Стоит им столкнуться с теми, кто задаст им перцу в настоящем бою, – и от них останутся жалкие клочки!
– А я заявляю, что все, о чем вы говорите, – дерьмо собачье, генерал, – зловеще усмехнулась полковник Секира. – Вы все время ошибались насчет капитана Шутника, и на Зенобии он снова докажет, что вы не правы.
– С вас тысяча долларов, если он там расквасит свою наглую физиономию, – объявил Блицкриг.
– Договорились! – радостно воскликнула Секира. – Генерал Смутьян, будьте свидетелем нашего пари.
– Непонятно… – покачал головой Смутьян и поджал губы. – Пари выглядит не слишком определенно. Как вы, интересно, определите, кто из вас выиграл?
– Шутту будет вручен перечень задач, которые он должен решить, получив это назначение, – объяснила Секира. – Я готова выплатить генералу Блицкригу затребованную им сумму, если рота «Омега» вернется с Зенобии, не выполнив девяносто процентов задания.
– Ха! – буркнул Блицкриг. – Да Шутнику еще очень сильно повезет, если он там хоть что-то сделает! Генерал Смутьян, думаю, вы примете верное и беспристрастное решение. Так вы согласны быть судьей в нашем споре?
– Хорошо, согласен, – кивнул Смутьян. – Однако речь идет о весьма приличной сумме для того, чтобы решение о выигрыше той или иной стороны принимал один человек.
Полагаю, вам следует найти еще одного арбитра, и предпочтительно, чтобы это был кто-либо, не имеющий никакого отношения к Легиону.
– Вы правы, – согласилась полковник Секира. – И я предлагаю, чтобы нас рассудили трое и чтобы было два голоса против одного в решении вопроса о том, справился ли капитан Шутник с порученным ему заданием. Поскольку генерала выбрали вы, я выберу второго арбитра, а уж он пусть выберет третьего – нейтрального по отношению к любому из нас.
– Ну и кого вы хотите выбрать? – подозрительно нахмурился Блицкриг?
– Генерал Смутьян предложил выбрать кого-нибудь, не имеющего отношения к Легиону, – сказала Секира. – Думаю, вполне подойдет посол Гетцман.
– Нормальненько… – проворчал генерал Блицкриг. – В правительстве все как один в восторге от Шутника. Гетцман сразу ему победу присудит – даже в список заданий не заглянет.
– Посол вовсе не так пристрастен, как вы его малюете, – возразил генерал Смутьян. – Я лично наблюдал за тем, как он принимал очень жесткие решения, когда мы обсуждали формулировки мирного договора с Ландуром. Но даже при том, что он расположен к Шутнику, у нас будет третий арбитр, и я готов обещать вам, что это будет лицо совершенно нейтральное.
– Кто же у вас на уме?
Генерал Смутьян покачал головой.
– Это решим мы с послом, а когда решим, вряд ли скажем вам. Если вы узнаете, кто это, вы можете попробовать повлиять на избранное нами лицо. Если вы готовы на такие условия и если посол согласится участвовать в пари, тогда и я, так и быть, согласен. А если нет – увольте.
Генерал довольно усмехнулся. Последняя фраза прозвучала каламбуром.
– Я принимаю ваши условия, – буркнул Блицкриг. – Так… Есть у нас на сегодня еще какие-нибудь вопросы?
Еще с полчаса трое офицеров занимались обсуждением разных дел, а потом Секира и Смутьян ушли. Генерал проводил их до двери и, закрыв ее за ними, зловеще осклабился.
– В чем секрет, генерал? – поинтересовалась адъютант Блицкрига майор Ястребей, которая все время, пока шло совещание, молчала и вела протокол. – Я вас слишком давно знаю, и потому не сомневаюсь: вы бы ни за что не стали спорить на такую значительную сумму, если бы заранее не были уверены в том, что выиграете. Но как вы можете быть уверены в том, что арбитры присудят победу вам?
– Все очень просто, майор, – довольно потер руки Блицкриг. – Секира, похоже, забыла о том, что именно я составляю этот самый перечень заданий для любого подразделения Легиона, которое непосредственно подчиняется мне. И уж я постараюсь надавать роте «Омега» таких заданий, с которыми не справится никто в галактике – даже их распрекрасный капитан Шутник!
* * *
Суши и Рвач входили в состав бригады по оценке качества «американских горок» в те дни, когда под эгидой роты «Омега» и при ее непосредственном участии строился парк «Ландур». Прихватив с собой Махатму, Клыканини и Руба, они сели в аэроджип и вскоре приземлились у ворот парка «Дюны», где их встретил Окидата – их местный приятель, тот самый, что пригласил покататься.
– Рад, что вам удалось вырваться, – сказал Окидата, пожав руку Суши. – Думаю, вам понравится. Славная горка. С нашими, само собой, ни в какое сравнение не идет, но – пару разочков прокатиться можно.
– И как она называется? – полюбопытствовал Рвач – самый большой любитель острых ощущений в роте.
