Только Юйнян лежала без сна. Подумала: «Всего-то и посидели вместе четверть часа, а из меня уже и душа вон». Хмельная, она вольно раскинулась на тахте. Из окна до нее долетели порывы свежего ветра. Она была не то в полудреме, не то в полусознании. Вдруг она увидела, как перед ней появились две девы, облаченные в темные одежды, которые окружили ее кольцом. Одна из них сказала: «Я исполняю приказание госпожи по имени Фэйянь – Летящей ласточки. Прошу вас отдать свою любовь тому, кто вас выбрал». Юйнян поразилась, она была как будто бы в полусне. Тем не менее, она поспешно поднялась. Встала перед девами, и те стали понуждать ее идти как можно быстрее. Ей показалось, что само облако подняло ее и несет неведомо куда. И вдруг она оказалась в комнате Чжэньнян. Поддерживая ее под локотки, девы подвели ее к циновке и стали подле. Юйнян показалось, что вокруг нее сгустилась кромешная тьма. Увидев сестру, Чжэньнян рассмеялась:
– Поистине удивительное зелье. – И с этими словами она прикрыла двери.
Студент взял девушку под локоть и усадил. Та молчала. Чжэньнян поразилась:
– Почему она не говорит? Может, это болезнь?
– Ее привело сюда удивительное искусство небожителей. Сейчас она во власти их чар. Человеку недоступны подобные деяния.
Он подошел к девушке и коснулся ее губ. Потом выдохнул в нее свое дыхание. Юйнян почувствовала его и тотчас пробудилась. Увидев себя в комнате студента и старшей сестры, спросила, почему она здесь, и застыдилась.
– Не стыдись, – успокоила ее сестра. – Тебя привело сюда искусство святых небожителей. Ты пришла не по своей воле. Вспомни, мы заключили союз – быть всем с одним мужем, до конца жизни не расставаться. Ныне ты и Силан скрепите брачные узы. А скоро здесь будут Яонян и Жолань. Послужи ему заместо меня. Потом мы все здесь соберемся и будем служить ему, и так познаем радость. – Сказав так, Чжэньнян с улыбкой вышла из комнаты.
Студент обнял Юйнян. Он развязал пояс и снял с нее платье. Взялся за супружеское дело. Девушка, впервые охваченная ветром страсти, испугалась, увидев его мощное орудие мужской силы. Но тот не дал победить себя порыву страсти. Он медлил и шаг за шагом погружался в нее. Цунь за цунем уходил в нее и, лишь когда убедился, что ее лоно, подобное нежному цветку, раскрылось, принимая его корень жизни, вошел в нее и разорвал все препоны. Из девушки полилась влага любви, а на циновку упали капли киновари. Юйнян охнула, будучи не в силах сдержаться.
Скоро в комнате появилась Чжэньнян. Она привела Яонян и Жолань. Увидев девушек, студент торопливо сказал:
– Как я счастлив! Как я счастлив быть в окружении таких цветов, как вы! Это все равно, что прожить три жизни кряду!
– Уловила смысл вашей последней фразы. Хотите в одну сеть поймать всех рыбок! Сегодня я исполнила ваше желание. Одного опасаюсь: завтра забудете о той любви, которую мы все к вам питаем.
– Эту любовь я никогда не забуду, – клятвенно заверил студент.
Сестры сняли платья. Не испытывая стыда, они расположились на кровати. Студент пробил барабанную дробь и устроил большое ристалище. И сколь верно сказано: «Когда льется благодатный ливень, трудно уберечься от капели». Скажу одно – здесь каждый получил то, чего хотел. Каждая взошла на ложе, будучи девственницей. Сколько здесь было исторгнуто охов и ахов! Сколько пролилось пота, смешавшегося с ароматом благовонных притираний и пудры! И вот уже девушки зазвучали всеми звуками страсти. И вот уже студент с гордо возвышающимся посохом идет к ним и, преодолевая сопротивление, дарует им ни с чем не сравнимую радость.
До поры одна лишь Яонян избежала его внимания по молодости лет. Так сестры стали женами студента. Отныне всякую ночь они были готовы делить с ним ложе, и ни у кого не возникало чувство ревности.
Впятером укладываясь на изголовье, сестры соблюдали чин: студент – посредине, Чжэньнян и ее сестры – с левого боку, Пань Жолань – по правую руку. Студент загодя глотал пилюли для укрепления плоти, и его золотое оружие не знало промаха. Супружеские дела он всегда начинал с Чжэньнян.
