https://wodolei.ru/catalog/unitazy/cvetnie/cherno-belye/
Дмитрий Медведев
Черчилль: Частная жизнь
Он человек был в полном смысле слова.
Уж мне такого больше не видать.
У. Шекспир. «Гамлет». Действие I, сцена 2
Моим родителям посвящается
ГЛАВА I
ПОД ЗНАКОМ СТРЕЛЬЦА
Рожденный в Бленхейме
В понедельник 25 мая 1874 года в родовом поместье герцога Мальборо было оживленно. Бленхеймский дворец встречал молодоженов – лорда Рандольфа Черчилля и американку Дженни Джером. Несмотря на скверную погоду и сильную грозу, население обычно сонного городка Вудсток, расположенного в окрестностях Бленхейма, облачилось в парадные костюмы и высыпало на улицы встречать новобрачных. Не дожидаясь приезда гостей, мэр города собрал всех жителей на площади перед «Медвежьим отелем» и зачитал праздничное приветствие с пожеланием «благополучия всем членам благородного дома Черчиллей», а также «многих лет безоблачного счастья» молодоженам. Когда же виновники торжества въехали в город, радости местных жителей не было конца. Как восторженно писал корреспондент газеты «Oxford Times», «…они распрягли лошадей, и, взвалив на себя повозку, провезли ее по узким улочкам через весь город прямо к дворцу».[1]
О приезде высокопоставленных гостей местным жителям сообщили лишь за сутки, но даже в спешке и суматохе они успели украсить улицы многочисленными флагами, недвусмысленно подчеркнув особую важность предстоящих торжеств. Повод для веселья и, правда, был особенный. Одним из новобрачных был второй сын седьмого герцога Мальборо Рандольф Генри Спенсер Черчилль. Будущий отец премьер-министра происходил из древнего аристократического рода, уходившего своими корнями в далекое прошлое.
Согласно некоторым данным, Черчилли вели родословную от Гитто де Лиона, младший сын которого, Вандриль де Лион, лорд де Курсель, 4 октября 1066 года вступил на землю Туманного Альбиона в составе войск герцога Нормандского и принял участие в легендарной битве при Гастингсе. Впоследствии фамилия Курсель (de Courcil) была изменена сначала на Чирчиль (de Chirchil), а по прошествии еще нескольких десятилетий на Черчилль (Churchill).[2] Самым же известным представителем нового семейства стал генерал-капитан Джон Черчилль, первый герцог Мальборо (1650–1722), одержавший яркие победы в битвах при Рамилле, Уденарде, Мальплакете и Бленхейме.
Как бы это ни казалось странным сегодня, но со смертью первого герцога Мальборо род Черчиллей вообще мог прекратить свое существование. По стечению обстоятельств у великого полководца не оказалось прямых наследников мужского пола. Все его владения и титул перешли старшей дочери Генриетте, которая вышла замуж за дальнего предка леди Дианы – Чарльза Спенсера, графа Сутерландского. Возможно, Мальборо так и продолжали бы именовать себя Спенсерами, если бы не четвертый герцог, сумевший в 1817 году убедить короля Георга III о целесообразности возвращения их первоначального имени. С тех пор фамилия Мальборо стала сдвоенной, а их великий потомок Уинстон войдет в историю под инициалами WSC – Winston Spencer Churchill.
Кстати, использование тройного имени не ограничивалось одними лишь геральдическими особенностями Соединенного Королевства, этого же требовали практичность и удобство. Весной 1899 года, после публикации романа «Саврола», Уинстон стал получать многочисленные письма, хвалившие на разный лад его талант романиста. Объем корреспонденции был настолько велик, что вызвал подозрение даже у такого любителя похвалы, как Черчилль. Пытаясь разобраться, что же стоит за подобной хвальбой, он наткнулся на удивительный факт. Оказалось, что на другой стороне Атлантического океана проживает писатель, носящий такие же имя и фамилию – Уинстон Черчилль.
Чтобы в дальнейшем избегать подобной путаницы Уинстон-английский написал своему двойному тезке следующее письмо:
...