– «Щелкунчик», – пожав плечами, ответил Окидата. – Название дурацкое, но по нему судить нельзя. В парке «Дюны» у всех аттракционов названия дурацкие.
Парк «Дюны» был старейшим и самым маленьким по площади из лунапарков Ландура. Его можно было назвать детской площадкой в сравнении с теми гигантскими парками, которые выросли на планете в последние годы – в особенности в сравнении с теми двумя, в чье создание вложили деньги местное правительство и бывшие повстанцы, сотрудничавшие с Шуттом. Однако и другие парки по-прежнему пользовались популярностью у многих местных жителей, а их хозяева старались привлекать посетителей установкой новых аттракционов. «Щелкунчик» был одной из последних новинок.
Рвач расхохотался.
– Да уж, имечко – глупее не придумаешь. Под стать некоторым легионерским прозвищам. И кто же тут придумывает названия?
– Иероним Эканем, хозяин парка, – многозначительно выпучил глаза Окидата. – Похоже, у этого парня воображения недостает.
– Так почему бы тогда ему не взять на работу кого-нибудь, у кого с воображением все в порядке? – хмыкнул Суши и указал на ворота, ведущие в парк. – Эй, ребята, мы зря время теряем. Давайте встанем в очередь, а уж потом поболтаем.
– Суши прав, – пробасил Клыканини. – Разговоры везде можно проводить. Однако если мы тут болтать быть, очередь длиннее становиться, и мы никогда не попадать кататься. Давайте пойти.
Компания вошла в ворота, привлекая к себе любопытные взгляды. Двое инопланетян – Клыканини и Руб – выглядели вполне экзотично для того, чтобы привлечь внимание где угодно, но на Ландуре, населенном, за крайне редкими исключениями, людьми, эти двое вызывали особенный интерес – гигантский бородавочник и кот ростом с человека. Детишки оглядывались и тыкали в них пальцами.
Сами инопланетяне, служившие в Шуттовской роте, к такому вниманию к своим персонам привыкли, а вот люди, сопровождавшие их, были от этого не в восторге.
– Мамочка! Мамочка! – пискнула какая-то малышка, когда компания проходила мимо. – Посмотри, какое чудище!
– Тише, Нэнси! – шикнула на девочку мать. – Это вовсе не чудище. Это солдат-инопланетянин.
– Приветики! – дружелюбно помахал лапой Клыканини. Строение его физиономии не позволяло ему улыбаться, но он постарался, чтобы его голос звучал как можно более ласково. – Мы не быть солдаты. Мы быть космические легионеры. Это быть много лучше, чем солдаты!
– Смешные человеки! – хихикнула девчушка, сунула палец в рот и стеснительно улыбнулась. Ее мать тоже улыбнулась. Остальные легионеры успокоились. Изменить свою устрашающую внешность волтрон Клыканини, конечно, не мог, но это вовсе не означало, что он должен был пугать детишек. В процессе этой содержательной беседы Клыканини уяснил для себя, что, разговаривая с ребенком, очень легко из «чудища» стать «человеком» и вызвать улыбку. Он еще раз помахал девчушке лапой, и компания направилась в сторону аттракционов.
Очередь к новому аттракциону оказалась длинной. Ландурцы считали головокружительные «американские горки» принадлежностью местного искусства, и каждый новый аттракцион становился для них событием. Похоже, в этот день многие местные жители взяли выходной, а детишки прогуливали, с позволения родителей, занятия в школе. Судя по всему, в очереди предстояло томиться не меньше часа, но владелец парка позаботился о том, чтобы в ожидании посетители не скучали: вдоль всей цепочки ожидающих работали актеры – жонглеры, танцовщики с антигравитационными досками, музыканты, наперсточники, а также разносчики напитков и еды. Поэтому время бежало незаметно, но каждый из тех, кто ожидал своей очереди, поглядывая на взмывающие ввысь и падающие с высоты кабинки, конечно же, мечтал поскорее попасть на аттракцион.
Легионеры были уже близки к цели, когда Рвач воскликнул:
– Гляньте-ка! Да это же Преп! Что это он делает в лунапарке?
– Да прохлаждается, как и ты, – хихикнул Суши и поддел приятеля локтем в бок.
– Капелланы не должны прохлаждаться. Это им по рангу не положено, – покачал головой Рвач. – Сейчас я ему задам… – Рвач ухмыльнулся, шутливо подтолкнул товарища плечом и, замахав рукой, крикнул:
– Эй, Преп! Эй! Попались?!
Некоторые из проходивших мимо людей удивленно обернулись, но, поняв, кого окликает легионер, пошли дальше.
Тот же, кого Рвач принял за Препа, остановился в нескольких шагах от компании и уставился на Рвача.
– Простите, вы, наверное, ошиблись, – вежливо проговорил он. – Меня зовут иначе.
Судя по сильнейшему ландурскому акценту, это и в самом деле был не Преп.
– Что за бред? Бросьте, хватит шутить, Преп, – возмутился Рвач, когда человек, как две капли воды похожий на Препа, отвернулся и собрался уйти, но Суши положил руку ему на плечо.
