Дело идет к ужину, а еще Питти надо дождаться. Если, конечно, он не решил удрать.
Обрадованный Стэфи, уже сползший со спины Класа, тут же поднял с земли пару веток сухого кустарника, изображая сбор топлива для костра. Сойла вздохнула и пожала плечами:
- Наверно, ты прав... Давайте тогда все приготовим и будем ждать этого шамана... Но если он ушел насовсем, то куда же пойдем мы?
Клас совершенно не понял действий своих спутников. Он подошел к бурдюкам, взвалил оба на спину, но увидел, что никто двигаться не собирается. Все уже решили без него? Конечно, какой смысл связываться с ним, все равно что немым! Хлопоты одни. Юноша раздраженно сбросил сосуды с водой, которая негодующе булькнула, и пошел собирать пищу для костра - как ни злись, а в Степи ночью без костра страшновато. Вообще-то, Пожиратели Гусениц разводили огонь только в Праздники, после удачной охоты, но одно дело - племя, и совсем другое - пятеро путешественников.
Элоиз он увидел издалека - заметил все те же приметные рыжие волосы. Девушка уже не бежала, она шла, тяжело дыша и покачиваясь от усталости.
Охотник сперва обрадовался ее появлению, подтверждающему их с Питти догадки, но тут же насторожился. Высокая пришелица сжимала в руке меч, ярко поблескивающий на солнце. Клас кинулся к месту стоянки, разыскивая глазами копье. - Эль! Стэфи, скажи, чтобы Эль поговорил с ней, только пусть держится на расстоянии! - С кем? - не понял мальчик и завертел головой. - С кем поговорить? Но к нему уже подскочила Сойла, тоже обеспокоенная, хотя и в гораздо меньшей степени: - Смотрите, это же Элоиз! С племенем что-то случилось!
Эль не разделил настроений Сойлы и, выслушав через малыша совет Класа, тоже вооружился копьем. Так они и поджидали девушку: двое охотников с выставленными вперед копьями, рядом немало удивленные такой встречей степнячка и выглядывающий из-за нее Стэфи.
Но Элоиз даже не обратила внимания на это странное построение - из глаз у нее непрерывно катились слезы. Анза молчал. Расстояние, конечно, было уже слишком большим, но теперь девушка воспринимала это еще и как мрачный знак. Друг, наверное, умер, а она даже не вернулась
помочь ему, даже не попыталась спасти. Бедный, безногий, парализованный паук остался лежать в Степи. Но между ним и девушкой был враг, убийца с луком и отравленными стрелами. Померев от яда, она не сможет отомстить за смертоносца.
Девушка не имела никакого плана, приближаясь к друзьям шамана. Если бы в нее полетели стрелы, она бы просто с облегчением умерла. Вряд ли кто-то из людей страдал от потери близкого человека так сильно, как Элоиз, утратившая друга. Он давно уже стал частью ее самой, да и она, наверное, наполовину умерла вместе с ним. Ничего, кроме боли, не осталось в груди, человеческой боли и нечеловеческого желания отомстить.
- Здравствуй! - выкрикнул Эль, еще когда между ними оставалось больше двух десятков шагов. - Что случилось? Ты решила идти с нами?
Элоиз подошла вплотную, остановилась, глядя на покачивающийся наконечник копья охотника. Солнце уже покраснело, спускаясь к горизонту, сушило слезы. - Да, я решила пойти с вами. А где ваш друг? Высокий чужак?
- Он охотится. Ты, конечно, можешь остаться. Но с тобой действительно все в порядке? - Эль говорил, а сам больше прислушивался к своим ощущениям в области паха. Оказывается, память живет не только в голове! Ему было приятно снова видеть Элоиз, хотя он и не мог не чувствовать исходившую от нее опасность.
- Все в порядке. - Девушка вложила меч в ножны и улыбнулась встревоженной Сойле. - И с племенем все в порядке. Вчера вечером я, кажется, была немного не в себе? Клас не обиделся на меня? А ты, Эль? Элоиз ждала, что вот-вот стрела Питти вопьется ей в спину. Что делать?
- Нет, я не сержусь... - с улыбкой проворчал веснушчатый охотник и опустил копье. -Проходи, присаживайся, Сойла уже скоро начнет разводить огонь.
- Ты, кажется, не умеешь этого делать? - Степнячка шагнула к Элоиз, тоже с улыбкой: наконец-то все образовалось! - Я покажу тебе. Все наши женщины с детства умеют добывать огонь из сухих палочек. Только придется немного потрудиться!
Рот малыша Стэфи с готовностью расплылся до ушей, теперь не улыбался только Клас. Что с Питти? Жив ли он и стоит ли спросить напрямую об этом у Элоиз? Сделав вид, будто что-то заметил в траве, он отошел чуть в сторону, по-прежнему держа копье наизготовку. От пришелицы исходил сильный импульс боли и обреченного отчаянья, но внешне она была вполне здорова. Странно.
