– А-а, сынок! – Джон улыбался обоим. – Завершил свои дела в Нью-Йорке?
– Все о'кей, – кивнул Ник. – И получилось даже проще, чем я предполагал, – заговорщически добавил он.
Отец и сын незаметно подмигнули друг другу.
– Господи, – спохватилась Аби, – я совсем забыла спросить, как твои переговоры с издателем?
– Нормально. Наверное, придется кое-что переделать, но это уже пустяки.
На кухню, держа в руках пакеты и пакетики, вбежала Ди, а за нею вошла и Клер.
– Добрый вечер всем! О-о, Ник! Как я рада! Аби, посмотри, что мы купили. Мы уже видели картины. Приходил Роберт? Он еще придет? Жалко, что меня не было, – Ди остановилась, чтобы перевести дух. – Ты вовремя приехал, Ник. Еще немного, и Аби заработалась бы до смерти.
Аби недовольно покачала головой:
– Уж лучше бы ты демонстрировала свои новые сногсшибательные наряды, чем болтать о чужих делах. Мама, Роберт улетает на конгресс психиатров в Эдинбург.
– Прекрасно. Ему всегда хотелось побывать в Шотландии. Ник, я рада, что все прошло благополучно.
– Кто этот таинственный Роберт? – спросил Джон, пристально глядя на Клер.
– Друг моей покойной сестры. Это он пишет картины, которые Аби выставляет на продажу в нашем магазине, – нарочито равнодушно объяснила Клер. Она открыла духовку и нахмурилась. – О Господи, моя запеканка!
– Ничего с ней не случилось, мама, – успокаивала ее Аби. – Я немного… заплавалась, но таймер наверняка сработал вовремя. – Она почувствовала, как краснеет под взглядом Ника.
– Что же вы не садитесь? – Клер собирала на стол, старательно изображая беззаботность. – Ник, ты, наверное, проголодался? Сейчас мы тебя накормим и наверстаем всю неделю… как поездка?
– Я надену новое платье, – многообещающе заявила Ди и исчезла в свою спальню.
Влюбленные уселись за стол, и Аби, непринужденно поддерживая светскую беседу, тотчас прижала свою ногу к ноге Ника; тот прижал свою еще теснее; глаза у обоих светились доброжелательным вниманием к собеседникам.
Через пару часов Аби услышала стук в дверь своей спальни. Она отложила чековую книжку, которую изучала перед сном, и выскочила из постели. Клер, в небрежно наброшенном на бирюзовую, как море, ночную рубашку халате, нервно приглаживала волосы.
– Что случилось? Тебе плохо, мама?.. Ди плохо? – Аби, преодолевая нерешительность матери, помогла ей войти.
– Нет, – Клер прижала руки к горлу. – Понимаешь, я… Я не больна. Просто… не могу уснуть. – Она вздохнула и потерла ладонью лоб. – Аби, тебя, наверное, удивило, что я не сказала Джону, кто такой Роберт?
– Ты сразу демонстративно стала играть роль образцовой хозяйки.
– Неужели все заметили? – Клер потупила взгляд.
– Скажи, что случилось?
– Знаешь, я еще не рассказала Джону о докторе, – Клер кашлянула, старательно отворачиваясь от внимательных глаз дочери. – Еще не время. И знаешь… Многие считают, что психиатр – ругательное слово.
Аби рассмеялась и, взяв руки Клер в свои, усадила ее в кресло.
– Да сейчас почти все начинают беседу со слов: "Мой психоаналитик сказал"! А что такое психоаналитик , как не тот же психиатр ! И вовсе это не ругательное слово. В больших фирмах всегда есть даже штатный психиатр. Политики без них вообще ни шагу. А в Голливуде, у актеров и продюсеров, бывает и не по одному психоаналитику, – Аби ободряюще улыбнулась матери. – Джон не похож на человека, который будет думать о тебе хуже из-за такой ерунды.
– Правда?
– Конечно!.. Ник воспринял это нормально. Я ему уже сказала.
