Тугая водяная струя окатила крышу с неоновыми буквами "В случае пожара...", прошлась вскользь по открытым окнам, откуда донесся азартный детский визг, и, наконец, уперлась в объект тушения. Дым от объекта стал еще гуще. Зеваки отошли подальше.
Подкатил "Бобик".
- Спасибо, Боб, - сказал Иван, умащиваясь на газоне рядом с Эрэфом. - Ты как здесь оказался?
- Аномалия, однако.
- Если бы не ты, - Иван вздохнул. - Но мощно меня обработали, черти.
- Чепуховина, - возразил "Бобик". - Примитивная модуляция. Трухлявое враждебное решето - гипноизлучатель, старичок - модулятор. Я спалил резистор в анодной цепи - и амба.
- Ты что же, электронная голова, видел конструкцию решета насквозь? удивился Иван.
- И даже глубже. Мы с Виктором Николаевичем Булкиным постоянно совершенствуем и шлифуем мои незаурядные способности.
- Ишь ты - отец и сын Черепановы...
Эрэф вновь открыл глаза и слабо спросил:
- Это еще что за говорящий пылесос?
- Это "Бобик", - охотно ответил Иван. - У вас контрагент, у нас "Бобик". Ты свободен, Боб.
Тот пошевелил индикатором, убедился в отсутствии посторонней аномалии и уплыл, не касаясь асфальта.
Эрэф вроде бы оклемался, но вид имел чрезвычайно кислый. Собственно, его можно было понять, ведь индивидуальная капсула, на которой он должен был улететь со своим полукоронованным пленником, сейчас годилась только в утиль.
Пожарные, лихо попрыгав в свою Машину, умчались под вой сирены. Их отъезд как бы поставил точку в спектакле: стало безлюдно.
- Сынок, - сказал Эрэф. - Я ведь к тебе по-хорошему, А ты? Ну зачем ты так-то?
- Слушайте, - сказал Иван. - Оставайтесь у нас. Куда вам одному?
- Мне?
Эрэф, поднявшись с газона, полез в карман и, шепча: "Тут вот у меня гостинец, сынок..." - вынул допотопный пистолет с глушителем. Направил его на Ивана.
- Ты меня прости, сынок, но такой уж я эгоист. Мне очень жаль, что тебя больше не будет. Я понимал, конечно, что из моей затеи вряд ли что выйдет и все же на что-то надеялся. Такой я эгоист. Зря надеялся, оказывается. Да ты сиди, сиди, сынок, так будет удобнее. Страшное это дело - одиночество.
- Естественно, - согласился Иван, глядя на него с любопытством.
- Не захотел ты меня понять, Дай Банг. Опозорил перед всем честным народом и не захотел понять. Что же теперь прикажешь делать? Ты уж прости старика. Согласись: это неплохо - скопытиться от руки отца.
- Жаргончик у вас прямо Прынцевский, - весело сказал Иван. - Не знаю, кто мой отец, но "пушку" дайте-ка лучше сюда.
- Я, я твой отец, Дай Банг! - лицо у Эрэфа странно дернулось. - Это про твою маму мы сегодня вспомнили. Такое будущее - и коту под хвост! Эх, сынок.
- Вы мой отец? - изумленно спросил Иван. - Оригинальная ситуация...
"Что за неустроенный мир, где тебе все равно, кто твой отец, - подумал он. - Вот мой отец - а мне все равно".
- Впрочем, это ничего не меняет, - сказал он вслух. - Дайте ваш пистолет.
- Так ты ничего и не понял. Прощай, сынок!
Выстрелив в упор, старик выронил оружие и закрыл лицо трясущимися руками.
- Да жив я, жив, - вставая, сказал Иван. Эрэф опустил руки, лицо у него было жалкое и мокрое, губы дрожали.
- Это "Пулька", - объяснил Иван. - Антибабахалка. У нас теперь стреляй, не стреляй, все равно не попадешь. Пойдемте, а то поздно уже. Со снохой, гм, гм, познакомлю... Да вот она, кстати.
