Единственное, что могло смягчить ее сердце, было горячее рвение вступить в ряды ВЛКСМ, показав себя со всех сторон достойным кандидатом на это почетное звание.
Саша понимал: если он по какой-либо причине не пройдет это испытание, то может навсегда забыть о Зине Шмелевой…
Выйдя от секретаря, он растерянно повертел в руках тонкую брошюрку с крупными буквами «ВЛКСМ» и профилем Ленина, потом открыл первую страницу. И понял, что выучить наизусть эти сухие, безликие фразы он просто не в состоянии.
Однако в комсомол его тем не менее приняли. Видимо, сказалось то обстоятельство, что отец погиб на войне. Учли также его постоянное участие в оформлении школьных стенгазет и победы на районных конкурсах рисунка. Приняли, взяв с него слово, что в ближайшее время он обязательно выучит наизусть те страницы, которые сейчас знал не очень твердо.
Что же касается Зины Шмелевой, то она так и не обратила на Сашу никакого внимания. Ее интересы, по-видимому, были все же направлены в будущее, когда весь мир без остатка признает правоту марксистско-ленинской теории и достигнет-таки коммунизма. Приколов комсомольский значок, Саша первое время старался почаще попадаться Зине на глаза, надеясь поговорить с ней. Но все было напрасно. Оставалось только признать свое поражение и отступить. Портреты девушки какое-то время еще висели в комнате Саши, каждый день напоминая ему о неприступном оригинале. Потом он их все же снял, а на освободившиеся места повесил несколько репродукций с картин художников итальянского Возрождения. Со временем шедевры полностью стерли воспоминания о висевших на этом месте портретах первой неразделенной любви…
Школьные годы промелькнули, как одно мгновение, и для Саши наступило время, когда нужно было определить свой дальнейший путь.
Впрочем, этот дальнейший путь был выбран им еще задолго до окончания школы – в тот момент, когда мальчик получил в подарок первый альбом для рисования.
Сейчас он просто не мог себе представить жизни без холстов, кистей и красок. Это было просто необходимо ему как воздух, которым он дышал, как любимый город с его белыми ночами… Он приходил домой и, тихонько пробравшись в свою комнату, чтобы не разбудить теток, падал на кровать, а в голове проносились вихрем мечты о будущем. Он видел себя стоящим возле холста… В руке его палитра. Вот он касается кистью краски и… И не было для него большего счастья, чем наблюдать, как движения его руки рождают чей-то лик на фоне пейзажа, окрашенного последними лучами солнца… Такое же упоение, должно быть, испытывал и его кумир, создавая своих мадонн. Саша испытывал благоговейный трепет перед картинами великого Рафаэля, изучал каждый сантиметр полотен…
Наступил май. Совсем скоро десятиклассникам предстояло сдавать выпускные экзамены. Не за горами было и поступление в институты. Теперь они уже не гуляли допоздна, а все чаще садились за учебники. Надо готовиться!
Готовился к поступлению и Саша. В отличие от своих одноклассников, его не мучил вопрос, куда пойти учиться, так как свой выбор он сделал намного раньше других. Как только настала весна, он отправился на Таврическую улицу, где располагалось Художественное училище. С волнением открывал он дверь старого здания, в стенах которого учились великие мастера живописного искусства. Растерянно шел он по старым просторным коридорам, где на стенах висели работы учащихся. Внимательно рассмотрев их, Саша не мог не признать: здесь учатся очень талантливые люди. Однако это обстоятельство не смутило его – наоборот, вселило в него еще большую уверенность, где именно его место.
Оглядевшись вокруг, он стал ждать, не пройдет ли кто мимо, у кого можно будет узнать о порядке поступления. Ждал он недолго. Буквально через минуту он увидел какого-то студента с картонной папкой в руках.
– Не подскажете, где можно узнать про поступление? – обратился к нему Саша.
– Этажом выше, там будет доска объявлений, а справа от нее дверь. Туда вам и нужно, – вежливо ответил студент и заспешил дальше.
– Спасибо, – сказал ему вслед Саша и пошел в указанном направлении.
Найдя нужную дверь, Саша постучал. Но за дверью было тихо. Подождав еще немного, он вошел в большую светлую комнату. Так же, как и в коридорах, здесь тоже на стенах висели рисунки и даже несколько небольших картин. Посреди комнаты стоял стол, за которым сидела молодая женщина в строгом коричневом костюме и что-то писала. Увидев вошедшего, она подняла голову и вопросительно посмотрела на юношу.
– Здравствуйте, – поздоровался он.
– Здравствуйте. Что вы хотите? – быстро спросила она.
