Она ощупала материал, который держала перед ней продавщица, и кивнула. – Да, мы возьмем и это.– Но умоляю тебя! – Мисс Блайт чувствовала себя совершенно беспомощно перед таким выбором. Люсинда любовно сжала руку компаньонки.– Не возражай, Тибби. Все, что касается тебя, не имеет отношения к деньгам. Что касается того, что прилично и что нет – я вижу это в твоем взгляде! – ты выскажешь позже.– Конечно, выскажу, – парировала мисс Блайт. – Само собой, было бы крайне неприлично для меня принять хотя бы часть того, что ты наметила.– Именно ты учила меня когда-то благодарно принимать подарки, чтобы не обидеть дарившего. – Люсинда улыбнулась, видя беспокойство во взгляде компаньонки, и попросила: – Пожалуйста, Тибби. Мне не на кого тратить свое состояние. Умоляю, не отказывай мне в этом удовольствии.– О, моя дорогая, – мисс Блайт покачала головой. Она провела обтянутым перчаткой пальцем по особо пленившему ее бархату, осмелясь вообразить тот великолепный наряд, который будет сшит из него. Она не решилась более ничего говорить и вконец растерялась.Люсинда поняла, что одержала победу. Она улыбнулась, и ее яркие голубые глаза заискрились.– Мы будем так чудесно развлекаться, Тибби, обещаю тебе! В своих нарядах ты станешь совершенной гранд-дамой.– Я надеюсь, что ты также намереваешься заказать себе что-то, – улыбнулась мисс Блайт.– О! – У Люсинды на лице отразилось удивление. – Я так наслаждалась заказом нарядов для тебя, что у меня из памяти выскочило заказать что-нибудь себе!– Значит, исправь ошибку немедленно и разочаруй владелицу магазина, которая размечталась, что на нее сейчас свалится куча денег! – резко сказала мисс Блайт.Люсинда рассмеялась и подозвала хозяйку магазина. Та пообещала доставлять по меньшей мере по два платья для каждой леди в неделю.Люсинда была очень довольна. Они вышли из магазина.– Это начало, Тибби, – сказала Люсинда. – Теперь нужно сделать визиты к обувщику, к перчаточнику, к…– Позволь, позволь: я надеюсь, для меня ты ничего не собираешься у них заказывать? – спросила мисс Блайт.– Тибби, не можешь же ты надеть прошлогодние перчатки к тому элегантному вечернему платью, которое мы заказали для тебя. Нельзя появиться на балу в башмаках. Потом, нужно заказать бонетки, и шали, и…– Остановись, умоляю! – воскликнула мисс Блайт. – Я уже исчерпала свое терпение. Люсинда, мне понадобится успокоительное, если ты станешь продолжать в том же духе!Люсинда пожала ей руку и успокаивающе сказала:– Перестань, успокойся, Тибби. Обещаю, что ничего не стану тебе навязывать, если тебе что-то не понравится. Но ты должна согласиться, что эти покупки обязательны, если ты собираешься стать мне настоящей компаньонкой.– Да, вероятно, это так, – вздохнула мисс Блайт.– В таком случае поспешим, поскольку время идет быстро, а я собираюсь сделать сегодня основные покупки!Таким образом, мисс Блайт сдалась и позволила слегка изменить свое мнение о допустимых расходах на покупки, масштаб которых был таков, о каком она никогда не слыхивала. Глава 4 Приезд в Лондон леди Люсинды Мейз не прошел незамеченным. В тех кругах, где знали ее со времени выхода в свет, любопытство было очень велико. Поскольку она была выпущена в свет сразу же из классной комнаты и вышла замуж еще до окончания ее первого сезона, не было ни единой дамы, которая могла бы назваться ее близкой подругой, не было мужчин, которые бы ее хорошо знали, но это лишь разжигало любопытство и слухи.Мисс Люсинда Стэссарт была промелькнувшей яркой звездой на небосклоне высшего света. Она была очень хороша собой, скромна и завидного происхождения. Правда, за ней не давали наследства, и всем хорошо были известны финансовые затруднения семьи; при этом за ней рьяно ухаживали поклонники, и ею восхищались все без исключения.Те джентльмены, которые были слишком стары или слишком несостоятельны, чтобы жениться на ней, отдавали должное ее красоте, молчаливо признавая, что это – общее помешательство. Горстка джентльменов, подходящих женихов или просто достаточно богатых, чтобы игнорировать скудное приданое мисс Стэссарт, боролись друг с другом за право взять этот приз.Спортивный азарт лорда Мейза подогревала зависть других, которые могли только желать того, чем он мог завладеть. Звезда мисс Стэссарт поднималась все выше в социальной стратосфере, и она сама становилась все ценнее в глазах лорда Мейза. Завладеть ею – стало почти его навязчивым желанием.Никогда ранее не снисходил лорд Мейз до такого интереса к какой-либо из многочисленных мисс, которые входили в круг невест на выданье. У него были дома, лошади, бесценные произведения искусства, любовницы. Ему завидовали. К чему ему была жена? Но мисс Стэссарт нельзя было получить без брачной церемонии.