Наконец дон Мигель сдался.
Он опустился на одно колено, держа перед собой свою палку, как меч
побежденного, протянул ее Нике. Ника милостиво прикоснулась щекой к
макушке его парика, дон Мигель поцеловал ей руку, поспешил к столу, долил
вина в бокалы и, стоя, произнес тост в стиле героев пьес Лапе де Вега за
прекрасную сеньориту, совершенство которой при владении шпагой не уступает
совершенству ее внешности.
Клим пьесы Лоне де Нега, разумеется, помнил, и, прибавив в свой
русский перевод несколько звучных прилагательных, решил, что примерно
передал пышное содержание тоста.
Ника с заметным подозрением отнеслась к его переводу, однако дону
Мигелю постаралась улыбнуться как можно приветливее.
Но к бокалу только прикоснулась губами.
- Если Петрович что унюхает - с соревнований снимет, - сказала Ника.
- Он у нас строгий.
Клим объяснил отказ Ники от вина дону Мигелю, тот одобрительно
закивал головой: он понимает, спорт - есть спорт, а шпага - тонкое
искусство. Но, может быть, сеньор?
Сеньор тоже мог отказаться - спорт есть спорт! Однако ему не
захотелось, пусть даже под уважительным предлогом, лишать застольной
компании гостеприимного хозяина, который не пожалел открыть для них
бутылку уникального старинного вина. Тренер боксеров уже улетел в Гавану,
Клим не боялся, что его кто-либо "унюхает", и решил, что глоток-другой
старого вина не скажется на его дальнейших результатах, тем более что бои
в Гаване начнутся через два дня.
Он отхлебнул из бокала. Вино не показалось ему крепким - чуть
терпкое, очень приятное на вкус. Дон Мигель сокрушался, что не говорит
по-русски и не может занять сеньориту. Но, чтобы она не скучала?..
Он тут же вытащил откуда-то из угла здоровенную книгу в кожаном
переплете с тисненым заглавием. Вид у книги был достаточно древний, и Клим
подумал: наверное, это не последняя древность, которую они увидят в каюте
этого удивительного старика.
Книга на столике не уменьшалась, дон Мигель положил ее на лежанку.
Клим прочитал тисненое заглавие:
- "Руководство по искусному владению холодным оружием". На
французском языке, - пояснил он.
- Ты еще знаешь и французский?
- Вообще-то, не знаю, но заглавие прочитать приблизительно могу. Ух
ты! Год издания - 1760... времена Людовика XVII, примерно. Автор - некий
Мишель де Курси, стало быть, - дворянин. У тебя есть возможность сравнить
старую школу фехтования, времен французских мушкетеров, с современной.
- Но я не понимаю французского.
- А тебе не нужно его и понимать. Как я вижу, автор уже знал, что
толковый рисунок может дать больше информации, нежели сотня строк
описаний. Кино тогда еще не было, но хорошие художники имелись,
иллюстраций в книге много. А потом вот и дон Мигель говорит, если у
сеньоры встретятся затруднения с переводом - удивительно деликатный старик
- то он всегда к ее услугам. Предлагает не стесняться, устраиваться с
книгой на лежанке, как тебе удобнее.
Ника сбросила босоножки и устроилась на лежанке, как удобнее.
Клим оказался прав - иллюстраций в книге оказалось много, да и вообще
она почти и состояла из одних иллюстраций. Сделаны они были мастерски.
Кавалер Мишель де Курси благородную шпагу оставил наконец, а начал с
самого прозаического ножа и кинжала.
Но и этот раздел показался Нике весьма интересным.
- Клим, ты только посмотри! Если у тебя, скажем, нож или кинжал и ты
приближаешься к противнику сзади, то держи кинжал острием вниз, вот так,
видишь?.. Хватай противника левой рукой и бей сверху вниз... Но при
встрече лицом к лицу держи кинжал острием вверх, постарайся перехватить
правую руку противника, затем сближайся, и, так как противник теперь не
видит твоей руки, делай шаг влево, и бей его в основание бедра, ниже
кирасы... Прелесть, не правда ли?
Клим согласился, что кавалер Мишель де Курси кое в чем разбирался,
однако переводить ее восторги дону Мигелю не стал. Тот опять наполнил свой
бокал.
- У вас отличная яхта, - сказал Клим. - Вы, наверное, большой
любитель морских путешествий?
- Что вы, - махнул рукой дон Мигель. - Да меня укачивает на самой
малой волне. Я сухопутный житель, до недавнего времени преподавал историю
в университете. Судовладельцем стал совершенно случайно. Эта яхта
участвовала в интервенции, в налете и была подбита морским патрулем. Ее
здорово повредили при обстреле, интервентам пришлось выброситься на берег,
чтобы не затонуть. И тут мне в голову пришла счастливая мысль - у меня
были кое-какие заслуги перед республикой - я обратился с просьбой, и яхту
подарили мне как списанный военный трофей. Пришлось изрядно повозиться,
пока я залатал все пробоины, но с тех пор яхта служит мне домом, помогает
избавляться от городского шума, смрада и толкотни. Я так и живу на яхте.