– Я насчет поступления…
– Понятно, – деловым тоном сказала женщина. – Берите бумагу и пишите.
Около получаса Саша записывал все, что ему было нужно сделать для подготовки к вступительному экзамену. Проверив еще раз написанное, Саша поблагодарил женщину и вышел из комнаты. Напоследок он еще раз прошелся по зданию, учиться в котором теперь стало для него целью и смыслом жизни.
Он обязательно добьется своего, думал Саша по дороге домой. У него хватит и желания, и способностей, и упорства в достижении цели. Он был почему-то уверен: все обязательно получится, как только он начнет учиться…

Глава 3

Утро было пасмурное, тяжелые свинцовые тучи не пускали в город солнце. Первая неделя октября выдалась на редкость холодной и дождливой.
В коридорах училища было темно. Войдя в аудиторию, Викентий Ларионович Вольский повернул выключатель. Тотчас вспыхнули ярким холодным светом лампы на потолке. За все время своей преподавательской деятельности особенно нелегко давались ему утренние лекции, да еще при такой мрачной осенней погоде.
Заняв свое место за столом, он оглядел присутствующих учеников.
– Доброе утро, товарищи. Ну, давайте начнем. Тему сегодняшнего занятия я хотел бы посвятить масляным краскам.
Говорил он, стараясь придать своему голосу в это совсем нерадостное утро бодрые интонации и доставая тем временем из большого портфеля подготовленные материалы.
– Давайте для начала совершим небольшой экскурс в прошлое. Существуют исторические факты, которые говорят, что до того времени, когда человечество узнало о масляных красках, древние художники использовали в своих работах вещества минерального или органического происхождения, которые позднее назывались пигментами.
Для обогащения своей палитры новыми цветами применялись и вещества растительного происхождения. Это могли быть листья или корни, содержащие красящее вещество. Но все же надо признать, что палитра старых мастеров была в те времена не богата цветами. Белый пигмент, или свинцовые белила, красный и зеленый, получаемые из особой почвы, а также желтая краска. Используя, к примеру, уголь, получали черный цвет. Ну и конечно же путем смеси органических пигментов живописцы получали необходимые оттенки. Этого, разумеется, было недостаточно. Поэтому художники были в постоянном поиске все новых и новых пигментов…
Негромкий голос Викентия Ларионовича хорошо был слышен в аудитории.
Не имея собственных детей, преподаватель искренне считал учеников своими детьми, жил их радостями, помогал преодолевать трудности, гордился их успехами. Они платили ему той же монетой, любили его, он всегда был в окружении самых талантливых студентов.
Такая взаимная привязанность вызывала зависть у многих коллег Вольского. Кроме того, его лекции были построены интересно, а новая информация подавалась так умело, в результате даже очень сложный материал легко запоминался. Лекции же других педагогов зачастую проигрывали, были унылы и скучны.
На собраниях преподавательского состава в его сторону нередко звучали упреки в том, что он заводит себе любимчиков и, занимаясь с ними дополнительно, не уделяет внимания другим студентам, не вошедшим в «круг избранных». Такое поведение, на взгляд завистливых коллег, было недостойно советского учителя.
Вольский игнорировал эти выпады, считая для себя недостойным оправдываться. Оскорбленные коллеги даже грозились написать коллективную жалобу в Министерство по образованию. Но и в этом случае поведение его нисколько не менялось. Правда, дальше словесных угроз дело не заходило – все ограничивалось лишь «проработкой» на собраниях…
Учеба Саши шла своим ходом. Шаг за шагом постигал он все тонкости живописного искусства.
Ему нравилось училище, а сознание того, что из этих стен вышли многие талантливые художники, ставшие впоследствии знаменитыми, кружило голову. За время учебы Саша успел привыкнуть и привязаться и к новым своим товарищам, и к педагогам. Но, несмотря на то, что преподавательский состав художественного училища состоял из достойных и компетентных в своем деле специалистов, все же самыми любимыми для него были занятия Викентия Ларионовича. Да и сам Вольский явно благоволил талантливому юноше, так что их симпатия была взаимной.
В характере Саши Шубина была одна особенность, которая проявлялась еще с детства, – он видел людей в каком-либо цвете. Допустим, своих теток, Варю и Зою, он видел в грустном лиловом, а родителей, которых он не знал, навсегда окутала прозрачная голубая дымка. Дворник Захар представлялся ему в зеленом цвете… Интересно, но это цветовое ви?дение людей и событий потом всегда будет присутствовать в его работах.