Холодно, расчетливо лорд Мейз навесил на мисс Стэссарт ценник на ту сумму, в которую он ее оценил. Без всяких эмоций он изложил своему будущему тестю желание выплатить денежный залог за имение и погасить все семейные долги, в том числе и долги, которые наделал наследник-кузен.Сэр Томас был потрясен и смущен. Даже в самых смелых мечтах он не помышлял об этом. Однако он не был простаком и быстро оправился от смущения, чтобы потребовать еще чего-нибудь для дочери. Вот таким образом лорд Мейз согласился передать своей будущей жене и ее наследникам одно из своих незначительных поместий.Затем лорд Мейз бесстрастно принялся ублажать и задаривать девушку, которая для него не значила ровным счетом ничего. Она была нужна ему как собственность, которую он покупал на зависть своим соперникам.Люсинда знала, что ее долгом является необходимость принять наиболее выгодное предложение. Выгодный брак был единственным выходом для семейства, чей долг рос с годами и разрушал благополучие.Лорд Мейз имел благовоспитанные манеры и обладал немалым внешним очарованием. Он одевался у превосходного портного. В его белоснежном галстуке и на пальцах сверкали бриллианты. В облике лорда не было ничего отталкивающего для юной и неопытной мисс, только что вышедшей из-под крыла гувернантки.Признаки разложения в лице лорда, несомненно, были отмечены девушкой, однако Люсинда отбросила свои романтические устремления и осознанно, с чувством дочернего долга восприняла предложение того будущего, которое выбрали за нее родители.Люсинда желала быть хорошей женой и надеялась, что однажды сердце лорда Мейза отзовется на призыв ее собственного. Ей была отчасти известна репутация лорда, но с оптимизмом юности она надеялась, что раз уж она станет его женой, то амурным приключениям придет конец.У нее не было причин подозревать, что ее надежды беспочвенны: лорд Мейз был очень внимателен. Он, похоже, даже ревновал ее к другим поклонникам, когда те делали комплименты или приглашали ее на танец. Лорд Мейз говорил ей прекрасные, полные любви и восхищения слова; глаза его зажигались, как только она появлялась в поле его видения.Вот так, после обмена клятвами верности, приняв во внимание по-царски щедрую сумму, дарованную ее родителям, Люсинда ступила в свою новую жизнь – жизнь леди Мейз, полная оптимизма, уверенности и надежд.По понятиям света, мисс Стэссарт сделала прекрасную партию. Лорд Мейз был значительно старше, и его репутация, вне сомнения, была опасной. Однако все вокруг не могли не завидовать удаче юной леди. Она проживала в одном из самых престижных домов в Лондоне. Она причесывалась и одевалась у самых дорогих и модных мастеров в городе. Ее бриллианты были бесподобны и всегда украшали ее в изобилии. Ее вышколенная прислуга и модный экипаж были само совершенство. Она была прекрасной хозяйкой для многочисленных гостей, давала балы и обеды.Брак их был гвоздем сезона, и было общепризнано, что лорд Мейз вытянул жребий на главный приз в лице прекраснейшей девушки, что явилась лондонскому свету за много лет.Лорд Мейз гордился своей женой и всюду представлял ее, извлекая из завистливых комментариев немалое удовлетворение. Он добродушно смеялся над двусмысленными остротами и намеками, касающимися добродетелей его жены. Он сразу же заказал у известного портретиста ее портрет, и когда тот был закончен, приказал повесить его на самом видном месте в столовой.Портретом единодушно восхищались. Люсинда отвечала на комплименты с натянутой благодарностью, которая позволяла скрывать ее истинные чувства. Она уже обнаружила, что под чарующей обходительностью и совершенными манерами мужа скрывается эгоистичное сердце. Глаза лорда все еще вспыхивали, когда она входила в зал, но она уже вполне поняла, что не от любви, а от холодной оценки ее красоты.Лорд Мейз обожал демонстрировать свою жену. Она была всегда прекрасно одета и безупречно вела себя. Драгоценные камни поблескивали в ее волосах, ушах, на шее и запястьях; ими были унизаны пальцы рук. Люсинда была предметом зависти многих женщин, но сама она рассматривала все эти бриллианты, изумруды, рубины и жемчуга как многочисленные звенья тяжких цепей.Она была вещью, ценным приобретением. Единственная разница между нею и творениями старых мастеров над камином или бесценной скульптурой в галерее была в том, что она могла дышать.Интерес к этому самому обсуждаемому браку сезона постепенно стал угасать. Лорд Мейз более не слышал прежнего количества комплиментов по поводу завоевания главного приза. Война закончилась зрелищной битвой. И нашлись иные предметы внимания и обсуждения.