«Мистер Уинстон Черчилль просит мистера Уинстона Черчилля обратить внимание на одну немаловажную деталь, которая касается их обоих. Читая местную прессу, он обнаружил, что мистер Уинстон Черчилль (американский. – Д. М.) готовит к публикации свою новую новеллу „Ричард Карвел", которая непременно будет пользоваться большим успехом как в Англии, так и в Америке. Мистер Уинстон Черчилль (британский. – Д. М.) Также является автором одной новеллы, которая в настоящее время по частям публикуется в „Maomillan's Magazine" и готовится к продаже по обеим сторонам Атлантического океана. Кроме того, он предполагает издать 1 октября другую книгу, посвященную завоеванию Судана. Он не сомневается, что мистер Уинстон Черчилль, прочитав данное письмо, увидит огромную опасность в том, что его работы могут быть перепутаны с другим мистером Уинстоном Черчиллем. Для того чтобы в будущем насколько это будет возможно избегать подобных ошибок, мистер Уинстон Черчилль решил подписывать все свои статьи, книги и другие печатные работы „Уинстон Спенсер Черчилль"».[3]
Американец ответил не менее запутанным письмом, из которого, однако, можно было понять, что он благодарит своего британского однофамильца за проявленную заботу об их имени.
В декабре 1900 года оба Черчилля встретятся в Бостоне. Отметив первое знакомство в одном из местных ресторанов, американский Уинстон поведет своего нового друга по окрестностям. Во время оживленной беседы английский Черчилль сделает еще одно предложение, но оно, похоже, окажется менее заманчивым для американского тезки.
– Почему бы тебе не пойти в политику? Я, например, собираюсь стать премьер-министром Великобритании. По-моему, было бы очень забавно, если одновременно со мной тебя выбрали бы в Президенты США.[4]
Несомненно, что уже в те годы Черчилль мечтал о премьерстве. Причем совершенно независимо от своего происхождения, которое, как казалось, должно было предоставить ему все необходимое. Принадлежность известному роду хотя и была важным, но далеко еще не определяющим фактором успешной карьеры.
Во-первых, Мальборо никогда не считались состоятельными, и высшей свет прекрасно об этом знал. Если даже занимавший в то время пост премьер-министра Бенджамин Дизраэли с иронией заметил:
– Они недостаточно богаты, чтобы быть герцогами.[5]
Большая часть их доходов уходила на содержание недвижимости и материальное обеспечение детей – младшего сына Рандольфа и его шестерых сестер. Чтобы свести концы с концами, пришлось даже пойти на крайние меры, выставив на аукцион Кристи кое-что из фамильных драгоценностей и продав банкиру Фердинанду де Ротшильду часть земельных угодий. Молодое поколение (восьмой герцог Мальборо) пошло еще дальше и распродало часть картинной коллекции, включая Мадонну Рафаэля и портрет Карла I кисти Ван Дейка, которые сегодня находятся в Национальной галерее.
Не следовал из принадлежности известному роду и высокий пост. На протяжении нескольких поколений ни один из потомков великого Джона так и не смог добиться больших успехов. Первым, кому это удастся сделать, станет дедушка Уинстона, седьмой герцог Мальборо, успевший побывать и лордом-председателем Тайного совета, и вице-королем Ирландии. Его сын, Рандольф, преуспеет еще больше. После окончания подготовительной школы он отправится в одну из самых привилегированных частных школ Великобритании – Итон, где получит своеобразное прозвище Скаг, характеризующее его как человека «своенравного, самоуверенного, ленивого, нахального и надменного».
Другие же будут более снисходительны, считая Рандольфа «веселым и обаятельным проказником».[6]
После окончания Итона отец Уинстона поступает в Оксфорд, где из-за своеобразного строения глазных яблок, расположенных чуть-чуть навыкате, получает новое прозвище Крыжовник. Помимо учебы, которой Рандольф старался себя не утруждать, он запомнится оксфордским учителям охотой на лис, шумными обедами в клубе «Мирмидоны», а также большими попойками, сопровождаемыми, как правило, различного рода проделками и нахальными выходками. В 1874 году, за два месяца до своей свадьбы, Рандольф проведет безликую предвыборную кампанию, в ходе которой ему удастся получить место в палате общин. За три дня до приезда с женой в Бленхейм он выступит в нижней палате парламента с первой речью, положив начало своей яркой, но слишком короткой политической карьере.