Купив себе в художественном магазине две палитры, Саша вечерами тренировался, смешивая краски, чтобы получить тот или иной цветовой тон или оттенок. Жирная, маслянистая субстанция легко выдавливалась из тюбика и ложилась на палитру. Было интересно наблюдать за тем, как синий и желтый комочки при смешивании превращались в зеленый, а синий и красный – в фиолетовый. Беря за основу три чистых цвета – красный, желтый и синий, примешивал к ним по одному какому-то иному цвету. В самом начале он начинал смешивать только два цвета, потом усложнил задачу, перейдя к смешению трех красок. Полученные результаты Саша записывал в блокнот, который потом тщательно изучал. Если же ему не удавалось получить тот или иной оттенок, просиживал до ночи, пытаясь найти ошибку. Когда не удавалось справиться самому, на следующий день он показывал свои записи Викентию Ларионовичу, и тот охотно помогал юноше справиться с задачей, давал полезные советы.
Комната юного художника теперь напоминала мастерскую. На столе – разложены краски и кисти, аккуратная стопа больших листов бумаги. Книжные полки, висевшие на стенах, были заставлены учебниками по искусству. Многое из написанного в тех учебниках было еще ново и непонятно, но Саша с завидным упорством продолжал снова и снова перечитывать трудные страницы. Причем некоторые правила, принятые в живописи, он просто запоминал как не требующую доказательств аксиому.
Зима прошла для Саши незаметно. Как-то не запомнилось ничего, кроме прочитанных учебников и листов бумаги, которые превращались потом в рисунки и наброски, а также холстов, на которые он накладывал свои первые мазки. Его пальцы теперь пахли растворителем, а в кожу рук и под ногти прочно въелась краска.
Зачеты и экзамены он сдавал на «отлично», педагоги хвалили его и ставили в пример остальным. Однако особенно важными для Саши были похвалы Викентия Ларионовича Вольского. Именно к его мнению он особо прислушивался и следовал всем рекомендациям старого мастера.
Саша похудел за зиму, стал еще привлекательнее, носил свободные рубашки и шейные платки. Теперь все чаще раздавались у него за спиной печальные девичьи вздохи, однако сердце его оставалось глухо ко всем знакам внимания, которыми так щедро одаривали его сокурсницы…
Подходил к концу трудный учебный год, надвигались долгожданные летние каникулы.
Как-то вечером Саша сидел на Кировском мосту, ныне это Троицкий мост, как раз напротив Петропавловской крепости. С этого ракурса вид, по мнению Саши, был наиболее удачным. Крепость, освещенная солнцем, хорошо видна. Она не казалась такой уже мрачной, какой была на самом деле. Рисунок был почти закончен, оставалось только несколько последних штрихов, чтобы показать блеск золотого шпиля.
– Сашка! Вот ты где! Мы тебя по всему городу ищем, а ты здесь, значит, прячешься!
Голос, прозвучавший неожиданно громко, заставил Сашу вздрогнуть. Обернувшись, он увидел Михаила, товарища по училищу.
– А что случилось? – удивился Саша.
– Да ничего не случилось. Эй, ребята! Он здесь! – закричал Михаил.
И уже через секунду веселая компания окружила юношу.
– Пошли с нами, Саша! – предложили ребята.
– Это куда же? – с видимым неудовольствием спросил он друзей, внезапное появление которых помешало ему закончить работу.
– Да ты не злись! У Алины день рождения, мы сейчас идем к ней. Вот только тебя искали… – объяснил Михаил.
– Я не могу сейчас…
– Брось! Как это – не могу? – настаивал Михаил. – Пойдем, там весело будет! Ну, решайся.
– Да мне работу закончить надо… Идите без меня, – стоял на своем Саша.
– Да ты что? А ну, ребята, давайте поднимем его!
И не обращая внимания на протесты, компания чуть ли не силой потащила Сашу с собой.
Алина жила недалеко, на улице Воинова, которая сейчас называется Шпалерной. Всю дорогу Саша ворчал, обещая Мише, что все равно скоро уйдет…
…Дверь квартиры Алины открыла незнакомая девушка с большими голубыми глазами, которые вопросительно смотрели на пришедшую компанию.
– Здравствуйте, прекрасная незнакомка! – приветствовал ее Михаил. – Надеюсь, мы не ошиблись – здесь отмечают день рождения?
– Здравствуйте, вы не ошиблись, – чуть смутившись, девушка пригласила ребят войти.
В это мгновение на пороге появилась виновница торжества – Алина.
– Ребята! Ну где же вы ходите? Мы уж вас заждались!
– Прости, Алечка, искали этого гения, – с такими словами Михаил вытолкнул вперед Сашу. И добавил: – Хотели уж без него обойтись, да все-таки встретили – рисовал, как всегда, в гордом одиночестве.
1 2 3 4 5