ситуацией и притянул женщину к себе так, что она ощутила всю силу его возбуждения.
Потом он наклонился – и припал к ее губам. Вернон блаженно зажмурился, а вот Лаура не закрыла глаз. Молодая женщина была слишком потрясена тем, что внизу живота всколыхнулась жаркая, такая приятная волна. А она-то думала, что давно разучилась реагировать на такие вещи! Губы его оказались прохладными и на удивление нежными, словно Вернон лишь испытывал ее, дожидаясь ответного отклика. Должно быть, она безотчетно прильнула к нему всем телом, и очень вероятно, что ее свободная рука и впрямь обвила его за шею.
Что за широкие у него плечи! И сколько неизъяснимого блаженства таит в себе прикосновение его губ! Лаура вспомнила, как предавалась любовной игре с мужем – с этим подонком и лжецом! – но муж никогда не целовал так… чтобы все ее существо трепетало в экстазе. Похоже, еще мгновение – и она окажется на полу, прямо под ним!
Вернон широко улыбнулся, но объятий не разомкнул.
– Никогда еще не целовал кухарок, – мечтательно произнес он.
– Ты бы с кухарками поосторожнее. Я, знаешь ли, недурно управляюсь с разделочным ножом. – Лаура от души надеялась, что собеседник не заметил, что дыхание ее участилось, а пульс вообще выделывает что-то несуразное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19