В целом лорд Рандольф являл собой пример личности сложной и противоречивой. С одной стороны, это был человек незаурядных способностей, живого ума и великолепного дара оратора, в полной мере унаследованного его сыном. Выступления Рандольфа, всегда отличавшиеся большим остроумием, были наполнены искрометным юмором, колкими замечаниями и резкими выпадами в адрес противников. Исповедуя идеи «демократического торизма», отец Уинстона создаст в лагере тори свою собственную «Четвертую партию», доставившую немало хлопот как главе либералов Уильяму Гладстону, так и лидеру консерваторов в палате общин Стаффорду Норткоту. В отличие от своих современников, лорд Рандольф быстро поднимется по крутой политической лестнице, став в 1885 году государственным секретарем по делам Индии, а в 1886 году канцлером казначейства.
Несмотря на стремительный взлет, на политическом олимпе лорд Рандольф смог удержаться всего шесть месяцев. И если назначение на пост министра финансов стало возможным благодаря его положительным качествам, то столь короткое пребывание в должности из-за его недостатков. К ним в первую очередь следует отнести чрезмерный эгоизм, отсутствие последовательности в собственных действиях, а также слабость к наслаждениям и радостям плоти. Как признается однажды близко знавший его лорд Дерби:
– При всей неотразимости он ведет весьма сомнительный образ жизни, вряд ли достойный настоящего джентльмена. Мне иногда кажется, что его разум помутился.[7]
Отец Уинстона часто говорил о своей скоропостижной кончине.[8]
На вопрос одного из друзей, как долго он собирается руководить палатой общин, он смело ответит:
– О, что-нибудь около шести месяцев.
– А что же будет потом?!
– Потом? Вестминстерское аббатство, – недолго думая, произнес Рандольф.[9]
В другой раз он скажет своей матери:
– Я буду Цезарем или никем![10]
Не став Цезарем, Рандольф словно сам обрек себя на бесцельное существование.
Если с английскими корнями сэра Уинстона все более или менее определенно, то американская ветвь до сих пор является предметом многочисленных споров. Некоторые исследователи утверждают о наличии отдаленного родства между Черчиллем и представителями американского истеблишмента – четырьмя президентами США: Франклином Рузвельтом, Улиссом Грантом и двумя Джорджами Бушами, а также Аланом Шепхардом, первым американцем, совершившим суборбитальный космический полет.[11]
Не последнее место также занимают и спорные данные о происхождении матери Уинстона Дженни Джером от индейцев-ирокезов. Косвенно это подтверждают смуглый цвет ее кожи и черные как смоль волосы. Упоминая же о главном носителе индейской крови, большинство исследователей обычно имеют в виду бабушку Дженни по материнской линии Клариссу Виллкокс. Согласно семейной легенде она появилась на свет в результате изнасилования ее матери индейцем-ирокезом.[12] Несмотря на полное отсутствие документальных свидетельств, сам Уинстон будет свято верить в семейную легенду о своем нетривиальном происхождении. Уже на закате своей жизни он не без гордости в голосе признается кандидату в президенты США Адлаю Стивенсону:
– Я сам – Союз англоязычных стран.[13]
Отец Дженни, Леонард Джером, также был не менее примечательной личностью. Начав свою адвокатскую карьеру в заштатном городишке, он, не без помощи Уолл-стрита и биржевых спекуляций, быстро сумел сколотить огромное состояние, обосновавшись со временем в Нью-Йорке.
