Тогда восьмилапые Тчалки взбежали на спины своих товарищей и бой начался на втором ярусе. Здесь им сначала противостояли только двуногие чивийцы, которые немедленно понесли страшный урон. Смертоносцы, не обращая внимания на множество наносимых им ран, бежали, с нечеловеческой скоростью нанося смертельные укусы, подбрасывали воинов в воздух ударами лап.
- На помощь, мой Повелитель! - закричал король Стэфф, видя происходящее, но никакой нужды в этом не было.
Повелитель Чивья, благодаря тому, что мог в любой момент поговорить с каждым из своих восьмилапых воинов, видел всю картину боя. Навстречу паукам Тчалка уже бежали чивийские смертоносцы, ловко огибая и перепрыгивая людей. Снова сшиблись два потока, опять люди забрались на спины своим и ударами сверху помогли потеснить противника.
Так продолжалось еще трижды. Смертоносцы Тчалка, не видя другого выхода, снова и снова взбирались на спины врагов, чтобы добраться до их двуногих помощников. Под невыносимой тяжестью живых и мертвых находившиеся снизу пауки упали на землю, распластав лапы, не могли пошевелиться. Многие впадали в панику, вдобавок к эмоциям боли и ярости воздух над полем брани пропитался стонами.
Наконец вся эта огромная пирамида покачнулась и медленно развалилась. Остатки армии Тчалка беспорядочно метались, продолжая сражаться, но уже были полностью разбиты. Повелитель Чивья побежал вперед, честь заставляла его искать боя с властителем Тчалка. Но тот уже остывал, растерзанный множеством напавших на него врагов. Начиналось преследование.
Король Стэфф не стал останавливать тех воинов, что оказались на спинах смертоносцев и с удовольствием присоединились к погоне. Однако всех остальных призвал к себе, для чего у воеводы Ашкеля имелся специальный рог. Под его звуки и собрались те из оставшихся в живых, кто еще мог ходить.
- Сосчитайтесь, разберитесь по сотням, а потом помогите раненым! - коротко распорядился Стэфф. - Где Владис?
- Я здесь, отец... - принц оказался за его спиной.
Весь покрытый брызгами красной и голубой крови, он менял на луке оторванную тетиву. В Чивья хотя и уважали высоких господ, но выделяли их из прочих только в мирное время.
- Сколько осталось от моей сотни?
- Больше семи десятков, - усмехнулся Владис. - Я увел их, как только понял, что сейчас вся эта постройка рухнет! Мы попрыгали вбок. Только половина наших уехала с восьмилапыми.
- Не беда, вернутся, - король облегченно вздохнул. - А ведь отделались малой кровью, верно?
- Верно. Они совсем не умеют воевать, эти странные пауки. Я-то думал, они будут швыряться камнями сверху... И зачем им тогда эти шары?
- Придет время, узнаем.
Король уже пошел прочь, когда Владис вдруг вспомнил.
- Отец! Олаф-сотник вернулся, к самому концу боя!
- Где он?
- Ищет Повелителя.
Стэфф поморщился. Олаф совсем ни во что не ставит своего короля! Он быстро прошел сквозь толпу людей и пауков, мимо раненых и убитых, позвал. Повелитель тут же откликнулся - уж он-то никогда не забывал, что у людей тоже есть властитель. Старик, как называли смертоносца немногие отваживавшиеся на это двуногие, уже остыл от боя.
"Что-то случилось, король?" - не оборачиваясь, поинтересовался он. - "Живо ли твое потомство?"
- Да, Владис уцелел и даже не ранен, благодарю тебя. Счастлив победе. Слава Повелителю!
"Слава мои слугам! Благодари от меня своих подданных. Вы сильно помогли нам."
- Я слышал, что вернулся Олаф-сотник, - Стэфф наконец добрался до Повелителя, обходя трупы мертвых врагов.
"Он сейчас придет. Прости, я говорю с этим человеком и размышляю."
