– Но вот же оно! «Солнце» у вас в руках!
– Я не знаю, я не уверен... Элен надела очки.
– Хорошо, – произнесла она. – У меня есть этот каталог.
Она повернулась к полкам и с самой верхней достала толстый каталог, в точности такой же, как и у Мигранова. По оглавлению она нашла нужную страницу и быстро перелистала каталог.
– Вот «солнце», – сказала она, протягивая каталог Евгению. Женя взял каталог и положил его на стол. Рядом с фотографией на соседний лист он положил диск «солнца», некоторое время покрутив его, чтобы расположить так же, как на картинке. Солнечный диск полностью соответствовал фотографии.
– Ваш диск соответствует фотографии. Что вы хотели найти? – спросила она.
– Пазы на диске. Солнце как ключ должно вставляться в протянутые руки статуэтки, иначе один из самых длинных лучей, видите, которых здесь несколько, может показать не на ту гору под ногами фигурки.
– Я ничего не поняла, – произнесла Элен.
– Вам нужно увидеть фигурку.
– Может, пазов и не должно быть.
– Выходит так, – сказал Кузнецов, проводя рукой по листу с фотографией «солнца». – Вы можете заказать радиоуглеродный анализ?
– Вы все-таки не верите?
– Я хочу быть уверен полностью.
Женя замер. Пальцы его продолжали гладить страницы каталога. На лице доктора Граббс отразилось легкое недоумение.
– Что с вами? – спросила она. Женя словно очнулся, быстро посмотрел на нее и низко наклонился к каталогу.
– Можно больше света? – попросил он. Элен включила мощную галогеновую лампу над столом.
– Увеличительное стекло у вас есть? – снова спросил он. Она достала из стола увеличительное стекло и протянула ему. Женя, не поднимая головы, взял стекло и принялся изучать страницу. После некоторой паузы Кузнецов произнес:
– Эта страница вклеена в каталог отдельно. Она отличается от соседней по шероховатости. Кроме того, здесь видны следы вырванной старой страницы и капли клея, при помощи которого вклеивали эту. Посмотрите. – Женя протянул увеличительное стекло Элен. Она надела очки и, воспользовавшись увеличительным стеклом, начала тщательно изучать страницу. Сравнила обе страницы, прошлась вдоль переплета и, наконец, подняла голову.
– Странно, – произнесла она. – Кто-то вклеил эту страницу в каталог.
– Кому принадлежал каталог до вас?
– Луису Торжену. Он археолог. Я могу позвонить ему.
– Узнайте – он ли вклеил страницу. Вы можете сказать номер вашего факса в музее?
– Зачем?
– Я сейчас позвоню своему другу археологу, и он вышлет по факсу фотографию «солнца» из его каталога.
– Да, вот номер, – сказала она, написав номер факса на листе бумаги.
Евгений Кузнецов вышел из здания музея и пошел вдоль улицы, разыскивая телефон-автомат. Сомнения терзали его. Он не мог понять – что такое связано с «солнцем», раз по пятам следуют неизвестные люди, страницы в каталоге оказываются переклеенными, а...
Женя остановился, пораженный внезапной догадкой. Кажется, он все понял!
Несомненно, в первую очередь необходимо получить фото «солнца» из каталога Мигранова. Женя подошел к полицейскому и по-английски спросил его – как найти телефон-автомат для международных переговоров. Полицейский, подозрительно посмотрев на синяк под глазом Кузнецова и вздутый висок, показал на кабинку автомата прямо напротив. Женя поблагодарил полицейского и направился к автомату.
Он совершенно забыл проверить, нет ли за ним слежки. Женя обернулся. По тротуару прохаживались горожане и туристы. Каждый направлялся по своим делам, и всем вместе им не было дела до Евгения Кузнецова. Однако Женя не сомневался, что среди этих людей находились глаза, которые внимательно следили за каждым его движением.
Кузнецов вошел в кабинку, снял трубку, вставил телефонную карточку и набрал код России. Дождавшись гудка, он набрал код Санкт-Петербурга и телефон Мигранова. Трубку поднял незнакомый человек.
– Позовите Мигранова, – попросил Женя.
– А кто это? – невинно поинтересовался незнакомец.
– Это Женя, где Мигранов?
– Женя? Вы по междугородному звоните?
– Да, позовите срочно Мигранова! – Незнакомец начинал раздражать.
– А как ваша фамилия, Женя?
Кузнецов повесил трубку. Настойчивость незнакомца была подозрительна, тем более что он упорно не хотел и даже не собирался звать Мигранова к аппарату. Это было странно, так как телефон находился в кабинете Миши и незнакомцам там делать было нечего. С тех пор как Женя привез ему Иттлу, Мигранов вообще никого не оставлял в кабинете, пусть даже сейф с Иттлой был спрятан.
– Странно, – пробормотал Женя себе под нос и вышел из автомата.