Будущий дедушка премьер-министра не шел ни в какое сравнение с бесцветными обитателями Пятой авеню. Кроме того что он играл на бирже, он был еще американским консулом в Триесте, совладельцем «New York Times» и Тихоокеанской почтовой пароходной компании, а также успел несколько раз переплыть Атлантику на небольших яхтах. Помимо своей активной предпринимательской деятельности Леонард также увлекался музыкой, женщинами, картами и скачками. Отсюда и имя его дочери, названной в честь легендарной Дженни Линд (сопрано и по совместительству его любовницы).
Мать Уинстона была удивительно красива собой – жгучая черноглазая брюнетка со смуглой кожей. Уже с детства она отличалась независимостью суждений и чрезмерной расточительностью. Как иронично заметил один из ее знакомых, «Дженни смело можно отнести к такому типу женщин, для которых иметь меньше сорока пар туфель означает прозябать в нищете».[14]
Юные годы мать Уинстона провела в Париже. Дженни часто посещала всевозможные музеи и выставки, играла на рояле, ездила верхом. Возможно, она так и осталась бы на берегах Сены, если бы не суровый нрав князя Отто фон Бисмарка, сумевшего «железом и кровью» объединить германские народы и, с немецкой педантичностью пройдя от Эльзаса до Парижа, обратить в прах красоту и роскошь империи Наполеона III.
Спасаясь от прусских завоевателей, Дженни найдет себе прибежище на другой стороне Ла-Манша, там же она обретет новую семью и смысл жизни. 12 августа 1873 года, во время Королевской регаты на острове Уайт, Дженни познакомится с перспективным молодым человеком Рандольфом Черчиллем. Молодые люди полюбят друг друга с первого взгляда. В течение трех дней они успеют повальсировать на вечернем банкете, «случайно» встретиться друг с другом на прогулке, а также отобедать в обществе матери Дженни и ее старшей сестры. На третьи сутки Рандольф предложит своей новой знакомой руку и сердце, получив от нее нежный поцелуй в качестве согласия.
Как и следовало ожидать, Мальборо скептически отнесся к предстоящей свадьбе. В беседе с Рандольфом он презрительно отозвался о будущем родственнике, назвав Леонарда «вульгарным» и не слишком щепетильным в делах человеком.
1 2 3 4 5 6
Черчилль: Частная жизнь
Он человек был в полном смысле слова.
Уж мне такого больше не видать.
У. Шекспир. «Гамлет». Действие I, сцена 2
Моим родителям посвящается
ГЛАВА I
ПОД ЗНАКОМ СТРЕЛЬЦА
Рожденный в Бленхейме
В понедельник 25 мая 1874 года в родовом поместье герцога Мальборо было оживленно. Бленхеймский дворец встречал молодоженов – лорда Рандольфа Черчилля и американку Дженни Джером. Несмотря на скверную погоду и сильную грозу, население обычно сонного городка Вудсток, расположенного в окрестностях Бленхейма, облачилось в парадные костюмы и высыпало на улицы встречать новобрачных. Не дожидаясь приезда гостей, мэр города собрал всех жителей на площади перед «Медвежьим отелем» и зачитал праздничное приветствие с пожеланием «благополучия всем членам благородного дома Черчиллей», а также «многих лет безоблачного счастья» молодоженам. Когда же виновники торжества въехали в город, радости местных жителей не было конца. Как восторженно писал корреспондент газеты «Oxford Times», «…они распрягли лошадей, и, взвалив на себя повозку, провезли ее по узким улочкам через весь город прямо к дворцу».[1]
О приезде высокопоставленных гостей местным жителям сообщили лишь за сутки, но даже в спешке и суматохе они успели украсить улицы многочисленными флагами, недвусмысленно подчеркнув особую важность предстоящих торжеств. Повод для веселья и, правда, был особенный. Одним из новобрачных был второй сын седьмого герцога Мальборо Рандольф Генри Спенсер Черчилль. Будущий отец премьер-министра происходил из древнего аристократического рода, уходившего своими корнями в далекое прошлое.
