— Touche, Фин. — Он поклонился ей, передвинувшись на краешек кресла. Его худые сильные руки лежали на коленях, обтянутых грубой бумажной тканью. — Как же к вам обращаться — мисс Маккензи или миссис Маккензи? — спросил Джейк мягко, всматриваясь в ее разрумянившееся лицо.
Фин опустилась на корточки, гладя на него в недоумении. Маккензи она стала только девять лет назад, а до этого была Холлиуэлл. Хотя его, вероятно, интересует другое.
— Вы же видите, у меня нет обручального кольца, — сказала Фин, поднимая руку. Джейк покачал головой.
— Разве кольцо в наше время что-нибудь значит? Моя жена не… — Он внезапно замолк и нахмурился, его лицо стало почти свирепым. — Какого дьявола… — Он поднялся в сильном волнении; покоя, который исходил от него еще несколько минут назад, как не бывало. Он подошел к Фин, взял ее за руки и без малейших усилий поставил во весь рост.
Фин испуганно посмотрела на него снизу вверх, но его это не остановило. Он нагнулся и с жадностью впился губами в ее губы.
Фин остолбенела от неожиданности, она даже не сделала попытки вырваться из его объятий. Его руки сжимали ее как стальные обручи, она ощущала всем телом его железные мускулы, каждая его мышца, казалось, отпечатывалась на ее нежной коже.
Когда она наконец пришла в себя и попыталась выразить недовольство, его губы уже не просто прижимались к ее губам, но искали, исследовали; кончиком языка он пытался раздвинуть ее зубы, эти движения становились все более настойчивыми, поскольку ему никак не удавалось преодолеть эту преграду и протиснуться глубже.
Движения ее рук продемонстрировали всю гамму эмоций — от негодования до молчаливого согласия. Сначала она протестующим жестом подняла руки к его плечам, пытаясь оттолкнуть его, потом ее ладони коснулись его затылка — и она ощутила, какие густые у него волосы, потом она притянула к себе его голову — и ее пальцы запутались в бесчисленных завитках.
Ее губы теперь тоже искали, исследовали, вкушали, она содрогалась от наслаждения, чувствуя, как пальцы Джейка пробегают по ее позвоночнику. Наконец он по-хозяйски положил ладони ей на бедра и прижал к своему телу.
Фин не могла побороть свою чувственность. Конечно, она не ждала, что он так себя поведет, будет так ее целовать, она не хотела этого — или думала, что не хочет. Но она и не осталась равнодушной к его ласкам, прикосновения его губ и рук сладостно отдавались в ее теле, внизу живота пульсировала жаркая сладкая боль.
При этом она ощущала, что Джейк хочет другого, большего, и, хотя желание проснулось и в ней самой, она понимала, что этого нельзя себе разрешать, нельзя — с ним.
— Мы не должны… — Фин попыталась отстраниться от него, но глаза ее потемнели от страсти, губы припухли от поцелуев, тело словно плавилось в истоме, не желая подчиняться разуму.
Джейк не мог этого не чувствовать.
— Фин, ты… Что за чертовщина!
Он удивленно посмотрел на нее и вытащил из заднего кармана ее джинсов тоненькую книжку, которая ему явно мешала. Увидев ее название, он изменился в лице. Это была пьеса «Частная жизнь».
В последние месяцы Фин не расставалась с текстом пьесы; как только выпадала свободная минута, она доставала его и начинала повторять свою роль. Каждый вечер она автоматически клала книгу рядом с подушкой и каждое утро возвращала ее в карман.
По выражению лица Джейка, по тому, как он держал книжку — словно она жгла ему руки, по тому, как втянул в себя воздух, перелистывая страницы, где реплики Сибил были выделены розовым, было видно, насколько взбесила его эта помеха. Глаза его стали ледяными, неистовое желание прошло.
— Зачем тебе это? — раздраженно спросил он.
Фин облизала губы, ставшие вдруг сухими.
— Наше местное драматическое общество ставит эту пьесу… Мы должны быть готовы к концу месяца…
— И ты играешь Сибил, — с отвращением заключил Джейк. — Артистка! — Это прозвучало почти как «преступница». — Она еще, черт побери, и артистка!
Казалось, ему неприятно даже видеть Фин. Он швырнул ей книгу.
У Фин не хватило ловкости поймать ее, пьеса едва не угодила в ведро с водой, приготовленной для чистки ковра.
Она посмотрела на Джейка и по его холодному презрительному взгляду поняла, что не нужна ему.
— Джейк, может быть, вы позволите мне…
— уйди с дороги! — Он бросился к двери. — И чтоб к моему возвращению тебя тут не было!
Хлопнула дверь комнаты, потом входная дверь, потом Фин услышала, как открывается дверь гаража, заработал мотор и машина умчалась на огромной скорости.
Фин осталась стоять в спальне, обхватив себя руками, чтобы согреться, — в это теплое июньское утро ее била дрожь.
