– Гленн, ты посещал его?
Ободренный репликой Трумана молодой человек пожимает плечами:
– Да, было дело.
– Ты обращался туда вчера из своего жилища в четыре часа пятнадцать минут?
– Как будто да.
– В каком качестве?
Гленн пристально смотрит на него. Он догадался, как полицейские выходят на него по этому следу.
– Ты использовал код доступа владельца сайта?
Он пожимает плечами.
– Ты умен, Гленн. Ты разбираешься в Интернете. Это означает, что если мы вышли на тебя, то располагаем всем необходимым, чтобы опознать в тебе убийцу. И не забывай, твой компьютер у нас. Наши люди сейчас исследуют жесткий диск.
Гленн откидывается на спинку стула.
– Пожалуй, пора сознаться, – говорит он. Адвокат бросает на него предостерегающий взгляд, но Гленн не обращает на это внимания. – Я создал сайт pictureman.com. Я владелец сайта. Но все, что вы говорите, чушь.
– Продолжай.
– Я никого не убивал. Просто представлялся убийцей. Хотел выглядеть этаким хладнокровным человеком.
– Гленн, название pictureman.com впервые привлекло наше внимание, когда было написано на теле одной из жертв убийцы.
– Тогда, наверное, убийце оно тоже понравилось.
– Где ты брал свои изображения?
Гленн пожимает плечами:
– У какого-то типа в Интернете. Там можно найти что угодно, если знаешь, где искать.
– Ты некрофил?
Молодой человек откидывается назад еще больше и лениво бормочет в потолок:
– Я хотел исследовать свою темную сторону.
Адвокат подается вперед:
– У вас есть какие-то обвинения? Или улики, свидетельствующие, что мой клиент в чем-то повинен? Потому что если это просто вопросы с целью разузнать что-либо, я посоветую мистеру Фернишу не отвечать на них.
– Непонятно, – говорит Конни, находясь в зоне наблюдения. – Этот тип слишком уж спокоен.
– Подожди, пока техники разберутся с его компьютером, – произносит кто-то в темноте. – Тогда он начнет раскалываться.
– Но он знает, что компьютер у вас, – продолжает Конни. – И должен понимать, что время идет. Почему же не нервничает?
Ответ на ее вопрос находится там, где Роб Флеминг извлекает секреты из компьютера Гленна. Это чистая комната с кондиционером, такая же светлая и стерильная, как прозекторская, компьютер подвергается разделению по частям.
– С портативными гораздо легче, чем с настольными, – поясняет Флеминг. – Они модульные; каждая деталь просто вынимается. – Осторожно достает жесткий диск и помещает в точно такой же аппарат, затем включает. – Мы скопируем его прежде, чем входить, на тот случай, если он защищен паролем.
– Это сложно? – спрашивает Уикс.
– Нет. Только замедлит дело. Если информация здесь, мы до нее доберемся.
Через несколько минут Флеминг говорит:
– Так. Посмотрим, что мы получили.
И отстукивает команду. На экране строка за строкой появляется белый текст.
– Нас особенно интересуют изображения, – произносит Уикс.
– Здесь только один такой файл. Открыть его?
– Конечно.
Через несколько секунд жесткий диск негромко жужжит, и на экране появляется изображение.
Это грубая компьютерная графика, карикатура, череп на черном фоне. Его рот растянут в шутовской усмешке. Внизу написано готическим шрифтом:
Целуй меня поскорее.
– Черт! – восклицает Уикс. – Ты уверен, что это все?
– Да, – подтверждает Флеминг. – Больше нет совершенно ничего. Ни документов, ни органайзера, ни списка адресов. Только интернетовское окно просмотра и программа обработки текста.
– Мог этот сукин сын заменить жесткий диск?
Флеминг кивает:
– Вполне возможно. На таком аппарате это заняло бы всего несколько минут. А другой можно спрятать куда угодно. Даже зарыть в землю, защитив от влаги.
– Скверное дело, – говорит Дербан, когда Уикс сообщает ему эту весть по телефону. – Ладно, сделаем вот что. Обвиним этого гада в краже кредитной карточки, добьемся высокого залога и начнем искать повсюду, где он мог бывать, начиная с дома.
Глава пятьдесят первая
– Все, чем мы занимались до сих пор, было нацелено на развитие ваших актерских способностей. Теперь пора поставить эту технику на службу пьесе.
Стоящая в заднем ряду группы Клэр закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на словах Пола.
– Итак, что такое пьеса? История. Но какая? В конце концов, наши импровизации тоже истории. Разница в том, что в импровизации мы принимаем все, что предложено нам. В пьесе один персонаж не обязательно принимает то, чего хочет другой, и это создает конфликт.
Клэр открывает глаза. Пол смотрит прямо на нее, потом обводит взглядом труппу. Она думает, что в его глазах был холодный блеск, гнев, обращенный на нее. Но взгляд был таким быстрым, что утверждать с уверенностью невозможно.