Согласно некоторым данным, Черчилли вели родословную от Гитто де Лиона, младший сын которого, Вандриль де Лион, лорд де Курсель, 4 октября 1066 года вступил на землю Туманного Альбиона в составе войск герцога Нормандского и принял участие в легендарной битве при Гастингсе. Впоследствии фамилия Курсель (de Courcil) была изменена сначала на Чирчиль (de Chirchil), а по прошествии еще нескольких десятилетий на Черчилль (Churchill).[2] Самым же известным представителем нового семейства стал генерал-капитан Джон Черчилль, первый герцог Мальборо (1650–1722), одержавший яркие победы в битвах при Рамилле, Уденарде, Мальплакете и Бленхейме.
Как бы это ни казалось странным сегодня, но со смертью первого герцога Мальборо род Черчиллей вообще мог прекратить свое существование. По стечению обстоятельств у великого полководца не оказалось прямых наследников мужского пола. Все его владения и титул перешли старшей дочери Генриетте, которая вышла замуж за дальнего предка леди Дианы – Чарльза Спенсера, графа Сутерландского. Возможно, Мальборо так и продолжали бы именовать себя Спенсерами, если бы не четвертый герцог, сумевший в 1817 году убедить короля Георга III о целесообразности возвращения их первоначального имени. С тех пор фамилия Мальборо стала сдвоенной, а их великий потомок Уинстон войдет в историю под инициалами WSC – Winston Spencer Churchill.
Кстати, использование тройного имени не ограничивалось одними лишь геральдическими особенностями Соединенного Королевства, этого же требовали практичность и удобство. Весной 1899 года, после публикации романа «Саврола», Уинстон стал получать многочисленные письма, хвалившие на разный лад его талант романиста. Объем корреспонденции был настолько велик, что вызвал подозрение даже у такого любителя похвалы, как Черчилль. Пытаясь разобраться, что же стоит за подобной хвальбой, он наткнулся на удивительный факт. Оказалось, что на другой стороне Атлантического океана проживает писатель, носящий такие же имя и фамилию – Уинстон Черчилль.
Чтобы в дальнейшем избегать подобной путаницы Уинстон-английский написал своему двойному тезке следующее письмо:
...
«Мистер Уинстон Черчилль просит мистера Уинстона Черчилля обратить внимание на одну немаловажную деталь, которая касается их обоих. Читая местную прессу, он обнаружил, что мистер Уинстон Черчилль (американский. – Д. М.) готовит к публикации свою новую новеллу „Ричард Карвел", которая непременно будет пользоваться большим успехом как в Англии, так и в Америке. Мистер Уинстон Черчилль (британский. – Д. М.) Также является автором одной новеллы, которая в настоящее время по частям публикуется в „Maomillan's Magazine" и готовится к продаже по обеим сторонам Атлантического океана. Кроме того, он предполагает издать 1 октября другую книгу, посвященную завоеванию Судана. Он не сомневается, что мистер Уинстон Черчилль, прочитав данное письмо, увидит огромную опасность в том, что его работы могут быть перепутаны с другим мистером Уинстоном Черчиллем. Для того чтобы в будущем насколько это будет возможно избегать подобных ошибок, мистер Уинстон Черчилль решил подписывать все свои статьи, книги и другие печатные работы „Уинстон Спенсер Черчилль"».[3]
Американец ответил не менее запутанным письмом, из которого, однако, можно было понять, что он благодарит своего британского однофамильца за проявленную заботу об их имени.
В декабре 1900 года оба Черчилля встретятся в Бостоне. Отметив первое знакомство в одном из местных ресторанов, американский Уинстон поведет своего нового друга по окрестностям. Во время оживленной беседы английский Черчилль сделает еще одно предложение, но оно, похоже, окажется менее заманчивым для американского тезки.
– Почему бы тебе не пойти в политику? Я, например, собираюсь стать премьер-министром Великобритании. По-моему, было бы очень забавно, если одновременно со мной тебя выбрали бы в Президенты США.[4]
Несомненно, что уже в те годы Черчилль мечтал о премьерстве. Причем совершенно независимо от своего происхождения, которое, как казалось, должно было предоставить ему все необходимое. Принадлежность известному роду хотя и была важным, но далеко еще не определяющим фактором успешной карьеры.
