Джулия Тиммон
Так задумано свыше

1

– Разумеется, я знала, что рано или поздно это случится, но чтобы с такими сюрпризами… – бормочу я, рассеянно глядя на манекены, наряженные в новые творения Мэгги – короткие и длинные струящиеся платья-сорочки, бюстье, кружевные трусики, корсеты, боди и пеньюары. Выбрать лучшее как всегда невозможно: любая вещица, рожденная в студии моей подруги, произведение искусства и создана, чтобы кружить головы мужчинам.
– Какими сюрпризами? – с любопытством спрашивает Мэгги, не отрывая глаз от клиентки, которая сидит перед ней на специальном возвышении в недошитом комплекте нижнего белья. Мэгги с сосредоточенным видом прикалывает булавками кружевную ленточку к верху трусов.
– Гм… – Рассказывать при незнакомке о вещах сугубо личных не очень-то хочется. Но, во-первых, мне не терпится поделиться новостью с лучшей подругой; во-вторых, я знаю наверняка: теперь, когда я намекнула, что Дуглас сделал мне предложение, она сама от меня не отвяжется.
Мэгги, удерживая ленту пальцами и зажав губами булавку, поворачивается ко мне.
– Так какими сюрпризами? – повторяет она, почти не раскрывая рта. У нее море дарований. Если понадобится, подастся в чревовещатели!
Взмахиваю рукой, хоть и знаю, что сейчас как миленькая расскажу обо всем в подробностях.
– Долгая история.
– Я не тороплюсь, – отвечает Мэгги, убрав изо рта булавку и продолжая работать.
– Я тоже, – заявляет клиентка, и я только теперь замечаю, что ее глаза горят едва ли не ярче, чем у Мэгги. Некоторых девиц хлебом не корми, дай послушать, как обстоят дела на любовном фронте у других, даже посторонних женщин.
Достаю из кармана руку и подношу ее к лампе на высокой ножке, которых тут без счета. В многогранном бриллианте словно вспыхивают огни, переливающиеся всеми цветами радуги.
– А-а-а! – вскакивая со стула, верещит Мэгги. – Значит, он по-настоящему, официально?.. – Она подпрыгивает ко мне, хватает меня за палец и смотрит на кольцо так, будто оно необъяснимым образом материализовалось из пустоты.
– Угу, – мычу я. – По-настоящему…
– И я! Я тоже хочу посмотреть, – с мольбой в голосе просит клиентка, складывая руки перед грудью и нетерпеливо топая босыми ногами. Спрыгнуть с подставки и подбежать ко мне она побаивается, ведь стоит в трусиках, сплошь утыканных булавками.
Мы подходим к ней, Мэгги садится на место, и они обе крутят мою руку, проводят пальцами по гладкому белому золоту и считают грани прозрачного камня. Смех! Можно подумать, я показываю им крошечную созданную собственными усилиями машину времени. Или, по меньшей мере, сувенир, привезенный из туристической поездки в космос.
Вдоволь налюбовавшись «чудом», Мэгги прикасается к моему запястью.
– Давай рассказывай. Перебивать не будем, обещаем.
– Ага! – с жаром подтверждает клиентка. Я понятия не имею, кто она. Не знаю даже ее имени. Впрочем, какая мне разница?
– Я почувствовала, что Дуглас что-то затевает, еще когда он позвонил утром и спросил, свободна ли я вечером, – начинаю я. – Его голос звучал по-особенному, как когда он очень-очень волнуется… или страшно не хочет остаться с носом.
Мэгги самодовольно усмехается.
– Боялся, что ты его бортанешь? Так и нужно! Держать их в неизвестности, в постоянном напряжении. – Она сжимает пальцы в кулак и воинственно потрясает им в воздухе, словно предупреждая всех мужчин на свете: о другом и не мечтайте! – Всегда лучше, когда он не слишком уверен в себе и когда боится тебя потерять.
– Что верно, то верно, – со знанием дела подтверждает клиентка.
Повожу плечом. Я об этом как-то не задумывалась и уж точно не прилагала никаких усилий к тому, чтобы Дуглас чего-то боялся. Набираю в легкие воздуха с намерением продолжить, но клиентка опережает меня.
– Им это полезно – периодически дрожать от страха, – говорит она, показывая всем своим видом, что по ее милости сходил с ума далеко не один влюбленный идиот. – Если переживает, что ты можешь взять и уйти к другому, значит, наверняка любит.
– Вот-вот, – поддакивает Мэгги. – Очень правильная мысль! – Она на мгновение берет булавку в зубы, поднимает указательный палец, кивает и прикрепляет к полупрозрачной ткани следующий дюйм кружева.
Вздыхаю и улыбаюсь снисходительно-укоризненной улыбкой.
– По-моему, кто-то торжественно пообещал не перебивать меня.