Глава 4
— Фин, все замечательно! Замечательно!
Замечательно!
Они сидели друг против друга в кафе, и мать буквально прыгала на стуле, выкладывая Фин свои потрясающие новости.
О результате анализа Фин догадалась сразу же, как вошла в кафе. Мать уже сидела за столиком, и на лице ее читалось тщательно скрываемое волнение. Ей хотелось немного помучить Фин, подержать ее в неведении, и потому она несколько затянула процедуру приветствий, но надолго ее не хватило. Она выложила все, едва Фин села на стул.
К радости Фин примешивалась некоторая тревога.
— Почему все-таки доктор Эмброуз хотел тебя видеть?
— Все как я тебе говорила. Мне уже поздновато беременеть. Будут бесконечные анализы и осмотры, но к этому я готова — это обычное дело, когда будущая мать уже в возрасте. Звучит так, будто я цитирую учебник, но я действительно цитирую. Как только я заподозрила, что беременна, я стала собирать все сведения о беременности после сорока. Доктора Эмброуза просто потрясли мои познания, — сказала она с гордостью. — Он даже предупредил, чтобы я и думать не смела рожать дома. Считает, что я теперь вообще перестану обращаться к нему.
Фин положила руку на ладонь матери. Теперь, когда все стало ясно, будущий ребенок волновал ее не меньше, чем волновал ее мать.
— И когда же?
— Если я правильно назвала доктору числа, ребенок родится…
— Я не о том, — перебила Фин. — Мне интересно, когда вы с Дэвидом поддались страсти и совершили тот акт, в результате которого у меня будет братец или сестрица.
Даже странно как-то в двадцать один год — а когда родится ребенок, ей уже будет двадцать два — стать вдруг чьей-то сестрой.
Мать смущенно улыбнулась.
— Да трудно сказать… Случаев было столько…
— Я пошутила, — поспешила прервать ее Фин.
Она знала, что секс не на последнем месте в жизни матери и Дэвида, но, как все дети, независимо от возраста, она не могла представить себе родителей занимающимися любовью. Однако доказательства того, что Дженни и Дэвид не лишают себя этого удовольствия, будут скоро заметны, учитывая, что мать такая худенькая.
— Дэвид умрет от счастья, — сказала Фин. Она радовалась за них, к тому же знала по собственному опыту, каким замечательным отцом будет Дэвид.
— Да, — задумчиво согласилась мать, — жду не дождусь, когда скажу ему.
Когда мать наконец дождалась этого, Фин была на репетиции. Правда, в отсутствие режиссера энтузиазма у исполнителей было, мягко говоря, немного. Пока работа над спектаклем шла под руководством Джералда, Делия вела себя как энергичный деятельный администратор — не более того. Но и не менее. Она была создана для этого, и никто на ее роль не претендовал. Но после ухода Джералда она возомнила, что вполне может взять на себя его обязанности, пока не будет найден другой режиссер. Ее авторитарные замашки и полное непонимание психологии актеров-любителей привели к тому, что Энни Грей, исполнявшая роль Аманды, готова была запустить в нее пьесой. Делию спасло только то, что прошло уже много времени и пора было объявить перерыв.
— Старая облезлая кошка! — Энни с ненавистью смотрела на Делию, стоявшую в другом конце зала, который они снимали для репетиций, и дрожащими руками пыталась зажечь сигарету. — Сама даже никогда не пробовала, зато других будет учить! — прибавила она разъяренно.
Принципы работы Делии, всегда готовой вступить в конфликт со своей труппой, оставляли желать лучшего. С этим Фин не могла не согласиться. Но, если говорить честно, все сегодня были не в лучшей форме, безбожно перевирали текст, а то и вовсе забывали его.
И в первую очередь это относилось к ней. Ее мысли были в таком беспорядке, что она просто не могла сосредоточиться на пьесе.
Фин была рада за мать и Дэвида, счастлива беспредельно, что они скоро станут родителями, но она не могла не помнить о досадной помехе в лице Джекоба Дэлтона. Господи, даже про себя рискованно называть его настоящим именем! Хоть это и маловероятно, но она могла назвать его так ненароком в разговоре с матерью. Джейк Денверз, безусловно, был проблемой для их семьи. Плюс ко всему ее личные переживания…
Весь день она пыталась отогнать от себя воспоминания о том, как целовалась с Джейком, — и потерпела полное поражение.
Она никогда не отвечала так на поцелуи Дерека, на поцелуи других мужчин. С Джейком все по-другому. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, она даже забыла на время, кто он такой. Но хорошо ли это по отношению к Дереку?
Нет, надо держаться подальше от Джейка Денверза и хотеть, чтобы в данную минуту он собирал чемоданы. Ради матери она искренне желает, чтобы так оно и было. Что касается ее самой, она надеется, что это не так. Значит, она предает Дерека. Они встречаются почти полгода, и, хотя она не провоцировала Джейка, в глубине ее сознания жила мысль, что ей следовало пресечь его поцелуи гораздо раньше. Если Дерек что-нибудь для нее значит… Но так оно и есть. Или она ошибается?