Во-первых, Мальборо никогда не считались состоятельными, и высшей свет прекрасно об этом знал. Если даже занимавший в то время пост премьер-министра Бенджамин Дизраэли с иронией заметил:
– Они недостаточно богаты, чтобы быть герцогами.[5]
Большая часть их доходов уходила на содержание недвижимости и материальное обеспечение детей – младшего сына Рандольфа и его шестерых сестер. Чтобы свести концы с концами, пришлось даже пойти на крайние меры, выставив на аукцион Кристи кое-что из фамильных драгоценностей и продав банкиру Фердинанду де Ротшильду часть земельных угодий. Молодое поколение (восьмой герцог Мальборо) пошло еще дальше и распродало часть картинной коллекции, включая Мадонну Рафаэля и портрет Карла I кисти Ван Дейка, которые сегодня находятся в Национальной галерее.
Не следовал из принадлежности известному роду и высокий пост. На протяжении нескольких поколений ни один из потомков великого Джона так и не смог добиться больших успехов. Первым, кому это удастся сделать, станет дедушка Уинстона, седьмой герцог Мальборо, успевший побывать и лордом-председателем Тайного совета, и вице-королем Ирландии. Его сын, Рандольф, преуспеет еще больше. После окончания подготовительной школы он отправится в одну из самых привилегированных частных школ Великобритании – Итон, где получит своеобразное прозвище Скаг, характеризующее его как человека «своенравного, самоуверенного, ленивого, нахального и надменного».
Другие же будут более снисходительны, считая Рандольфа «веселым и обаятельным проказником».[6]
После окончания Итона отец Уинстона поступает в Оксфорд, где из-за своеобразного строения глазных яблок, расположенных чуть-чуть навыкате, получает новое прозвище Крыжовник. Помимо учебы, которой Рандольф старался себя не утруждать, он запомнится оксфордским учителям охотой на лис, шумными обедами в клубе «Мирмидоны», а также большими попойками, сопровождаемыми, как правило, различного рода проделками и нахальными выходками. В 1874 году, за два месяца до своей свадьбы, Рандольф проведет безликую предвыборную кампанию, в ходе которой ему удастся получить место в палате общин. За три дня до приезда с женой в Бленхейм он выступит в нижней палате парламента с первой речью, положив начало своей яркой, но слишком короткой политической карьере.
В целом лорд Рандольф являл собой пример личности сложной и противоречивой. С одной стороны, это был человек незаурядных способностей, живого ума и великолепного дара оратора, в полной мере унаследованного его сыном. Выступления Рандольфа, всегда отличавшиеся большим остроумием, были наполнены искрометным юмором, колкими замечаниями и резкими выпадами в адрес противников. Исповедуя идеи «демократического торизма», отец Уинстона создаст в лагере тори свою собственную «Четвертую партию», доставившую немало хлопот как главе либералов Уильяму Гладстону, так и лидеру консерваторов в палате общин Стаффорду Норткоту. В отличие от своих современников, лорд Рандольф быстро поднимется по крутой политической лестнице, став в 1885 году государственным секретарем по делам Индии, а в 1886 году канцлером казначейства.
Несмотря на стремительный взлет, на политическом олимпе лорд Рандольф смог удержаться всего шесть месяцев. И если назначение на пост министра финансов стало возможным благодаря его положительным качествам, то столь короткое пребывание в должности из-за его недостатков. К ним в первую очередь следует отнести чрезмерный эгоизм, отсутствие последовательности в собственных действиях, а также слабость к наслаждениям и радостям плоти. Как признается однажды близко знавший его лорд Дерби:
– При всей неотразимости он ведет весьма сомнительный образ жизни, вряд ли достойный настоящего джентльмена. Мне иногда кажется, что его разум помутился.[7]
Отец Уинстона часто говорил о своей скоропостижной кончине.[8]
На вопрос одного из друзей, как долго он собирается руководить палатой общин, он смело ответит:
– О, что-нибудь около шести месяцев.
– А что же будет потом?!