Действительно, появился "Бобик", за ним осторожно шла Наташа. И конечно же, она сразу увидела и изувеченный корабль, и оплавленный асфальт, и пистолет под ногами.
- Наточка, - заторопился Иван. - Это вот, представь, мой отец. Он немного погостит у нас. Хорошо?
Эрэф в это время, шипя, отдирал приклеенную бороду.
- Отец? - тихо переспросила Наташа. - Горе ты мое...
--------------------------------------------------------------------------
----
Ивана вызвали в Москву. Он отсутствовал ровно неделю и вернулся с неподъемным чемоданом и гигантской раздутой авоськой.
Эрэф, обычно проводивший время в выделенной для него уютной комнате, на этот раз вышел в столовую, угнездился, приняв на колени Жулика, в кресле и оттуда наблюдал за действиями молодой пары.
- Ой, "неделька", - восхитилась Наташа. - Какая прелесть!
- Это Валентине Егоровне, - возвестил Иван.
- Да на нее же не полезет, - убито сказала Наташа.
- Значит, дочке. Или внучке. Заказ, Ната.
- У людей ни стыда, ни совести, - сказала Наташа. - Лифчики тоже заказывали?
- Лифчики, гэдээровские комбинации, - пробубнил Иван, - импортные румяна, духи "Быть может", помаду, не помню какой номер, у меня все записано.
- Купил?
- Не все.
- Воду на тебе возят, я смотрю.
- Наталья, - подал голос Эрэф. - Мужа должно уважать и лелеять, а не дергать.
- Я его люблю, - спокойно сказала Наташа. - Поэтому поправляю, когда он не прав. Ваня порой такое отчебучит, будто с Луны свалился.
- Все мы тут с Луны свалились, - проворчал Эрэф.
- Что есть, то есть, - сказал Иван. - Этот быт для меня темный лес... Вот еду, понимаешь, домой, а у самого сомнение - зачем же чужим людям все это барахло везу? Что они - больше уважать меня будут?
- Тогда на кой ляд? - буркнул Эрэф.
- Я же говорю - темный лес. Просто хочется сделать приятное. Для себя жить - последнее дело.
- Много тебе помогают, - с сомнением сказал Эрэф. - Все своим горбом заработал. Правильно Наташка говорит: воду на тебе возят. Зря я ее ругнул, извини, Наталья.
- Что-то я вас не пойму, - сказала Наташа.
- А что тут понимать? Простота хуже воровства, - веско произнес Эрэф. - Уж больно ты, Ваня, прост. Вот погоди - на твоем материале какой-нибудь умник накропает докторскую... Надо жизнь вот так держать. - Он сжал кулак.
- Издержки, конечно, бывают, - согласился Иван, - но они от нашего несовершенства. Ведь кто ворует идеи? У кого ни гроша за душой, кто думает спинным мозгом. Так мы далеко не уйдем.
- С Луны свалился, - констатировал Эрэф и от возмущения даже отвернулся, стал смотреть в угол.
- Каждый человек талантлив, - продолжал Иван. Надо не полениться и найти свое "я". Тогда и воровать чужое будет незачем. Своего будет достаточно.
- Все, мужчины, - сказала Наташа, - пора обедать.
- Идеалист... - Эрэф пощекотал Жулика за ушком, тот, не просыпаясь, неожиданно громко мурлыкнул. - Ну, так что там, в столице?
- Будем ставить эксперимент, - коротко ответил Иван и сделал вид, что не заметил, как скривился Эрэф.
На эксперимент были отпущены большие деньги. Сектор Иванова переименовали в КБ по тематике "Заслон", которое вскоре отпочковалось от филиала ВНИИ. Из Москвы теперь в Околорыбинск частенько наведывался академик С., курирующий новоиспеченное КБ. Иван к этому времени защитил докторскую. Собственно, защита была формальной, никуда даже не пришлось ехать, академик С. привез все бумаги с собой. Работа шла до того успешно, что С. временно переселился в Околорыбинск. Видно было, что работа в молодом жизнерадостном коллективе очень ему по душе. С Ивановым и Бенцем он исколесил живописные окрестности в поисках места для полигона. Остановились на районе Старицы, неподалеку от того берега, где "Бобик" сражался с контрагентом. Здесь еще остались следы сражения, и академик С. только головой качал да все поглядывал на "Бобика".