Когда начинается шторм, ухожу под защиту портового мола, потом возвращаюсь
обратно. У меня есть и квартира на берегу, мы жили вместе с братом, но
сейчас я одинок, и ничто не привязывает меня к городу. О, брат у меня был
талантливый физик, хотя числился и работал простым преподавателем.
Талантливый и неизвестный, как Хевисайд. Вы слышали про Хевисайда?
Клим кивнул.
- Мой брат его уважал. И так же, как Хевисайд, не любил говорить о
своих занятиях и открытиях, хотя знал многое, чего не знают современные
физики. Он мог бы стать таким же известным, как, скажем, Бор, Ферми или
Поль Дирак. Не думайте, что я что-то знаю об их работах, я говорю со слов
брата. Он, например, разработал теорию, которую выражал так: свершившееся
- существует!
- Я не слишком владею испанским, - затруднился Клим.
- А я не слишком владею физикой, - улыбнулся дон Мигель, - чтобы все
как следует объяснить. Брат утверждал, что окружающий нас мир обладает
памятью: все когда-либо происходившее оставляет после себя следы,
программу, по которой могут развиваться действия в другом мире, отстающем
от нашего по времени, как и мы следуем программе мира, существовавшего
впереди нас.
- Я слышал об этой теории параллельных миров.
- Но брат не только разрабатывал эту теорию. Он нашел ей практическое
подтверждение. Возможность заглянуть в прошлое. И тут он умер...
- Несчастный случай?
- Можно сказать и так. Два года тому назад брат погиб. И, думаете, от
чего? От мушкетной пули!
Клим подумал, что и дон Мигель оговорился, или это доброе вино так
подействовало, на его старую голову... Сейчас мушкет можно встретить разве
только в музее! Но он промолчал, считая бестактным высказывать свое
сомнение.
- Вас удивила мушкетная пуля? - догадался дон Мигель. - Конечно,
доктор ее не нашел. Но я застал брата еще в живых, он успел рассказать
мне... Однако не будем об этом, вы можете обвинить меня в несерьезности,
настолько все это необычно, а мне не хотелось бы с этого начинать наше
знакомство. Лучше выпьем, сеньор, за упокой его души, пусть земля ему
будет пухом.
Клим поднял бокал.
- За что пьете? - спросила Ника.
- За упокой. У дона Мигеля два года тому назад погиб брат. От
мушкетной пули, - не без умысла добавил Клим.
Он ожидал, что Нику тоже заинтересует такая деталь, но она не
обратила внимания - пуля для нее оставалась просто пулей. А дон Мигель
решил сменить тему разговора:
- Вам понравилось вино?
- О, да, - признал Клим. - Я небольшой знаток, могу сказать, что
никогда не пробовал такого.
- И не попробуете. Это, можно сказать, ископаемое вино.
- Откуда же оно у вас?
- Оттуда!
Дон Мигель показал себе под ноги. Клим невольно взглянул на пол
каюты, ожидая увидеть там крышку люка, а дон Мигель искренне развеселился,
и Клим сообразил, что если у него и были подвалы для хранения древнего
вина, то, конечно, они находятся не на яхте. Тут же вспомнил про
окаменевшую пробку, которую дон Мигель с таким трудом выковырнул из
горлышка бутылки, и сообразил:
- С морского дна. Подводная археология.
- Угадали. Недавно здесь работала экспедиция из Милана. У них было
специальное судно с мощным насосом и водолазы. Экспедиция направлялась на
Ямайку, но я показал им место, где по моим введениям, затонул испанский
талион. Он разбился о береговые скалы, и моя яхта сейчас стоит как раз на
месте его гибели.
На этот раз Клим усомнился вслух:
- Береговые скалы! Но берег здесь гладкий, как ладонь.
- За эти столетия морские волны и землетрясения превратили скалы в
песок. Я могу показать вам, что здесь было на берегу в семнадцатом веке, -
дон Мигель повернулся к экрану телевизора. - За четкость изображения не
ручаюсь, но скалы разглядеть вы сможете.
Он щелкнул выключателем. Экран осветился сразу, и Клим увидел
панораму берега, черные глыбы скал, о которые бились морские волны. Но
звука не было: или дон Мигель его не включил, или по какой другой причине.
Ника тоже взглянула на экран.
- Изображение нерезкое, - сказала она. - А что это показывают?
- Берег, где сейчас стоит наша гостиница, - ответил Клим.
- Вот как? Непохоже.