Из-под руки осмотрев горизонт и не заметив никаких признаков возвращающегося шамана, Клас был вынужден вернуться к спутникам. Сойла встретила его ласковым взглядом через плечо, они с рыжей чужачкой сидели теперь спиной к нему, рядом с ними Стэфи. Юноша остался стоять.
Услышал ли он далекий крик или почувствовал зов о помощи с помощью каких-либо других чувств - точно Клас сказать не мог, однако никто, кроме него, не обернулся. Горизонт был по-прежнему чист, но юноша точно знал, что там кто-то есть, и этот человек зовет именно его. Сигналя брату приложенным к губам пальцем, он стал осторожно отходить в сторону, потом повернулся и побежал. Когда дыхание вошло в ритм, а ноги приноровились перепрыгивать через подозрительные ямки и колючие кусты, Клас рискнул поднять на миг голову и взглянуть вперед. Там, так далеко, что едва можно было рассмотреть, взметнулись из травы две руки. Другой на его месте не смог бы даже утверждать наверняка, что это именно руки, а уж тем более не сумел бы сказать, чьи, но юноша был уверен - это Питти, и Питти попал в беду.
* * *
Мысленный контакт с девушкой разорвался несколько позже, чем она исчезла из виду. Теперь он остался один. Он видел, он слышал, но он не мог пошевелиться. В голову пришла мысль, что именно теперь он может понять кое-что в людях, по крайней мере в тех, которые испытали полное обездвиживание паутиной и медленную смерть заживо. Паук впервые почувствовал к этой процедуре отвращение. Сзади послышался шорох - оттуда, где лежат лапы и брюхо, где торчат из них две стрелы. Восьмилапые слышат при помощи волосков на ногах, поэтому смертоносец смог разобрать шаги целых трех движущихся существ. Скоро, очень скоро они разберутся, что этот
большой хищник мертв...
Животный протест на миг затмил мозг ученого, и он рванулся из невидимых пут изо всех своих могучих сил. Кажется, что-то пошевелилось, какая-то из лап, но невозможно понять, какая именно.
Паук затих, дав себе небольшой отдых. Озарение ударило словно молния. Как?! Он, смертоносец, ученый из прославленного Ута, собирается позволить сожрать себя этим низким тварям?! Да что же с ним стало, как он дошел до такого состояния? И с этой мыслью вернулась и уверенность, и сила. Быстро прощупав импульсом ожившей воли подбирающихся к нему хищников, паук убедился, что это действительно скорпионы, совсем молодой выводок. Всего несколько мгновений потребовалось восьмилапому, чтобы ударом воли, несущим огромный заряд ужаса, отогнать эту мелочь прочь.
Анза снова попробовал пошевелиться, и теперь успешнее - одна из лап явно начинала слушаться. Но еще слишком рано. Пока нужно поразмыслить, холодно, по-паучьи поразмыслить: что происходит? Как он мог забыть о своей силе? Ответ мог быть только один: в нем стало слишком много от человека. Постоянное общение и частые сливания сознания с Элоиз привнесли в смертоносца людские черты.
Восстановившаяся способность к самоанализу тут же прибавила к случившемуся еще одно открытие: Анза констатировал факт произошедших с ним изменений без каких-либо внутренних противоречий. Что вышло - то вышло, как бы говорил себе восьмилапый, так тому и быть. Возможно, самым страшным и было нежелание бороться со своим очеловечиванием. Видимо, процесс зашел слишком далеко.
Но что-то совсем древнее, мучительно вросшее в личность, еще боролось. Нет, он не человек! И никогда им не станет, даже если очень захочет. Анза вспомнил, как был с Элоиз во время ее случки с самцом. Маленькая долго была без мужчины, и несмотря на все несоответствие выбранной особи ее представлениям о необходимых для обладания ее вниманием качествах, девушка смогла полюбить степняка на короткое время. И Анза тоже.
Было в ее отношении что-то от материнского чувства, а что-то напротив, от тяги девочки к отцу - смертоносцу прежде нравилось анализировать ее эмоции, перелистывая их, словно книгу, через некоторое время после тех или иных событий, забравшись в свою ничего не теряющую память. Теперь смертоносец не столько разбирал случившееся, сколько вспоминал приятные мгновения. Да, он полюбил и желал этого самца, он помнил его кожу, и даже резкий мускусный запах в какой-то миг стал ему приятен.
В обычной жизни восьмилапый не испытывал к людям отвращения, как, впрочем, и другие пауки. Но, возможно, он был единственным смертоносцем, познавшим половое влечение человеческой самки на себе.
При этом сам Анза был противоположного пола, но имеет ли это значение при столь больших различиях их видов?.. Проникновение степняка, которого они сами же с Элоиз так настойчиво добивались, в какой-то миг дало пауку человеческое счастье. А потом - человеческое разочарование, острую тоску по несостоявшейся нежности и утешение в друге, которым сам же восьмилапый и был... Круг замкнулся, но имел продолжение, снова человеческое.