Клер подняла голову:
– Сказала?
Аби кивнула:
– Да, он давно знает. И это не имеет для него значения. Его отец наверняка отнесется к этому так же.
– Джон предложил завтра отвезти нас с Ди в Вашингтон.
– Вот здорово! Он сказал, что у него там есть друзья, да и ехать недалеко. – Она кашлянула, смущенно провела рукой по подлокотнику кресла.
– Мама, тебе нравится Джон?
– Он милый. Иногда, правда, путается под ногами на кухне.
Обе рассмеялись, как школьницы, поверяющие друг дружке сердечные тайны.
– Ты думаешь, женщине в моем возрасте не стыдно влюбляться?
Аби прижала палец к ее губам:
– Никому никогда не стыдно влюбляться… Итак, значит, ты любишь Джона…
Аби, в общем-то, и не спрашивала, а констатировала факт, но Клер покорно и как будто даже обреченно кивнула. И вновь стала делиться своими страхами, сомнениями:
– Я боюсь рассказывать ему о нашем прошлом, и меня еще больше пугает, что он хочет что-то обсудить со мной. Думаешь, Ник ему рассказал о психиатре?
Аби задумалась:
– …Нет. Ник не стал бы это делать. Может, Джон хочет рассказать тебе о своей жизни? О бывшей жене, о работе. Мы ведь даже не знаем, чем он занимается.
– Ты так думаешь? – Клер искала подтверждения в глазах дочери. – Ты не против, если мы задержимся в Вашингтоне не денек-другой?
– Конечно, нет, – весело сказала Аби, чувствуя, как краска заливает ей щеки. – Нам с Ником неплохо бы побыть наедине. Мы должны о многом поговорить.
Клер погладила руку Аби:
– Ты очень его любишь?
– Да, – ответила Аби. – На сей раз все по-настоящему и взаимно.
11
– Немножко левее, – сказала Аби. – Да нет же, Ник! Моя левая – это твоя правая… Опять криво, – простонала она и засмеялась: – А я-то думала, ты умеешь работать руками.
Ник выпрямился.
– Вчера я не слышал жалоб и недовольства, – угрожающе помахивая молотком, отозвался он. – А развешивание картин – не мое амплуа. Ну теперь как?
– Прекрасно, – улыбнулась Аби. – Осталось всего пять.
– О Боже! – Ник молитвенно поднял глаза вверх. – Мы могли бы предпринять в субботу что-нибудь более интересное. – Он плотоядно ухмыльнулся, оглядывая Аби с головы до ног.
Она небрежно махнула рукой:
– Я тебя не боюсь. И вообще мы, кажется, поменялись ролями: ты ведешь себя как боязливая девственница, а я – как распутный совратитель.
Ник залился смехом:
– Ну, подожди у меня! Теперь в нашем распоряжении целых два дома, и оба пустые, так что не надейся спрятаться.
– Одни обещания, – насмешливо парировала Аби, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание от жаждущего взгляда Ника.
– Ах так… Сегодня вечером не проси пощады, – шутливо пригрозил он и вдруг посерьезнел: – Аби, нам надо кое-что обговорить.
– Давай оставим до вечера. Иначе я подумаю, что ты просто отлыниваешь от работы, – весело проговорила Аби и полезла на стремянку подать Нику следующую картину. – Кстати, пора открывать магазин.
Она отперла входную дверь и забрала корреспонденцию у подошедшего в этот момент почтальона. Быстро рассортировав бесчисленные каталоги, деловые бумаги и журналы, она обратила внимание на белый конверт: опять "Кредит-Х"!
Обычно они рассылали свои компьютерные угрозы в оранжевых конвертах, и Аби настороженно сверила обратный адрес: да, тот же. Но прежние письма были адресованы на магазин, а это – непосредственно ей. В остальном конверт как конверт, ничего особенного. Аби прикусила нижнюю губу, припоминая содержание последнего письма. Что-то они там писали о законе… Неужели ее привлекут к судебной ответственности?
– Эй, Аби, что там?
