Пока этот черномазый нес какую-то чушь относительно вертолета, я случайно услышал несколько фраз, оброненных кем-то из тех обезьян, что стояли в стороне. И знаете, о чем они трепались? -- Он прищурился и прошелся взглядом по замершим в нетерпеливом ожидании лицам сообщников. -- Маневры американских Военно-воздушных сил в районе базы "Форт Изабель" закончились трое суток назад. Так-то!
Эта весть произвела эффект разорвавшейся бомбы. Значит, их легенда "не работала" с самого начала, с момента их появления на острове! И во всем виноват этот кретин Гросс, подсунувший им дезинформацию! Выходит, их раскусили с самого первого слова.
-- Но ведь тот тип обещал вызвать вертолет! -- воскликнул долговязый.
-- Это уловка, -- веско заявил босс. -- Он не рискнул вступать с нами в открытый конфликт -- ведь силы были практически равны, а жертвовать своими людьми он явно не желал. Поэтому и прибег к уловке, надеясь тем временем связаться со своим черномазым командованием и получить подкрепление. Впрочем, я уверен, что, не попади мы впросак с тремя сутками, этот негр поступил бы точно так же -- слишком уж здешние власти не любят янки. И все это несмотря на договоренность между базой и местными пограничниками об определенного рода услугах, которые могут потребоваться обеим сторонам в случае крайней необходимости.
-- Так что же нам теперь делать? -- подал испуганный голос белобрысый.
-- Уходить, -- мрачно отозвался босс. -- Надеюсь, в ближайшие полчаса этих болванов не хватятся, -- он кивнул на неподвижные тела чернокожих пограничников, -- а этого времени нам вполне хватит, чтобы добраться до города. В двухстах ярдах отсюда проходит шоссе... Быстро переодеться!
Все пятеро немедленно приступили к изменению своей внешности. Из рюкзаков в спешном порядке была извлечена гражданская одежда полуспортивного покроя, а десантное обмундирование "зеленых беретов" надежно упрятано в один из рюкзаков. К этому же рюкзаку босс привязал все пять автоматов.
-- Документы у всех при себе? -- спросил он, когда переодевание было закончено.
-- У всех.
-- Надеюсь, вам не следует напоминать, что с этого момента каждый из вас становится самим собой?
-- Не следует, босс, мы все хорошо помним, -- за всех ответил долговязый.
-- Хорошо, -- подытожил босс, окидывая четверых спутников критическим взглядом. -- Ждите меня здесь.
Подхватив тяжелый рюкзак с военным обмундированием, он направился назад к озеру. Минут через десять вернулся, но уже налегке.
-- А рюкзак? -- поинтересовался белобрысый.
-- На дне, -- ответил босс, переводя дух. Затем вынул из кармана пистолет с глушителем, проверил магазин и сунул обратно. -- Все. Теперь мы можем двигаться дальше, здесь нас больше ничто не держит.
Вскоре они вышли к шоссе. Нельзя сказать, что движение здесь было слишком оживленным. Изредка проносились автомобили всех мастей и размеров, но ничего подходящего до поры до времени не подворачивалось.
Совершенно неожиданно из-за поворота вылетел военный грузовик, битком набитый чернокожими солдатами, и на бешеной скорости промчался мимо. Но вот наконец появилось то, чего босс ждал уже добрых пятнадцать минут.
Это был старенький микроавтобус. Салон пустовал, за рулем сидел здоровенный негр с круглой лоснящейся физиономией. Босс выскочил на дорогу и яростно замахал руками. Раздался скрип тормозов, автобус остановился.
-- В город, -- коротко бросил босс и сунул в окошко несколько долларовых бумажек. Физиономия негра расплылась в широкой довольной улыбке.
-- Садитесь, -- кивнул он. -- Ручаюсь, у господ туристов не будет оснований сердиться на старого Джо.
Босс дал знак своим спутникам, и вскоре пятерка респектабельных мужчин не спеша разместилась в салоне микроавтобуса.
Дальнейшее происходило строго по сценарию. В небольшом приграничном городке, куда доставил их добродушный водитель автобуса, все пятеро рассредоточились, и впоследствии каждый из них добирался до цели собственным, строго выверенным и до мельчайших деталей проработанным путем. А цель у них была одна -- Европа.
Глава вторая
В темную августовскую ночь на окраине Милана, в квартале, где обычно селились рабочие и служащие среднего достатка, происходили странные события. По пустынной, освещенной редкими фонарями улице торопливо шел невысокий человек. Ночь была тихая, безветренная, душная. Тучи еще с вечера заволокли все небо -- город замер в ожидании грозы. Человек шел хорошо знакомой ему дорогой и вскоре добрался до стоявшего чуть в стороне трехэтажного дома. Вся улица утопала в зелени, и дом не был исключением: кусты сирени и желтой акации облепили его со всех сторон, а старый развесистый платан полностью скрывал от взоров посторонних. Свернув к одному из подъездов, мужчина внезапно остановился. От стены отделилась темная тень и шагнула ему навстречу.
-- Синьор Риччи? -- спросила тень.