- Он и не это умеет, - сказал Иван.
- Что же еще?
- Например, может отыскать неисправность в подземной магистрали. Или, скажем, раковины, микротрещины в любой конструкции. Может заниматься сваркой в вакууме. Верно, Боб?
- Так точно - преданно рявкнул "Бобик". - Я на все руки. И на все ноги.
- Боб у нас от скромности не помрет, - Иван похлопал установку по могучему "плечу"...
В начальники полигона Иван определил педантичного военрука. Федор Георгиевич ломался недолго и сразу принялся за дело. Для начала он составил перечень оборудования, необходимого для строительных работ, и каждое утро наседал на Иванова, а затем, получив его визы, жал на соответствующие инстанции, пока не выбил все, что запланировал - от амбарного замка до роторного канавокопателя...
Как-то субботним вечером к Ивановым на огонек заглянул Миша Бенц. Он был загадочен, и по суровому его лицу блуждала застенчивая улыбка.
- Ты проходи, Миша, - сказала Наташа, заинтригованная его видом. - И перестань вытирать ноги. Ты уж час их вытираешь.
- Да где же час-то? - не согласился Бенц. - Пара минут, как зашел. Я ведь не один.
- Ого, - удивился Иван. - Старая гвардия меняет принципы. Кто божился, что еще не родилась та самая? Ладно, ладно, знакомь.
Бенц исчез и тут же вернулся. Со Светланой.
- Вот, - сказала девушка. - Здравствуйте. Миша говорит: зайдем да зайдем.
Наташа кинула быстрый взгляд на мужа, потом на Светлану. Та смотрела на что-то за ее спиной, и лицо у нее вытягивалось, а в синих глазах наливался испуг.
Там, в дверном проеме, стоял Эрэф.
- Это мой отец - представил Иван.
- Здравствуйте, молодые люди, - скрипучим голосом произнес Эрэф и удалился в свою комнату.
Светлана вдруг очень заторопилась, Бенц приглушенно сказал: "Да неудобно так сразу".
- В чем дело? - спросила Наташа. - Что за спешка?
- Мы пойдем, - Бенц явно ничего не понимал. "Значит, Светка пока молчит о своей профессии, - подумал Иван. - Ничего, это до поры до времени".
- Ната, я немного провожу ребят.
Наташа кивнула. На улице Иван попросил:
- Миша, ты покури пока, у меня к Светлане маленький вопрос. Только не хватайся за кинжал, нет причин.
- Тебя оглоблей не свалишь, - сварливо буркнул Бенц, но отстал.
- В общем, так. Эрэф - мой отец, - сказал Иван. - Это аксиома, и надо с ней смириться. Характер у него препаршивый, но он сейчас не опасен. Думаю, без поддержки он даже безвреден. Мы постараемся поберечь его от прошлых связей.
- Нужна моя помощь? - спросила Светлана.
- Дело, конечно, деликатное, - промямлил Иван. - Придется изолировать всю агентуру.
- Нет надобности. На Кольце переворот.
- Ах, вот даже как... Кто же у власти?
- По крайней мере, не военные, - она вдруг фыркнула. - Ученые. Ваши коллеги. Представляю, что они там натворят.
- Ну, хуже не будет, положим.
- Надоело мне все это до смерти, - сказала Светлана. - Я все-таки баба. Я Мишку люблю.
- Рад за Мишку.
- Спасибо, - сказала она тихо, потом подняла на него блеснувшие глаза. Наших осталось совсем мало. Основная часть вернулась на Кольцо, а остальным тоже надоела эта игра. Хочется жить по-человечески...