Перед Повелителем стоял Барук, единственный плененный слуга стрекоз. Старик всегда держал его и при себе и часто, погружаясь в размышления, изучал воспоминания человека. Барук вырос в одном из степных городов, давно сожженных стрекозами, и был одним из первых похищенных. Он умел, как и Олаф, срывать от восьмилапых свои мысли, но перед мощью сознания Повелителя пасовал.
- Трясется весь, - неприязненно покосился на Барука король. - Поседел... Часто с ним Повелитель беседует, не всякий выдержит. Скоро помрет.
- Скорей бы, - поддержал Стэффа воевода Ашкель, всюду следовавший за королем. - Ух, гадина!
- Ваше Величество!
Король обернулся и увидел перед собой коленопреклоненного Олафа. Он легко коснулся его головы рукой, позволяя встать.
- Скорей бы отросли твои волосы, - усмехнулся Стэфф. - А то ты на себя не похож.
- Они торопятся согласно Вашей воле... - сотник поднялся.
Прежде он отличался в любой толпе длинными черными волосами, которыми очень гордился. Но как-то раз в горном завале, устроенном повстанцами, Олафу защемило их между двумя волосами, пришлось отрезать.
- Ты уже все доложил Повелителю?
- Да, встретил его первым, - приврал Олаф, чувствуя обиду в голосе короля. - Но я готов все подробно повторить для Вас.
- Это лишнее, мы тут все немного устали. Надеюсь, Повелитель Чивья сделает милость и сам отдаст мне полученные знания. Все люди живы?
- Люсьен, хажец, прибыл со мной, но вот Стас попал в плен к джетам. Это такие люди, вроде повстанцев, они...
- Не трудись, я же сказал, - остановил его король и пошел прочь. - Отдыхай, Олаф-сотник.
Олаф проводил Малого Повелителя глазами с досадой сплюнул. Вот, еще не хватало испортить отношения с королем! Стэфф не захотел даже выслушать доклад, обиделся, что его обошли.
- Зря ты так, - к нему приблизился Люсьен, стоявший до того в сторонке. - Все же он король и...
- Ну, хватит меня учить. Я торопился к Повелителю - не терять же время на формальности! Тем более я думал, что он не заметит, - сотник опять сплюнул. - Зачем нам свой Малый Повелитель? Вполне хватило бы и одного, большого.
- Ты опять говоришь нехорошие вещи, - хажец испуганно оглянулся на стоящую рядом охрану Повелителя.
- Ладно, больше не буду. Тем более ты говоришь, что я тоже скоро стану королем. Ты можешь пока прикорнуть где-нибудь, мне-то придется ждать.
- Я лучше с тобой постою. Эти раненые смертоносцы, они так стонут, будто земля гудит, - Люсьен даже немного дрожал. - Ты ведь знаешь, я открыт для них, я все это постоянно слышу.
Догорали костры, на поле брани опускалась тень. Понемногу возвращались отправившиеся преследовать врага отряды. Олаф и Люсьен опустились на землю, прижались друг к другу спинами - так они часто сидели во время прошлых вылазок, когда нельзя или не из чего было развести костер. Хажец, чьи мысли всегда были открыты для пауков, боялся даже подумать о Повелителе, чтобы не потревожить его. Как на зло, другие мысли в голову не лезли.
- Я все думаю о Стасе, - решил он помочь делу разговором. - Как теперь с ним? Надо же вытаскивать парня из ямы, мы его там бросили.
- Повелитель скажет, что предпринять, - беспечно отозвался Олаф, а стражник сморщился. - Старик успеет подумать обо всем, и слугу своего не забудет. Правда, Стас не совсем его подданный... Но пошел туда вместе с чивийцами.