– Полегче, Рвач, – шепнул он. – Это какой-то местный малый. Он просто похож на Препа, вот и все.
– Вроде бы ты прав, – проворчал Рвач. – Но уж больно здорово он на него смахивает.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Суши. – Могло быть и хуже.
– Как это – хуже? – непонимающе нахмурился Рвач.
– Он мог быть похож на тебя, – хохотнул Суши и пригнулся, дабы избежать удара, которым Рвач вознамерился его одарить в шутку. Как раз в это мгновение очередь задвигалась, и хохочущая компания легионеров продвинулась ближе к аттракциону.
Дневник, запись № 492
Мой босс полагал, что, попросив о том, чтобы в роту, которой он командовал, прислали капеллана, он внесет положительную струю в духовную жизнь своих подчиненных. Однако вера, которую проповедовал преподобный Джордан Айрес, заставила капитана призадуматься. Не то чтобы капеллан каким-то образом пытался подорвать заложенные моим боссом устои. Просто-напросто влияние его религиозной доктрины на легионеров стало развиваться в несколько необычном направлении…
– Капитан, этому пора положить конец. Я так скоро с ума сойду, – заявила Бренди. – Поймите меня правильно: я не имею ничего против капеллана. Преп многое сделал для поднятия морального духа в роте. Но я не смогу нормально работать, если не буду в состоянии отличить легионеров друг от друга.
– Я не понимаю, в чем проблема, капитан, – возразил капеллан. – Вы же знаете: мы обращаемся к нашим прихожанам с просьбой во всем подражать Королю. Его пример должен вдохновлять их. Он был мальчишкой из бедной семьи и достиг таких высот безо всякой посторонней помощи… И всякий может решить: я тоже могу такого добиться! Ну, разве это не то, о чем должен мечтать хороший легионер?
– Может быть, хороший легионер и должен о таком мечтать, – не унималась Бренди, – но если слишком много легионеров выглядят как близнецы, сержант может съехать с катушек. – Она сдвинула брови, сложила руки на груди и свирепо уставилась на Препа, который уже тогда, когда прибыл в роту, выглядел в точности как пророк, коему он поклонялся: его темные волосы были взбиты «коком», щеки обрамляли длинные бакенбарды, пухлые губы неизменно кривились в едва заметной усмешке.
Шутт повертел в руках карандаш, посмотрел попеременно на старшего сержанта и капеллана.
– Я вас понимаю, Бренди; – сказал он. – Но и капеллан тоже прав. Более высокого морального духа в нашей роте прежде никогда не было. Кроме того… в «Декларации прав легионера» действительно имеется пункт, гласящий…
– Благодарю вас, капитан, – прервал его капеллан. – Я тоже хотел упомянуть об этом самом пункте. Просто решил, что не обязательно сразу пускать в ход тяжелую артиллерию – надеюсь, вы меня понимаете. Но в «Декларации» все прописано четко, и на нашей стороне – масса прецедентов.
– Значит, получается, что я должна муштровать легионеров, которые похожи друг на дружку как две капли воды? – Бренди подбоченилась и склонилась к письменному столу, за которым восседал Шутт. – Пожалуй, мне пора подумать о досрочной отставке.
– Ну-ну, Бренди, давайте не будем преувеличивать, – попытался урезонить ее Шутт и встал из-за стола. – Кстати говоря, хотелось бы выяснить, сколько наших легионеров уже успели изменить внешность? Наверняка таких трое-четверо, не более?
– Одиннадцать, – гордо возвестил Преп.
– Одиннадцать? – насторожился Шутт.
– Одиннадцать, – подтвердила Бренди. – И еще двое собираются этим заняться.
– Одиннадцать… – Шутт постучал карандашом по крышке стола, затем резко положил его на стол и хлопнул в ладоши. – Что ж… Это сюрприз. Похоже, вы достигли потрясающих успехов в распространении вашей веры, Преп.
Капеллан скромно склонил голову.
– Не могу приписать честь моих достижений только себе, капитан, – сказал он – похоже, вполне искренне. – Просто мои речи упали на благодатную почву, вот и все.
– Что это значит, хотела бы я знать? – свирепо нахмурилась Бренди.
– Успокойтесь, сержант, – ласково улыбнулся ей капеллан. – Не принимайте это на свой счет. Я всего лишь хотел сказать, что пример Короля способен вдохновить любого, кто полагает, что готов стать лучше. Думаю, такие мысли посещают каждого из нас, если задуматься хорошенько.
– Лично я об этом вовсе думать не желаю, – буркнула Бренди, бросив красноречивый взгляд на классический профиль Препа – результат пластической операции. – И между прочим, вы мне до сих пор не сказали, как я должна отличать одиннадцать легионеров друг от друга при том, что все они – на одно лицо.
– О, ну это совсем нетрудно, сержант, – улыбнулся Преп. – Нужно в каждом легионере видеть индивидуума, понимаете?
1 2 3 4 5 6 7