Леди Мейз все еще восхищались, но она не была более центром внимания. Ее драгоценности, ее наряды не обсуждали более так, как когда-то. Появились другие – новые – источники интересных слухов. Лорду Мейзу все более стало надоедать сопровождать жену на многочисленные приемы. Он не оставил свою последнюю любовницу и после женитьбы и даже решил пуститься на поиски еще одной временной дамы сердца, пресытившись прежней. Но любовница была достаточно проницательной, чтобы догадаться об этом. У нее не было возражений против разрыва связи, но только после того, как при помощи лорда она поправит свое финансовое положение. Она решила выиграть этот заезд у другой дамы с такой же сомнительной репутацией – и выиграла. Ее временная эскапада привлекла к лорду лестное для него внимание. Лорд Мейз получил от многочисленных знакомых ироничные поздравления и решил оставить даму в любовницах.Жена, которая никогда не решилась бы сделать ничего подобного, чтобы вызвать к себе столь скандальный интерес, стала и вовсе чем-то скучным и ненужным. Леди Мейз была навечно приговорена к своему провинциальному поместью. И лишь портрет ее остался висеть в столовой. Сходство с удивительно скромной и простой юной женщиной и высокое мастерство художника позволили ему встать в один ряд и засверкать алмазом в коллекции лорда Мейза.Ко времени исчезновения леди Мейз из высшего света в нем вновь стали циркулировать слухи о ней. Некоторые предполагали, что она утратила свою красоту, поэтому лорд Мейз более не желал ее видеть. Были даже разговоры о каком-то ужасном случае, в результате которого лицо ее обезобразилось. Прочие высказывали догадки, что она была настолько недальновидна, что упрекала лорда его любовницами. И никто бы не поверил, что лорд удалил ее от себя лишь потому, что исчез поток зависти и вздохов со стороны его бывших соперников.В любом случае в свете стало быстро известно, что леди Мейз возвратилась в Лондон. Уверенная, что станет предметом интереса, Люсинда написала короткие письма старым знакомым. Когда леди Мейз отсутствовала дома, посетители оставляли своя карточки.Большинство леди приезжало лично удостовериться, подурнела ли леди Мейз. Они были горько разочарованы. Было очевидно, что она не только сохранила красоту, но и приобрела лоск и уверенность в себе, которых ей недоставало ранее.Леди Мейз делались непрямые намеки относительно ее пребывания в провинции. Одна леди зашла так далеко, что решилась выразить мнение большинства по этому вопросу.– Всем известно, что покойный лорд был распутник и повеса. Вероятно, вы очень страдали, дорогая моя леди Мейз. Какая неблагодарность и непочтение со стороны лорда! Уверена, что совершенно была бы сломлена горем на вашем месте. Люсинда сдержанно улыбнулась и игнорировала попытку покопаться в ее прошлом.– Могу я налить вам еще чаю, миссис Грэшем? Я нахожу, что горячий сладкий чай в холодный день – это просто чудесно. Кажется, вы упомянули, что ваша дочь выходит в свет в этом сезоне. Как, должно быть, вы волнуетесь за нее!Леди указали на ее бестактность настолько четко, что она более не решилась затрагивать тему отношений Люсинды с покойным лордом. Когда миссис Грэшем наконец покинула их дом, мисс Блайт воскликнула:– Какая дерзость с ее стороны! Я едва сдерживалась. Я удивлена, что ты не осадила ее сразу же, Люсинда: она вполне этого заслуживала.– Мне очень хотелось сделать это, – призналась Люсинда. Она поморщилась. – Но чего бы я этим достигла, Тибби? Они все равно станут обсуждать меня. Уж лучше просто изображать непроницаемую любезность.– Надеюсь, что мы видели последнюю из любительниц жареных фактов. Этим кумушкам просто нечем заняться, кроме как совать нос в чужие дела, – заключила мисс Блайт.Как бы ни желала того мисс Блайт, миссис Грэшем была не последняя любопытствующая леди, которая навестила дом леди Мейз в первые недели ее пребывания. Для Люсинды были сущей пыткой подобные откровенные расспросы, но в конечном итоге это было ей на руку. Все леди, которые нанесли ей визит, прислали свои приглашения. Это обстоятельство само по себе было достаточной сатисфакцией, оно означало, что она добилась цели.Одно приглашение, которым Люсинда особо дорожила, было прислано леди Марией Сефтон. Леди Сефтон была одной из патронесс клуба «Альмак» и рекомендовала ее в этот эксклюзивный клуб. Она была добрейшей из высокопоставленных особ и не оставила незамеченной присланную Люсиндой короткую записку.Леди Сефтон вошла в комнату для приемов с протянутой для приветствия рукой.– Дорогая Люсинда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27