Когда Иван привез Наташу из роддома, Эрэф долго рассматривал сонное, безмятежное лицо внука, который таращился серенькими глазенками в потолок, потом признался:
- Второй раз в жизни вижу младенца. Первым был ты, Иван. Такой же кроха, пустенький взгляд, а гляди ж ты - каков вырос. Даже не верится, что из этого шалопутика получится человек.
- Получится, - сказала Наташа. - Еще как получится. Мы тоже не лыком шиты.
- Удивительно, - сказал Эрэф.
Замечая, что дед старается почаще видеть внука, Иван вдруг поймал себя на мысли, что, очевидно, разгадал одну из причин космополитизма жителей Кольца. Они не знали детства. Сызмальства распределенные по интернатам, они изучали точные науки, кодекс юного бойца, маршировали по каменному плацу, играли в военизированные игры, пока из них не вышибало сам дух детства это вечное соперничество, стремление быть первым во всем. Человечки быстро становились микровоенными и дрались за место в жизни с упорством зверенышей, используя для этого дозволенные и недозволенные средства. Мрачные здоровенные воспитатели, пожирающие их пайки, очень успешно избавляли их от мягкотелости и слюнтяйства, то есть от доброты и сострадания. И вырастали постепенно, и обживали Далекий Космос крепкие, умные и безжалостные хищники, которые, в свою очередь, не нуждались в такой обузе, как собственные дети, и сразу после рождения рассылали их по специнтернатам. За что получали наличными.
Это было ненормально, как только может быть ненормальным отсутствие родителей у детей, детей у родителей, человеческих отношений между людьми. На Кольце жили безбедно, но только для себя. Поэтому с поразительной легкостью рвались связи, свершались смертные приговоры и убийства, войны, захват населенных планет. За все платили полновесными наличными, а раз есть деньги, значит, можно пожить в свое удовольствие.
Немудрено, что на очередную "отсталую" планету агенты ринулись косяком. Как же, триста процентов "за отдаленность" да еще сто за передвижной характер работы, да премии за этапы "освоения"... плюс гарантированный оклад. Ежемесячно выходила кругленькая сумма.
Встретив же достойного противника, не только оказавшего сопротивление, но и способного в любой момент перейти в атаку, агентурный косяк запаниковал, и эта паника передалась на Кольцо, вызвав самые неожиданные последствия.
А все из-за того, что у людей Кольца не было детства.
"Так что Эрэфа, в общем-то, можно понять", - думал Иван.
Что у него осталось? Близкие, которые за ним ухаживают, да внук, за которым нужно ухаживать. То самое обыкновенное, ради чего можно отказаться от натужного самоутверждения и престижа, что о двух концах.
Впрочем, все это пока были домыслы. Эрэф стар, мудр и сложен, и неизвестно, какие мысли бродят в его голове. Несомненным было одно - за последнее время Эрэф посвежел, внутренне приободрился, перестал шарахаться от людей.
--------------------------------------------------------------------------
----
Работы на полигоне двигались полным ходом, но конца еще не было видно. Параллельно на экспериментальном участке КБ, руководимом В. Н. Булкиным, совершалась сборка действующего образца.
Как-то после обеда, приехав на полигон, Иван к своему удивлению в компании академика С. и Федора Георгиевича обнаружил Эрэфа. По причине ненастной погоды Эрэф был облачен в новенький ватник и резиновые сапоги, на голове блином лежала замусоленная кепка. Эта кепка, в совокупности с грозными бровями, придавали ему вид измученного борьбой за урожай киноагронома. Шкафообразный киноагроном говорил и жестикулировал скупо, но к его мнению явно прислушивались. Подождав, пока компания, миновав все траншеи, вырытые канавокопателем, скрылась в теплушке, Иван вышел из машины.
За столом три ветерана мирно гоняли чаи. Федор Георгиевич, как всякий радушный хозяин, обрадовался:
- А вот и четвертый! Как насчет "козла", Иван Иваныч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9