- Налет надо сделать вот как, - продолжил Люсьен. - Подловить на берегу какую-нибудь ладью и перебить всю команду. То есть не всю, а кроме нескольких. Ты с ними... Поработаешь, как с Важелем собирался, а потом поплывем к Джемме. Нет, атамана тоже надо в живых оставить, чтобы он руками махал, как у джетов заведено. А потом просто налетим и... Нет, сначала надо еще узнать, где находится эта яма, чтобы быстрее его найти. Потом опять а ладью.
- Ты мог бы сначала все продумать, а уж потом мне все рассказать, - зевнул сотник. - Можно так сделать. Одно плохо в твоем плане.
- Долго, да? Думаешь, не успеем?
- Может, и успеем, если к западному берегу пойдем и там окажется ладья. Но есть еще одна сторона, нехорошая.
- Какая же? - задумался стражник. - Сильда? Думаешь, он без нее не захочет уходить? Так я ему дам разок по голове, и на руках перенесу в лодку.
- Да нет, - вздохнул Олаф, - по голове и я могу дать. Дело в том, что пока перебьем команду ладьи, пока будем штурмовать Джемму - потеряем несколько десятков людей. Ради одного.
Люсьен встал, обошел сотника и сел к нему лицом.
- Но разве это неправильно - выручать своих? Повелитель ведь послал отряд за нами, и многие погибли. Зижду ведь никто не обвинит, верно?
- Никто. Для смертоносцев честь прежде всего, они своих не бросают. Любые потери оправданы. С джетами Повелитель только начал еще, он будет мстить и дальше. Это война... Но разумна ли месть? Мертвых не вернешь, а живых потеряешь. Со Стасом примерно такая же история... - сотник рассеянно сорвал покрытый инеем стебелек и понюхал его. - Вот, скажем, если бы на Джемме сидел я... Да ты вспомни, чего мы больше всего боялись! Что Зижда вернется раньше и поплывет к островам на плотах. А мы бы с берега смотрели, как их убивают.
- Стас про это не думал, - возразил Люсьен. - Он же мало что понимает, этот парень. Темный совсем. Жалко его.
- А тех, кто погибнет его выручая - не жалко?
Стражник помолчал. Олаф все внимательнее принюхивался к стебельку.
- Все равно нельзя его там оставлять, - изрек наконец Люсьен. - Если даже живым не застанем - хоть отомстим. А иначе ведь всю жизнь корить себя будешь, что друга не выручил! Олаф, скажи мне, что ты думаешь так же!
- Я думаю так же, - машинально проговорил сотник. - Еще думаю, что нашел новый вид наса. Он есть степной, а есть горький, горный. Этот, получается, будет лесным.
- Да я давно их заметил, эти кустики-недоростки, - пожал плечами Люсьен. - Зачем они нам? Ими только повстанцы обкуриваются, чтобы Фольша своего увидеть.
- Да я не буду обкуриваться, - пообещал сотник. - Я только перед сном немного подышу дымком, чтобы королева Тулпан приснилась, и все.
"Олаф-сотник!"
- Я здесь, мой Повелитель! - Олаф подскочил и бегом кинулся к Старику, который медленно поворачивал своего огромное тело.
Очень давно Смертоносец Повелитель Чивья не покидал Дворца. Туда приходили помощники, самки, люди, приносили пищу и очень редко - воду. Широкие залы были вдоль и поперек перетянуты тенетами, старыми, прочными. Часто в раздумьи старый паук ткал паутину, порой наоборот, съедал ее. И вот теперь он снова оказался на ветру, под снегом, в чужой земле.
- Я могу развести костер! - сказал сотник, прерывая молчание. - Только прикажи!
"Ты всегда был чутким, Олаф-сотник. Самым чутким из известных мне людей. Ты привел когда-то в Чивья этого человека по имени Барук. Кажется, я узнал от него все. Боюсь, скоро он умрет, человеческое сознание слишком слабо. Поручаю его тебе."
- Мне?.. - Олаф растерянно посмотрел на сидящего в траве Барука, бессмысленно пускающего слюни после очередного вторжения в свое сознание. - Но я думал... Он же пленный. Пленный враг!