– Потом? Вестминстерское аббатство, – недолго думая, произнес Рандольф.[9]
В другой раз он скажет своей матери:
– Я буду Цезарем или никем![10]
Не став Цезарем, Рандольф словно сам обрек себя на бесцельное существование.
Если с английскими корнями сэра Уинстона все более или менее определенно, то американская ветвь до сих пор является предметом многочисленных споров. Некоторые исследователи утверждают о наличии отдаленного родства между Черчиллем и представителями американского истеблишмента – четырьмя президентами США: Франклином Рузвельтом, Улиссом Грантом и двумя Джорджами Бушами, а также Аланом Шепхардом, первым американцем, совершившим суборбитальный космический полет.[11]
Не последнее место также занимают и спорные данные о происхождении матери Уинстона Дженни Джером от индейцев-ирокезов. Косвенно это подтверждают смуглый цвет ее кожи и черные как смоль волосы. Упоминая же о главном носителе индейской крови, большинство исследователей обычно имеют в виду бабушку Дженни по материнской линии Клариссу Виллкокс. Согласно семейной легенде она появилась на свет в результате изнасилования ее матери индейцем-ирокезом.[12] Несмотря на полное отсутствие документальных свидетельств, сам Уинстон будет свято верить в семейную легенду о своем нетривиальном происхождении. Уже на закате своей жизни он не без гордости в голосе признается кандидату в президенты США Адлаю Стивенсону:
– Я сам – Союз англоязычных стран.[13]
Отец Дженни, Леонард Джером, также был не менее примечательной личностью. Начав свою адвокатскую карьеру в заштатном городишке, он, не без помощи Уолл-стрита и биржевых спекуляций, быстро сумел сколотить огромное состояние, обосновавшись со временем в Нью-Йорке.
Будущий дедушка премьер-министра не шел ни в какое сравнение с бесцветными обитателями Пятой авеню. Кроме того что он играл на бирже, он был еще американским консулом в Триесте, совладельцем «New York Times» и Тихоокеанской почтовой пароходной компании, а также успел несколько раз переплыть Атлантику на небольших яхтах. Помимо своей активной предпринимательской деятельности Леонард также увлекался музыкой, женщинами, картами и скачками. Отсюда и имя его дочери, названной в честь легендарной Дженни Линд (сопрано и по совместительству его любовницы).
Мать Уинстона была удивительно красива собой – жгучая черноглазая брюнетка со смуглой кожей. Уже с детства она отличалась независимостью суждений и чрезмерной расточительностью. Как иронично заметил один из ее знакомых, «Дженни смело можно отнести к такому типу женщин, для которых иметь меньше сорока пар туфель означает прозябать в нищете».[14]
Юные годы мать Уинстона провела в Париже. Дженни часто посещала всевозможные музеи и выставки, играла на рояле, ездила верхом. Возможно, она так и осталась бы на берегах Сены, если бы не суровый нрав князя Отто фон Бисмарка, сумевшего «железом и кровью» объединить германские народы и, с немецкой педантичностью пройдя от Эльзаса до Парижа, обратить в прах красоту и роскошь империи Наполеона III.
Спасаясь от прусских завоевателей, Дженни найдет себе прибежище на другой стороне Ла-Манша, там же она обретет новую семью и смысл жизни. 12 августа 1873 года, во время Королевской регаты на острове Уайт, Дженни познакомится с перспективным молодым человеком Рандольфом Черчиллем. Молодые люди полюбят друг друга с первого взгляда. В течение трех дней они успеют повальсировать на вечернем банкете, «случайно» встретиться друг с другом на прогулке, а также отобедать в обществе матери Дженни и ее старшей сестры. На третьи сутки Рандольф предложит своей новой знакомой руку и сердце, получив от нее нежный поцелуй в качестве согласия.
Как и следовало ожидать, Мальборо скептически отнесся к предстоящей свадьбе. В беседе с Рандольфом он презрительно отозвался о будущем родственнике, назвав Леонарда «вульгарным» и не слишком щепетильным в делах человеком.
1 2 3 4 5 6