Фин освободилась только в десять вечера — Делии пришлось прекратить репетицию, поскольку стало совершенно ясно, что сегодня дело не ладится, — и сразу же позвонила Дереку. Ей хотелось удостовериться, что они проведут сегодняшний вечер вместе, может быть, даже выпьют где-нибудь, чего не удалось сделать вчера.
Последний раз они виделись вчера за ланчем, а сегодня утром она позвонила ему и сказала, что ее пригласила на ланч мама, к чему Дерек отнесся очень милостиво, особенно если вспомнить, как он был раздражен накануне.
К телефону, однако, никто не подошел, хотя в квартире Дерека раздалось, по подсчетам Фин, ровно двенадцать звонков. Фин это не слишком обрадовало. Сегодня вечером Дерек по идее должен быть дома, но можно ли винить его, если он куда-нибудь пошел? Мало радости сидеть дома одному.
Когда она вышла из телефонной будки, было только десять минут одиннадцатого. Дэвид с мамой вряд ли вернулись, тем более что у них сегодня такой праздник. А идти в пустой дом, да еще после такой ужасной репетиции, Фин совсем не хотелось. Зря она не пошла со всеми, когда после репетиции было решено пойти в паб и немного расслабиться. Но сейчас уже поздно к ним присоединяться. К тому же она не готова отвечать на поддразнивания, пусть даже и добродушные, по поводу того, что им никак не удается заполучить Дерека. Она уже пыталась придумать шутливые отговорки, но его неодобрительное отношение к самодеятельности было столь очевидным, что не нуждалось в словах. Дерек даже не старался как-то понравиться им, расположить их к себе. Его нисколько не волновало, что коллеги Фин по драмкружку недолюбливают его, — но вот у нее самой из-за этого возникли трудности. Как сейчас, например.
Фин не могла сказать с уверенностью, почему она оказалась в этом месте, проехала мимо этой дорожки, этого коттеджа, но, когда мотор ее фургона начал вдруг кашлять и задыхаться, словно курильщик после утренней затяжки, она сильно захотела оказаться где-нибудь еще, только не на этой улице, не около этой дорожки и этого коттеджа. Как она ни молила, мотор заглох и фургон медленно остановился.
Фин не могла в это поверить, шансов, что такое может произойти, было один на миллион, но, когда она взглянула на стрелку прибора, стало ясно, что у нее просто кончился бензин. Она собиралась сегодня заправиться, но после всего, что произошло, совершенно об этом забыла.
Надо же такому случиться, что бензин кончился именно здесь! Это походило на карикатуру на избитую тему: «Дорогая, у меня кончился бензин. Где будем ночевать?» «Роуз-Котидж» — единственное жилье в радиусе двух миль, и это место никак не назовешь оживленным. Фин не встретила пока ни одной машины.
Интересно, как воспримет Джейк Денверз стук в дверь в половине одиннадцатого вечера и заявление, что у нее кончился бензин?
Нет, лучше она пройдет две мили в темноте до какого-нибудь другого коттеджа, чем услышит его насмешки и предположения насчет столь позднего визита.
К тому же, насколько Фин могла видеть с дороги, коттедж был погружен в темноту, и ей совсем не хотелось поднимать Джейка с постели, чтобы вызвать по телефону такси. Конечно, у нее есть ключи, но она ни в коем случае не может войти в дом и воспользоваться телефоном, не разбудив сначала человека, который спит сейчас наверху. Это будет нарушением закона. Если Джейк Денверз обнаружит ее в коттедже, неприятности будут не только у нее самой, но и у ее фирмы. Ведь станут говорить, что она вламывается в чужие дома, а это плохая реклама.
Фин твердо решила идти до следующего коттеджа, в надежде, что его обитатели еще не легли.
Она достала из машины карманный фонарик, заперла ее и двинулась по дороге, вздрагивая при каждом звуке. Нет, надо кончать смотреть на ночь фильмы ужасов! Сидя перед телевизором, она чувствовала себя в безопасности, все, что происходило на экране, не имело к ней ни малейшего отношения. Но сейчас, и темноте, эти внезапно ухающие совы, прутья, ломающиеся под ногами, темные облака, то и дело закрывающие огромный диск луны, были куда как реальны.
После первой мили она стала ругать себя за собственную дурость. Путь в темноте казался намного длиннее. Луна почти все время была скрыта за облаками, и только луч фонарика освещал дорогу.
И тут в ее тревожные мысли ворвался свет автомобильных фар. Едва ли найдется человек столь бессердечный, что проедет мимо бредущей по пустынной дороге женщины, у которой явно какая-то беда, даже если этот человек едет в другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17