Паук опять попробовал сдвинуться, и на этот раз смог поскрести лапой по траве. Еще совсем немного, и он сумеет избавиться от стрел, а потом дело пойдет быстрее.
«Жди меня, маленькая, сумей спастись в Степи, сумей продержаться подольше, и мы снова будем вместе», - Анза бросил этот необычайно длинный для него импульс, пожалуй, даже выкрикнул в никуда. Это тоже не похоже на паука. Ну и пусть! Смертоносец сейчас отдал бы тысячелетия главенства своего вида на планете за благополучие одной рыжей девушки.
* * *
До попавшего в беду шамана было еще довольно далеко, но Класу стало ясно, что одному не справиться. Питти размахивал то одной, то двумя руками и что-то выкрикивал, при этом похоже было, что над землей виднеется только верхняя его половина. Охотник встал и обернулся. Как недалеко он, оказывается, отбежал! Вот они, все на своих местах: Эль напряженно следит за братом, Сойла, Элоиз и Стэфи сидят рядком, поглощенные искусством добывания огня. Терять нечего, Питти в беде, а без него им останется только вернуться в племя, вести обреченную войну со Степью. Клас закричал, размахивая копьем, потом снова пробежал несколько шагов и обернулся.
Эль уже скакал на выручку, словно паук-верблюд, не разбирая дороги, за ним спешила Сойла, успевшая тоже прихватить копье, и даже мальчик заковылял следом. На месте осталась только рыжая девушка, а в руке у нее поблескивал снова выхваченный меч. Ну, что же... Сначала надо разобраться с тем чужаком, что в беде, а потом придет очередь беду приносящей. Теперь уже Клас бежал не оборачиваясь и отчетливо видел, что нужно спешить. Голова Питти уже едва виднелась над низкой травой, а руки перестали вздыматься в мольбе о помощи.
* * *
Шаман преследовал Элоиз не спеша. Прежде всего он собрал стрелы - их нужно беречь. Ведь он и так пожертвовал две, для верности оставив их в смертоносце, - пусть сочится яд. Потом уже было поздно бежать, девушка успела уйти слишком далеко. В то же время следы она оставляла своими сапогами вполне отчетливые, по крайней мере для Белки. Питти был уверен, что сможет выследить и догнать подружку паука даже на следующий день, успев при этом поужинать и выспаться в кругу спутников. Но девушка шла прямо на них, а шаману отчего-то не хотелось убивать ее на глазах у этих дикарей, таких наивных и по-своему милых.
Еще утром он все время ждал расследования тройного убийства, суда, требований наказать чужака, тщательно продумывал линию защиты - но все оказалось ненужным. Пожиратели Гусениц приняли гибель соплеменников как естественный ход событий, даже не обсуждая. Хотел того шаман или нет, но в душе его поселилось чувство благодарности к маленькому народу. Может быть, не следовало убивать тех степняков... Ведь достаточно было отлупить всех четверых и отправить спать, воины из них никудышные. Но духи давно просили крови...
С этими мыслями Питти решил попытаться отрезать беглянку от степняков. Примерно прикинув, где они могут остановиться на ночную стоянку и наметив широкий крюк, он быстро припустил по Степи, проклиная бьющее в глаза солнце.
Питти не учел только двух вещей: того, что четверо путешественников остановятся на отдых, не отойдя и на пять полетов стрелы от места, где он позволил сделать привал, и того, что, выглядывая в траве свою жертву, сам может провалиться по колено в неприметную яму. Чем дальше, тем ситуация становилась все плачевнее - шаман не смог вытащить ногу. Сперва ему казалось, что она просто застряла в узком отверстии, но очень скоро его решительно потянули вниз. Некоторое время Питти сражался с переменным успехом, но потом невидимый противник, похоже, перехватил челюсти поудобнее и резким рывком втащил ногу лесного человека в нору по бедро.
Шаман не успел заметить своих спутников, мирно расположившихся совсем недалеко, но знал, что Элоиз находится где-то неподалеку. Утопающий хватается за соломинку, и Питти закричал. Он звал на помощь врага, но приходилось выбирать между врагом и неминуемой смертью от неведомого хищника, который явно собирался придушить жертву еще при затягивании в узкое отверстие ловушки.
Когда Клас добежал до переставшего кричать Питти, тот ушел под землю уже почти по пояс, причем оставшаяся свободной нога торчала вверх в неестественном выверте. - Что с тобой? - спросил Клас, задыхаясь от бега и примериваясь, как лучше помочь.
- Какая-то тварь там сидит... - на бледном лице привычная усмешка Белки выглядела жутковато. - То погрызет мне ногу через сапог, то вниз потащит. Не пойму, от чего сдохну, вот какая штука.
- Это жук-могильщик, - поделился юноша с погибающим своими знаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36