Она подняла глаза и увидела, как внимательно смотрит на нее Ник. Нет, она никому не позволит испортить им сегодняшний вечер! К черту "Кредит-Х"!
– Счет из компании, рассылающей календари, – солгала она, ничем не выдав своего беспокойства. – Кажется, я поторопилась с заказом.
Она выдвинула ящик и свалила в него всю корреспонденцию, подальше, с глаз долой. Нику она все расскажет потом. Может быть, он что-нибудь посоветует.
– Я принесу из машины последние две картины, а ты присмотришь пока за магазином?
– Ну конечно. А тебе не помочь?
– Нет, картины небольшие, справлюсь.
Ник старательно пристраивал картину на гвозде – так, чтобы она висела ровно. В это время раздался звон колокольчика, возвестивший о приходе первого покупателя.
– Вот так дела! – услышал он знакомый голос. – Новая роль, Доминик?
Он провел языком по враз пересохшим губам. Глянув вниз, он обнаружил, что голос ему не почудился: перед ним и в самом деле стояла Мэри Рэйнольдс собственной персоной.
Она сняла темные очки, закрывавшие пол-лица, и улыбнулась, как ему показалось, змеиной улыбкой. Отсюда, сверху, ее глаза выглядели как блестящие черные ониксы.
– Вот так проходит мирская слава. Бывший президент компании и знаменитый писатель развешивает картины! – За идеально белыми зубами ему чудилось мелькание ее змеиного язычка.
– Мэри, какого черта ты тут делаешь? – не скрывая раздражения, спросил Ник.
Она смахнула воображаемую паутину с белого платья, поправила тонкий красный поясок из змеиной кожи, подчеркивавший ее осиную талию.
– Кажется, мы не поставили точку в наших отношениях? – она нежно улыбнулась.
– О чем ты говоришь? – со злостью спросил Ник, не сводя с нее пристального взгляда.
– О том же, о чем говорила еще до твоего исчезновения из Нью-Йорка. Со мной никто не расставался так, как ты. А ты знаешь: я ничего не забываю и не прощаю.
– Черт возьми, да между нами не было никаких таких "отношений"! Ты использовала меня. Я старался не остаться в дураках. Вот и все наши отношения, – грубо изрек Ник.
– Я тебя не использовала, – прошипела Мэри и добавила, помолчав: – Я-то думала: поеду, отдохну немного у моря. Посмотрю, как ты. А твоя любимая мисс Уэтэрби не говорила, что я вчера была тут?
– Ты?.. Ты разговаривала с Аби? – он похолодел от одной мысли об их знакомстве: эта наглая красотка может наговорить чего угодно!
– Нет, – ответила она, с преувеличенным интересом разглядывая свои ярко-красные коготки. – Зато ее сестра – кладезь информации.
– Неужели? – изумился Ник.
– Ее просто не остановить, едва разговор заходит о тебе и о ее сестре. Немало ты успел за четыре недели, а, Доминик? Во-первых, новая книга. Если верить юной мисс Уэтэрби, совершенно потрясающая. Будущий бестселлер. Ну и, конечно, твоя… м-м-м… связь со старшей мисс Уэтэрби.
– У нас с мисс Уэтэрби отнюдь не "связь", – зло сощурившись, отчетливо проговорил Ник.
– Да-да-да, – саркастически произнесла Мэри. Она подошла вплотную к стремянке. Ты ее любишь, не правда ли? Она очень много для тебя значит? – Мэри потеряла над собой контроль, и последние слова буквально провизжала.
– Да. И что?
Его ответ пробудил в ней дикую ярость.
– Что ты в ней нашел? Чем она лучше меня? – вопрошала Мэри, и видно было, как тело ее злобно тряслось под тонкой тканью платья.
– Не знаю, как тебе объяснить…
– Она даже не красавица! – билась в истерике Мэри. – Разве можно сравнить ее со мной?
– А ты сейчас утратила даже и внешнюю красоту, – не выдержал Ник. – И вообще наш разговор бессмыслен. – Он помолчал. – Скажи лучше, каким образом ты нашла меня?