- Непохоже, да. Гостиницы нет и торгового порта тоже нет. Но бухта
есть, даже какие-то строения виднеются.
- Так что это такое?
На экране появился всадник на лошади. Он проскакал галопом по берегу,
через все поле экрана, и скрылся за кадром. И хотя изображение было
нерезким, Клим все же разглядел короткий мушкетный плащ на плечах всадника
и высокие сапоги с ботфортами.
- Исторический кинофильм? - переспросила Ника.
Клим ответил не сразу.
- Наверное... - наконец сказал он, - что может быть еще?..
Семнадцатый век...
- Ты что-то мямлишь?
- Я, нет... а может, и мямлю... Вообще-то, я думаю...
- Вот как?
- Я думаю, можно ли выстрелить из мушкета в семнадцатом веке, а убить
человека в двадцатом...
- Послушай, Клим, а может, на тебя так действует это старинное вино?
- Я и половину бокала не выпил. Если только это вино, а не какой-то
там иллюзорный эликсир. Однако у меня появились довольно-таки нелепые
предположения... Спросить дона Мигеля, неудобно...
Дон Мигель выключил телевизор. Клим передал ему содержание своего
разговора с Никой, ожидая разъяснений по поводу только что виденного
отрывка непонятного телефильма, который вызвал у него беспокойное
любопытство. Ко дон Мигель опять промолчал.
- Кроме бутылок что-либо нашли? - спросил Клим.
- К сожалению, нет. Не нашли. Да экспедиция и не стала здесь
задерживаться, она торопилась на Ямайку.
- Искать затонувший город Порт-Ройял?
- Сеньор знает о Порт-Ройяле?
Клим решил сообщить, что он заканчивает университет, и все, что
относится к истории средних веков, интересует его уже профессионально.
- Lindo buelo! - опять закричал дон Мигель. - Сеньор - историк! Это
же прекрасно. Я расскажу вам такие вещи про Испанию, о которых вы не
знаете ничего и не сможете прочитать ни в каком учебнике.
- Чему он обрадовался? - спросила Ника.
- Узнал, что я будущий историк.
Дон Мигель тем временем поспешно ухватился за бутылку.
- Слушай, Клим, судя по всему, дон Мигель сейчас предложит тебе
какой-то исторический тост. Вы не сопьетесь? В средней истории, как я
помню, полным-полно было всяких императоров и королей, а среди них
попадались, кажется, и неглупые.
- Да, были и не дураки.
- Опасаюсь, что поводов для тостов у дона Мигеля появится более чем
достаточно.
- Ничего, - отшутился Клим. - Мы будем пить через одного.
Дон Мигель отставил в сторону пустой бокал, сосредоточенно
нахмурился. Климу очень хотелось узнать окончание рассказа про исчезнувшую
мушкетную пулю, но как бы там ни было в действительности, а человек - брат
дона Мигеля - погиб, и лишнее любопытство могло выглядеть бестактным.
Дон Мигель выбрал направление разговора сам:
- Предлагаю сеньору вспомнить историю Испании, скажем, середину
семнадцатого века.
- Времена Филиппа Четвертого? - сообразил Клим.
- Да, да! Именно Филиппа Четвертого. Предпоследнего короля из
семейства Габсбургов, изображение которого дошло до нас благодаря
знаменитому портрету Веласкеса. В общем-то, история Испании тех времен
общеизвестна: самая влиятельная в Европе страна начала терять свое морское
могущество. Терять свои колонии, разбросанные по всему Новому Свету, - так
называемое Испанское наследство, которое мечтали заполучить все
европейские короли. Но я не об этом. Что вам известно про личную жизнь
Филиппа Четвертого?
- Ну... - подумал Клим, - в общем-то, что дошло до нас в мемуарных
записях того времени. Хотя эти сведения не всегда достоверны. Короли умели
хранить свои секреты.
- Согласен, короли умели хранить свои тайны. Поэтому излишне
любопытный историк того времени мог рисковать головой. Королевские тайны
чаще всего - неблаговидные тайны. Поэтому многие сведения держатся не
столько на показаниях очевидцев, сколько на фантазии романистов - это тоже
кое-что, но не заменяет документ. Скажем, до сих пор не установлена точно
личность Железной Маски, хотя здесь имеются более или менее достоверные
предположения. Будем держаться пока исторически бесспорных фактов. Как
известно, у Филиппа Четвертого был сын - законный наследник королевского
престола - в будущем Карл Второй. Также известно, что Филипп Четвертый не
любил заниматься хлопотливыми государственными делами, передоверив это
скучное занятие своим министрам, а сам развлекался, как мог. Задавал балы,
пышные службы, смотрел пьесы, которые писал специально для его театра
великий Кальдерой. И, конечно, занимался придворными дамами, которых при
дворе было более чем достаточно и которые ничуть не стеснялись принимать
любые знаки королевского внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23