Клиентка приподнимает руку. Мэгги бросает на меня извинительный взгляд и поджимает губы, показывая, что отныне будет нема как рыба. Смеюсь и продолжаю:
– В общем, Дуглас сказал, что хотел бы вечером пригласить меня к себе на чай, а потом прогуляться вдвоем по пляжу и, может, прокатиться на лодке. Я удивилась. Мы встречаемся сотню лет и давным-давно не приглашаем друг друга в гости, просто встречаемся у него или у меня, и все. Бывает, по нескольку дней то тут то там вместе живем, наверное даже съехались бы, если бы Дуглас не был зациклен на работе и мог уделять мне больше внимания или если бы я не любила до чертиков свою улицу. Более того, Дуглас сказал, что будет ждать меня к пяти – а обычно он занят часов до семи, – и полушутя добавил: форма одежды – парадная. Я целый день терялась в догадках.
– Почему он не устроил этот праздник в субботу? – интересуется Мэгги.
Я притворяюсь, что возмущена. Она трижды шлепает себя катушкой с кружевом по голове и воображаемым ключиком запирает рот на несуществующий замок.
– Он не устроил этот праздник в субботу, потому что, как я вспомнила перед самым выходом из дома, вчера был день нашего знакомства, – терпеливо объясняю я.
Мэгги кивает, прикалывает последнюю булавку, встает и обходит вокруг подставки, внимательно глядя на трусы и лифчик, которые уже смотрятся на все сто, но пошли бы куда больше девушке с телом покрепче, без целлюлитных впадинок, как у нынешней клиентки. Впрочем, ее саму дряблость живота и ягодиц, как видно, ничуть не смущает. Молча жду, надеясь, что мы с подругой вот-вот останемся одни и я смогу дорассказать ей о вчерашнем романтическом приключении с глазу на глаз, лучше бы за чашкой кофе.
Мэгги останавливается лицом к заказчице, немного сдвигает брови и окидывает ее последним взглядом.
– На сегодня, пожалуй, все, Брет. В следующий раз заберешь готовый комплект.
Брет смотрит на себя в зеркало в полстены и с недовольным видом кивает.
– Что-то не так? – с язвинкой спрашивает Мэгги, прекрасно понимая, что клиентку расстраивают не трусики, а то, что придется уйти, не узнав, чем меня потчевал жених и как преподнес кольцо.
Она смущенно хихикает.
– Да нет, что ты… Ты всегда все делаешь так, в противном случае я не обратилась бы к тебе в пятый раз. Это я о другом… о своем.
Переодеваясь, она нарочно слишком долго копается, но мы с Мэгги перемигнулись и теперь ждем вместе, когда можно будет спокойно развалиться на мягком диване и продолжить разговор более свободно, в привычных для нас выражениях и сугубо дружеском тоне.
– У-ух! Наконец-то! – восклицает Мэгги, закрывая за Брет дверь и проводя по лбу рукой, будто он мокрый от пота после бесконечного рабочего дня в угольной шахте. – Любопытная, сил нет! У меня выспросила обо всем: Замужем ли? Встречаюсь ли с кем-нибудь? По любви или так, чтобы не умирать со скуки? Или, может, из-за выгоды? – Она быстро и суетно качает головой, как кошка, на которую случайно плеснули воды. – Да бог с ней! Скорей рассказывай! А то от нетерпения, я, честное слово, умру!
Смеясь сажусь на диван и скидываю туфли. Каблуки – несомненное украшение женских ног, но, черт, как же на них неудобно ходить!
– Хорошо. А ты свари кофейку. Я к тебе прямо с работы. День выдался – не приведи господь!
Мэгги с готовностью достает пакетик с молотым кофе и все поглядывает на меня с вопросом в глазах.
– К чаю у Дугласа был торт, – потягиваясь, неторопливо произношу я. – Покрытый воздушным белым кремом и с оранжево-морковной надписью наверху: «Кэтлин!».
У Мэгги вытягивается лицо.
– Просто «Кэтлин»?
Качаю головой с таинственной улыбкой на губах. Так я и знала: Мэгги озадачится.
– Не просто. Внизу более мелкими буквами было приписано: «продолжение следует», – говорю я, сознавая, что напускаю еще больше тумана. Но таков и был замысел Дугласа: заинтриговать, даже сбить с толку. Чтобы этот день запечатлелся в моей памяти на всю жизнь.
Мэгги включает кофеварку, подбоченивается, становится ко мне лицом и сдвигает коричневые брови, одну из которых украшает золотое колечко. Я как только не уговаривала ее отказаться от мысли калечить лицо – говорят, это вредно, к тому же потом на месте прокола может остаться уродливый шрам, – но упрямица все-таки съездила в салон пирсинга и, по-моему, ничуть не жалеет об этом. Впрочем, серьга в брови отлично вписывается в ее имидж. И вроде бы не доставляет особых хлопот.
– Что еще за продолжение? – настороженно спрашивает она. – Когда вы съели первый торт, Дуглас достал второй – так, что ли?
Смеюсь.
– Ты что, с ума сошла?! Я бы лопнула, если бы до отказа напичкала себя мучным. Торт остался почти нетронутым: я съела один маленький кусочек, а Дуглас вообще ни к чему не притронулся – слишком нервничал.
Мэгги всматривается в меня так, будто усомнилась в моей психической нормальности, и больше не задает вопросов.