-- Допустим, -- не очень учтиво ответил синьор Риччи. -- А вам какое дело?
-- О, не волнуйтесь, я вас долго не задержу, -- заверил его незнакомец, медленно приближаясь. Свет от подъездного фонаря падал исключительно на лицо Риччи, оставляя фигуру незнакомца в тени. Было в его облике что-то такое, что заставило Риччи вздрогнуть.
-- Кто вы? -- глухо спросил он. -- Что вам от меня нужно?
-- Один небольшой пустяк, маленькая, так сказать, формальность, всего лишь несколько штрихов из вашей анкеты.
-- Я не намерен иметь с вами никакого дела, -- упрямо заявил Риччи. Голос неизвестного не то чтобы казался ему знакомым, но наводил на какие-то странные мысли. Необъяснимый ужас по капле вливался в его душу.
-- Вы служащий мэрии? -- спросил незнакомец.
-- Не ваше дело, -- резко ответил Риччи.
-- Вы женаты, и вашу супругу зовут Кристина Риччи?
-- Повторяю, это вас не касается.
-- У вас двое детей-близнецов? А в прошлом месяце вы растратили казенные деньги и путем подлога сумели скрыть это?
-- Ложь! -- закричал Риччи. -- Наглая ложь! Не было ни кражи, ни подлога! Убирайтесь прочь, мерзавец! Ваш гнусный шантаж не пройдет!
-- Хорошо, хорошо, -- зачастил незнакомец, в знак примирения выставив вперед ладони, -- беру свои слова обратно. Пусть я ошибся, пусть. Но, -- он на секунду умолк, -- но, признайтесь, синьор Риччи, ведь была у вас мысль о краже? Была ведь, а?
И хотя лица незнакомца Риччи не видел, в тоне его он различил изрядную порцию издевки. Это его окончательно взорвало. Сжав кулаки, он бросился на обидчика, но тот внезапно вынул из кармана плаща портсигар и протянул его Риччи.
-- Курите, синьор Риччи. И не будем больше ссориться. Вы хотите знать, кто я? Извольте, я откроюсь вам. Только поумерьте свой пыл и прекратите махать кулаками.
Теперь голос его отливал металлом. Риччи замер в двух шагах от темного силуэта и тут же отпрянул, ибо незнакомец шагнул вперед и вышел из тени. Свет фонаря упал на его лицо. Риччи вскрикнул и в страхе попятился.
-- Вы узнали меня, Риччи. -- Незнакомец криво усмехнулся. -Прекрасно, тогда перейдем сразу к делу.
-- Вы... вы... -- лепетал Риччи.
-- Совершенно верно, я ваш двойник.
Напротив Риччи стояла точная его копия -- те же черты лица, те же глаза, тот же голос, та же сутулость, и даже плащи у обоих были совершенно одинаковыми.
-- Вы удивлены? Не стоит. Я прибыл сюда из мира теней, чтобы свести с вами счеты. Но прежде закурите, Риччи, прошу вас.
Он стоял, все так же протягивая портсигар, а Риччи, лишившись дара речи, продолжал пятиться, пока не уперся в невысокую изгородь. Глаза его были совершенно круглыми, нижняя челюсть сильно дрожала.
-- Кто... вы?..
Вместо ответа двойник Риччи шагнул вперед и властно потребовал:
-- Курите! Ну!
Риччи в ужасе замотал головой.
-- Что ж, это ваше право, -- пожал плечами незнакомец. В руке его что-то щелкнуло, крышка портсигара откинулась.
Все происшедшее затем заняло не более пяти секунд. Силуэт Риччи внезапно покрылся голубоватым свечением, стал блекнуть, растворяться в темноте, таять -- и вдруг исчез. Слегка запахло озоном.
Возвращавшийся в тот час с ночной смены Умберто Карризи, сосед синьора Риччи по этажу, видел, как тот, стоя под тусклым подъездным фонарем, достал из портсигара сигарету и закурил. Городские часы пробили два раза...
Словно вторя им, ударил гром. Хлынул дождь.
Глава третья
Серебристый "кадиллак", мягко шурша покрышками, бесшумно остановился у чугунных узорчатых ворот. Ворота так же бесшумно растворились, и автомобиль медленно въехал во владения Шарля Левьена. Длинная и прямая, словно стрела, дорожка, посыпанная красным гравием, вела к центральному подъезду богатой усадьбы.
Вилла Левьенов была поистине райским уголком. Она буквально утопала в субтропической зелени -- благо мягкий климат Средиземноморья способствовал бурному ее произрастанию. Главная аллея, ведущая от ворот к усадьбе, была ухожена с такой тщательностью, а обрамлявшие ее два ряда кустарника, подстриженного в строгом соответствии с законами геометрии, настолько были уподоблены двум параллельным прямым, никогда не пересекающимся, что невольно возникала мысль: уж не сидит ли в засаде целая армия дворников и садовников и не следит ли она с превеликим пристрастием за каждой занесенной со стороны, дерзко нарушающей всеобщую гармонию, "чужой" песчинкой, за каждым вновь появившимся на свет Божий, но не отвечающим установленным стандартам листочком, за каждой травинкой, посмевшей на лишний дюйм возвыситься над своими унифицированными собратьями?.. Нет, никакой армии не было, но два штатных садовника работали на вилле от зари и до зари.