– Станиславский называет сущность пьесы, цель ее основных персонажей сверхзадачей. Зачастую сверхзадача остается сокрытой от зрителей до последнего занавеса. Но вы должны знать ее с самого начала, только тогда сумеете определить, как каждая отдельная сцена соотносится с темой. Станиславский называл это сквозным действием.
– А как быть с автором? – интересуется кто-то. – Разве слова не определяют пьесу?
– В задницу автора! – Раздается смех, но Пол серьезно продолжает: – Чтобы слова имели смысл, они должны нести в себе правду. Вашу правду.
Вопросов ни у кого больше нет.
– Отлично. Пьеса, которую будем играть, – «Гамлет». Крис, ты принц. Кит – король. Эллен – Гертруда. Клэр, ты – Офелия.
Снова этот холодный взгляд. Почему Офелия? Учитывая требование Пола оживлять пережитое в прошлом через эмоциональную память, Клэр не выбрала бы роль сумасшедшей, покончившей самоубийством. Ушедший Леон прав: здесь много заморочек. Не дал ли Пол эту роль ей в виде наказания, и если да, то за что?
В самый большой судебный зал Нью-Джерси доставлено из камер больше десяти людей. Их проводят за стеклянную стену, в ней есть отверстие на уровне головы, чтобы подсудимые могли разговаривать с адвокатами.
Один адвокат поднимается из-за стола и подходит к стеклянной стене.
– Мистер Фелстед? – спрашивает он, выжидающе оглядывая лица.
Один из подсудимых подходит к отверстию.
– Вы Брук?
Адвокат протягивает через отверстие руку.
– Да, Майкл Брук. Как себя чувствуете?
– Не выспался. В камере было шумно.
– Понятно, – говорит Брук. – Послушайте, вас нужно вызволить отсюда побыстрее. Вопрос в том, сделаете вы заявление сегодня или впоследствии? Решайте сами, но это может сказаться на освобождении под залог.
– Каким образом?
– Я разговаривал с обвинителем. Ваша жена собирается выдвинуть обвинение в угрозе физическим насилием, но поскольку вы готовы дать обязательство не приближаться к ней, для отказа в освобождении под залог не вижу оснований. Возможно, если заявите о непризнании себя виновным, судья назначит сумму залога поменьше на основании презумпции невиновности. Но полагаться на это я бы не стал.
– Хорошо. Виновным себя не признаю. Только вызволите меня отсюда.
Муниципальный судья Нью-Джерси Харви Чу читает длинный список обвинений. Сличает со своим.
– Питер Фелстед, – произносит он.
Адвокат Брук подходит к столу судьи, обвинитель тоже. Они негромко разговаривают, шепчутся, и за стеклянной стеной невозможно ничего расслышать. Наконец судья поднимает голову и объявляет:
– Десять тысяч долларов.
Брук возвращается к подзащитному:
– Все в порядке, мистер Фелстед. Примерно через полчаса вас выпустят. Мы поедем ко мне в контору, поговорим о залоге.
– Спасибо вам. Только мне нужно будет заглянуть к себе в контору, сообщить, что у меня возникла проблема.
Заседание продолжается после обеденного перерыва. Судья доходит до конца списка.
– Ферниш, – устало вызывает он.
За стеклом остался лишь один человек в белом бумажном комбинезоне. Позитано, сидящий позади стола обвинителя, шепчет прокурору на ухо:
– Где же Ферниш?
Женщина-прокурор бросает взгляд на стеклянную стену.
– Там.
Детектив чувствует, как у него сдавливает грудь.
– Это не он.
– Вы уверены?
– Конечно.
– Минутку, ваша честь, – говорит прокурор судье и подходит к стеклу. – Кто вы? – спрашивает она подсудимого.
– Фелстед. Питер Фелстед. – И вызывающе смотрит на всех. – А что такое?
Эллен Сондерс и Джейк Финчер, ее новый друг, замечательно пообедали. Им пришлось постоять в очереди у ресторана Флинта, но получить столик все-таки удалось. Ресторан переполнен, как всегда в будни, однако они были так увлечены разговором, что не замечали несколько беспорядочного обслуживания и долгого ожидания между блюдами.
Наконец Эллен смотрит на часики и восклицает:
– О Господи, Джейк! Я не представляла, что уже столько натикало. Давай попросим счет.
– Давай. Но расплачиваюсь я.
– Нет, каждый платит за себя. Я настаиваю.
Однако когда приносят счет, Джейк прекращает спор, отодвинув ее кредитную карточку и достав свою. Держит в протянутой руке тарелочку с карточкой и счетом, ожидая, когда кто-то из официантов возьмет их.
– Надеюсь, вам понравился обед, сэр.
Возле него появляется официант, не тот, что принес счет, но Джейк уже спешит.
– Был отличный, – заверяет он официанта.
– Кофе не желаете?
– Нет. Нам пора.
Официант кивает и уносит тарелочку с кредитной карточкой. Через пять минут раздраженный Джейк подзывает жестом проходящую официантку.
– Вы готовы расплатиться?
– Как это готов? Я уже пять минут жду, когда мне вернут карточку. – Когда официантка уходит разобраться, он негромко говорит Эллен: – И пусть она не надеется на чаевые.
