OCR Busya
«Тони Стронг «Приманка»»: АСТ, ЛЮКС; Москва; 2005
ISBN 5-17-027835-5
Аннотация
Молодая безработная актриса мечтает о роли…
Только роль эта – быть «приманкой», которую полиция пытается подсунуть таинственному серийному убийце.
И если эта роль будет сыграна неудачно – оборвется жизнь «приманки».
А полицейский «сценарий» уже трещит по швам, и актриса должна импровизировать. Импровизировать – или… умереть!..
Тони Стронг
Приманка
Пролог
В день отъезда постояльцев просят освобождать номера до полудня.
К одиннадцати часам пятый этаж отеля «Лексингтон» почти опустел. Это Средний Манхэттен, где даже у туристов напряженный график посещения картинных галерей, магазинов и достопримечательностей. Всех любителей долго спать разбудила болтовня по-испански горничных, которые постоянно ходили к бельевому шкафу позади лифта, готовя номера к наплыву постояльцев после полудня.
Растянувшиеся пунктиром по коридору подносы из-под завтрака указывают, какой номер еще не убран. Перед номером 507 подноса нет.
По утрам перед каждой дверью кладут сложенный номер «Нью-Йорк таймс», это любезность администрации отеля. В номере 507 эту любезность не оценили. Газета лежит на коврике нетронутой.
Консуэла Альварес оставляет этот номер напоследок. В конце концов, когда все остальные убраны, держать его больше нельзя. Она стучит по двери общим ключом, громко произносит: «Горничная!» – и ждет ответа.
За дверью тишина. Войдя в номер, Консуэла сразу замечает, что там холодно. Сквозь шторы врывается ледяной ветер. Неодобрительно цокнув языком, она подходит к окну и тянет за шнур. Комнату заливает серый свет. Консуэла нарочно со стуком захлопывает окно.
Человек на кровати не шевелится.
– Проснитесь, пожалуйста.
Простыня натянута на лицо, под ней мягко, словно под снегом, проступают очертания тела.
Консуэлу внезапно охватывает дурное предчувствие. В прошлом году на втором этаже произошло самоубийство. Скверная история – какой-то парень повесился в ванной. А все номера в отеле были уже забронированы; им пришлось убирать этот номер, готовить его для нового постояльца к пяти часам.
Консуэла крестится. Робко кладет руку на плечо под простыней и встряхивает. Через секунду под ее ладонью на белой простыне расцветает красный цветок.
Консуэла понимает: произошло что-то ужасное, очень скверное. Снова касается простыни, на сей раз пальцем. И вновь, словно расплывающиеся по промокашке чернила, на белой простыне расцветает красный анемон.
Консуэла собирается с мужеством и отдергивает простыню. На несколько секунд она застывает в оцепенении, потом машинально вскидывает правую руку, чтобы перекреститься снова. Однако коснувшаяся лба рука не завершает знамения: вместо этого, дрожа, она соскальзывает ко рту, чтобы подавить вопль.
Часть первая
Мы все повешены или заслуживаем виселицы.
Шарль Бодлер. «Цветы зла»
Глава первая
Ее друг не появился.
Вот что можно подумать об этой женщине, одиноко сидящей в баре отеля «Ройялтон», старающейся растянуть «Кровавую Мэри» на весь вечер: обыкновенная молодая служащая ждет мужчину, с которым назначено свидание. Пожалуй, чуть более привлекательная, чем остальные, и самоуверенная. Она броско одета. Явилась сюда не прямо из конторы, это уж точно. Бар переполнен, и когда наконец освобождается столик, женщина идет и садится за него. Какой-то молодой человек со множеством ювелирных украшений смотрит на нее и улыбается. Женщина отворачивается. Он говорит что-то своим приятелям, те, хохотнув, снова прикладываются к пиву.
– Прошу прощения…
Женщина поднимает голову. Перед ней стоит мужчина в дорогом костюме нестрогого покроя. Похоже, он не просиживает стул в какой-нибудь корпорации: на воротник пиджака спадают волосы, несколько длинноватые для Уолл-стрит.
– Да? – произносит она.
– Извините, но… это мой столик. Я только отлучился на минуту. – Мужчина указывает на стакан. – Оставил его, чтобы было видно – здесь занято.
Несколько посетителей с любопытством поворачиваются в их сторону. Но скандала, выплескивания нью-йоркского стресса не предвидится. Женщина уже встает, надевает на плечо сумочку.
– Простите. Я не сообразила…
Посетители отворачиваются, возобновляются прежние разговоры.
Слышится отрывистое шарканье, мужчина отступает, чтобы пропустить женщину, и она делает быстрый шаг в ту же сторону.
Разумеется, он просит ее остаться. Кто бы поступил иначе?
– Если вы не возражаете, мы можем сидеть здесь вдвоем, – говорит мужчина, указывая на столик.
Женщина как будто колеблется – но бар переполнен, сесть больше негде. Она пожимает плечами:
– Почему бы нет?