"Барук - не повстанец. Стрекозы похитили его еще юношей. Он не нарушил Договор, он лишь предал своего Повелителя. Мы не станем казнить его. Если Барук сможет жить - пусть живет. Больше он не изменит."
- Но что с ним сделаю я?
"Другие просто убьют. Тебе он может пригодиться. Пока ничего с ним не делай. Я думал о тех новостях, что ты принес."
Старик замолчал. Олаф замер, глядя в холодные умные глаза. Он и не подозревал, что когда-то эти глаза рассматривали огромных людей из угла, из крохотной паутины.
"Завтра мы должны прийти в Тчалка, или Темьен, как называли его твои джеты. Нам нужно захватить город, хотя бы один из трех. Ты пойдешь с нами, у меня будет поручение к тебе. Но не смей ввязываться в бой, ты понадобишься своему Повелителю и потом."
- Твоя воля - закон! - Олаф припал на колено, полагая, что разговор завершен.
"Хажец хочет узнать о судьбе морского человека Стаса. Скажи ему, что Повелитель помнит о нем. Но у нас слишком мало сил, чтобы послать большой отряд на Джемму. Весь Иткан придет воевать с нами этой зимой. Скажи ему, что я надеюсь на Олафа-сотника. Пусть он придумает, как помочь морскому человеку и скажет мне. Так и передай хажцу."
- Твоя воля - закон... - пробормотал обескураженный сотник.
"Иди. Но не кури много наса, от этого у двуногих случаются болезни. Желаю увидеть хороший сон."
- Твоя воля - закон... - Олаф уходил спиной вперед и едва не споткнулся.
Повелитель Чивья отвернулся от него, но добавил:
"Передай мои наилучшие пожелания королеве Тулпан. И не забудь о Баруке."
Сотник будто во сне остановился, покачнулся, снова пошел вперед. Барук все так же сидел на траве. Олаф взял его под мышки, приподнял и оттащил к Люсьену, сам тяжело опустился рядом.
- Ну что? - спросил хажец. - И зачем ты его принес? Чтобы я ему шею свернул?
- Дай отдышаться, - попросил Олаф.
Повелитель шутил! Возможно ли такое? Весь опыт общения с пауками говорил сотнику: нет. Значит, всерьез просил передать королеве Тулпан свои пожелания? Во сне? Олаф не был уверен, что смертоносцы хорошо себе представляют, что такое человеческие сны. А еще он... Кажется, Старик издевался над Олафом!
- Так что сказал Смертоносец Повелитель? - не терпелось узнать Люсьену.
- Просил тебе... Приказал тебе передать, что он помнит о Стасе. Но отряд на Джемму послать не может, потому что у нас мало сил для той войны, которую мы ведем со смертоносцами.
- А что же делать?
- А это, как считает Старик, должен придумать Олаф-сотник. Что скажешь?
- Скажу: думай, раз приказали, - ехидно усмехнулся Люсьен.
Хажец мало общался со смертоносцами и в отличии от Олафа был склонен их очеловечивать. Он не знал, что часто пауки просто имитируют людские поступки, чтобы сделать двуногим приятное, а точнее - оказать уважение. Так восьмилапый Иржа, Око Повелителя Ужжутака в Горном Уделе Хаж часто гладил принцессу Тулпан по голове лапой, но думал в это время только о том, чтобы не оторвать ей ухо когтями. Просто умный паук заметил, что после этого девушка становится откровеннее в своих мыслях.
- Думаю, - вздохнул Олаф, - уже думаю. Подожди, разыщу у кого-нибудь трубочку, подсушу нас и буду думать. Идем искать мою сотню, а там - местечко у костра, до утра не тронемся.
- Скажи, - на ходу поинтересовался Люсьен, - а смертоносцы берут пленных? Я как-то ни разу об этом не думал.
- Ты считаешь, что они - люди на восьми ногах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36