На этот раз он приказал ей оседлать его. Он вонзился в нее и колол так и сяк, а через полчаса она, как говорится, свалилась с коня. Ее ноги ослабли и болтались, точно две штуки полотна. Наблюдающая за всем этим Юй уже загодя истекла влагой естества. Она будто погрузилась в поток переживания страсти. Она вскочила на жеребца и приняла бой на себя. Студент, прижимая ее к себе, сотрясал ее, вставляя и вытаскивая из нее оружие. Но скоро ее охватила слабость, и она отступила, найдя приют в углу кровати. Жолань, которая все время была в стороне, вдохновилась и воспылала желанием. Она обхватила студента за талию и прижалась. Он передал ей тепло своей плоти. Его нефритовый пест вошел в ее цветочные чертоги, на что она тотчас отреагировала возгласами и ахами. Но тут студент заметил, что Чжэньнян и Юйнян, находясь не у дел, заскучали. Он велел им принести коробочку и достать из нее пилюли, от коих рассеивается душа. Самолично каждой ввел в лоно по пилюле. Чжэньнян тотчас преисполнилась дивного чувства ублаготворения. Юйнян, не зная, каково действие пилюли, спросила:
– Ах сестрица! Мне в нутро положили пилюлю, от коей моя душа начинает рассеиваться. Ой! Ой! У тебя внутри тоже что-то такое есть?
Чжэньнян наклонилась к ней и утвердительно кивнула.
В сей миг студент играл с Жолань. Ту, казалось, поразил тяжкий недуг лихорадки. Ее голова уже съехала с изголовья, а тем временем студент засовывал ей в лоно пилюлю. И хотя ее разбухшее лоно препятствовало этому действию, Жолань тотчас почувствовала радость и приятность. Она спросила:
– Сестрички! Есть ли вас внутри нечто такое, что дарует безумную радость ощущений? Ведь ничего я в себе не держу, безо всякого чужого орудия, а как славно. Я вся ослабела от действия этого зелья.
Яонян, увидев, как Жолань оседлала студента, воспламенилась. Она была трусиха. Эти любовные буйства испугали ее, и она не стала делить ложе любви. Но тут испытываемые сестрами страсти поразили ее. Она воскликнула:
– Сестрички! Внемлите мне! У меня внутри все пылает, точно там огонь. К чему тогда вся эта любовная кутерьма?
– Глупая! – сказала ей Чжэньнян. – Не слушайте ее, дорогие сестры. Старинная пословица гласит: «Вначале рождается, потом горячит», или: «То, что вначале горько, потом сладко». Разве эти слова не подтверждение той же самой истины: миновал период вашего вступления на стезю любви, и более никаких неприятных переживаний у вас не будет.
Яонян нашла, что в словах старшей сестры есть резон. Вид обнаженной страсти и любовных утех, кои она лицезрела только что, возбудил ее. Она приподнялась и развела ноги, укрепив их на пояснице Юэшэна. И своими точеными, точно перышки зеленого лука, пальчиками направила орудие прямо в лоно.
И только тут она почувствовала, что это удилище горячо и пылает, точно в руках она держала гордый факел. Страх и любовь смешались в ее душе. Преодолев робость, она все же поставила это великолепное создание природы пред вратами своих цветочных чертогов. Она дотронулась до него створками влагалища, смочила влагой лона и легонько повертела им внутри себя. Студент обхватил руками ее ягодицы и придавил их, а сам вошел в нее под корень. Ее тело качнулось вослед его движению. Она громко вскрикнула и обвисла на его руках, будучи не в силах терпеть боль. Студент медленно продвигался в ней и наконец достиг того места, которое дарует высшие и сладостные минуты. И только тут услыхал какие-то булькающие звуки. Девушка стонала, мешая боль и страсть.
В эту ночь девушки не раз скрещивались ногами и сплетались руками со студентом. Всю ночь никто не мог глаз сомкнуть. И только когда бронзовая клепсидра отмерила все свои стражи, они утихомирились.
Над домами взошло солнце, и его лучи позолотили узорные переплеты окон. В свете его лучей сестры походили на распустившиеся деревца дикой яблоньки или на орошенные утренней росой цветы лотоса, чьи головки только-только поплыли над водой. Они несли в себе, в чреве, весеннюю благодать жизни, были радостны духом и бодры телом.
Сестры разом встали, облачились в самые нарядные юбки, перебинтовали ноги свежими шелковыми лентами и высоко взбили облака волос. Подойдя к зеркалу, навели тушью брови и завершили туалет, положив на щечки тонкий слой красной помады и белил. Они походили на небожительниц, которые, всем скопом собравшись у потока, заглянули в зеркало вод и залюбовались своим отражением, или на небожительниц, спустившихся с Шаманской горы – Ушань, или на россыпь драгоценных крупных яшм. Студент отобрал у них пилюли, способные рассеять душу, и, сложив их в коробочку, оставил до времени. Скоро Гуйпин принесла вина, овощей и накрыла стол. Все расселись, соблюдая тот же чин. Студент сидел во главе стола. По временам он нечаянно или сознательно сплетал ноги то с одной, то с другой. А тем временем мелькали палочки, взлетали чаши с вином. В столовой царил шум и веселье.