Оба садятся. Тайком, боковым зрением оглядывают друг друга более внимательно. На женщине одежда от Донны Каран; мягкий жакет из черной шерсти облегает ее стройное тело, оттеняет темные волосы и белую кожу, делает глаза еще более поразительно голубыми, чем на самом деле.
– Ждете кого-нибудь? – спрашивает мужчина, и в его голосе уже звучит неподдельный интерес и внимание. – Может быть, его задержал снегопад. В аэропорту Ла-Гуардиа хаос. Из-за этого я остаюсь еще на одну ночь.
Женщина молча улыбается. Ее забавляет, как искусно он старается выведать, мужчину она ждет или женщину, и вместе с тем дает понять, что с ним никого нет.
– Похоже, я могу побыть еще здесь, – отвечает она. – Хейхо.
– Хейхо, – повторяет мужчина. Он не совсем понимает, что женщина хочет этим сказать. – Во всяком случае, позвольте угостить вас. – Подзывает жестом официантку. – Что пьете?
– Спасибо. «Кровавую Мэри».
– А вы откуда родом? Я пытаюсь определить по акценту.
– Из Айдахо.
– Правда? Я еще ни разу не встречал девушек из Айдахо.
«Встречал» он произнес игриво, почти сладострастно, и женщина снова улыбается.
– Но встречали многих, так ведь?
Он улыбается в ответ:
– Довольно-таки.
К своему удивлению, он обнаруживает, что они уже флиртуют. Их тела ведут свой разговор, когда мужчина говорит женщине, что он адвокат, а она отвечает, что не может того быть, он слишком симпатичен для адвоката. В музыкальной индустрии, говорит мужчина, а женщина спрашивает, по делу он здесь или для развлечения.
– Надеюсь, – отвечает мужчина, – совместить одно с другим. – Откидывается назад и забрасывает ногу на ногу, широко, уверенно улыбаясь. В конце концов, у него есть время немного поразвлечься.
– Перед отлетом завтра к жене и детям, – говорит женщина, и ее улыбка становится неуверенной.
– Почему вы решили, что я женат?
– Красивые всегда женаты, – отвечает она.
Официантка приносит их заказ. Она заставила ждать себя пять минут, и адвокат выражает ей неудовольствие, делая это демонстративно. Официантка угрюмо оправдывается, винит толпу и уходит, слегка дернув себя за ухо, словно может вытряхнуть таким образом оттуда его слова. Не умолкая и не сводя с адвоката глаз, женщина, утверждающая, что она из Айдахо, думает: «Этот жест может мне пригодиться». Он запечатлевается где-то в глубине памяти.
Адвоката зовут Алан. Он дает женщине визитную карточку, на которой его имя вытиснено серебристыми буквами. Она сообщает, что ее имя Клэр. Извиняется, что у нее нет визитной карточки. Говорит вполголоса, что не носит карточек на своей работе. В уголках ее губ дрожит веселая улыбка.
Адвокат спрашивает, что она делает.
– Минимум необходимого, – отвечает женщина.
Указывает на официантку, которую теперь донимают у другого столика, и добавляет, что занималась этим прежде.
– Прежде чего?
– Прежде чем поняла, что есть более легкие способы заработать доллар.
В глазах адвоката вспыхивает понимание, однако он не спешит. Рассказывает ей о некоторых своих клиентах в Атланте – называет знаменитого кумира подростков, которому нравятся несовершеннолетние девочки, и красавчика звезду «тяжелого металла», не смеющего признаться в том, что он голубой. Говорит с легким нажимом о том, как много денег приносит его работа: составление контрактов для тех, кто при своем темпераменте вряд ли будет их выполнять. Это вызывает необходимость в услугах таких, как он, людей для обеих сторон, и при составлении контракта, и при расторжении его в конечном счете. И наконец предлагает, поскольку ее друг уже определенно не появится, перебраться куда-нибудь в другое место, ресторан или клуб, что она предпочтет.
– Куда-нибудь… где подороже, – добавляет он многозначительно. И, ободренный ее молчанием, спокойно продолжает: – Или можно прибегнуть к обслуживанию в номерах. Я остановился в этом отеле.
– Ну что ж, – говорит женщина, – обслуживание в номере тоже окажется довольно дорогим. – Делает очень краткую паузу. – Если там буду я.
Адвокат делает глубокий выдох.
– По делу здесь не только я, верно?
В уголках ее губ снова дрожит улыбка.
– Алан, вы очень быстро это поняли.
– Я как-никак адвокат. Понимать, когда свидетель говорит неправду, моя работа.
– Я – свидетельница? – негромко спрашивает она, и он качает головой:
– Надеюсь, скорее соучастница.
Женщина наблюдает, как официантка достает из прически ручку, чтобы клиент расписался. В памяти запечатлевается еще один жест.
– Ваш трюк со столиком был великолепен! – восхищается адвокат. – Подцепили меня прямо под носом у служащих бара.
Она пожимает плечами:
– Приходится учиться подобным вещам.
– Так, – произносит он, заговорщицки подавшись вперед. – И сколько же здесь стоит обслуживание в номерах?