"Кадиллак" замер у главного входа. Возле дверцы тут же вырос туго накрахмаленный, с генеральской выправкой, привратник. Его каменно-учтивое лицо было лишено какого бы то ни было выражения.
-- Прошу вас, месье Лебон. Хозяин уже дважды справлялся о вас, -бесстрастно произнес привратник, помогая выйти полному, с короткой стрижкой мужчине лет тридцати.
-- Спасибо, Франсуа, -- ответил тот, отдуваясь и стирая пот со лба. -- Фу-у, ну и печет же сегодня.
-- Да, месье Лебон, термометр показывает двадцать девять градусов по Цельсию, -- словно робот, произнес Франсуа. -- Великолепная погода, месье.
-- Ну, это как сказать, -- усомнился месье Лебон, щурясь на совершенно чистое, ослепительное, неподвижное, пышущее жаром небо. -Будьте добры, Франсуа, распорядитесь с этим. -- Он кивнул на заднее сиденье автомобиля.
Там, утопая в изящной корзинке, испуская неземной, божественный аромат, подобно только что вылупившимся птенцам в гнезде, цвета густой, уже свернувшейся венозной крови, почти черные, бархатистые, замерли в ожидании роскошные розы -- целый букет, огромный, необъятный, безжалостно стиснутый кольцом корзинки.
-- Сию минуту, месье Лебон.
Даже вечно невозмутимый Франсуа не сумел скрыть едва заметной тени восхищения, на мгновение тронувшей его лицо. Словно из-под земли вырос юноша-слуга, наделенный теми же безупречными манерами, что и его старший коллега, ловко, но бережно подхватил корзинку с цветами и последовал за месье Лебоном.
Карьеру Пьера Лебона можно было бы назвать блестящей. Выходец из бедной семьи, в шестнадцать лет он отправился на заработки в Париж, где после долгих и порой бесплодных поисков своего места в жизни сумел наконец занять престижный пост дегустатора духов в известной на весь мир парфюмерной фирме "Кристиан Диор". Дело в том, что Пьер обладал удивительным врожденным даром, с годами развившимся и достигшим настоящего совершенства, -- даром различать тончайшие оттенки любых запахов, особенно запахов всевозможных цветов. Обостренное, чрезвычайно чувствительное обоняние стало его вторым зрением, и часто, когда глаза оказывались бессильны передать всю полноту окружающего мира, выступало на первый план и успешно лидировало среди остальных форм чувственного восприятия, данных человеку природой. Простой пример: два цветка, совершенно идентичных для простого смертного, для Пьера Лебона имели свои, чисто индивидуальные, присущие только каждому из них качества, выраженные в специфических оттенках аромата.
Горя желанием создавать свои собственные сорта духов, а не "нюхать" чужие, Пьер Лебон мечтал об открытии независимой фирмы. В двадцать пять лет счастье вновь улыбнулось ему: некий солидный магнат, чей счет в банке исчислялся единицей то ли с семью, то ли с восемью нулями, выразил намерение субсидировать начинания молодого таланта. А еще год спустя фирма со скромным названием "Пьер Лебон" уже давала продукцию. Пьер Лебон обрел независимость, чуть позже -- состояние и признание в кругу воротил мирового парфюмерного бизнеса. Продукция фирмы пользовалась неизменным успехом у сильных -- и богатых -- мира сего. Высокая стоимость духов делала их практически недосягаемыми для человека со средним достатком -- и тем не менее на витринах они не залеживались, обладание ими считалось редкой удачей. Фирма ограничивалась выпуском лишь небольших партий духов, выбрасывая их на жадный до новинок рынок, -- и тем самым создавала ажиотаж вокруг своей продукции и ореол таинственности вокруг имени Пьера Лебона.
...Он вошел в просторное, роскошно обставленное помещение. Слуга с цветами неотступно следовал за ним. Торжество было в самом разгаре: гремела музыка, мелькали танцующие пары, слышались смех, шутки и фривольные анекдоты, то тут, то там взрывались откупориваемые бутылки с шампанским. Дым дорогих сигарет сизыми струйками вился по залу. Пьер невольно поморщился: первейшим врагом его необыкновенного дара был именно табачный дым.
Казалось, никто из присутствующих не заметил появления Пьера Лебона. Но вот от группы мужчин отделилась фигура высокого молодого блондина и направилась прямиком к нему.
-- Привет, Пьер! -- радостно воскликнул он, крепко стискивая руку гостю. -- Наконец-то! А я боялся, что ты уже не придешь.
-- Скорее я не явился бы на аудиенцию к английской королеве, чем нарушил слово, данное моему лучшему другу, -- улыбнулся Пьер Лебон, отвечая на рукопожатие. -- Кстати, где же виновница торжества?
-- Матильда! -- крикнул Шарль Левьен -- ибо это был он -- и помахал кому-то в зале.
1 2 3 4