Летнее солнце сияло над крышами Брюсселя, в некоторых местах над домами высились остроконечные шпили соборов. Странности следовали одна за другой. Женя не спеша побрел по булыжному тротуару, пытаясь свести все воедино. Он совершенно не заметил, как вновь очутился у служебного входа в Королевский музей. Здесь возникла заминка, так как сменился охранник, который пропустил его утром. Новый охранник совершенно не понимал по-английски и не хотел пропускать Кузнецова в служебные помещения.
– Позвонить! Дайте мне позвонить! – очень артистично объяснял Женя охраннику свое желание. Но тот отрицательно мотал головой и не позволял воспользоваться служебным телефоном. Придя к выводу, что дальнейшие препирательства бесполезны, Женя еышел на улицу и воспользовался телефоном-автоматом. Номер Элен долгое время был занят. Женя купил себе шоколадный батончик и, жуя его, продолжал упорно набирать номер, ожидая, когда освободится линия. Наконец в трубке раздались длинные гудки. Женя ждал бесконечно долго, Элен трубку не поднимала.
Кузнецов начал волноваться.
Он насчитал двадцать гудков и повесил трубку. Что-то происходило прямо в его присутствии. Он нервно вытер губы. Вместо Мигранова к телефону подошел незнакомый человек, Элен исчезла буквально на глазах! Только что она разговаривала по телефону, а сейчас не отвечает! Женя вышел из будки. Голова кружилась, солнечный день совершенно не радовал.
Он присел на скамейку рядом с древним старичком, наслаждающимся солнечным утром. Женя заставил себя неспешно доесть шоколадный батончик, чтобы успокоить нервы. Он знал: у него есть склонность к обжорству. Успокоение нервов набиванием желудка ничем другим назвать нельзя. К тому же у Кузнецова была генетическая предрасположенность. У его отца к шестидесяти годам было такое брюхо, что в некоторые двери он проходил с трудом. Женя же постоянно находился в поездках и набрать вес просто не успевал. Но если только он займется сидячей работой, ожирения ему не избежать.
Глаза Кузнецова внимательно следили за окружающими. Была ли сейчас за ним слежка? Он не мог сказать. Сразу несколько человек, находившихся на улице, могли являться потенциальными наблюдателями, и в то же время они могли быть обычными людьми, ожидающими чего-то.
Вот молодой человек, прислонившись спиной к фонарному столбу, читает газету. Он иногда поднимает глаза, оглядывая окружающих, и вновь возвращается к прессе. Вот мужчина средних лет в коричневом джемпере разглядывает витрину кондитерского магазина. Вот двое мужчин разговаривают, бросая косые взгляды по сторонам. Каждый задержавшийся человек казался Кузнецову подозрительным.
Его сосед по лавке поднялся кряхтя и, опираясь на палку, заковылял прочь. Женя посмотрел на часы и обнаружил, что просидел на лавке уже тридцать минут. Он решил еще раз позвонить. Трубку подняла Элен.
– Слава богу! – выдохнул он в трубку, – Я весь изволновался! Где вы были?
– Я ходила в архив. Я узнала очень интересные вещи. Где вы?
– Я на улице. Меня не пускают в музей.
– Подходите к входу. Я сейчас спущусь. Через четыре минуты Элен спустилась к охраннику, и Женю пропустили.
– Ваш друг послал факс? – спросила она.
– Его нет на месте. Вместо него в кабинете другой че­ловек. Это странно.
– Это не странно, – произнесла она, открывая дверь в кабинет. – Сейчас я расскажу, что такое странно. Женя опустился в кресло. Она не стала садиться.
– Посмотрите, что я нашла в перечне инструкций для смотрителей залов и работников музея. – Она протянула ему листок бумаги на французском языке с красивой печатью на подписи под текстом.
– Я не понимаю по-французски, – сказал Кузнецов.
– Это секретный циркуляр для работников музея. Содержание требуется знать наизусть. В нем сказано, что, если к сотрудникам музея обратится кто-либо с просьбой предоставить информацию о предмете «солнце», найденном графом де ля Бергом, необходимо сообщить об этом по определенному телефону и задержать посетителя под любым предлогом в течение пятнадцати минут. Циркуляр датируется 1968 годом. Интересно, не правда ли?
– Очень даже... – произнес ошеломленный Кузнецов.
– Далее, я звонила Луису Торжену, он не помнит ничего, связанного с каталогом 1955 года. Практику вклеивания страниц он полностью исключает. Тогда я обратилась в архив и нашла там каталог 1955 года. Как вы думаете, что я обнаружила в нем?
Женя взял со стола кружку кофе, которую не допил полчаса назад.
– Там тоже заменена страница, – ответил он.
– Страница с «солнцем» в этом каталоге вообще отсут­ствует. Она вырезана лезвием. Люди, совершившие это, аккуратно заменили страницу в моем каталоге и небрежно вырезали страницу из каталога архива! Подождите! – Она перестала говорить, оглядывая свой кабинет. – Это было сделано сегодня. Теперь я уверена, что здесь кто-то был. Все вещи вроде бы стоят правильно, но не так. Кто-то копался в моих вещах...