Созерцая прекрасное общество жен, студент вновь возбудился. Плоть его восстала, и он уже не мог сдержать себя. Он поднял на руки Яонян и посадил на колени. Нашел под юбкой ее ноги и вставил меж них посох. Яонян замерла от удовольствия. Жолань была следующей – он обнял ее и прижал к себе. Стоя перед ним, она переступала с ножки на ножку, и тело ее колыхалось вослед движению. Он подарил ей дивное ощущение жизни, и она отступила. Видя, как творится любовь, Юйнян пришла в неописуемое вожделение. Она скинула юбку и штанишки и, взяв уд, сама вставила его в себя. Она сидела на коленях, лицо в лицо, мягко и нежно прижимаясь и продвигаясь ближе и ближе. Она была похожа на породистого жеребенка, иными словами, тысячеверстного скакуна, который не знает устали, подымая и опуская в беге ноги. Но вот студент проник в ее цветочные чертоги, влага любви, окрашенная в цвета предрассветной зари, полилась из нее. От выпитого вина лицо Чжэньнян раскраснелось и стало походить на цветок персика. Она возжелала любви и быстро поднялась со своего места. Подошла и прижалась к студенту. Быстро скинула юбку из крапчатого шелка и бросила на пол штаны. Она стояла перед студентом почти обнаженная в ожидании наслаждения. В тот миг сама весна правила этим праздником любви…
Девушки скоро вернулись в спальню. Студент поднялся и вышел из столовой. Ему встретился Фынлу, который доложил:
– Господин! Сяоэр из харчевни, что за чертой города, хочет вас видеть.
Студент оправил платье и вышел в приемную залу. Увидел Сяоэр: она упала на колени и низко поклонилась ему. Студент спросил:
– Что случилось? Почему ты так ведешь себя?
– Меня прислала Юйин. Велела молить вас оказать помощь. Хозяин вчера ночью почувствовал себя плохо и к утру скончался. В доме нет человека, способного заняться похоронами. Потому и прислали меня.
– Возвращайся и скажи Юйин, что я возьму на себя все хлопоты. Приду послезавтра, а сегодня пошлю к вам человека.
Сяоэр распрощалась и ушла. Когда студент вернулся на жилую половину дома, Чжэньнян спросила:
– Зачем прислала служанку сестрица Юйин?
– Вчера ее хозяин покинул белый свет, как говорится, «отправился на запад». Юйин и Цяонян прислали ее сообщить нам об этом, надеясь на помощь. Как ты на это посмотришь?
– Правильно сделали. Бедняжкам надо помочь.
Студент порадовался мудрому решению супруги. Велел Фынлу готовить все, что надобно для похорон, и отправить в харчевню.
Тем временем сестры отправились в сад играть в мяч. Дома осталась лишь Жолань, занятая вышиванием. Войдя в комнату, студент спросил у нее:
– А где все?
– Пошли в сад играть в мяч. Я сейчас закончу вышивку и тоже пойду к ним.
– А что, если нам уединиться? – предложил студент. Та улыбнулась:
– Я не хочу, чтобы вы тайком одарили меня любовью. Вместо ответа студент привлек ее к себе, обнял и сказал:
– Ты же знаешь мои чувства к тебе. Сегодня, когда ты сидела на мне, я отдал тебе свое сердце. Ведь так долго ждать того часа, когда мы наконец сойдемся в спальне.
– Вам не следует идти стезей тайных любовных утех. Если старшая сестрица прознает, то ничего хорошего не получится. Идите к ним, а я пойду немного погодя. Хорошо?
Услышав такой ответ, студент подумал, что его жены и вправду едины духом. Он обрадовался согласию, кое царило среди них.
«А ведь не захотела стакнуться со мной!» – подумал он и освободил ее от объятий. Он пошел в сад и стал тайком наблюдать за женами. Те играли в мяч. Тут ему припомнился сон, виденный ранее, и тогда он понял, что все, что случилось с ним, было предначертано небесами. И было все точно так, как в том сне! Даже одежда! Чжэньнян была в узорной плахте с широким красным поясом. Из-под нижней белой юбки выглядывали крохотные «золотые лотосы». Юйнян была в платье темного шелка с белой юбкой из-под низу, а поверх платья была накинута тонкая шелковая накидка. Яонян была в облачении из небесно-голубого шелка и пурпуровой накидки. Юбка на ней была цвета нефрита, с кроваво-красной полосой. Девушки были нарядны, оживлены и изящны, как точеные статуэтки. Вот Чжэньнян ножкой стукнула по мячу, и студент в тот же миг упал среди зарослей, боясь быть замеченным. Вот Юйнян подошла к кустам в поисках мяча и потом ловким ударом отправила его к Яонян. В тот миг она была похожа на золотое деревце утуна, с которого слетел феникс. Яонян поймала мяч руками. Сестры были увлечены игрой. Они то рассеивались по полю, то собирались вместе. Студенту еще раз подумалось, что все это он уже видел однажды во сне. Поистине этот сон был ему ниспослан небесами! И тогда он медленно вышел из засады и направился к беседке.
– Дорогие красавицы! – сказал он сестрам. – А что, если простой смертный приобщит свои две ноги к вашим и тоже побегает за мячом?
– А вы лучше стойте на одном месте, – рассмеялась Чжэньнян. – Яо проигрывает.
Тут выскочила Яонян, намереваясь ударить по мячу, но вместо этого она взяла его в руки и со словами «я не играю» бросила его в студента, а сама убежала прочь. Студент поймал мяч.
– Вы совсем забыли, что она юна и у нее мало сил, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24