Официантка быстро возвращается.
– Какой официантке вы ее дали?
– То была не официантка. То был мужчина.
Джейк оглядывает столики, но нигде не видит человека, взявшего его карточку.
– Сбежал? – Фрэнк смотрит на Майка в упор. – Как это сбежал?
– Поменялся с другим заключенным. Каким-то идиотом, который с вечера не успел протрезветь. Ферниш, очевидно, убедил его, что он таким образом сыграет хорошую шутку со своей бывшей женой.
– А что же адвокаты?
– Адвокат пьяного ни разу не встречался с ним; у него была страховка судебных издержек, и он позвонил из тюрьмы в юридическую контору. Но Труман должен был заметить, что его клиента нет среди подсудимых. Был рад избавиться от него, по-моему, даже очень.
– Не понравилось, как пахнет дело?
Позитано фыркает:
– С каких пор адвокаты отказываются из-за этого от дела? Обычно чем крупнее заголовки в газетах, тем крепче они за него хватаются. Нет, по-моему, у Ферниша есть что-то на Трумана.
– Выясни. Что еще?
– Мы попросили дать нам перечень всех обращений в полицию в радиусе десяти миль от здания суда. Минут двадцать назад один человек сообщил, что у него украли кредитную карточку. Уикс сейчас там. Очень похоже, что это дело рук Ферниша. Может быть, это даже не его настоящая фамилия. В тех местах, где, по его словам, он работал, ее следов нет. Архивисты обзванивают все похоронные школы, пытаются выяснить, кто он на самом деле.
Уикс звонит из ресторана:
– Это точно он. Дерзкая выходка. Потерпевший не может даже вспомнить номера карточки, знает только, что она из агентства «Американ экспресс».
– Все ясно, – бормочет Фрэнк. – Золотая?
– На ней около пятидесяти тысяч долларов.
– Прекрасно. Ладно, возвращайся сюда. Поручу Флемингу немедленно позвонить в «Американ экспресс».
Через двадцать минут использование краденой карточки зафиксировано в интернет-кафе возле Второй авеню. Патрульная машина с воем сирены мчится туда, полицейские докладывают, что пользователь компьютера сделал несколько покупок по Интернету, а потом запустил в аппарат вирус. Когда они добрались до него, «жучок» уже доедал последние байты информации на жестком диске.
Человека, который пользовался этим компьютером, нигде не видно.
Глава пятьдесят вторая
Видеокамеры устанавливают снова. Клэр, играя желваками, расхаживает по квартире. Кристиан сидит в большом кожаном кресле с отсутствующим видом.
Полицейские техники не обращают на них внимания. Они принесли с собой лестницы. Под высоким потолком из угла в угол тянутся тонкие провода. Один техник приклеивает их к стыку потолка и стены, другой следом за ним закрашивает. В числе техников кореянка. Та самая, что делала вид, будто полицейская квартира принадлежит ее мужу.
Наблюдающий у двери Фрэнк говорит:
– Клэр, послушай, еще есть время заменить вас обоих полицейскими.
– Не обижайся, но это будет столь же убедительно, как хасидский папа.
Фрэнк пожимает плечами:
– Как знаешь.
– Нет! – восклицает Клэр, когда один из техников направляется к спальне. – Не ставьте туда эти штуки.
– Это лишь кнопка сигнала тревоги, – успокаивает ее Фрэнк.
– Ты как будто говорил, что он не сможет пройти мимо вас.
– Да. У нас наблюдательные пункты в обоих концах улицы. В квартире смотрителя дома группа вооруженной охраны. Куда бы ты ни отправилась, за тобой будет вестись наблюдение. Кнопка сигнала тревоги – лишь дополнительная подстраховка.
– А почему ты так уверен, что он будет охотиться на нас? Может, уберется куда-нибудь в безопасное место и затаится?
– Мы не знаем точно, как он себя поведет, поэтому должны…
– Он будет охотиться на тебя.
Это говорит женщина, только что появившаяся в дверном проеме – невысокая, элегантно одетая, с пачкой сигарет и зажигалкой в руке.
– Привет, доктор Лейхтман, – холодно произносит Клэр.
– Привет, – отвечает та. – Я с сожалением узнала, что ты была… нездорова.
– Оставь, Конни.
Психиатр пожимает плечами и входит в квартиру, осматривая работу техников.
– Будем охотиться, – повторяет она. – Я ручаюсь.
– Ты как будто очень уверена в этом, – замечает Фрэнк.
Конни подходит к компьютеру на письменном столе и включает механизм поиска. Клэр нехотя смотрит через ее плечо. Конни отстукивает «Блондинка+Бодлер+камера+адрес», потом нажимает кнопку «Ввод». В появившемся списке фамилия Клэр стоит первой.
– Включи соединение, – просит Конни.
Клэр берет мышь и включает. Весь экран заполняет ее лицо.
– Твоя страница, Клэр. Ты получаешь много обращений.
В нижней части страницы большое незаполненное пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32