– Особенно в книгах, – добавил Кузнецов.
– Да, – продолжила она, – и замок не сразу открылся. Я думаю, кто-то воспользовался отмычкой.
– Или ключом, который у директора. Элен посмотрела на Евгения.
– Я сейчас позвоню ему, – быстро сказала она, уже поднимая трубку телефона.
– А вдруг он тоже в этом замешан? – произнес Женя, перехватывая ее руку.
Элен замерла. Она положила трубку и упала в кресло. На лице застыло такое выражение, словно ее ударила молния. Женя отхлебнул холодного кофе из чашки.
– Хороший кофе, – сказал он, чтобы вывести ее из прострации.
– Что же это такое?! – произнесла Элен. – Зачем кто-то подменил страницу в каталоге?
– Чтобы мы не узнали, как выглядит настоящее «солнце». Видимо, диск, который я приобрел, – это подделка.
Она непонимающе посмотрела на него.
– Теперь ясно, что мое ограбление не было случайным. Оно являлось лишь прикрытием для того, чтобы изъять у меня снимок настоящего «солнца». Смотрительница зала, к которой я обратился, согласно требованию циркуляра немедленно сообщила об этом. Не знаю только кому. За мной следили с того момента, как я покинул музей. Когда им представился удобный случай, они ударили меня в висок и изъяли ксерокопию. Далее, Бисбрук сказал, что «солнце» он продал торговцу Велору. Но только сейчас я понял, что не стал бы граф менять две древнеегипетские статуэтки на находку, в ценности которой сомневался до такой степени, что продал ее. Он отослал меня к Велору. Велор продал мне подделку. И я думаю, что у подделки солнечные лучи расположены не так, как у настоящего «солнца».
– И как же они расположены?
– Я подозреваю, что, если как-то исхитриться и вставить в руки Иттлы эту подделку, солнечный луч покажет на другую гору, а не на ту, в которой находится пещера. Они хотели запутать меня, но, чтобы окончательно быть уверенными, что я не смогу распознать подделку, они переклеили страницу в вашем каталоге, а страницу из каталога в архиве просто вырезали. Они полагали, что в архив мы обратимся в самую последнюю очередь, да и то тогда, когда заподозрим неладное. Поэтому в архиве они не очень старались.
– Может, ваш друг вышлет факсом ксерокопию из его каталога?
– Нам сейчас это не нужно. Важно найти настоящее «солнце». Я считаю, оно находится у Бисбрука. Он купил «солнце» у музея – этот факт неоспорим. Утверждение, что он продал «солнце» Велору, под большим сомнением. Кроме этого я думаю, что именно он участвовал в создании циркуляра для работников музея, предписывающего задерживать людей, разыскивающих «солнце».
– Почему вы так решили?
– Мне не дает покоя эта буква "М" на воротах Бисбрука и на лестнице музея. Мне кажется, что музей и Бисбрук чем-то связаны.
Женя отхлебнул кофе и поставил чашку на стол.
– Спасибо, Элен. Вы помогли мне.
– Вы хотите покинуть меня? Что вы будете делать дальше?
– Пока не знаю. Но мне нужно проникнуть в дом Бисбрука.
– Когда вы собираетесь туда?
– А вы что, хотите поехать со мной?
– Завтра у меня выходной, а я давно не была в Герардебергене.
Кузнецов усмехнулся и почесал затылок.
– Если я вам откажу...
– Значит, вы неблагодарный тип, который заинтриговал меня интересными исследованиями и бросил.
– Многие ругают меня, – признался Кузнецов, – но из ваших уст это прозвучало обидно.
Они добрались до Герардсбергена вечерним поездом, а до этого им пришлось оторваться от вероятного преследования. Через чердак дома, в котором жила Элен, они перебрались на крышу соседнего. Выйдя из другого подъезда, возле которого их никто не ждал, они взяли такси и отправились на железнодорожный вокзал.
Когда они достигли Герардсбергена, на город опустился вечер. Освещаемые уличными фонарями ветви деревьев проступали из тьмы. Женя и Элен по асфальтовой дорожке шли по направлению к реке Дендер, возле которой находилась усадьба Бисбрука. Мощные прожектора с земли подсвечивали фасад здания. Шикарные автомобили проезжали на территорию усадьбы один за другим, из дома доносились звуки Шопена.
– У него прием, – прокомментировал Кузнецов, остановившись недалеко от забора в неосвещенном месте. – Это хорошо. Можно будет незаметно пробраться внутрь.
– Вы хотите нелегально проникнуть в частные владения? – удивилась Элен.
– Меня никто не пустит туда легально.
– Так нельзя. Нужно подойти к охранникам и сказать, что нам необходимо поговорить с графом.
– И что дальше?
– Дальше мы скажем графу, что он подсунул вам подделку и что мы требуем показать настоящее «солнце».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11