– Билл Йорк поведал мне о проблеме, которая возникла в отношениях между "Кредитом-Х" и некоей мисс Абигайль Уэтэрби. Поведал и о том, как близко к сердцу ты принял это. Вроде бы ты приказал уничтожить проблему вместе с конфликтующей стороной, – громко, наслаждаясь его растерянностью, проговорила Мэри, ибо заметила возле дверей полосатое платье Аби.
– Какого черта Йорк с тобой разоткровенничался?
– Доминик, неужели ты еще не заметил по себе, что мужчина в горизонтальном положении становится очень разговорчивым? – ласковым тоном съязвила Мэри. – У меня почти никогда не возникает проблем с получением нужной информации. Даже если это информация секретная или очень личная. Вот так, Дом.
Она взяла со стеллажа один из последних бестселлеров:
– Да здесь просто золотая жила! Я это уже поняла. Торговля идет хорошо, о коллекции картин и говорить нечего. Думаю, ты мудро поступил, что приехал сам. Ты не только талантливый писатель и умный деляга – ты еще ловкий актер: Аби ты убедил, что любишь ее. Я так и вижу заголовок в газетах: "Доминик Маквэл Бэннет, президент компании "Кредит-Х", приобретает прибыльный магазин, отдыхая в Вирджинии!"
Ее голос звучал четко и громко. Довольная своей местью, сверкая черными глазами, она повернулась к Аби, которая от неожиданности и ужаса не могла двинуться с места.
– Зачем тебе все это, Мэри? – крикнул Ник, тоже увидев напуганную до смерти Аби.
Спрыгивая вниз, он задел молоток, и тот с громким стуком упал на пол, покрытый линолеумом. Аби отшатнулась: этот звук был как повторение того выстрела, который она услышала, когда в белом теннисном костюме и с ракеткой в руках входила в свой дом в Чикаго.
– Аби! – Голос Ника вернул ее из прошлого. – Аби, послушай! Я все объясню.
Он подошел к ней вплотную.
– Кто ты? – тоненьким голоском спросила Аби.
– Он президент "Кредита-Х", – ответила Мэри, встав между ними. – Скажи ей, Доминик, что я не вру.
– Отстань…
Он протянул к Аби руку, но Мэри оттолкнула ее.
– Наверное, вам очень неприятно, – Мэри улыбнулась хозяйке магазина и положила ладони на грудь Нику. Ее длинные красные ногти на миг представились Аби кошачьими когтями. – Ужасно неприятно, когда узнаешь, что тебя использовали. Никому это не нравится.
– Заткнись, Мэри! – рявкнул Ник, стряхивая ее руки.
– И не подумаю заткнуться, – прошипела Мэри. – Аби должна знать, как много ты значишь для меня, как мы с тобой близки. Мы были неразлучны, барышня, пока Ник не уехал из Нью-Йорка. Только дела могли заставить нас расстаться хотя бы ненадолго.
– Проклятье! Мэри, неужели в тебе нет ни капли порядочности?
Он тряхнул ее за плечи и отшвырнул.
Аби закрыла глаза. Ей словно рассекли топором голову. Образы из прошлого затмили реальных людей. Словно издалека до нее доносились голоса находившихся рядом людей, и эти голоса, как эхо, повторяли кошмар из прошлого.
Она с усилием открыла глаза и увидела мужчину, который был похож сразу и на отца, и на Эрика Далтона. Ник Маквэл стал третьим разрушителем ее бытия.
– Аби! – взмолился Ник. Он взял ее за руку, но она вывернулась. – Аби, ради Бога, позволь мне объяснить!
– Объяснить? – голос у нее был как неживой, а глаза сверкали как стальные лезвия. – Она ведь сказала правду? Ты – президент "Кредита-Х". Что же тут объяснить?
– Я не хотел тебя обманывать. Ты должна мне поверить. Я…
– Поверить тебе? – Аби бросила на Ника презрительный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14