– Я не успела допить чай, когда Дуглас вскочил из-за стола и сказал, что хочет прогуляться по пляжу.
– Рядом с его домом? – спрашивает Мэгги?
– Да. – Киваю на кофеварку. – По-моему, сварился. Будь умницей, напои подругу.
Мэгги прерывает меня нетерпеливым жестом.
– Подожди, сначала объясни, что значит «продолжение следует». Что-то я ничего не пойму… Когда он преподнес тебе кольцо?
– Налей мне чашку кофе, тогда узнаешь, – говорю я, складывая руки на груди. – Я совершенно без сил, должна взбодриться.
Мэгги осуждающе смотрит на меня, цокает языком, быстро наливает мне кофе и садится рядом на диван, поджимая под себя ноги.
– Ну и что было дальше?
Делаю глоток кофе и, чувствуя, как с его чудодейственной помощью наполняюсь новыми силами, откидываюсь на диванную спинку.
– На пляже все было как всегда, – почти равнодушным тоном произношу я. – Прямо напротив Дугласова дома ребята играли в волейбол. Я изучила каждого из них, прочла все надписи на футболках, рассмотрела каждый кусочек опор для сетки, но ничего такого, что могло бы относиться к нам или лично ко мне, не нашла. – Отпиваю еще кофе.
Мэгги нетерпеливо дергает меня за руку, хорошо еще, не за ту, в которой я держу чашку.
– А Дуглас что? На него ты поглядывала? Может, он делал какие-нибудь намеки? Или куда-нибудь многозначительно смотрел?
Качаю головой.
– Он смотрел на океан. – Усмехаюсь, хоть и сознаю, что не должна осмеивать собственного жениха, даже наедине с лучшей подругой. – С таким видом, будто читает про себя молитвы. В какое-то мгновение мне даже пришло на ум: до чего он сегодня нелеп!
Мэгги фыркает.
– Скажешь тоже! Нелеп! Он был как на иголках, боялся, что тебе не придется по вкусу его спектакль. Это же естественно.
Киваю. Мэгги снова теребит мой рукав.
– Ну так чем все закончилось?
– Дуглас молча взял меня за руку, отвел к бухточке, где нас ждала лодка и огромный плакат на воткнутых в песок столбиках.
– Плакат? – Лицо Мэгги делается сосредоточенно-растерянным. – И что на нем было? Голубки? Сердце?
– Не угадала, – спокойно говорю я. – На нем было единственное слово: «выходи». Да, и та же приписка внизу, но крошечными, едва различимыми буквами: «продолжение следует».
Мэгги на мгновение замирает, потом вдруг догадывается, о чем речь, и ее губы растягиваются в счастливейшей улыбке, будто невеста – она и все, о чем я рассказываю, произошло с ней.
– Сначала я не поняла.
– Представь себе, до меня тоже не сразу дошло, – признаюсь я. – Выходи. Куда выходи? Осенило, только когда мы сели в лодку. Дуглас плаката как будто не заметил – даже не взглянул на него – и предложил покататься. Я молча кивнула.
Мэгги смотрит на меня, затаив дыхание. Такое чувство, что, как только я закончу рассказ, она сорвется с места и помчится проверять, там ли еще таинственный плакат.
– Он отвез меня на тот островок – помнишь, я о нем упоминала? Как-то раз мы справляли на нем его день рождения.
Мэгги кивает.
– На берегу, прямо в том месте, к которому мы подплыли, было выложено круглыми мелкими камушками: «за меня», – говорю я.
– Кэтлин, выходи за меня, – шепотом произносит Мэгги, складывая в предложение все Дугласовы надписи. – Кэтлин, выходи за меня! – Повторяет она громким ликующим голосом, подпрыгивая на месте и хлопая в ладоши. – Вот это да! Никогда не думала, что твой Дуглас может быть столь романтичным.
Пожимаю плечами.
– Я и сама не думала. Мне все время казалось, что, если он и решится сделать мне предложение, так прямо и скажет: давай, мол, распишемся. Даже на покупку кольца не выкроит времени, попросит меня выбрать что-нибудь самой. – Отставляю кружку на столик и с задумчивой улыбкой смотрю на кольцо. В блеске бриллианта мне вдруг видится что-то тревожное, почти безысходное, и я, охваченная странным предчувствием, на миг закрываю глаза.
– Да, кстати! – восклицает Мэгги. – А кольцо?
Медленно поворачиваю голову и недоуменно смотрю на нее, еще под неприятным впечатлением необъяснимого мимолетного чувства.
– Что?
– Где было кольцо? – спрашивает Мэгги, наклоняя вперед голову и говоря всем своим видом: ты не дорассказала о самом главном. – Он достал его из кармана, когда ты прочитала слова из камушков? Или вырыл из песка?
– Нет. Прямо за словами лежала целая гора красных роз, а на самом верху стояла коробочка. В ней и было кольцо.
– Ух ты! – Мэгги прижимает к груди кулаки и от обилия эмоций вся содрогается. – Прямо как в кино! Ты, конечно, сразу примерила кольцо, повисла у Дугласа на шее и завопила, что было мочи:
1 2 3