Его улыбка становится шире. Он как-никак адвокат. Переговоры являются частью этого удовольствия.
– Сколько оно стоит обычно?
Он хмурится:
– Думаете, у меня это вошло в привычку?
Женщина касается его руки:
– Мне просто кажется, вы знаете, что делаете.
Смягчаясь, адвокат говорит:
– Что скажете о двухстах долларов?
– Это столько берут в Атланте, да?
– За такие деньги, – уверяет ее адвокат, – в Атланте можно получить многое.
– Какую наибольшую сумму вам приходилось когда-либо платить?
– Пятьсот, – признается он.
– Удвойте ее, – мягко советует женщина.
– Семьсот?
– Алан, для адвоката вы просто ужасно считаете. – Она с насмешливым сожалением качает головой. – Приятно было познакомиться.
– Ладно, ладно! – торопливо бросает он. – Согласен.
– В каком номере вы остановились?
– Четырнадцать ноль девять.
– Поднимемся разными лифтами. Догоните меня в коридоре. И мне нужно половину суммы вперед.
Он хлопает глазами.
– Я буду чуть впереди вас, – напоминает женщина.
– Конечно. Просто… у всех на виду.
– Вот почему мне кажется надежнее сделать это здесь. Положите деньги на стол, будто расплачиваетесь с официанткой.
Адвокат кладет на стол шесть банкнот. Когда оба встают и уходят, женщина берет пять и кладет в сумочку.
Крохотные лифты вестибюля набиты возвращающимися в номера постояльцами.
– Четырнадцатый, пожалуйста, – говорит эта женщина, будучи не в состоянии дотянуться до кнопки. Кто-то нажимает ее. Алан ждет следующего лифта. Вид у него нетерпеливый.
Лифт останавливается на третьем этаже, несколько постояльцев выходят. Женщина выходит вместе с ними и, как только дверцы закрываются, нажимает кнопку «вниз». Когда второй лифт проходит, достает из сумочки портативный магнитофон и перематывает пленку, включает воспроизведение, пока не слышит собственных слов: «Нагоните меня в коридоре».
Теперь она спускается в подошедшем лифте. Когда кладет магнитофон в сумочку, две разодетые проститутки глядят на нее с любопытством. Она не обращает на них внимания.
Когда женщина выходит в вестибюль, Алан тринадцатью этажами выше поднимается на самом медленном лифте в Нью-Йорке.
На улице все еще идет снег. На пожарных гидрантах вдоль тротуара белеют неровные снежные парики. Клэр быстро пересекает улицу, подходит к длинному лимузину, стоящему с работающим мотором, и открывает дверцу.
Жене Алана примерно сорок пять лет, вид у нее усталый, но ухоженный, видимо, она подвизалась в музыкальном бизнесе, пока не начала рожать мужу детей и обслуживать его коллег за ужином. Сидит она рядом с Генри на заднем сиденье, дрожа, хотя отопление в машине включено. Выражение лица у нее испуганное.
– Все хорошо? – спрашивает Генри.
– Отлично, – отвечает Клэр. Теперь она говорит без деланного акцента. Естественным голосом уроженки Британских островов, как всегда, спрашивает клиентку: – Вы уверены, что хотите это слышать? Может быть, предпочтете вернуться домой и оставить все как есть?
И жена говорит, как они всегда говорят:
– Я хочу знать.
Клэр отдает ей магнитофон.
– В общем, он регулярно пользуется услугами проституток. И не только когда бывает в отъезде. Говорил, что платил им в Атланте до пятисот долларов.
Глаза жены наполняются слезами. Генри обнимает ее.
– Мне очень жаль, – с неловкостью произносит Клэр и выходит из лимузина.
Генри свободной рукой протягивает ей конверт. Четыреста долларов. Неплохо за час лицедейства.
Генри шепотом спрашивает:
– Дал он тебе что-нибудь?
– Да. Я оставила его в вестибюле. На пленке все записано. Клянусь.
– Смотри, я узнаю, если ты лжешь.
– Знаю, что узнаешь.
Генри удовлетворенно кивает, и Клэр поднимает руку, останавливая такси.
Клэр Роденберг. Почти двадцатипятилетняя, почти красивая. Глаза голубые; цвет волос непостоянный; род занятий – ну, если заглянуть в ее паспорт, там написано актриса, но в действительности это тоже не совсем постоянно.
Полгода назад, вылетая по льготному билету из аэропорта Гатуик, Клэр не представляла, как трудно будет найти в Штатах работу – любую. Она привыкла, что в Англии у временных работников не возникает проблем с трудоустройством, но здесь обнаружила рынок труда, переполненный стремящимися работать студентами, где невозможно открыть банковский счет без карточки социального страхования или снять комнату без справки из банка.
Клэр ухитрялась пристроиться в нескольких местах с неполным рабочим днем, носилась из продовольственного магазина в центре Манхэттена, когда там кончались часы пик, в бар в Нижнем Ист-Сайде, где владельца больше интересовала внешность работниц, чем их документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32